(Charles Eames photo)
- А картошки-то и нет! – сказал Галаев и воткнул вилы в ногу Разъезжаева.
Разъезжаев доделывал зарисовки, покусывая язык, - сердцем его владела изголодавшаяся муза.
- Ёб! – выпучил глаза мужик на сосне, метров 20 от земли. Ветка под ним хрустнула.
Куницын повернулся на слова Галаева, у него закружилась голова, как у барышни, и он завалился лицом в бок.
- Граждане…, - начал, было, Голубкин, но по рту его ударил Капустин своей лопатой.
В лес ломанулась за лето обросшая жидкими волосами мышь.
Водитель стоял на кабине фуры с государственными номерами, пристав ладонь ко лбу, как козырек. Он хотел есть.
Черная ткань неба подошла вплотную к колхозному полю, в недрах ее густеющей тьмы скрипнула чугунная заслонка, выдралось красное пламя, опуская на землю жар и зачаровывая смертью своего вращения.
- Что ж ты, сука, делаешь?! – спросил Крабочкин. Его оторвало и подняло на воздух.
Разрытые грядки, ботву, людей, ящики из-под морковки, пустые холщовые мешки – все втягивало, засасывало с открытого грунта. Гнулись дубы, как спелые лекарственные травы.
- Вот зараза! – пронесло мимо чье-то тело с большим пузом и колуном в руках.
– Ясный взгляд, тру-ту-ту, поролон, принесенный с помойки! – играл свой вальс бард, сидящий с гитарой на табурете, - вокруг него, как лошади в цирке, носились по кругу стакан водки, тарелка с едой и какая-то маленькая похотливая официантка.
- А что?! Не хреновая идея! – ткнул локтем собеседника старик-рационализатор и указал палкой на работу небесной воронки.
Ветер крепчал. Все лишалось корней. Сотни метров пространства дышали шкафами, ящиками, мягкими кроватями, курами и козой, прихваченной ураганом из соседней деревни.
- Ма-ам, - затянул противно ребенок, нажимая кнопку на пылесосе. Стало тихо. – Можт я лучше второй раз зубы почищу, чем буду тут убираться?!
- Я тебе сама зубы почищу, если не уберешься! Бабушка на тебя жаловалась, что ты у нее деньги клянчил! Отец, дай ему подзатыльник, что ли, для приличия!
- Между прочим, пересекающиеся миры, как и любые вселенные, - это обычная тема для научных фантастов! - Гулко произнес из закрытого кабинета отец семейства. - Об этом еще Эйнштейн писал. Что смотрите на мою дверь?! Не читали, небось?! А... Все с вами ясно, современные вы мои люди… - И он прижал указательным пальцем свои очки на переносице.
Кто-то смыл воду в унитазе. В окно прилетел грязный футбольный мяч. Кошка нассала в ботинок.
- Хватит! – сказал человек в теплых носках, толкнул вперед стол и резко поднялся. – Я не гибель Титаника описываю, чтобы столько терпеть. Мой интерес потерян! – на этих словах вся писанина чпокнула и оборвалась, ибо повествование шло именно через этого писателя.