В период становления в России Советской власти была нужна большая идеологическая работа с населением. С этой целью были организованы Советско-партийные школы. Её-то и заканчивал Мирон Пяткин, недавно принятый в члены ВКПб, чтобы стать опытным пропагандистом коммунистической идеологии. Для заключительного этапа своего образования ему нужно было написать подробную лекцию, которая входила бы в дипломную работу по атеизму и прочитать её в каком-нибудь большом селе. Такое село он выбрал и собирался на днях ехать в командировку. Над лекцией по атеизму он трудился долго и тщательно, она получилась убедительной, и Мирон очень гордился ею. Он даже как бы стал выше ростом, уже казалось, что все ловят его слова, и восхищаются им.
По прибытии в село Мирона поставили на квартиру к одинокой пожилой женщине. Комната его была чистой, опрятной, и он с удовольствием уселся за стол готовиться к предстоящей лекции, которая была назначена в сельском клубе на восемь часов вечера, когда колхозники обычно возвращались домой с полевых работ.
Вероятно, село было небольшим, когда оно только что было построено, а потом разрослось так, что кладбище его находилось в центре села, и в клуб идти нужно было через него. Да и кладбищем его назвать было трудно: на могильных холмиках кресты были уничтожены, и только их ряды напоминали о том, что это место было предназначено для захоронения усопших.
В клубе слушатели собрались с опозданием, все были уставшими после полевых работ. Зал был полон народа, ибо председатель сельского совета пригрозил не зачислить трудодень тому, кто не посетит лекцию. На сцене стояла трибуна, на которую взгромоздился Мирон. Для атлетически сложенного лектора она была явно мала.
Лектор обвёл глазами аудиторию. Зал был полон притихших людей с утомлёнными лицами. Мирон счёл это проявлением уважения к собственной персоне, и душа его уже пела дифирамбы в свой адрес.
Лекция началась в абсолютной тишине зала, потому что все клевали носом, борясь со сном. Наконец через час она была прочитана, и Мирон говорил уже от себя, убеждая сельчан в том, что на свете нет никаких чертей, бесов и привидений. И тут раздался голос из середины зала.
- Как это нет?! – кричала молодая бабёнка. - Своими глазами видала на кладбище привидение, к полночи ближе оно выходит.
- Это называется галлюцинацией, - объяснил Мирон. – Вы видели то, чего нет на самом деле.
И тут загалдели многие бабы и даже мужики:
- Есть привидение на кладбище! Его многие видели, только разглядеть не успевали, потому как убегали от страха.
Переспорить слушателей Пяткин так и не смог, объявив конец лекции. Не успел он собрать листы бумаги с её текстом, как увидел, что в зале он остался совсем один: слушатели в один миг освободили клуб. Мирон завернул листы своей работы в газету, сунул её в подмышку и в гордом одиночестве покинул помещение клуба.
Уже давно наступила ночь. В небе ярко светила полная луна, заливая окрестности призрачным светом. Пяткин даже остановился, чтобы полюбоваться открывшейся ему картиной, потом медленно пошёл к кладбищу.
II
Молодая девица двадцати лет – Полина Доронина – страдала лунатизмом. Она знала о своей болезни, но никому об этом не говорила, опасаясь, что к ней никто не посватается. В каждое полнолуние или в близкое к нему время, будучи в состоянии сна, Полина убегала на кладбище и там просыпалась. А проснувшись и обнаружив себя в ночной сорочке, спешила домой, избегая случайных прохожих для того, чтобы не быть узнанной. В тот день, когда всех колхозников загоняли в клуб на лекцию, она так устала, что решила пожертвовать трудоднём и легла спать. Проснулась Полина на кладбище в одной сорочке и пошла домой, не побежала, как обычно, а медленно пошла, потому что впереди неё шёл высокий и объёмистый мужчина, явно не из их села. Мужчина обернулся и ускорил шаг. Это позабавило Полину, он явно её испугался. Она тоже прибавила шаг. Мужчина побежал, Полина тоже побежала за ним. Он беспрерывно оборачивался и бежал быстрее.
Это был Мирон. Когда он впервые обернулся и увидел позади себя белую фигуру, его ноги машинально начали двигаться быстрее. Почувствовав, что белая фигура тоже ускорила шаг, атеист задрожал, по его спине пробежали мурашки, и сердце замерло от страха. Тогда он побежал, и ОНО тоже побежало за ним.
Полина почти нагоняла его. Вдруг мужчина поскользнулся и что-то уронил. Белые листы бумаги разлетелись по кладбищу, оседая на холмиках могил.
Мирон даже не заметил, как потерял свёрток с текстом лекции. Его наполнял леденящий страх. Он хотел прочесть молитву, но не знал ни одной. Только ещё в детстве на похоронах своего деда он слышал, как одна старуха бормотала молитву, и он начал читать её, искажая текст:
-"Упокой, Господи, мою душу и прости мне грехи вольные и невольные, и ныне, и присно…" - бормотал атеист.
Он не знал, как осенить себя крестным знамением: слева направо или наоборот. Его ноги уже отказывались бежать, а привидение неумолимо настигало. Но вот показался спасительный поворот к зданию сельского совета, и Мирон свернул с кладбищенской дорожки. Полине было с ним не по пути, поэтому она крикнула ему на прощанье: «Держи его!»
Этот возглас поверг Мирона в отчаяние: «Если привидение умеет говорить, то оно может применить силу и, чего доброго, задушить меня». От этой мысли ему сделалось дурно. Собрав последние силы, он кинулся к сельскому совету.
- Слава Богу, там горит свет в окне! Значит, председатель ещё не ушёл. Мне ещё можно спастись от этого ужасного привидения.
На высокое крыльцо сельского совета Мирон влезал уже на четвереньках. Ввалившись в дверь, он рухнул на чёрный кожаный диван. Весь мокрый от пота, в растрёпанной одежде, с выкатывающимися из орбит глазами, он изрядно перепугал председателя.
- Что?! – закричал тот, вскочив со стула - Нападение бандитов?!
И не дожидаясь ответа, выхватил пистолет и, выскочив на крыльцо, выстрелил в воздух. Проходившая мимо здания совета с курицей под мышкой вороватая баба Барчиха упала на четвереньки, выпустила курицу, украденную у своей же односельчанки, и, забыв от страха, как надо встать, поползла и скрылась в призрачном лунном свете. Председатель вернулся к Мирону, который ещё тяжело дышал, но уже мог говорить.
- Что случилось? – спросил председатель.
- П...привидение на кладбище за мной гналось, - заикаясь, ответил он.
- Ты, парень, просто устал, – успокаивал его председатель, вот тебе и померещилось. Ты же – атеист и знаешь, что никакой нечистой силы на свете нет.
Эти же самые слова произносил Мирон народу сегодня в клубе, читая лекцию.
- Да где же она? – спохватился он. - Все время под мышкой нёс.
Мирон заглядывал под стол, отодвинул диван, перешарил всё в шкафу, заглянул на шкаф – листов с текстом лекции нигде не было. Председатель с недоумением смотрел на него, прислонившись спиной к голландской печке.
- Что ищешь? – наконец спросил он.
- Свою лекцию, которая входит в мою дипломную работу, - удручённо ответил Мирон. - Листы в газету были завёрнуты, и я их под мышкой нёс, когда из клуба шёл. Исчезла она.
- Ты её здесь не ищи, у тебя ни в руках, ни под мышкой ничего не было, когда ты сюда ввалился. У тебя не то что свёртка, а и лица-то не было, – уточнил председатель, - завтра в клубе поищем, наверно ты их там оставил.
Мирон молчал. Он хорошо помнил, как нёс газетный свёрток, выходя из клуба. «Конечно, это дело рук того привидения, которое бежало за мной на кладбище - думал он. - Ничего, вернусь домой, напишу всё снова».
- Ты, парень, если отудобел, то пошли по домам, время-то уже второй час пошёл, скоро светать начнёт, – трепал его по плечу председатель.
- А можно, я здесь переночую? - попросил Мирон.
- Да брось ты это, в самом деле, - рассердился глава села. – Идём, я тебя до твоей квартиры доведу.
И они пошли в сгустившейся перед рассветом тьме.
Из командировки Мирон вернулся уже не таким самоуверенным, как прежде. Он даже как-то уменьшился в объёме, о своём приключении решил никому не рассказывать, да и председатель Совета в злополучном селе клятвенно обещал молчать о происшествии на кладбище. Но откуда же те насмешливые взгляды, которые он ловил на себе от сотрудников и даже от прохожих?
После прочитанной лекции об атеизме, по возвращении из командировки Мирон долго болел неврозом, но Советско-партийную школу всё же окончил.
После её окончания он работал пропагандистом, потом - секретарём горкома партии, потом – секретарём обкома. Но где бы он ни работал, никогда не вступал в разговор о религии, не закрывал церквей и не преследовал священников. Мирон полагал, что за это Господь простил ему ту лекцию об атеизме, которую он когда-то прочитал в клубе одного села и был наказан за это ужасным приключением.
07 2012г