Опять в жасминовом цвету наш палисадник.
Сестрица плачет, что сегодня ей тридцатник.
Мол, мимо жизнь прошла, что вот и старость,
Что ей для счастья ничего и не осталось.
И мне самой бы за сестрицей это вторить...
Ещё чуть-чуть, в её слезах весь дом утонет.
Слезинка женская железного затронет,
И только бабушка смеётся: «Да хоть сорок!
Запомни: много будет в жизни сладких зорек.
Ты поживи, дитя, с моё, поймёшь тогда,
Что даже в семьдесят ты будешь молода!
Ах, внучка, внучка! Что такое, право, тридцать?!!
Эх!.. Если б в семьдесят сейчас мне возвратиться!..» -
И посмотрела на нас бабушка Жар-птицей.
Прошли годы... Недавно иду домой и слышу разговор пожилых дам на лавочке. Одна из них рассказывает о своей квартирантке: «Она — девушка молодая, ей шестьдесят пять лет всего. Ей бы всё поговорить, да похохотать, а я устаю. Я вот решила её познакомить с хорошим мальчиком, пусть поженятся. Ему всего семьдесят».
Случайно услышанный разговор улучшил мне настроение. И вспомнились мне слова моей бабушки...
Как всё относительно в мире! А ведь и то верно: в тридцать лет мы тосковали, что нам уже не двадцать. В сорок тоскуем, что нам не тридцать... А пройдут годы, и в девяностолетнем возрасте мы посмотрим на своё предпенсионное фото, которое сейчас нам категорически не нравится, и вдруг с удивлением и восторгом подумаем о себе: «Ах, какая я молоденькая и хорошенькая на этом фото! А ведь бабушка говорила мне, а я не верила ей».
Продолжение темы:
http://www.proza.ru/2011/09/12/850