Он приютился в углу огромного зала центрального вокзала города на большой, монолитной скамейке. Воздух был наполнен деловитой вокзальной атмосферой: гулом отражающихся голосов пассажиров, непрерывными объявлениями диспетчеров, гудками локомотивов … Но всё это было не для него.
Казалось, что его движения нарочито замедленные. Он осторожно снял с плеч огромный бесформенный мешок из прочной, но уже потёртой ткани, типа брезента, тёмно-серого цвета, сел, и чуть прищурившись стал искать узел, чтобы развязать мешок и раскрыть его.
Узел поддался не сразу. После нескольких попыток, человек глубоко вздохнул, и с шумом выдохнул, чуть отстранился от мешка и впервые оглядел помещение, в котором находился.
Светлое немолодое лицо, с прочно занявшими своё место морщинами на лбу и в уголках глаз, основательный античный нос изыскано смотрелся на фоне полноватых круглых щёк и подбородка. Во взгляде голубых глаз можно было уловить странное сочетание и усталости от жизни на грани безысходности и озорного детского вызова. Эти чувства угадывались и в уголках губ.
Ещё раз с шумом выдохнув, он опять занялся упрямым узлом.
Наконец, развязав узел, и расслабив верёвку, он замер, даже перестал дышать, будто внимательно прислушиваясь и к себе, и к мешку. Затем снял странную шляпу черного цвета, которая сползла на глаза пока он был занят верёвкой, и положил её рядом с собой на скамейку.
Выдержав значительную паузу в неподвижности, он, не открывая глаз, медленно засунул в мешок правую рук и стал там как бы смакуя, ощупывать содержимое.
Приютивший его угол зала, был пуст. Люди в основном толпились в противоположном конце, где находились кассы и буфет.
Со стороны, наверное, это выглядело несколько странно: его крупная фигура в тёмном длинном плаще, ярко-красный шарф и этот огромный мешок в летний солнечный день.
Человек что-то выбрал в мешке и стал медленно доставать руку. В его руке оказалась игрушечная лошадка размером чуть больше ладони сделанная из коричневого плюша. Он ласково погладил её по загривку будто живую и аккуратно поставил рядом со шляпой.
Далее из мешка человек вынул обезьянку, которую, прежде чем поставить на скамейку, крепко прижал к груди. Потом появилась утончённая фигурка принцессы. Человек ей будто откланялся и величественно поставил на скамейку с другой стороны от лошадки и обезьянки.
Маленькая девочка, отбежав от родителей, стоящих у кассы, с большим интересом выглядывала из-за поручней соседней скамейки.
Человек тоже обратил на неё внимание, но задержал на ней свой взгляд ненадолго, выразив в нём большое уважение к её детскому любопытству.
Опять погрузив руку в мешок, он достал собаку, похожую на черного пуделя с белым пятном на груди.
Он не поставил её рядом с другими игрушками, а прислонившись спиной к скамейке стал в глубокой задумчивости разглядывать её.
Уже много лет ему снился один и тот же сон. Что он собака и живёт во дворце французского короля, а его хозяин главный королевский шут. Примерно два-три раза в месяц во сне он вместе со своим хозяином веселил короля и его свиту. Он как бы проживал там параллельную жизнь в облике черного пуделя с большим белым пятном на груди.
О, как его жизнь наяву отличалась от той! Как они были не похожи!
Там он легконогий красавец-пудель, который ни на секунду не расстаётся со своим другом-хозяином, окружённый со всех сторон лаской, вниманием, заботой и признательностью, и сам одаривающий всех своей любовью, верностью и задором.
А здесь…
Как бы ему хотелось и здесь быть в центре внимания признательной публики, иметь неразлучного друга, которого можно было бы нежно обнять из благодарности, просто за то, что он есть, и непрерывно слышать восторженные голоса и смех.
Но, здесь всё складывалось по-другому.
Лёгкое, но настойчивое прикосновение вывело его из этих ярких фантазий.
«А как её зовут?» - услышал он детский голосок.
Он улыбнулся про себя – так размечтался, что не заметил, как девочка подошла к нему. Она трогала его за рукав и указывала на принцессу.
«Её как зовут?» -с азартом переспросила она, заглядывая с интересом ему в глаза.
Он не спеша повернулся и стал медленно гладить светлые волосы на маленькой головке игрушечной принцессы, потом посмотрел на девочку и почтительно с расстановкой произнёс: «Её зовут принцесса Элизабет.»
Девочка, наблюдавшая с неприкрытым восхищение за его действиями, вдруг резко отпрянула, скрестила ручки на груди и чуть надув губки воскликнула: «А меня зовут Лиза, и я тоже принцесса!»
Он надел шляпу, встал, выпрямил спину, а затем сделав изысканный поклон, снял шляпу и представился: «Придворный пёс Роберт».
Девочка подбежала и чуть не повисла на его руке: «Вот этот, да?» спросила она звонким голосом.
Оказывается, он продолжал держать в левой руке игрушечную собаку, которую достал из мешка.
Он широко улыбнулся, присел на корточки, и они стали вместе разглядывать пуделя, поглаживая её по спине, по голове, по белому пятну на шее, не переставая при этом рассматривать с любопытством друг друга.
«Лиза» - послышался негромкий голос из зала.
Девочка резко повернулась и побежала навстречу подошедшей женщине и обняла её за ноги.
Он некоторое время оставался сидеть на корточках и улыбаясь смотрел на их пару.
Невысокая молодая женщина в светлом сарафане тоже продолжала стоять и смотреть в его сторону, поглаживая Лизу по голове.
«А ведь я часто вспоминала Вас» -произнесла она – «даже хотела искать.»
Он сел на скамейку, пребывая в некотором недоумении, молча ждал, что женщина продолжит сама.
«Знаешь, кто он? Пойдём я тебе покажу!» - подрыгивая закричала девочка и потащила женщину за руку к Роберту.
«Представляешь, он вот этот придворный пёс» - сказала она удивлённым голосом, показывая на собаку, которую он продолжал держать в руке.
«А это ты – принцесса Элизабет!» - и он протянул ей куклу.