( XXX, только для старшекурсников !!! )
(( Из цикла «Живут студенты весело“))
Студенческие годы в Военмехе (Ленинградский Военно-механический институт 1951-1957; учились мы 5 лет и 9 месяцев) были переполнены весёлыми событиями. Забот тоже хватало. С появлением телевидения обнаружили мы некоторые эпизоды нашего бытия в сюжетах советской эстрады.
Списочный состав нашей комнаты весьма неполно отражал её реальное народонаполнение. В первые студенческие годы школьные привязанности ещё не заместились вузовскими. И 271-ая комната общежития на Обводном канале была переполнена нашими школьными приятелями и приятелями наших приятелей из других питерских вузов. Зачастую они и ночевать оставались у нас.
Оргии эти проходили при бесстыдно включённом полном освещении часов до трёх-четырёх ночи. Публика разбивалась по парам лиц противоположной ориентации. Один на подушку ориентирован головой, второй – ногами. Второй – на скатанный бушлат, либо пальто головой. Первый – ногами. Короче говоря, валетом.
Блюдя профессиональный долг флагманского летописца 271-ой, вынужден приподнять завесу романтического флёра над примитивно-меркантильной основой этих разнузданных оргий. Увы и нах! Это была пошлая страсть к деньгам. А деньги, перед тем как превратиться по Марксу в съедобный товар, настырными деканатами упаковывались в форму стипендии успевающим студентам.
В числе предметов, по которым нужно было успевать, значилась и «горячо любимая» многими начертательная геометрия. В отличие от них, военмехи без перенапряжения ходили в корифеях начерталки. Все тужились развить в себе «пространственное воображение». А нам преподавательница говаривала:
- Воображайте из себя что угодно, я буду требовать пространственное соображение!
Кроме соображения, мы были неплохо вооружены и инструментально. В комнате был кульман и настольная чертёжная доска. Всё это и притягивало наших пылких поклонников. Понятное дело, что приспичивало всем одновременно. Возникал траффик-джэм. Поэтому 271-ой приходилось одновременно быть и чертёжной и кубриком отдыха. Смена-обмена вахтенных у койки и кульмана проводилась по команде «Спи скорей, подушка нужна!»
Не могу утаить от читателя, что среди участников наших оргий традиционной ориентации водились и извращенцы, склонные к оральному с…у. Выявился и в нашем собственном экипаже любитель орального с…а – Анатолий Сорокин.
Однажды, в середине такой оргии (часика эдак в два пополуночи) Толяй, «начертавшись» за себя и приятеля, завалился с ним в койку. Посопев с часок, вдруг вскакивает в кровати, уронив приятеля на пол. Глаза открыты, но мутные. И, выкинув вперёд по-чапаевски руку со сжатым кулаком, ОРЁТ во весь голос:
- РОбяты, кО мне! КОнница-а-а, вперёд!!!
И, как скошенный белогвардейской пулей, падает в кровать и спит дальше.
Такой вот ОРАЛЬНЫЙ СОН Толяя Сорокина.
Извращенцы из числа наших гостей были тоже не промах. Однажды, в сходных обстоятельствах, проснулся я часика в два. Инстинктивно потянул одеяло на себя и слегка приоткрыл глаза. Наблюдаю, на первый взгляд, ничем не примечательную картину: из-под противоположного края одеяла выглядывают две моих ноги и Бобова голова. Ноги, как ноги. Бледные, слегка серого цвета. И голова, как голова. Но большой палец на левой ноге розовенький, как из бани. А голова во сне причмокивает и мой палец взасос сладострастно обсасывает.
Прошло пятьдесят лет. Пригласили меня в Штаты на вручение медали Международного компьютерного общества. Там-то и обнаружилось, что половина туземного населения уже ловко проинформирована Бобом о том, как я обсасывал ему ноги. Причём обе!.И прогрызал носки.. Свобода слова!
И с Бобом встреча состоялась. Был я тогда под впечатлением степаненковской истории о том, как сердобольные ивановские ткачихи приглашали в гости блин-Клина в нелёгкий момент его президентства. А надо сказать, что до выезда из Союза рот у Боба не закрывался – так и сыпались из него анекдоты и прибаутки. Рассказываю ему эту историю в надежде услышать и прихватить с собой забугорный юмор. А Боб молчит, как шпрот в танке.
- У вас что, нет анекдотов на эту модную тему!?
- Я дал клятву гражданина.
Ежели кто из потрясённых читателей в этом месте воскликнет: «Ни хренасеньки себе!», я полностью разделю его непредвзятую точку зрения.