Доннальд Бартельм
(перевод с английского)
- Когда еще была маленькой девочкой, лепила из грязи пирожки, запускала в подводную норку обрывок нити в надежде, что какой-нибудь глупый рак уцепится за нее клешней и позволит извлечь себя наружу. А еще с рыком и криком объедалась мороженым и напевала "Как высока луна". Отрывала у сверчка крылья и аккуратно ставила на водную гладь, умирая от любопытства, к какому краю тазика он приплывет. Замечательно. Обыденно и прекрасно.
- Перья легкости и блаженства.
- Я уже была готова к тому, что наступит день, полный благодати.
- Студеный день, и посыпанные солью тротуары.
- Созревающие отношения и зазубренные красивые слова.
- Неровность монетки, небрежно протертой от пыли о скатерть обеденного стола.
- Заново уложенная прическа, блеск волос и обильная шевелюра.
- Его убили. Попадание в яблочко.
- Руки в бриллиантах и хрустальные булавки, скрепляющие мои замечательные волосы. Уж стоит быть готовой к таким дням.
- Конечно, не стану отрицать, что вынужден не придерживаться принятых в обществе нравов.
- Системные сбои в банковской системе не подвластны сознанию и отбирают кучу времени.
- Клоунская лента... а каковы изгибы тела, до чего же они изящны и желанны!
- Все несколько иначе, моя дорогая, и кто нарекает театральные сезоны такими глупыми названиями?
- Мои пожелания не приняты всерьез... Раз, два, три, четыре...
- Твой почерк радует глаз. А как красиво написан адрес! Но, к сожалению, это внушает страх и благоразумие.
- Не стоит переусердствовать, уж точно не стоит.
- Да. Кажется, мы чем-то были заняты. Будь все проклято. Никто не отнимет того, что принадлежит лишь нам.
- Секретарь государственной службы, и министр торговли.
- Да, они хорошо осведомлены. Мы не беззащитны. Солдаты и полицейские...
- Убийство. Труп на углу Мерсер и Ван Сикс.
- Слишком много внимания. Чистое видение – что можно, а что нельзя.
- Процесс, простирающийся далеко в будущее. Плотины и акведуки. Поразительная сила и мощь.
- Исполнение наших сокровенных желаний, будто вдвоем с матерью предусмотрительно посещаем торговый центр, который со следующего дня будет закрыт навсегда.
- Нет ничего лучше дружбы! Дружба – она превосходна, величественна, значима.
- Я выступала на сцене. В одиночку, под палящим светом софитов.
- Переполненный зал лиц, не скрывающих удивление... может, кому-то было все равно.
- И там была Джулия - мерзкая и подлая. Ты ведь ее желал, разве не так?
- Да, ладно. Можно подумать. Кто же не испытает слабости, увидев ее фиолетовые глаза?
- Стоило прилагать усилия, идти напролом - планы, схемы, директивы, руководства.
- Ну, подумай, кому не по вкусу шустрые коленки?
- Да. Она теряет перчатку и уходит безвозвратно.
- Городской нервоз, глубоко ранящий нежную сельскую душу.
- Но мне нравится этот город, хоть и говорят о нем всякую нелесть.
- И мне тоже. Но после всего, как можно продолжать там жить?
- Думаю, Джулия добивается Белли.
- Того, о котором я слышала... у него большой рот.
- И тут к нему приходят очаровательные бедра...
- Припоминаю. Мое им сочувствие. Мысли о них не оставляют меня ни в горячий полдень, ни холодной ночью, и возвращаются с первой же лихорадочной мыслью, как только просыпаюсь утром.
- Да, Бейли - царственная память для всех и каждого.
- Лучшее привидение из встреченных мною. Лишь о нем одном и думаю, когда мне плохо и когда хорошо.
- Изо всех сил достигая моих красок вместе, играя друг с другом, становясь все ближе и ближе.
- Мне нравится твой ход мышления.
- Стараюсь не тратить время попусту. Все со мной приветливы, вежливы, добры.
- Не достигая кульминации, монотонно, без особых эмоций.
- А твоя мимика! Она изящна! Размер аудитории не имеет значения.
- Ко всему присущее мне волшебство, добрый юмор и веселое, бездумное выражение лица... как это непросто!
- Надо полагать. Это правда. Строго говоря...
- Скрываясь в лесу от четырех собак, каждая из которых готова разорвать меня на части, их лай не умолкает...
- У тебя еще есть порох в пороховницах.
- Мои выступления на бесплатных вечеринках и оплаченных праздничных мероприятиях. По большей части, на что я трачу время на этой планете? Вязание, шитье, ткачество, готовка...
- Подобрать подходящее имя каждому из младенцев: Луи, Лео, Льюис...
- А их игрушки! Замечательные игрушки из доступных простым людям.
- Украшенные кольцами и резиновыми лентами.
- Обожает писать письма. Белые платья, рубашки, цветы, выпивка.
- Он съел пуд соли – именно так... пуд соли...
- Однажды мы с ним охотились на фазанов... одного он подстрелил из воображаемого ружья. Птица разлетелась в пух и прах, будто разодранная подушка.
- Затаившись, наблюдаешь. Настороженные птичьи глаза везде, где только можно.
- А затем нужно сказать: "Удачное попадание!"
- О, стоило бы быть точнее, намного точнее, но недомогание.
- Или же наоборот. Не стоит переживать об этом. Можно предположить, как маленький, украшенный инкрустациями приклад не так упирается в плечо, а голова в плену у мыслей о "милых доброжелателях".
- Это стоило усилий. Я уж постарался.
- И тут ты превзошел самого себя. На самом деле. Просто нет слов.
- Выше зада не прыгнешь, как не старайся. Повесь на стены картины и постели ковры.
- Как бы то ни было, я тобой восхищаясь... Зубами...
- Ну, ты и козел!
- Будучи студентами, мы изучали творческий путь великих личностей прошлого: Гераклит и Анселот де Лак.
- Полировка дверных медных ручек, и охота на морского окуня, затаившегося в густых водорослях.
- И не только. Не только.
- Пощекотать, когда они того желают, и воздержаться, когда не хотят.
- Великие люди, знаменитости. И даже они не пренебрегают мелочностью и подлостью. Не глядя ни на что, их действия беспристрастны, это свойственно каждому из них.
- Эх, эх, эх...
- Знал парня, носившего желудок у себя в рукаве. Я имел дело с проблемой использования астрологии в ее медицинских аспектах. Его желудок так, его желудок этак, Боже Всемогущий... все это было утомительно – до крайности! Астрология и медицина! И я этим занимался?!
- Каждому свое. Домашний хлеб и особое внимание.
- Что-нибудь все равно тебе перепало... кот, например.
- Все могло бы быть и лучше, но по молодости я наделал глупостей.
- Ох, ох, ох, ох... я уж помню!
- Ладно, стоит выпить.
- А я и не собиралась.
- У меня есть "Голдвассер", "Бомбейский" джин, и "Старый Джеб".
- Не возразила бы против "Скотча".
- И "Скотч".
- Становясь старше и набирая опыт лет, теряем лоск.
- Я это заметил. Все становится тусклым и померкшим, покрывается патиной и пылью.
- Лишь просиживаем жизнь в перекошенном, полуразрушенном доме. Стареем и дряхлеем.
- Однажды лишаешься лоска, и этого не избежать.
- Иногда в погожий летний день пригреет солнышко.
- И сморщит тебя так, что будешь выглядеть, как поджаренная индюшка.
- Как Оони Иф. Видел его по телевизору.
- Дай мне разглядеть эту картину... знаешь, а мне нравится. Что это?
- "Вулкан и Майя"
- Да, он вонзает в нее свои когти... Она вырывается...
- Изо всех сил... изо всех сил... да...
- А кто художник?
- Спрангер.
- Не слышала.
- Да, ладно!
- Можешь повесить ее, где пожелаешь. На эту стену или на ту.
- Спасибо.
- Очевидно, многого можно достичь, работая усердно и обращая внимание на детали.
- Я подумала вот о чем: ...однажды пришло мне в голову...
- Всю жизнь читая книги и многое познав.
- Неплохо. Полагаю, речь идет именно об этом.
- Сделай что-нибудь из ряда вон выходящее... не знаю... что-нибудь.
- Будто контрабасист, защипывающий большие толстые струны. Сочное пиццикато.
- В такие моменты у меня на лице под кожей будто лопаются сосуды.
- Страдания от злобной критики, насколько все это унизительно!
- Перемывая до блеска обильные волосы.
- Аж сердце разрывается... Мое полное блеска и жизни прошлое...
- Это из-за того, что они потрескались?
- Как минимум, все знают, что я в городе.
- Вечер. Расслабляюсь в постели. По мозгу растекается нечто чужеродное...
- Это "Растение в горшке".
- А вот "Конфетти в бассейне".
- "Жареные креветки в вишисуаз".
- "Блуждающие под луной".
- Он сказал мне нечто ужасное - вечером того дня, когда мы сидели рядом, ожидая дождь, чтобы удалить краску с акварельной бумаги, пока дождь не смоет дочиста, полностью.
- Взял меня за руку и провел через все комнаты. Множество комнат.
- Мне это известно.
- Кухня блистает роскошью.
- Вполне.
- Дюжина филиппинцев с подносами.
- Где-то так.
- Подносы с едой, шампанское, красное сухое вино из частной коллекции.
- Вот черт... еда... проклятая еда.
- Прощайте мадам. Если ваши руки будут погружены в аспкесориум после пожертвования, оставленного вами в копилке справа от двери...
- "Инжир и "поцелуй незабудки""... при встрече угощу вас этой сладостью.
- Я зашел далеко за рамки времени, обычно отведенного для выступления. Даже слишком.
- Мехико-Сити. Вы в черном жакете с серебряными кончос и в ярких розовых трусиках.
- Побывала в салоне красоты и здоровья. После чего мой зад начал выглядеть как две карманные книги... там над ним здорово поработали.
- Приложили немало усилий.
- И еще бег по утрам, зеленый чай в полдень, изучение домоводства, бухгалтерии, ремонт приборов.
- Вот, что значит родиться с серебряной ложкой во рту.
- Да. Пора уходить, нужно чего-нибудь достичь.
- С последующим развитием, громыхающем в голове у ребенка...
- Я зашел далеко за рамки отведенного времени для выступления. Справедливо заметить, они были в восторге, поражены. Неуместный смех семь раз не там, где следует, но я не об этом.
- Его Преосвященство прибыл?
- На такси. В своем бордовом халате.
- Он проводит службу, и делает это убедительно.
- Да, весьма убедительно. Мне было позволено поцеловать кольцо, после чего он взошел на кафедру, как самый обычный священник. В глазах его сиял свет восхищения.
- И он кружился, жонглируя в алом свете софитов, сбрасывая вуаль и швыряя на пол перчатки...
- Он из лучших. Публика гудела десять минут.
- О, я так горжусь тобой. Снова и снова. Каждый раз.
- О, да, конечно. Я согласен. В полной мере. Абсолютно.
- Что? Ты уверен? Уверен в полной мере? Надо показать тебе эту картину.
- Конечно... вот это да... довольно большая. Что это?
- "Танкред, прибывший на помощь Эрмине"
- Да... она вытирает кровь, куском материи... сладкая девочка... можно подумать... боже он не здесь... и это не он... мертвая или умирающая лошадь в левом верхнем углу... Кто художник?
- Риччи.
- Ни разу не слышала.
- Ладно.
- Я беру ее. Можешь повесить с другими картинами, на этой стене или той, или той.
- Спасибо. Куда отправить счет?
- Посылай куда хочешь. В любом случае твое маленькое сердце того желает.
- Ладно я ненавижу оказываться в подобных ситуациях. Прогибаться и быть подвластным.
- "Небеса"... я и не заметил. Позволь вознести тебя.
- Может, на несколько дней, на несколько месяцев...
- Омыть тебя пчелиным молочком и костным кремом.
- И если я прощу тебе твой удивительный успех...
- Мой.
- И если бы я был в состоянии переварить серию твоих триумфов...
- Небо. Серый прямоугольник на переднем плане, а за ним, красновато-коричневый... еще один... а на заднем плане золотистый квадрат.
- Надо добраться туда вместе и получить большие деньги.
- Да, я напряженно размышляю, мой ум чуть ли не лопается.
- "Резвый скакун".
- Что это значит?
- Не знаю, лишь немного красивых слов... где-то слышал.
- Теперь, когда я долго на тебя смотрю...
- "Вечером у камина"...
- Я нахожу тебя восхитительной до невозможности. Поживи у меня. На десерт у нас будут небольшие пирожные, наполненные желтым кремом...
- Да, я лишь вкушаю свежесть и свободу. Никому не дано ощущать это на протяжении дня, или даже целой недели.
- Прошлой ночью, в два, в квартире этажом выше прекратила лаять собака. Хозяин вернулся домой. Я пошел на кухню и сам начал лаять в потолок на протяжение часа. Уверен, что он все понял.
- Мертвец на асфальте. Угол Водной улицы и Восемьдесят Девятой авеню.
- Еще можно немного поваляться.
- Сегодня я уж вдоволь навалялся, спасибо. Иногда следует держать себя в руках.
- Держать себя в руках, чтобы затем распоясаться.
- Распоясаться... ничто не обяжет меня этому.
- Усердный труд и сосредоточенность. Пойди поработай клоуном, кукловодом, акробатом, магом. Попробуй развеселить публику. Бог тебе в помощь...
- Багровые шрамы у меня на лице, будто прошиты красными скрепками...
- А еще можно оскорбить жестокой критикой – лучший способ кого-нибудь унизить...
- А эта клоунская лента, и слащавые пятна на щеках!
- Небо. Блестящий прямоугольник. За ним коричневые серены. Желтый брус, вертикаль, в правом верхнем углу.
- "Я люблю тебя, Гармония"... она превосходна.
- Ты о ее губах...
- А вот "Ее израненное бедро".
- "Вольфрам, навещающий жену"... он поместил ее в тюрьму... с ней в каземате труп ее любовника.
- Если нуждаешься в друге – я весь твой.
- До чего же ты добр ко мне, снисходителен и мил.
- У Джулии... они лучшие, как ни у кого. Ее губы превосходны.
- Не испытываю ревности. Никогда.
- О, и это замечательно. Несравненно.
- Еще одна мысль... о чем-то...
- Чертовски лучше, поверь мне.
- Не знаю, не видел.
- Можно посмотреть?
- Не знаю... не знаю... подойдет ли она тебе.
- Ладно, достаточно хорошо знаком с ней, чтобы о чем-нибудь спросить.
- Так, почему ее не спросишь – неудобно, неподходящее время или что-то еще?
- Очевидно неподходящее время, чтобы даже подумать об этом, потому что ее здесь нет. Но иногда она приходит. Очевидно, тогда и спрошу.
- Но я бы желала увидеть это прямо сейчас, потому что лишь беседы об этом уже настроили меня увидеть... Знаешь, о чем я.
- Она говорит, что не хотела, чтобы ее приглашали лишь для этого. Общаться с людьми, с которыми она не знакома, и, возможно, не пожелала бы и знаться... я лишь тебя предупреждаю.
- Ох!
- Вот видишь.
- Вижу.
- Я могла бы все делать лучше, но не знаю, как. Лучше убирать и лучше готовить... ну, не знаю... лучше.
- Ты улыбаешься. О, да, ангельская песенка... ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла.
- Оставим это.
- Работал клоуном на свадьбе, красовался на подиуме... а его сладострастный белый костюм, барабан, труба... на его ногах... Он воскликнул: "Это ты, Гарри!" ...и всё. Гости аплодировали, клоун улыбался, все сверкало бриллиантами.
- Сотни глаз иголками впивались в его. А какова акробатика, доводящая публику до оргазма.
- Гости аплодировали. Над головами огромный тент, раскрашенный в красную и желтую полоску.
- Подушка, разодранная в перья и гладко натянутая простыня.
- Я был плодовит, но ко всему и жесток.
- В страстном подражании Делакруа ты маслом писал мертвую женщину.
- После завтрака выходя в море под парусами и после плавания, я предпочитаю джин.
- Не заходи в красный амбар, сказал он. Но я туда зашла, и там была Джулия. Она раскачивалась на веревке, прыгала с сеновала в кучу навоза. Затем она собралась прокатиться на лошади с большими, полными понимания глазами. Лошадиный взгляд был полон мудрости и печали.
- Ты упаковала чемоданы, спешно добралась до станции и лишь к полуночи сумела пересчитать всю мелочь в кошельке.
- Да. Прибыв в город, снова занялась делами.
- Тем, что присуще именно тебе: страсть, интерес, цель...
- Просвещает меня в нужной области. Заставляет, поглощая какао чашку за чашкой, вникнуть в смысл написанного.
- То, что у тебя получается лучше всего.
- Приобрела бюсты знаменитостей из мрамора, серебра, бронзы: министр обороны, председатель верховного совета...
- Но я сосредоточился, собрался.
- Нужно прилагать усилие, снова и снова.
- Превратить мягкое в твердое, и наоборот. Скрыть черные детали, окрасив их в новые цвета. Проверить помидоры, насколько они созрели. Оживить бездыханное. Взять кувшин и сходить в амбар, чтобы поделиться с пришедшим к тебе крестьянином или благородным господином.
- Иногда мне сопутствует удача - на площадях или в тавернах.
- Особенно во время дождя, надо полагать.
- За исключением представлений, на которых присутствуют именитые персоны, вкусившие все величие искусства древности.
- Что это значит?
- Утонченность. Лишь малая частичка совершенства языка... я где-то ухватил.
- Ты - луч света в моей жизни.
- "Игрушки"... люблю, когда их много.
- Думаю, ты можешь себе позволить и эту картину.
- Значит, беспечные постельные сцены и есть любовь.
- Выцветший диван, обшитый зеленым вельветом. И он, торжествующий с моими трусиками в зубах... и так где-то полчаса...
- А почему в букете цветов спрятан пистолет?
- "Хлеб, размоченный в молоке"... это здорово.
- Думаю, стоит немного перекусить.
- И мы вдвоем уплетали за обе щеки салат из омелы.
- Не нужно увлекаться, оставь на потом. Единственный путь - путь ко всему.
- Хочешь купить подтяжки? Слава богу у меня уже есть. Сократить расходы, попытаться переехать в другой город, растянуться в шпагат между ветвями высокого дерева.
- Вот, оно: "Ясное утро и большие азалии".
- Да, ты, наверное, гордишься своими азалиями. Конкурсы, грамоты, аукционы.
- Я оставил надежды и остыл. "Мерцающее обещания"... как креветка на свету, но лишь под водной гладью.
- Заглянула ему в рот - ничего особенного, здоровые розовые десна.
- Уперся спиной в маленький столик, с которого убрана скатерть и пепельница, но навалены кучей центральные газеты.
- Что мне делать? Что посоветуешь? Должна ли я попытаться увидеть его? Что будет дальше, можешь ответить?
- "Доброта и забота"... - на столе кукурузные лепешки и кровяная колбаса.
- Стол любезно накрыт светлой скатертью.
- Но его вдруг смущают крепкие объятия шотландки...
- Чего только не бывает. Каждый день. Я не против заниматься любой работой, если смогу рассчитывать на результат.
- У нас есть собака. Мы думаем, что это хоть немного сделает нас ближе. Дворняга.
- Ну, и как?
- Лишь еще одна глупая идея, чтобы попытаться удержаться вместе.
- Костное невежество.
- Видала его еще раз на той самой встрече. Я ела, и меня раздражала привычка кашлять в воротник своего пальто - раз за разом...
- Кашляет...
- Да. Поднимает воротник и кашляет в него – странно и это очень раздражает.
- Затем по одной гаснут свечи...
- Последняя спрятана за алтарем...
- И только дверца в скинию приоткрыта...
- Звук захлопывающейся книги…
- И вот я готова к дням, полным благодати. Они настали, и проходят один за другим.
- Каждый раз с воспоминанием былого.
- Нет. Это даже не поворот реки событий вспять, а лишь легкий намек на то, что все идет как надо, и так изо дня в день. Пусть каждый из них несет в себе войну машин и изобилие забав, милость и гнев богов, нашествие саранчи или зеленых космических человечков. Непросто осознать, что этот особенный день может так и не настать, хотя стоит быть готовым и к этому. Один день никогда не будет похож на другой, и, в этом, наверное, таится благо.
- Он сказал мне нечто страшное. Это случилось в тот вечер, когда мы сидели рядом в ожидании дождя. Ему нужно было тщательно промыть акварельную бумагу.
- А что скажут дети?
- То, что и могут сказать.
- Что?
- Зададут вопрос: "Ты всегда будешь меня любить?"
- Всегда.
- И будешь всегда меня помнить?
- Всегда.
- Будешь помнить меня через год?
- Буду.
- А через два года?
- Буду.
- А через пять лет?
- Буду.
- Тук, тук.
- Кто там?
- Видишь?