Постепенно привыкая к распорядку, я приглядывался и прислушивался ко всему, не терял надежды освоиться в этих краях, втихаря изучал бретонский. Мне хотелось понимать людей с которыми буду общаться, для кого стану служить... Несмотря на настоятельные рекомендации принуждать и всячески способствовать распространению общенациональной французской культуры, душа моя с интересом вникала в местные обычаи, в неповторимый здешний колорит...
Получил письмо от отца Марка. Сразу же после моего отъезда он покинул семинарию и был тепло принят отцом Даниелем в моём родном городе - Гатьер. Там решил он провести свои оставшиеся дни. С особенным душевным теплом старец написал про моего первого духовника, о том, что они прекрасно ладят друг с другом. Он многое узнал о моём детстве и теперь ещё лучше понимает меня. Вместе они посетили могилу Мерлен и помолились за упокой её доброй души. Также отец Марк успел познакомиться с моей роднёй, но о них он вежливо предпочёл умолчать.
Жизнь продолжается. Исследуя Ренн, я ежедневно делаю для себя всё новые и новые открытия. От кафедрального собора улочка спускается к старинным средневековым Мордельским вратам, через которые когда-то въезжали в город. Порой так хочется взять в руки кисть или хотя бы карандаш, чтобы запечатлеть отдельные виды старинной части города, остатки крепостной стены, башню Дюшен, чудом уцелевшую после разрушительного пожара в начале восемнадцатого века, но, увы, талантами художника я не наделён.
Живописные улицы богаты церквями. За время часовой прогулки я успел повидать не меньше пяти храмов! Базилика святого Спасителя знаменита чудесами. Собор святого Петра с его величественными колоннами из редкого красного мрамора построен в семнадцатом веке, имеет своё очарование. Часовня Сент-Ив конца пятнадцатого столетия - приют для ищущих утешения и помощи. В каждой, даже самой маленькой церкви, я ощущаю главное - присутствие Того, Кто выше всех похвал. К Нему притягивается моя душа, с Ним рядом - я всегда дома, всегда услышан и любим.
Участие в службах многое даёт осознать. За каждым действием священнослужителя скрывается тайна приобщения к жизни Христа, Его смерти и воскресению. Всё больше рад тому, что не сошёл с пути истинного. Чувствую себя на своём месте. Не только от того, что мне нравится этот город и сама Бретань, я здесь благодаря служению и это мой выбор.
Эделина не появлялась со дня моего посвящения - это даёт надежду, что нам удалось освободить её душу. Нам... потому что без Бога мы ничто.
Люблю гулять по ранним пустынным и сонным улицам, когда солнце озаряет стены домов, и горожане ещё досматривают сны. Мне нравится заглядывать в окна и фантазировать о том, как протекает жизнь незнакомых мне людей? О чём они думают, тоскуют, мечтают?.. Любуюсь природой, утренней росой на траве, колыханием листвы на деревьях, подставляю ветру лицо, впитываю солнечные лучи или дождь. В такие минуты начинает казаться, что всё самое лучшее ещё впереди и всех нас ждёт что-то очень хорошее, доброе, важное... Я сумею, смогу, справлюсь, пройду этот путь достойно и когда-нибудь совершу то, ради чего родился на этот свет...
Просыпается город, появляется шум, и очарование хрупкой гармонии начинает исчезать. Жизнь берёт своё, выносятся ночные помои, появляется смрад и зловоние, неотъемлемая часть бытия. И тогда я бегу укрыться в храм, чтобы там обрести чистоту помыслов и уединение.
Скоро, после посвящения, мне позволят принимать исповеди. К этому нас готовили столько долгих лет, но я всё равно волнуюсь. Заглянуть в душу людскую - гораздо страшнее, чем смотреть на окна. Увидеть изъяны, грехи и пороки, дать отпущение, простить во имя любви... Хватит ли мне её? Смогу ли я справиться и смотреть на человека глазами милосердного Бога?! Как трудно бывает порой простить даже себя самого!..
Сейчас сильно мешает незнание языка, прихожанам трудно, а для многих вообще невозможно объясняться на французском. От меня требуют быть настойчивым, но я сам не вижу в этом смысла. На родном языке гораздо легче открыть Богу сердце! Не они, а мы должны учиться их понимать... Мы, священники, приходим служить этим людям, чтобы помочь им обрести Господа, Его всепрощение и милосердие. Всё больше меня беспокоит это. Но сейчас не время спорить с теми, от кого зависит моя дальнейшая судьба. Послушание, Эдуард, послушание - великая добродетель! У меня были хорошие учителя. И я принимаю это терпение, несмотря на то, что душа протестует.
Часто ловлю себя на мысли о том, что всё происходящее с нами для чего-то дано. И уж если я попал в этот дальний уголок Франции, значит так тому и суждено было случиться. Что-то же притянуло меня в Бретань?! Может быть, солёный ветер свободы, живущий в детях этой земли? Как бы ни была тяжка их участь, они не сломлены, нет, закаленные в борьбе за выживание, трудятся и не раболепствуют, не жалуются, терпят. Говорят, что в школах наказывают детей, говорящих на бретонском, но они не сдаются. Как деревья, растущие на берегу океана сгибаются от урагана, но потом выпрямляются вновь. От того крепки, пусть и неказисты.
Кажется, они приглядываются ко мне, словно спрашивая, сбегу я от трудностей и испытаний или терпеливо смогу их преодолеть? И тогда мне хочется им сказать: "Мы вместе выстоим, и поможет нам в этом вера."
Ренн построен на слиянии рек Илль и Вилен. Течение уносит мое воображение к берегам Атлантики. Словно по венам кровь, артерии планеты питают Землю и её обитателей. Сегодня рыбный день, вместе с братьями в небольшой и уютной столовой вкушаем трапезу. Тёмная дубовая мебель покрыта замысловатой резьбой. Бретонский стиль ощущается во всём, начиная со светильников, заканчивая скатертью на столе. Кельтские символы, народные мотивы везде и во всём... Чего только стоит их закрывающаяся кровать, больше напоминающая шкаф, в котором на верхней полке спят родители, а на нижней - дети. Спят почти сидя, памятуя о том, что лишь покойники лежат прямо. Страх смерти? Суеверие? К этому трудно привыкнуть. Даже мой цвет кожи, относительно бледный на юге, здесь кажется тёмным. Я, словно чужеродный предмет, каким-то странным образом попавший на эту территорию. Но мне нравится находиться здесь! Даже сам не знаю, почему.
Местные жители умеют довольствоваться малым и создавать красоту даже там, где её в принципе быть не должно. Сабо - деревянные башмаки для бедняков, и те, покрыты резными узорами... Народ - верующий, готовый пожертвовать многим ради Церкви и её благополучия. Священники здесь в чести и пользуются уважением, храмы не пустуют. При большом количестве духовников всем находится работа.
Смогу ли я вписаться в этот немного странный и замкнутый мир или буду отторгнут им и вынужден вернуться в родные края? Мы присматриваемся друг к другу...
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/08/27/637