Ада Поликарповна Миронова не чувствовала за собой никакой вины в том, что произошло. Всё, что делается — к лучшему! Ушёл сын в общежитие. Ничего страшного! Перебесится. Это ему только на пользу пойдёт! Вообще-то, она, честно говоря, не ожидала от него такой выходки. Ну, что ж! Она рада, что у него есть характер. Но он очень отходчивый парень. Весь в отца. Об этом она тоже прекрасно знала. У сына сейчас трагедия. Его бросила девушка, которую он якобы любил. Пройдёт! Надо уметь своевременно отсечь ненужное твёрдым движением руки, чтобы она не дрогнула. Тогда не так больно. Потом, со временем, рана обязательно заживёт. Как хороший хирург, Ада Поликарповна это знает наверняка.
Когда сын сказал, что восьмого марта он будет дома и никуда не пойдёт, она обрадовалась. Двадцать третьего февраля он что-то говорил о сюрпризе для неё к восьмому марта. Несомненно, этот сюрприз был связан с его общежитской пассией, Светланой Славуцкой. Жаль, ей не удалось рассмотреть её тогда, во время её собственного визита в это общежитие в День Советской Армии. Впрочем, не больно-то и нужно! Видно, что-то у них разладилось, коль восьмого марта он остался дома. Во всяком случае, седьмого вечером она заметила, что сын был грустным или чем-то расстроенным. Она не стала приставать с расспросами к нему. У них в семье подобное не принято. Но порадовалась, что накануне пригласила к себе Сологубов и Аллочку. Эта девушка всё больше и больше нравилась ей, и она возлагала немалые надежды на неё. Сын познакомился с гостями, вежливо посидел с ними за столом, даже рассказывал что-то и острил к месту, над чем все с удовольствием хохотали. Но, как только раздался междугородный звонок, он опрометью бросился к телефону, утащил его в свою спальню и долго с кем-то говорил. Кто мог звонить ему по междугородке? Может, эта его милая укатила на праздники домой и теперь звонила? Может, они поссорились накануне? Где она, интересно, живёт? Во всяком случае, после долгого его отсутствия мать заглянула к сыну в спальню и напомнила о том, что приличия требуют его возвращения к гостям. Вытащила его снова к столу своей родительской волей. Кажется, они понравились друг другу с Сологубами. Да и Аллочке, видимо, Саша показался симпатичным. Потому что весь вечер она была в приподнятом настроении, отчего становилась очень хорошенькой. Ада Поликарповна перекрестилась (мысленно, разумеется), когда увидела, что Александр пошёл её провожать.
А потом стали приходить письма из Якутии, из Алдана. Сначала часто, потом несколько реже. Сын ничего не рассказывал, а она не спрашивала. Когда прошло больше месяца, а странная переписка не прекращалась, Аду Поликарповну неожиданно обожгла страшная мысль — а не уехала ли эта девица насовсем в свой Алдан? Если так, то её сын, как глупый телёнок на верёвочке, может последовать за ней! С него станется! Эта мысль настолько поразила её, что она потеряла покой. Да чего там жалеть утраченное спокойствие, если вот-вот потеряешь единственного сына! И Ада Поликарповна решила, что ей пора действовать. Она подняла адреса своих знакомых и нашла-таки одного молодого врача из томмотского Дома отдыха в Якутии, с которой недавно отдыхала в Ялте. Она, Миронова, тогда ещё обещала ей свою протекцию по устройству на материке, да позабыла об этом. Слава Богу, есть повод позвонить сейчас! Ада Поликарповна не стала откладывать это в долгий ящик. Созвонилась с приятельницей. Узнала, кстати, что та частенько бывает в Алдане по работе. Пообещала написать ей письмо. Что и сделала в ближайшее время. Куй железо, пока горячо!
Через несколько дней Саша получил ту злополучную телеграмму: «Больше не пиши Останемся друзьями Прости Света» Это было форменным подарком к предстоящему дню рождения Ады Поликарповны. Придётся позаботиться о коллеге из Томмота! Долг платежом красен. Ну, а сын погорюет, и всё вернётся на круги своя.
День рождения отмечали в ресторане неподалеку от дома. Было много гостей. А потом посидели тёплой компанией у себя на квартире. Были Анджиевский с женой, Сологубы и, конечно, Аллочка. В этот день Ада Поликарповна смотрела сквозь пальцы на то, как её почти непьющий сын напивался. Вряд ли он пил бы так по случаю материного дня рождения. Скорее, с горя пил, чем с радости. Когда гости засобирались расходиться по домам, Миронова попросила Аллу остаться, помочь убрать посуду, пообещав отправить домой на такси. Та, конечно же, не могла отказать в такой услуге своему главврачу в день её рождения.
Заговорившись, не заметили, как время приблизилось к полуночи, и Ада Поликарповна оставила Аллочку ночевать у себя, постелив ей в Сашиной комнате. Его положила на диван в зале. Ему в его состоянии всё равно, где спать. В глубине души мать надеялась, что сын проявит себя мужиком, находясь всю ночь через стенку от девушки, за которой ухаживал весь вечер. Да и походы в общежитие, надо полагать, для него не прошли даром. Не чай же он там пил, если ей ещё не совсем отказывает её интуиция...
Утром Ада Поликарповна поняла, что её надежды сбылись. Слава Богу! Она, конечно, и виду не подала. Ну, о старшем Миронове и говорить нечего! За кофе Саша с Аллочкой были несколько смущены. Потом Саша отправился провожать Аллу домой. Вернулся после обеда. Тактичные родители и тогда ни о чём не спросили. Лишь через несколько дней мать поинтересовалась, не пора ли им с отцом готовиться к свадьбе и внукам? И вот тут сын вспылил и попросил отца найти ему комнату в общежитии. Поистине, всё, что делается, делается к лучшему. Не успел он уехать, как позвонила эта алданская фифа. Михаил с ней поговорил. Сыну передал, что она волнуется за него и интересуется его нынешней жизнью. Михаил иногда умеет сказануть невпопад. Здесь это как раз оказалось на руку. Что уж ей ответил Александр, никто из домашних не знает. Но писем из Алдана больше не приходило. А недели через две родители были извещены сыном о том, что он женится на Алле Венгеровой. Даже отец, кажется, был рад за Сашу. Ада Поликарповна не просто испытывала удовлетворение от проделанной работы. Мать была счастлива и отчасти горда собой, что случилось всё так, как наметила она, расписав сценарий жизни своего сына. Не зря говорится: «На Бога надейся, а сам не плошай!» Пока всё соответствует её задумкам. Осталась невыполненной ещё одна задача. Необходимо поднять все свои связи и связи мужа, чтобы выпроводить сына с молодой женой из города. И не куда-нибудь, а за границу. Желательно в ГДР. Не зря же Сашка последние годы усиленно занимался немецким. Незачем молодым Мироновым задерживаться в Красноярске. Достаточно того, что они с отцом отдали этому городу свою жизнь, силы и знания.
* * *
Возвратившись из Сочи в Красноярск, Салогубы расписались. Никакой свадьбы не было. Посидели после регистрации в квартире Володьки почти прежним составом: пятьсот двенадцатая, кроме Лариски Романцовой и Татьяны Спесивцевой, уехавшей с Бородиным в Лесосибирск, Людмила Милая, Вера Григорян, Наташка Григорьева, Ольга Мельник и Димка без Ляльки. Свидетелем у Салогуба был Сергей Матвеев, до сих пор не женатый.
— Да, мужики! Редеют наши холостяцкие ряды! — сокрушался Матвеев.
— Ничего! Одни уходят, другие возвращаются! — намекнула Сущевская на Димку, от которого Лялька ушла к другому, забрав двоих ребятишек.
— Танюша! Выходи за меня замуж! — говорил ей Матвеев. — Хотел на Людмиле жениться, так она своего завкафедрой любит. Не хочет за меня!
— И я не могу! — отвечала ему Сущевская.
— Почему?
— Так ты ж сало не ешь?
— Нет, не ем. Не люблю!
— Ну, звыняй, сынку! Бананив нэмае! — под хохот окружающих выдала цитату из анекдота Сущевская. — Вон Айзенберг не ел сало, так Наташка вместо него за своего Мыколу вышла замуж. Тот парень не переборчивый, всё ест в наше голодное время. И Салогуб сало, наверняка, ест. Мне такого же нужно!
Наташка Григорьева недавно родила дочь и поэтому они с Ольгой Мельник, матерью годовалой Лерки, долго не засиделись в гостях у Салогубов. За ними потянулись домой Кимуся с Олей Бурачок. Их тоже ждали уже подросшие сыновья Дима и Олежка, дети студенческой поры. Остальные просидели до поздней ночи. Балагурили, пели песни, вспоминали свой первый общий праздник, Новый год, который встречали у Салогуба ещё на чужой квартире, где он тогда жил. Потом вспомнилась геодезическая практика, их бригады, походы в кино и «Шампанское», которое тем летом рекой лилось. Вспомнили, как не однажды лазали к Григорьевой в квартиру через окно, чтоб не попасться на глаза её родителям. Нужно было дождаться поезда и тогда только лезть к ней в комнату под стук колёс. А в комнате гостей ждали ещё горячие вафельные трубочки и всё то же «Шампанское». Наташка мастерица печь вафли! Она и сюда принесла свою кулинарную «коронку».
Салогубы пошли провожать гостей. Прошлись по ночной улице, почти безлюдной и оттого какой-то немного таинственной. Было уже поздно, потому решили лечь спать, не убирая со стола, оставив всё до утра. День был суматошным, вечер длинным. Засыпая, Светка пробормотала, блаженно вытянувшись на постели:
— Салогуб! Я, кажется, тебя люблю! Ты мне уже не напоминаешь брата, о котором я мечтала всю жизнь!
— Это хорошо! — ответил Володька, улыбаясь в темноте.
Утром Светлана проснулась поздно. Но всё равно раньше мужа. Стараясь не разбудить его, потихоньку вышла в зал. Там всё криком кричало о вчерашнем застолье.
— Фу, какой бардак! — поморщилась Светка и стала наводить порядок.
Взяв ведро с мусором, она, открыв входную дверь, сделала шаг на лестничную площадку и едва не наступила на огромную жёлтую розу, лежавшую на коврике у их порога. Роза была абсолютно свежая, будто её только что срезали с куста.
— Ой, какая прелесть! — прошептала Светлана.
Обошла её аккуратно стороной. Высыпала мусор и, вернувшись, подобрала цветок. Войдя в квартиру, она буквально столкнулась с Володей.
— Доброе утро, Старуха! Я тебя потерял. Подумал, уж не сбежала ли ты от меня?
— Ну конечно, размечтался! Женился, так теперь терпи меня! — засмеялась Светка. — Признавайся, это не ты розу подложил к порогу? Хотя, ты вроде бы спал, как сурок. Или это я тебя проспала?
— Да нет, рад бы взять эту розу на себя, но совесть не позволяет. Кроме букета на свадьбу, я тебе цветов не дарил. А, нет! Вру! Дарил как-то однажды! — вспомнил Салогуб.
— Это когда же было? Что-то я не припомню! — подозрительно посмотрела на него Светлана.
— А, давно! Ты спала тогда и не видела, — махнул рукой Володька, улыбаясь ей. — Может, и потом не увидела их, я не знаю.
— Ой, Володечка! Неужели жарки? В день моей защиты? Да? — подпрыгнула Светка. — А как же ты в мою комнату попал?
— Как, как? Дверь была открыта. Потом мне Кимусин Димка банку дал для воды.
— Вот заговорщики! И тот маленький паршивец не проболтался, хоть мы и спрашивали у него!
— Мужская солидарность! — важно проговорил Володька, и они рассмеялись.
— А ты меня тогда целовал или мне приснилось?
— Ну, Старуха, ты даёшь! Конечно, приснилось! Ты смотри-ка, уже в то время я тебе виделся в эротических снах! А говорила, как брата любила!
— Ой, не болтай, пожалуйста! — замахнулась на него цветком Светка. — Зубы мне заговариваешь, да? Не хочешь признаваться, кто мог тебе подарить розу на свадьбу?
— Убей меня, не представляю, Старуха! А может, это тебе кто подарил, а ты на меня спираешь?
— Да никто не знает, что я у тебя живу! И знать-то некому! — поправила себя Света. — А я всё равно засушу эту жёлтую розу и спрячу куда-нибудь подальше. И достану только на нашу золотую свадьбу.
До декретного отпуска Светлана работала в ПМК, где главным инженером был Салогуб. Сначала она ни в какую не хотела работать вместе с мужем. То боялась за себя, что не сможет быть официально в его подчинении, и он первый выгонит её с работы. То боялась за него, что Володька не понравится ей как руководитель, и это скажется на их семейных отношениях. То думала о том, что к нему как-нибудь не так, как ей хочется, будут относиться рабочие, и её станет это мучить. В общем, всякие мысли путались в её голове. Но опасения оказались напрасными. Салогуб не демонстрировал никому, что она его жена, но и не скрывал этого. Относился к ней заботливо на глазах у всех, не сюсюкаясь, а с обычным для него чувством юмора и иронией. Она же старалась выполнять всё в срок, не подводя его. Работа была для неё привычная, навевала приятные воспоминания об УПТК треста. У рабочих молодой главный пользовался авторитетом. «Хваткий и справедливый», — говорили про него. Светлана только диву давалась, когда он успел узнать то, что в институте они не проходили? Или это она проходила мимо кое-чего в студенческую пору? Света видела, что его любили в ПМК, и её это радовало. Салогуб был верен своему слову. Он делал всё, чтобы ей было хорошо. Вечерами работал в ансамбле с Димкой в ресторане. Уставал чертовски. Зато их семья не знала, что такое безденежье. Зачастую ещё выручали нуждающихся в средствах друзей. Светка даже стеснялась порой, что она купается в деньгах, по сравнению с остальными.
— Ты знаешь, — сказала она как-то мужу, — говорят, что когда я была маленькой, мы с мамой шли по улице. Подошла к нам старая, очень старая, кореянка. Зачем-то взяла меня за руку, помяла мою ладошку, посмотрела мне в лицо и сказала: «Хорошая девка! Жить будет хорошо! Денга много будет!» Я раньше не очень-то вспоминала об этом. А сейчас думаю, вдруг она правду сказала?
— Конечно, правду! Можешь не сомневаться в этом, — серьёзно ответил ей Салогуб.
Когда Светлана ушла в декретный отпуск, муж ей заявил:
— Ну, всё, Старуха! Никакой работы тебе больше! Сиди дома, занимайся ребёнком, хозяйством! Я даже не представлял, как это хорошо, когда тебя дома ждёт жена! Сколько лет я жил беспризорником!
К рождению ребёнка особо не готовились. Но дедушки слали будущему внуку или внучке приданое — один из Германии, другой из Вьетнама. Бабушки тоже принимали посильное участие: ростовская вязала, алданская шила и вышивала.
Беременность у Светки протекала хорошо. В конце ноября, в солнечный, слегка морозный денёк, соответственно предполагаемому сроку, у неё начались схватки. Перепуганный Володька, которому она позвонила на работу, примчался на машине, боясь, что не успеет приехать, и жена либо вызовет «Скорую», либо вовсе будет рожать дома. Как-то она обмолвилась о том, что ужасно боится врачей и без него не поедет в роддом на «Скорой». Поэтому, сорвавшись по звонку жены, он, буквально влетев в квартиру, остолбенел. Светка поливала цветы на подоконниках.
— Фу ты! — Салогуб отёр со лба выступившую испарину. — Я думал, ты уже родила. А ты цветы поливаешь.
— Ну, извини, дорогой! Наверное, мне показалось. Я поговорила с тобой, и мне стало легче. Вся боль ушла куда-то. Видимо, я просто трусиха и паникёрша. Я тебе потом звонила, хотела дать отбой, но ты уже уехал. Зато пообедаешь дома!
Но только Володя принялся за еду, Светлана схватилась за поясницу и застонала, виновато глядя на него.
— Э нет, родная! Поехали! Чего не умею, так это принимать роды. Как-то не приходилось ещё!
Сдав жену медикам, Салогуб помчался на объект. До конца рабочего дня учётчица его ПМК Зина периодически названивала в роддом. Ответ был один: «Салогуб ещё не родила». После работы Владимир, не заезжая домой, поехал прямо в роддом. Снова тот же ответ. И лишь после девяти часов вечера ему сообщили, что его жена родила мальчика. Вес — 2900 г; рост — 50 см. Он удивился, почему такой маленький. Ему ответили, что это самый хороший вес, рожать нетрудно было. Володька вздохнул с облегчением.
* * *
Эля и Егор Сологубы были счастливы настолько, насколько это бывает у любящих молодожёнов. Всё у них складывалось хорошо. Правда, начало их семейной жизни было омрачено смертью Элиной бабушки. Почти через месяц после их свадьбы, чуть ли ни в один день с Брежневым, Ядвига Леонардовна просто уснула с вечера и не проснулась утром. Говорят, это лёгкая смерть. Дай бог каждому такую. Конечно, восемьдесят три года — это возраст! Но, как ни готовься к уходу близкого в мир иной, неожиданнее этого горестного события, пожалуй, не бывает в жизни. Всегда кажется, что можно было бы ещё пожить человеку хоть немного, что поторопилась она, эта смерть, и пришла совсем не вовремя.
Обустройство собственного дома, работа и Егор отвлекали Элю от грустных мыслей о смерти бабушки. Беспокоило её и ещё одно — почему-то не наступала беременность. Но сестра Ира авторитетно заявляла, что волноваться нечего. Вполне вероятно, нервные переживания сказались... Наконец, летом Эля, внимательно следившая за собственным состоянием и с нетерпением ждущая зарождения в себе новой жизни, сходив к врачу, убедилась в том, что она беременна. Это известие пришло почти одновременно с новостью о том, что её единственная и любимая подруга Аллочка выходит замуж за Сашу Миронова. Эля была очень рада за неё. Лучшей партии для Аллочки и желать не нужно! На взгляд Эли, этот вариант был даже лучше, чем Андрей Стрельцов, по которому одно время страдала Алла. У Саши великолепная семья. Эля теперь прекрасно понимала своего мужа, который был в восторге от Михаила Михайловича Миронова. Мама у Саши, пожалуй, чересчур властная и своенравная женщина. Но Аллочка из тех, кто умеет ладить даже с такими. Вряд ли у неё будут проблемы в семье мужа. Тем более что дядя Эдик говорил, Ада Поликарповна очень симпатизирует Аллочке. Слава Богу! А то Эля уже не на шутку начинала беспокоиться за её судьбу. Что уж говорить об Аллочкиных родителях и бабушке!
Немногим больше года прошло после свадьбы Сологубов, как Эле пришлось поменяться ролями с Аллой. Никакими доводами не удалось убедить подругу в том, что свидетельница не может быть беременной. Красивое платье, специально сшитое для такого случая, прекрасно скроет изменения в фигуре. Эля вообще выглядит великолепно! А всё остальное — ерунда и предрассудки.
По срокам рожать Эле предстояло чуть ли ни в Новый год. Поэтому она особенно не расстроилась, когда вскоре после свадьбы Мироновых Егор, ставший заместителем управляющего трестом, поехал в обычную для себя командировку по краю. Был конец ноября. Эля, возвращаясь от Аллочки вечером, случайно поскользнулась и упала прямо на брёвна, оставшиеся от строительства дома. Сколько раз Егор хотел убрать эти брёвна, лежащие вдоль дорожки к дому, да всё руки не доходили! Морозец-то едва ударил, а наледь уже образовалась. Вот, угораздило её! Она, скорее, испугалась, чем ушиблась. Надеялась, что всё обойдётся...
Но ночью Эле стало плохо. Заболела поясница, заныл живот. Видимо, падение не прошло даром. Эля не стала беспокоить сестру звонком. Там маленький ребёнок. Зачем устраивать ночной переполох? Пока Ирина доедет до неё... Мама в командировке. Может, Аллочке позвонить? Нет, всё равно вызывать «Скорую». Утром уж сообщит своим о случившемся. Рожать ей ещё рано. Но, боль какая-то странная. Похоже, начались схватки...
...Когда «Скорая» привезла Элю в роддом, ей пришлось самой подниматься по лестнице на второй этаж. Никто и не подумал нести её на носилках, как она предполагала. С трудом преодолевая ступеньки лестницы, ей показалось, что она чувствует головку ребёнка между ногами. «А вдруг он сейчас выпадет из меня, и ударится головой об этот мрамор? — подумала она. — Надо быстрее идти, быстрее!» Переступив через последнюю ступеньку, она ощутила резкую боль в спине, услышала собственный крик и потеряла сознание...
Придя в себя, Эля первым делом подумала о ребёнке. Что с ним? Она вспомнила эту ужасную лестницу, свой страх. Где её малыш? Он родился? Жив? Кто-то склонился к ней:
— Ну что? Очнулась? Это кто же тебе позволил терять сознание? Дышать глубже надо, а не кричать! Так могла и ребёнка потерять!
— Что с ним? — слабым голосом спросила Эля, пытаясь подняться. Но боль снова пронзила всё её тело.
— Да теперь уже всё в порядке, лежи, лежи! Богатыря родила, для преждевременных-то родов.
— Живой? Мальчик?
— Живой! Говорю, богатырь парень. Два девятьсот весом, пятьдесят сантиметров ростом.
— А где он?
— Уже унесли. Не волнуйся, часиков через десять увидитесь. Теперь отдыхай!