«Странная соседка»
Утро следующего дня было обычное: я спала.
Проснулась только к обеду и решила посетить местную харчевню. Все было как в пионерском лагере, в детстве. И компот. Невкусно, но полезно.
От самых дверей столовой в глаза бросалась смешная картина: в зале столы стояли ровными рядами, а вдоль стен их разделяли выступы - по три стола в каждой секции.
Сидящих за столом людей за выступами видно не было. Такие ровненькие железо - бетонные оштукатуренные "кабинеты".
Так же ровненько они смотрелись со стороны, и создавали некий "дизайн" столовой.
Вокруг царила строгая Геометрия.
Поэтому задница, которая не вмещалась на стул доброй своей половиной и торчала из -за стены - нарушала строгие линии проходов.
Тележки с раздачей не могли ее объехать, а пара человек пройти, не столкнувшись.
Сразу создавался затор,похожий на тот, что получаются в проходе самолета. Под спелой ягодицей стояла дамская сумочка размером с саквояж земского доктора и такая же вместительная.
Женская добрая рука то и дело ныряла туда и скрадывала завернутые в салфетки продукты. Фрукты ссыпались голенькими.
Это должно было быть "тайной". Но слона спрятать непросто. Вор думал, что у него все получается «шито-крыто», и от этого было еще смешнее.
Я пустилась искать свой стол номер сорок три. Вот уже тридцать восемь, тридцать девять... Дальше.. сорок два ...
«О! Нет!» - эта толстая задница сидела за моим столом.
Мало того что ее попа висела на добрую половину прохода, так она еще и на моем стуле целиком сидела!
Это была бабушка, а перед ней сидели ее дочь и внук. Это мои продукты она метала в сумку, любовно упаковывая.
- Приятного аппетита! - сказала я недовольно. А чему тут было радоваться?
Сидеть с бегемотихой рядом не представлялось никакой физической возможности.
Не сидеть же сбоку стола ,в проходе?
" А я то, наивная, думала что шоу "Игра фортуны" закончилось",- подумала я, - судя по этой толстухе впереди новые сюрпризы.
- Это мое место? - спросила я кивая на щель в углу у стены.
- Ой! Это вы?
Очень толстая женщина сделала неуклюжую попытку привстать из-за стола, чтобы пропустить меня в щель.
Голос у толстухи оказался приятным, а лицо добрым.
Она напомнила мне старую Русскую печку, которая пекла пирожки Вовке в тридевятом царстве.
Печкины родственники молчали , набрав в рот компот.
Печка молчала понимая, что обязательно встанет вопрос о продуктах .
Я тоже молчала , не столько из-за бесполезности что либо говорить. Я вспомнила фильм "Театр", в котором умница Джулия учила тянуть паузу.
И сейчас, я была той самой Джулией.
Да! Какую гениальную актрису российский кинематограф мог бы иметь, не развались тогда Советский союз!( Это я , о себе. Понимаю что нескромно, но я нескромная. А ещё, по слухам, тогда не надо было "спать" за хорошие роли. Или вы думаете, все- таки надо было?)
Такой якобы, экзамен:"Размер жертвы абитуриента на алтарь российского кинематографа".
Не прошла бы. Я как Родина, которая тогда не знала о Сексе. Зато я знала о Любви.
Поэтому наверное, на мне всю жизнь хотели жениться. Даже один знакомый гей.
Он так и сказал:"Если бы женщины были такие как ты - я бы женился".
Сказал - как орден вручил! А что? Приятно. Особенно, если учесть что человек он умный, образованный, эстет и с прекрасным чувством юмора!
Хотите - верьте, хотите – нет, а он не шутил когда про «жениться» говорил.
Поэтому замуж я вышла рано за настойчивого мастера спорта по боксу.
А выйти в те времена, за ревнивого боксера замуж в провинции, было всё равно, что уйти в монастырь. Вот я и ушла на пять лет. И хорошо.
А то неизвестно в каком кино я была бы сейчас звездой, учитывая спрос на "звезд " в то время. Ой, что то я очень сильно отступила от темы.)
Продолжаю: мы остановились на паузе "По Джулии" которую я тянула.
Первая сдалась бегемотиха.
Она принялась выкладывать из сумки харчи , завернутые в салфетки, обратно на стол, приговаривая от этом, что-то вроде того, что раз меня вчера и с утра - сегодня не было, то и «таперича» - не ждали.
Тогда я потянула паузу ещё маленько и выступила:
- Не беспокойтесь, мадам,- говорю, - складывайте всё обратно, но помните, что " Я - есьмь" и буду питаться вместе с вами. Делить, так сказать, трапезу за одним столом. Но так, как сделать это всем четверым будет затруднительно, то нужно постараться не пересекаться .
"Только оставляйте нетронутыми мои продукты", - хотела добавить я, но решила что это лишнее.
Семья вроде порядочная, а там кто их знает: наплюют еще в суп.
Поди разбери - повар плевал, или соседи?( Ой! Опять не туда понесло!)
Отобедала я тем , что осталось нетронутым.
Можно сказать - кашерным, учитывая ситуацию: яйцом и пакетиком сока, и поплелась спать.
Борьба, даже в виде паузы, отнимает душевные силы, баланс которых был, итак подорван.
Лифт повышенной комфортности доставил меня на четвёртый этаж. Благо номер был рядом.
Я открыла дверь и ужаснулась: больше суток мой номер был пристанищем больного человека.
После свежего воздуха, я на себе прочувствовала всю гамму больничной палаты: лекарства в перемежку с потом и сыростью из ванной.
- Ужас, какой! Доберусь я до вас, - сказала я вопиющим признакам беспорядка и антисанитарии. Елены Летучей на вас нет.
Переступила через чемодан, задвинула плотно шторы, потому что в окно безжалостно жгло солнце, включила кондей и провалилась в сон.
Яйцо, сок и сон восстанавливают силы в короткий срок. Но на короткий период.
По длинным теням на стене, проснувшись, я догадалась что уже вечер.
Организм хотел есть. Несмотря на это, пробуждение было настолько приятным, что торопиться не хотелось.
Я наслаждалась состоянием неизбежного выздоровления. Я даже чувствовала, как силы наполняются зеленым неоновым молочком, сродни зарядке на телефоне.
« Скоро ужин. А когда сядет солнце, схожу на море».
Теперь оно было под окнами. И я была этому счастлива.
Когда уровень зарядки от красного перешел к зеленому, и был выполнен на восемьдесят процентов, в дверь постучали.
В этот момент в дверь постучали.
"Никого не хочу видеть",- подумала я.
Я уже просила горничных не беспокоить меня, и они отнеслись с пониманием.
Назавтра планировалась уборка, но сегодня - никого не ждала и решила, что открывать не буду.
"Сплю!". Постучат и уйдут.
И тут дверь открыли ключом!
Я замера в ожидании. Всегда лучше немножко послушать.
А услышала я вот что:
" Вот такой номер, а спит - это ваша соседка",- услышала я голос горничной.
" А это что?", - спросил незнакомый голос.
" Это ее чемодан".
" А что - разве гардероба нет?".
" Есть, но она приехала в тяжелом состоянии. Не разобрала еще, наверное".
"Попандос!",- это уже я подумала, - ко мне привели подселенку.
Так как я предполагала такой вариант развития событий, но рассматривала его, в вероятности стремящейся к нулю, учитывая: болезную соседку, вонь лекарствами и потом в номере, бардак, и другие «радости» , еще и за две тысячи триста, при наличии огромного количества пустых номеров, то меня это как минимум удивило.
Нужно было спасать ситуацию.
Закрытые шторы и нагретый спертый воздух играли мне на руку. Об чемодан они уже споткнулись, и он им сказал:" Здесь вас не ждут".
Осталось достать туза из рукава.
А туз у меня был, да еще какой!
Сейчас опять будет маленькое отступление, но я смею надеяться, что оно вас не утомит:
На заре становления предпринимательства в России, когда рынок был стихийным и необъезженным, появилось множество различных капиталистических служб, в том числе - "налоговая инспекция".
Человеку из развитого социализма, который одной ногой вот-вот чаял себя в коммунизме, было крайне трудно объяснять, что такое "платить налоги"., особенно после того, как в очередной раз обобрали население по-крупному.
"Кинули"- появилось тогда обобщающее слово. Его стали использовать как низшие, так и самые высокие слои населения.
Выживали как могли . Зубами, мозгами , кулаками... Главное выжили.
А были и те, кто не выжил.
Я помню тоненькую учительницу музыки. Она жила в соседнем подъезде и преподавала игру на фортепьяно.
Играть на фортепьяно - была моя мечта. Мне было тогда пять или шесть лет.
В промышленном магазине, с вселяющим надежду названием "Весна", было много отделов.
Магазинов тогда было мало, поэтому повод зайти в мебельный отдел, а именно там продавались музыкальные инструменты, был всегда, хоть бы, и по дороге в булочную.
Я трогала лак, гладила клавиши, а если не видела продавец, нежно нажимала на них, перекатывала пальцы по клавишам, как это делали музыканты на черно-белых экранах телевизоров.
В углу отдела стоял коричневый рояль.
Пианино стоили от одной тысячи до двух. А рояль стоил пять тысяч.
Он казался мне благородным оленем, а фортепиано, которые были вокруг - скакунами- конями.
Там были еще аккордеон, который стоил четыреста рублей - зеленый с перламутром, баяны, гармошки, гитары, балалайки.
Тоненькая учительница пришла к нам в детский сад для того, чтобы отобрать способных к музыке, детей.
Я была самая способная из всех способных. Это был мой триумф. Всю дорогу домой я тарахтела о том, какая счастливая, скакала вприпрыжку, а пальцами играла на воображаемом пианино.
"Никакого пианино! Путь сначала научится на баяне. А то купишь, а потом он будет стоять", - это был мой первый крупный жизненный отлуп.
Отчим зарабатывал, и тратиться на меня не хотел.
Позже, тоненькая учительница приходила к нам и уговаривала, чтобы я занималась у нее.
"У нее талант", - говорила она.
Но дело было совсем не в деньгах. Отчим не умел брать назад свои слова.
"Только баян."
Я была тоненькая как тростинка, да и не хотела я "на баяне".
Мама стала уговаривать меня учиться играть на скрипке.
Я отказалась, но твердо решила: "играть я буду на нервах!"
Этот инструмент я освоила прекрасно. Концерты были бесплатные, но поистине звездные.
И Звезда выжила и вытянула на хрупких плечиках всю семью, с главными тогда - финансовыми проблемами.
А тоненькая учительница музыки - нет.
Она выкинулась из окна сталинской многоэтажки и разбилась . Насмерть.
Она была такой тоненькой от того, что жила на зарплату учительницы. И мельница перестройки перемолола ее вместе с другими такими же - тонкими и порядочными "музыкальными" людьми-былинками.
Выживают " толстые" и беспардонные.
Тонких нужно лелеять. Концерты «на нервах» требовали изощренного ума и актерского мастерства, которое в свою очередь, ковалось на мастер классах Жизни.
Мгновенно просчитав ситуацию, взвесив все за и против, мозг быстренько выдернул из памяти "рейд налоговой инспекции на главном окультуренном рынке города" .
Вместо раскладушек там уже вовсю торговали из-под навесов.
Торгаши стояли плечом к плечу, матеря друг друга за лишние двадцать сантиметров торгового стола, осыпая проклятиями за похожий товар, заискивая перед наглыми контролёрами... А по вечерам все смотрели " Бандитский Петербург" или " Бумер".
Но стоило пройти слуху, что на рынке шерстят налоговики-мытари, все сплачивались непробиваемой стеной.
Слух распространялся мгновенно. Торгующие сворачивались и удирали.
Тогда налоговики тоже приладились, как всякая форма жизни в природе: они налетали незаметно и только в одну секцию.
В одной секции было три места: два боковых и среднее.
Мытарей не хватало.
Город - маленький, и даже если кто шел работать в налоговую, то всячески старался избегать выездных проверок.
Поэтому налоговики ходили по двое. А проверить нужно было три места.
Вот в один такой день попали под раздачу моя подруга Ольга – коллега- воспитатель детского сада., заслуженный пенсионер, ветеран труда - Валентина Николаевна, и учитель иностранного языка средней школы - Алла Викторовна.
Все - крайне достойные, интеллигентные люди., ни воровать, как и ноги раздвигать, неприученные.
Оттого и тягали сумки, обеспечивая изголодавшихся до заграничных лосин , российских сограждан.
Ну , и себе ни в чем не отказывали , на заработанные. Ради того и работали.
Однажды, морозным февральским днём ,Ольгу с Валентиной, налоговые - хвать: "предъявите ваши документы и записи, кто сколько лосин продал за нынешний торговый день? А сколько в сумке? А если пересчитать?".
И ведь - пересчитывали. По пяти раз считали. Потому как сплотившиеся, перед бесчинством капиталистической, доселе невиданной службы, торгаши так и норовили помочь коллегам.
То один сосед подложит лосины, чтобы вроде, как продаж не было, то другой лишние вынет.
Потому они и считали до пяти раз, а все одно: с записями тетрадными не сходится.
Тогда они уставали и ставили отметку до следующего раза. А он мог быть и завтра.
Ну, пока они Ольгу с Валентиной шерстили, Алла Викторовна: красавица писаная, английский с французским в совершенстве, хоть бы в посольство сейчас на работу, развернулась к ним задом, и что-то там, на торговых цепях ,пальцами перебирает.
Якобы, документы готовит. Только Аллочка, помадой пожирнее, да покорявее губы намазала, ушки из под шапочки выпустила, бровки накрутила-насупила, и когда они к ней со всей свойственной им вежливостью обратились:
" А вам что, особое приглашение нужно? Давайте ваши документы!", - она замера, но к ним не повернулась .
Тогда они ее за плечо потеребили: "Мы,- мол, - ждем".
Тут наша Алла Викторовна и выдала «по – станиславскому»!
Развернулась "в гриме" и давай креститься, а потом - глаза на переносицу, и с «кашей» во рту: "Мне мама сказала ничего никому не давать!".
И так она про эту «не давать» заладила, что они ее вначале успокаивать начали, а потом не знали как отвязаться. Печатей, каких было можно, ей понаставили на год вперед , а уходя сокрушались: «До чего народ довели, даже дураков жизнь на рынок выгнала", и кого только не увидишь здесь! Свят, свят!" (есть и в налоговой добрые люди).
Надо признаться, окружающие были ошарашены такой изобретательностью Аллы Викторовны.
А она больше всего сокрушалась о том, что ее родители или ученики могли в таком виде увидеть.
Но ей все сошло с рук.
"Я тоже так могу,"- подумала я и вскочив на постели, повернула к горничной и подселенке перекошенное лицо с косматой головой: - Чего приперлися? Видите, сплю!- спросила я, шепелявя, и тут же отвернулась, укрывшись простыней с головой.
Духота, бардак и стол заваленный лекарствами были моими декорациями.
Мне хватило секунд, оценить обстановку: горничная в извиняющемся шоке, поселенка - «амеба в очках», в культурным шоке.
"Простите!",- услышала я голос горничной, а затем закрывающийся щелчок входной двери.
"Ура. Победа. Нормальный здоровый человек ни за что не поселится к прибабахнутой тетке- болезной , да еще за две тысячи триста, в день".
Я радовалась как ребенок.
Сил появилось столько, будто мне сделали инъекцию Афины.
Напевая,я спустила ноги на пол и на носочках протанцевала в ванную.
Хорошенько вымылась, уложила волосы феном, накрасила губы.
Заправила покрывалом постель, убрала со стола и выбросила, использованные лекарства и шприцы, хорошие спрятала в ящик тумбочки.
Затем раскрыла шторы и впустила свежий морской ветер в комнату.
"Шанель" летал теперь по комнате вместо запаха лекарств.
Ужин прошел прекрасно.
Семья бегемотихи оказалась обязательной , и к моему приходу они уже уходили отужинав , пожелали мне «Приятного аппетита».
Я ужинала с именно таким аппетитом , и только сейчас поняла, какая была голодная!
"Сейчас отдохну и на море!", - мечтала я.
Солнце садилось. Высоченные сосны подсвечивались снизу его последними лучами.
Мир был добр ко мне в этот ласковый вечер.
Я поднялась в номер за полотенцем и купальником.
Открыла дверь.
- Давайте знакомиться! Меня зовут Инна!
В номере, на соседней кровати , сидела амеба-Инна в очках.
В чем и где я ошиблась? Чего не просчитала?
Продолжение:" отгадки бывают разные"