Кончились проливные холодные дожди. Кончается лето. А ведь я весь июнь и июль каждый день топила печь, чтобы было тепло и уютно в моём доме.
Последние дни августа греет солнце. Утрами, ещё до восхода , я вижу, как висит густой молочный туман над речкой Глазихой и в овраге.
- Ко грибам, - подумала я.
Грибы, конечно, росли и возле поленницы, и залезли в старый берястяной пестерь. Из пестеря обиженно выглядывала красная петунья. Обабки бежали вдоль тропинки к кусту смородины.
Но это было неинтересно. Я люблю прислушиваться к лесу.
На болото ушли без меня архангельские Вера с внучкой. И Настя, сама уже не в силах туда идти, крикнула мне:
- Беги скорей! Догонишь! У Веры нога болит.
Я знала, что только зайдут они в ягодник, их не оторвать. А я побоюсь одна бродить там. Знала и пошла. Но так, видно, надо было мне пройти в этот день по жаре среди звенящих, усыпанных пухом высоких стеблей осота, среди коричневых и переспевших головок клевера, сквозь радостный и запоздалый звон кузнечиков. И я шла упорно.
Вот попалась навстречу Светлана, идущая в магазин.
- Светочка, давно ли прошли за ягодами двое?
- Не видела я.
Вот деревня Гора. И крашеная аккуратная зимовка деда Василия. А ему больше восьмидесяти. Я с неуверенностью смотрю на тропинку в траве:
- Та? Не та?
- Иди по другой, - подсказывает дед.
- Спасибо. А давно ли по ней прошли ягодники?
- Не видел.
И снова я иду в этих травах. Они цепляются за меня. И пушинки летят в жарком воздухе.
Вот и сосна направо стоит, и тропинка в болото.
- Ау!
Кто-то отозвался вдали глухо. Я иду по тропинке. Только не сворочивать! Если будут ягоды совсем рядом, то останусь. Нет, кустики общипаны. На голос идти - тропинку потеряю. Сколько людей терялось. Лет десять прошло, как сгинули насовсем двое москвичей. Вернусь. Не буду судьбу испытывать.
Почти в конце пути между двух деревушек у дороги спасительная прохлада осиновой рощицы. Я знаю, что там до земли вытоптана трава: так её любят за красноголовики. Все, кому не лень, проходящие мимо заходят туда, даже москвичи-дачники. И я зашла. Там, действительно, прятались под сухими уже листочками красные яркие шляпки совершенно ядрёных грибов. Штук тридцать положила в тарку.
- А ведь не бывает худа без добра, - вспомнила я пословицу.