Жизнь и мечтаж

               
               


     Человек приходит в этот  мир не по своей воле.  Место и время тоже не выбирает. Родится и сразу попадает в готовую окружающую среду: природную и человеческую.  Растет, развивается.  Но очень скоро его уже не устраивает такая жизнь:  ему хочется чего-то более необычного. И он начинает мечтать. Однако мечты редко сбываются.  Так и живет человек одновременно в реальности и в мечтах. На определенном этапе он обращает свои мечты не только в будущее, но и в прошлое: мечта оборачивается назад. Но прошлое-то вовсе не изменить. И тут он начинает сочинять. В его изложение  жизнь превращается в последовательный ряд веселых событий. Послушаешь такого, посмеешься вместе со всеми, а про себя подумаешь: выдумывает человек. В реальной жизни если и случается что-то подобное, то бывает вовсе не так интересно. Мечты выгодно отличаются от реальности совпадением обычно несовпадаемых  деталей.
      Таких фантазеров за глаза, как только не называют.  Чаще - обидными словами. А мне они нравятся.  Не каждому умеющему хорошо сочинять удается стать писателем. Нереализованные же способности находят выход. Вот и выдумывает иной мечтатель всю жизнь. Иногда так, что себя не помнит. Ну и что в том плохого? Слушателям интересно и весело. Настоящее народное творчество. Тем более что сюжеты  рассказов чаще всего сама жизнь и подсказывает. Стоит их только чуть-чуть дополнить, слегка  приукрасить - и случаи из жизни готовы.  У каждого из нас происходило немало событий, которые впоследствии вспоминаются с невольной улыбкой. Впрочем, не все они улыбкой заканчиваются. Иногда и плакать хочется. По рассказам моего друга детства, такие события сопровождали его всю жизнь. Начиная с рождения…

 
                МЕТРИКА

      Родился  Алексей Суховей в большом сибирском селе через два года после окончания войны. Вскоре после рождения его мать Анфиса Егоровна, прихватив бутылку самогона, пошла в сельсовет оформлять метрику (свидетельство о рождении). Секретарем сельсовета в то время работал инвалид-фронтовик. Любил он «прикладываться» и вообще веселый был человек. Причина того и другого была очевидна: на той страшной войне его не убило, только ногу оторвало. Многим другим куда как меньше повезло. Хватив «за рождение мужика двести фронтовых», секретарь быстро оформил нужную бумагу. При этом в графе «Дата рождения» написал сокращенно: «второго июля сорок седьмого года». Скрепленный печатью документ мать Алексея принесла домой, но почему-то сразу не убрала на хранение.
      Вечером к ним по какой-то надобности заглянул сосед - учитель  местной школы. В разговоре он заглянул в свеженький документ, улыбнулся, а, уходя, сказал: «Завтра Анфиса сходи еще раз в сельсовет, пусть новое свидетельство оформят. Вместо «сорок седьмого года», надо написать «тысяча девятьсот сорок седьмого года». А то твой сын всю жизнь будет старше Куликовской битвы». Пришлось  матери  назавтра еще одну бутылку самогона наливать. С чем ее довольно  весело встретил представитель сельской власти. Пробалагурив, что ошибка была допущена не умышленно, но, как оказалось, весьма кстати, опохмелился, порвал вчерашнее свидетельство и тут же оформил новое.
      На этот раз Анфиса Егоровна была начеку. Прочитав все по буковкам, она обнаружила, что в графе «дата рождения» было написано: «второго июля тысяча девятьсот сорок шестого года». Тут уж она не выдержала и напустилась на секретаря: «Ты, черт безногий, чего опять написал? Какой у нас нынче год на дворе? Сорок шестой-то прошлый был». Глянул тот осоловевшими глазами в бумагу и как-то удивленно заметил: «Ошибся. Надо же, второй раз ошибся. Видать, судьба». «Какая судьба? Оформляй новый документ» - потребовала мать. Ответ был неожиданным: «Не шуми, Анфиса. Я б тебе новый бланк дал. Ты бы сама лучше меня, его заполнила. Так и надо было сразу сделать. А теперь у меня бланки кончились. Я их все на твоего обормота перевел. Так что бери и иди. Проживет он и с такой метрикой. На пенсию на год раньше пойдет. Еще и порадуется».Так и появился мой друг на свет годовалым. К первому классу уже мало, чем отличался от семилеток. Учился с самого начала хорошо, тем самым, подтвердив сделанный много позже прогрессивный вывод: в школу детей надо отправлять не в семь, а в шесть лет. Потом эта история вовсе забылась.
      Вспомнилась она накануне якобы шестидесятилетия Алексея Дмитриевича. По документам нужно было оформлять пенсию. На год раньше биологического возраста. Не предугадал фронтовик: радости по этому поводу не возникло. Как-то не совсем хорошо получалось. Да и налаженную уже работу (главным экологом города) жалко было раньше времени оставлять. Одним словом, пошел он к главе города и все ему рассказал. Отношения у них с главой были доверительными. Тот выслушал, посмеялся и говорит: «Претензий к твоей работе нет. Можешь и дальше работать. А когда оформлять пенсию, сейчас или через год, решай сам. Но, признайся, ты ведь это все специально выдумал. Решил, по крайней мере, на год обезопасить себя? И, надо сказать, хорошо выдумал!» Иногда, чтобы обмануть всех в свою пользу, и врать-то нет необходимости. Напротив, надо  молча следовать по ходу жизни.
      Чем бы это всё закончилось, неизвестно. Но, как всегда, вмешался случай. Губернатор, подписав хвалебное поздравление в адрес юбиляра, одновременно решил отправить его на пенсию. А на место главного эколога посадить своего человека. Получив соответствующее распоряжение, глава города, смущаясь, объявил  о принятом «наверху» решении. Пришлось Алексею написать заявление на увольнение по собственному желанию и оформить пенсию. Видать, действительно судьба.

                ИСТОК

      У человека, как  и у реки, всё начинается с места рождения. Рядом бьют другие, родные  родники. Вместе с ними ты семья – исток. У Алексея семья была большая. Отец, мать, шестеро детей. Он - пятый. Разница в возрасте с ближайшей старшей сестрой - пять военных лет, с другими – еще больше. Через пару лет у Алексея родился младший брат. Их послевоенное детство было, конечно, легче военного. Но достатка и после войны  не было. Поэтому на первом месте в семье стояла работа. С малолетства она была естественным состоянием каждого. Скотный двор, огород, дровопил, сенокос.… Одним словом, полное натуральное хозяйство, от ведения которого зависело биологическое выживание всех.
     Существенная  разница в возрасте привела к тому, что старшие братья и сестры быстро разлетелись. На хозяйстве остались они с братом. Странно, но Алексей всегда вспоминал то нелегкое время с ностальгией и благодарностью. Родители, царство им небесное, научили  главному - работать!  Работа и с природой сблизила. После седьмого класса на летние каникулы Алексей уже устроился на настоящую работу. В бондарку маслозавода.  И с первой же получки купил себе ружье. Причем, купил сам. Родители, несмотря на явную нужду, почему-то возражать не стали. А ружья в то время в хозмаге всем без ограничений продавали. И юный возраст друга никого не смутил. Ещё и пачку патронов предложили. Можно было сразу заряжать и стрелять с порога куда  вздумается. Но такое тогда  в голову даже пацанам не приходило. Фабричные патроны, конечно, притягивали взгляд своей убийственной красотой! Однако это была недопустимая роскошь. Купил  пороху, дроби, латунные гильзы, и сам их  потом заряжал.
     Тем же летом появился у друга  Кучум - щенок западносибирской лайки.  Щенок быстро вырос. Ружье и  Кучум сильно раздвинули  границы окружающего  мира. К летней рыбалке на ближайшей реке добавилась осенняя, зимняя и весенняя охота во всех окрестностях. Охотником Алексей был не очень добычливым. Домой чаще всего приходил пустым. Но, как правило, –  довольным. И чем старше становился, тем больше времени проводил среди природы. А что может быть прекраснее природы?! Произведения искусства? Но разве все они, даже самые гениальные, не копии природы? Как бы там ни было, но тот, кто помнит мартовский, по существу, ещё зимний запах пробуждающихся берёз, кто с крыльца родного дома весной слушал токующих глухарей, а осенью смотрел на косяки улетающих на юг птиц, тот уже никогда не удовлетворится одним только искусством. Того всю жизнь будет тянуть к этим запахам, звукам и пейзажам.
     Много позже, когда Алексей уже жил на Украине, ностальгия  окончательно его сломила. Да и то сказать, что за зима на Украине? Слякоть, мокрый снег, гололед… И решил он (к немалому удивлению сослуживцев!) очередной отпуск взять в конце зимы и домой поехать. Благо, родители ещё живы были. Февраль заканчивался, начинался март. Основные метели уже отбушевали. Cнега в ту зиму выпало сверх всякой меры. Он не успел  схватиться чарымом (ледяной корочкой от начального подтаивания) и лежал пышным белым одеялом, заполонив всё земное пространство. Ходить по такому снегу было невозможно. Сразу проваливаешься по пояс. Даже собаки  предпочитали бегать только по дорогам. Приезд отпускника совпал с приходом пришвинской весны света. Солнце сияло вовсю. На ослепительный снег без привычки больно было смотреть. Душа пела: домой приехал!
     Достал Алексей с чердака широкие охотничьи лыжи, забросил за спину малокалиберную винтовку, спустил с цепи радостного  Кучума,  и пошли они с ним в лес, на речку детства - Клюйку. Сначала собака всё пыталась  обогнать хозяина и по привычке обежать окрестности. Но глубокий снег мешал. Пришлось приспособиться и бежать сзади по проторенной лыжне. На подходе  к опушке охотничье сердце Кучума не выдержало. Ему надо было в лесу раньше оказаться. И он придумал. Как бы играя, прыгнул на спину хозяину, чтобы тот уступил ему лыжню. От неожиданности хозяин упал. Свалился с лыж в глубокий снег и стал барахтаться, пытаясь подняться на ноги. Понял, что те килограммы, которые наел в последние годы сидячей работы, совсем лишние в природной среде. Винтовка за спиной тоже оказалась некстати. Да, подумал Алексей не без смеха, вернулся домой таежник!
      Кучум же кинулся вперед, но быстро сообразил, что там никакой лыжни нет. Виновато повиляв хвостом и даже попытался помочь хозяину, потянув его за рукав. В конце  концов тот сел на лыжи и принялся, было, ругать собаку: «Дурак, ты, Кучум. Поглупел на старости. На охоту не ходишь, сидишь на цепи и тупеешь в одиночестве». Виноватая собака преданно склонила голову, а из старческих глаз слезы покатились. И так его жалко стало! Да разве ж он виноват, что надолго один без хозяина остался, что некому с ним на охоту ходить? Неизвестно ещё, как самому стареть придется. На какую цепь одиночества тебя жизнь посадит. Обнял Алексей своего верного друга и погладил. Кучум положил ему на колени голову, закрыл глаза и заурчал благодарно.
      Дошли они до Клюйки. Спустились по ложбинке с крутого берега к воде. Удивительное было это создание природы! Её и речкой-то назвать трудно. Так, ручеёк. Но этот ручеёк не замерзал даже в самые лютые сибирские морозы. И всё благодаря своим неутомимым, непрерывно работающим родникам. А какая прозрачная, ничем не замутнённая в нем вода! Невольно хочется припасть и напиться. Однако припасть на заснеженном берегу сложно. Как в детстве, накатал (вода-снег-вода) Алексей на палку влажный снежный ком и с удовольствием высосал из него воду. И пошли они с Кучумом по кромке ручья вверх по течению, к истоку. Берег зарос осинником, но идти по нему было легче, чем по открытой местности. Здесь было много заячьих троп, которые легко держали охотника с собакой. Через пару сотен метров стали появляться и хозяева троп. Мелькнут и - в кусты. Но один, вопреки расхожему мнению о трусливости зайцев, продемонстрировал редкое хладнокровие. Повернулся мордой и стал спокойно  рассматривать пришельцев. Кучум без лая (заяц – тоже  зверь нашелся!) посмотрел удивлённо: хозяин, почему не стреляешь? Вскинул Алексей винтовку, прицелился и выстрелил. Зверек дернул мордой вниз и спокойно скрылся в рапажнике. Оказалось, что прицел не был переставлен и показывал 100 м. А заяц сидел метрах в 20. Вот пуля у него и просвистела между ушей.  Эх, охотник!
       К истоку они тогда не добрались. Молодой осинник стал таким густым, что пришлось повернуть назад. Подойдя к ложбинке, по которой предстояло подняться к лыжне домой, посмотрел Алексей на крутой берег и опешил. На берегу сидел всё тот же смелый заяц и рассматривал их свысока. Поднял охотник винтовку, но на курок не нажал. Опустил. Стрелять расхотелось. Забросил ружьё за спину и медленно пошел по проторенной лыжне. Придя домой, полез в погреб, достал полведра морковки. Назавтра она вся была развешана над заячьими тропами в подарок отощавшим за зиму новым друзьям.
      Между тем, март перевалил за середину. По ночам ещё трещали морозы. Но днем солнце играло всё азартнее. Сначала на южной стороне крыш появились сосульки, затем зимнее снежное одеяло плотно накрыл чарым. Ходить по нему было легко. Кучума уже не сажали на цепь. Он свободно гулял по двору и спал на сеновале. Однако по ночам стал выть, глядя на луну и звезды. Как будто чувствовал, что это последняя его весна. Следующей зимой в лютые крещенские морозы он сдох. Умер от старости своей смертью. Но в том солнечном марте они с хозяином отвели душу. Побывали во всех уголках, где бывали  молодыми. В конце месяца весна окончательно вошла в свои права, обещая быть дружной. По утрам, однако, чарым ещё держал, и они пошли по главному маршруту: вокруг Большой согры.
      Согра – это заросшая смешанным лесом болотистая низменность. Когда выходишь на её берег, и она вся лежит перед тобой и под тобой, а над ней кружатся птицы, в душе появляется чувство восторга. Как будто ты сам находишься в состояние свободного полёта! Так было и в тот раз. Только вдруг к этому примешались ещё какие-то посторонние звуки. Вроде как  перелетные птицы на север потянулись? Это тогда, когда кругом ещё снег лежал! Поднял Алексей глаза и точно: стая белых лебедей, необычно низко, издавая радостные крики, возвращалась домой. Раньше он их редко встречал, стоя на лыжах.  По всему, весна должна была скоро грянуть в полную силу. Пришлось поторопиться с отъездом. Через пару недель после возвращения на Украину друг получил письмо. Мать писала: «Ну, вовремя ты уехал. Сразу наступило такое тепло, что снег раньше времени шурухнул». Понимать надо было так: зимняя дорога растаяла, связь с внешним миром  временно прекратилась.


                ПАМЯТЬ

      И всё же для человека главной окружающей средой является не природа, а общество. Состояние общества, в котором проходило детство Алексея, хорошо известно. Страшная война закончилась и удалялась в прошлое, но ещё долго напоминала о себе на каждом шагу. Прежде всего, очевидной бедностью, полинявшими гимнастерками на плечах бывших фронтовиков, шумными, обязательно со слезами, проводами в армию новобранцев и ещё множеством всяких признаков.
      По субботам после  бани (редко у кого своя была) у Суховеев мужики часто садились за стол, пили брагу и вспоминали фронтовые истории. Посреди застолья кто-то вставал (обязательно вставал!) и предлагал помянуть погибших. Обычно тосты были короткими и бесхитростными. Но один запомнился. Встал Василий Павлович (за глаза его уважительно называли капитаном Шадриным) и сказал: «Мы оттуда все вернулись сильно ненормальными. А какими мы ещё должны были выйти из того пекла?! Но со временем мы выправимся. А вот наши молодые друзья, которые там навсегда остались, уже никогда с нами за стол не сядут. Их дети не будут, как наши, бегать по улицам. Но пусть они знают, что мы их помним и никогда не забудем».
      Иногда  мать Алексея, Анфиса Егоровна, вслух начинала вспоминать, как в то время тяжело было. Имея на руках четырех детей, старшему из которых десять лет, она всю войну проработала бригадиром в колхозе. Летом -  на заготовке сена и уборке урожая, зимой - на «кубах», т.е. на лесоповале. В конце воспоминаний, как правило, подчеркнет: «Все так жили. Хуже всего, что все ждали похоронки с фронта. На мужей, сыновей, братьев. Село наше большое. Похоронки каждую неделю приходили». И не было в той фразе никакого пафосного трагизма. Просто подчеркивался немалый масштаб села, подсознательно указывалось его место среди прочих селений, на которых страна  держалась.
      Отец Алексея, Дмитрий Павлович, не воевал. Ему судьба выпала служить на Дальнем Востоке, стоять против японцев. Однако и для него война закончилась плохо: вернулся домой (его привезли на телеге) совсем больным.  Прошел не один месяц, прежде чем он на своих ногах на улицу вышел. После выздоровления отец устроился работать шофером на маслозавод. Перевозил ящики масла  и бочки сгущенку до ближайшей пристани на Иртыше и до областного центра – Омска. Когда Алексей подрос, но ещё  не работал, часто увязывался с ним. Нравились ему такие путешествия. Хотя они не всегда были легкими. Дорога была неблизкой: до пристани - сто километров, до Омска – триста. На правобережье Иртыша асфальтированных дорог не было. И если заставал дождь, домой возвращались нескоро.
     Однажды сравнительно легко (за один день) завезли партию масла в Омск. Переночевали. Утром послушали радио. Оно передало, что в северо–восточных районах области прошли дожди. Домой можно было не торопиться. Лучше  слушать радио, лежа на диване, чем буксовать в каком-нибудь кювете. К обеду радио сообщило, что на северо-востоке после дождей установилась ясная погода. Отец принял решение ехать домой по левобережью. Там - асфальт, потом - паромная переправа через Иртыш. Пока это всё минёшь, дорога в районе должна просохнуть. И поехали. Двести километров до переправы пролетели быстро. Что значит асфальт! На переправе, однако, возникли проблемы в виде довольно длинной очереди. Пристроились в хвост и стали ждать. Очередь продвигалась рывками, по мере перевозки машин партиями. Но всё-таки она устойчиво двигалась, вселяя надежду.
     Когда же они попали в следующую для переправы партию (впереди  было только две машины), и солнце заметно склонилось к горизонту, с приставшего к берегу парома сошел паромщик и сказал: «Мужики, не толпитесь. Перевозить больше не буду. Ухожу домой. Сменщик не пришёл. А я уже почти сутки на ногах. Устал, не могу больше». У повеселевших было шоферов, выражение лиц заметно изменилось. Досадно. Придётся ночевать на берегу. Неизвестно ещё, какая завтра погода будет. И вдруг из-за баранки  впереди стоявшего «газика» сполз на землю рыжий, кривоногий мужичишка и, направляясь к паромщику, заорал: «Гришка, ты забыл, как мы под  Прохоровкой немецкие танки били?» Паромщик посмотрел и тоже пошел в его сторону. Они обнялись. Потом Гришка повернулся к шоферам и обреченно объявил: «Мужики, не толпитесь. Всех перевезу». "Пошли, сынок, в кабину. Здесь без нас всё и навсегда договорено"
      К полночи были дома. Мать их ждала и истопила баню. Помылись, поужинали и легли спать. Засыпая, Лёшка подумал: «Как хорошо, что наши мужики в той войне победили». Утром проснулся счастливым…


                НА  ЛЬДУ

     Между детством и взрослой жизнью у каждого есть период, когда надо бы уже самостоятельно идти, но ты в себе ещё не уверен и можешь поскользнуться. По окончании школы поехал Алексей не в областной Омск поступать в институт, а в дальний город Ангарск работать. Много тогда  про Ангару и тот славный край хороших песен пелось. Природа там действительно хороша! Но приехал он туда за другой, уже неприродной жизнью. Поэтому устроился на нефтехимический комбинат учеником в бригаду по ремонту контрольно–измерительной аппаратуры. На первых порах ходил с мастером, носил инструмент и запчасти, подавал их ему, когда он чинил что-то в цехах комбината.
     Нельзя не отметить, что ничего более грандиозного, чем тот гигант социндустрии, Лёшка не видел. Десять расположенных вдоль Ангары на протяжении всего города заводов! Да еще и связанных между собой громадным количеством коммуникаций: транспортом, трубопроводами, эстакадами, галереями. И все это работало в непрерывном режиме. Постоянно шипело, свистело, чавкало, дымило, а иногда и взрывалось. Сначала он  не только по цехам, но и по территории комбината ходить боялся.  Потом страх прошел. Однако появившееся впервые противоречивое чувство восторга и возмущения деятельностью человека осталось надолго.
      Поселился Лешка в общежитие. В комнате ещё трое. Почти ровесники: недавно окончившие ПТУ аппаратчики. Работа у всех в разные смены. Когда выходные совпадали, непременно организовывались гулянки. С вином и картами. Стал и Лешка все чаще подсаживаться. Дело нехитрое и веселое. Но однажды, в пятницу вечером, после двух выпитых бутылок неожиданно предложил: «Давайте, братцы, охватим себя каким-нибудь культурно-массовым мероприятием. Например, на каток сходим. Я недавно читал, что там  коньки напрокат дают. А то мы все сидим в прокуренной комнате. А там девчата…» Неизвестно, «девчата» друзей подожгли или еще что, только они неожиданно быстро согласились.
      Ангарск – город красивый. В лесу построен. И стадион «Строитель» соснами окружен. Пока шли, окончательно утвердились в полезности затеи. Прозвучала мысль, что это почаще надо делать. На коньках все когда-то стояли. А Алексей даже успел похвастать, что со школьной командой на районных соревнованиях в хоккей играл. Это было правдой. Но правдой было и то, что раньше он катался на коньках, привязанных ремнями к валенкам. На стадионе же им выдали коньки с ботинками. Это, не принятое во внимание различие, оказалось весьма существенным. Переобувшись, он решительно кинулся на лед. И сразу упал. Осторожно встал и попробовал пойти мелкими шажками. Не тут-то было: ноги «ломались» в суставах, и коньки в нужном положении не фиксировались. Вероятно, сыграла свою роль и нахлынувшая от выпитого «расслабуха». Постоял. Тихонечко оттолкнулся,  медленно покатился.  И опять упал.
      На катке было много народу. В основном,  дети с родителями. Родители стояли у кромки льда. Дети катались. Некоторые – очень хорошо. До этого у них были занятия по фигурному катанию. И они задержались, чтобы порадовать родителей успехами. Лёшкино же явление оказалось весьма кстати. Одна юная фигуристка принялась нарезать круги вокруг него, стараясь пролететь перед самым носом. Он шарахался и падал. Но «бывший хоккеист» не оставлял попыток докатиться хотя бы до конца поля. Родители смеялись. После очередного падения он поманил девочку рукой. Она подлетела, осыпав его ледяной  крошкой. «Если ты меня еще раз уронишь, я возьму тебя за коньки и заброшу вон на ту сосну», - его угроза прозвучала почти  по-детски. «Ты сначала догони меня», - весело среагировала девчушка и продолжила свои упражнения.
Наконец, Алексей добрался до противоположных трибун. Здесь еще раз упал навзничь, полежал и понял, что обратный путь на коньках ему уже не одолеть. На синих, в свете неоновых ламп, соснах лежал синий иней. В морозном синем небе блистали синие звезды. Он сел, снял конки и в синих нейлоновых носках, по синему льду, под аплодисменты зрителей медленно пошел на выход.          
      Знаменитая песня «Синий иней» появилась позже того случая. Но Алексей утверждал, что именно под эту песню он тогда уходил со стадиона. И из своего детства. Назавтра пошел в читальный зал, попросил справочник для поступающих в вузы, долго изучал его. Вечером выбор был сделан. Сразу же набрал в библиотеке учебников для подготовки к экзаменам в институт. Детство закончилось…

                ЯШКА

      Тот, кто был студентом, наверное, легко согласится, что студенческие годы –  это весьма насыщенное событиями время. Особенно для тех, кому пришлось жить в общежитии. Хоть каждый день вспоминай. Всё что-то случалось. Не с тобой, так с твоими друзьями. Про случаи с друзьями Алексей легче всего вспоминал. Они представлялись ему более яркими, чем те, что с ним происходили.  Да и ответственности меньше. Если, не дай Бог, брякнешь то, что слушателям  уже известно, всегда есть возможность сказать: «За что купил, за то и продаю».
      Учился он в Уральском политехническом институте на физико-техническом факультете. Создавался тот факультет в послевоенные годы для нужд зарождающейся атомной промышленности. Сначала на прием  существовали определенные ограничения: не принимались лица женского пола и некоторых национальностей. Потом требования  смягчились. В их поток  впервые было принято 13 девушек. А в одной из групп появилась вовсе уж экзотическая личность по имени Яшка. По фамилии он был еврей. А по внешнему виду – цыган. Смуглый, с черными вьющимися волосами, веселый, бесшабашный человек. Никто и никогда не видел его унывающим.  Неиссякаемый на хохмы и выдумки, Яшка  большую часть жизни проводил на этажах общежития. Все ему были друзьями, и он был другом каждому. Кем по национальности он был на самом деле, никто серьёзно и не интересовался.  Звали его просто Яшкой. Вопросов не возникало. Он такой на факультете  был один.
      На первом курсе поселили Яшку в одну комнату с тремя старшекурсниками. Серьёзные были ребята: мастера по конькобежному спорту. Был он заметно меньше их. Но гармония отношений установилась быстро. Спортсмены учредили над ним покровительство и стали даже на соревнования таскать. Как талисман. Да и то сказать, много ли веселого в забегах на короткие и длинные дистанции? А тут Яшка! Всегда доброе слово найдет. А по  завершении соревнований в магазин сбегает и дежурное веселье организует. При этом покровительство иногда меняло направление на противоположное.
      На зимние каникулы они дружной компанией поехали в один из городов Среднего Урала на областные соревнования. Поселили их в хорошем двухкомнатном номере центральной  гостиницы. Соревнования длились целую неделю. Яшке всё было кстати: на каникулы ехать было некуда, оставаться же в общежитии одному противоречило его публичной натуре. Наконец соревнования закончились. По традиции, решили это отметить. Посидели хорошо. Перед сном кто-то по неосторожности уронил уголек с сигареты на стоявший в первой комнате кожаный диван.
      Ночью спортсмены проснулись от неприятного запаха. Диван в основной своей части догорал. Затушили. Сели обсуждать ситуацию. Диван дорогой. Стипендий явно не хватало на возмещение ущерба. Яшку ни запахи, ни  шум не беспокоили: он продолжал спокойно спать. Разбудили: что делать? Для него даже спросонья вопроса не было: «Открыть все форточки и спать». «А завтра что? Домой ведь надо ехать», - чуть ли не взмолились мастера спорта. Яшка был невозмутим: «И поедем. Только сначала разберем диван и вынесем в мусорный контейнер. Инструмент у нас есть, и сумки у вас объемные»
     Той ночью уже никто, кроме Яшки, не спал. Трудились. К утру всё, что осталось от дивана, было разобрано и упаковано. С наступлением утра спортсмены размялись на перетаскивании мусора в контейнер соседнего двора. После этого собрали свои вещи. Оставалось главное: сдать номер. Конькобежцы опять занервничали. Яшка их выручил: «Теперь валите все на вокзал. Я вас  догоню». И добавил: «А то еще сломаетесь». Понаблюдав через окно, как друзья сели в автобус, Яшка пригласил дежурную. Осмотрев номер и посмеявшись над свежим Яшкиным анекдотом, дежурная направилась было к выходу, но что-то ее остановило. Оглянувшись, она удивленно спросила: «Студент, а диван где?» «Диван? Какой диван?» - не менее удивленно ответил вопросом на вопрос Яшка.  «Да вот же, пятно на полу. Здесь кожаный диван всегда стоял. Под ним пол от солнца не так выгорел», - возмутилась женщина. «Может, когда и стоял, - спокойно заметил Яшка. - Но мы поселились неделю назад. Никакого дивана уже не было». Такой разговор продолжался еще долго. В нем на разных стадиях  приняли участие директор и практически все сотрудники гостиницы. Но им  было не под силу доказать очевидное. Яшка стоял на своем: «Никакого дивана не было. А вы, видать, решили заработать на бедных студентах». Как «бедный студент» в конце концов вырвался из оцепления, потом он и сам вспоминать не любил. Приехав на вокзал, заметил с улыбкой: «Подумаешь, диван. Сами, наверное, и спёрли. Мошенники!» Похоже, очень сильно вошел в роль и уже верил в то, что говорил.
      После третьего курса многие студенты с Яшкиного курса поехали со  студенческими строительными отрядами, как тогда пели, «за туманом и за запахом тайги». На самом деле, конечно, заработать. Бедными в большинстве своем  были. Вот и стремились заработать, где только представлялась возможность. Ну, а песни! Какая молодость без песен?  Нельзя не сказать несколько слов о работе тогдашних студотрядов. Алексеев отряд «Гренада», состоявший из сорока бойцов по договору должен был построить в одном из уральских совхозов три объекта: коровник из бревен на 100 голов скота, механическую мастерскую из железобетонных конструкций и двухэтажный торговый центр из кирпича. Все объекты за два месяца были построены! Правда, и работали студенты как проклятые: полный световой день и без выходных. Алексей был бригадиром плотников и строил коровник. Несмотря на свой немалый крестьянский опыт, он по ночам просыпался от боли в суставах, пытаясь распрямить скрюченные от топорища пальцы. А мозоли с ладоней потом еще месяца два сходили.
      С этим же отрядом приехал «за туманом» и Яшка. В первые дни, когда фронт работ был не везде готов, студентов иногда посылали на какие-то мелкие работы. Так, однажды директор совхоза попросил отремонтировать крышу водонапорной башни. На эту работу отрядили бригадира. В помощники дали Яшку. Взяли они инструмент, страховочную веревку и по внутренней лестнице полезли на крышу. Когда залезли, бригадир привязал один конец веревки к поясу, другой подал помощнику, показал на шпиль башни и коротко сказал: «Привяжи и привяжись». Яшка полез к шпилю, Леша стал снимать и сбрасывать вниз поврежденные шиферные листы. Работа была простой. Никакой помощи  не требовалось.
      Краем глаза он видел, как Яшка вылез к шпилю, сел, что-то поделал, закурил и стал обозревать окрестности. По-видимому, найдя их прекрасными - кругом была настоящая уральская тайга - он запел романтическую песенку. Примерно, через полчаса встал в полный рост и без опаски стал прохаживаться по крутому скату. Бригадир заинтересовался: что и зачем он так бесстрашно делает. Увиденное бросило Лешку животом на шифер. Веревка не была привязана к шпилю, а вслед за романтиком, замысловато извиваясь, приближалась к краю крыши. Быстро отвязав свой конец от пояса и привязав его к оголившейся стропилине, негромко позвал: «Яша, иди сюда». Тот подошел. Показав на веревку, которая почти полностью свесилась с крыши, Лешка спросил:  «Думаешь, если бы я сорвался с крыши, ты бы на ней живым остался? Ты чем думал, когда нас обоих таким образом, страховал?» Дальше разговор был с использованием слов, которые даже нынче не печатают. Вечером на ужине Яшка сам все  рассказал: «Сибиряк так на меня кричал, что весь шифер с крыши без нашего участия свалился». На него невозможно было обижаться.
      Однако через неделю Яшка опять «отличился». На опасные работы его больше не посылали. Отправили на строительство мехмастерской, где начался монтаж железобетонных конструкций. Он должен был с помощью длинной веревки поправлять наклон монтируемых колонн. Но опасности Яшка умел создавать себе сам. Чтобы не таскать конец веревки, намотал его себе на шею. В таком виде, сидящим на куче глины, и застал его наш прораб – толковый студент стройфака, успевший поработать на  стройках до поступления в институт. Ему сразу стало понятно, что не имевшего жизненного опыта Яшку надо держать подальше от подобных работ. Упади тяжелая колонна, горе-строителю оторвало бы  голову.
Вечером в столовой состоялось стихийное собрание.
      Надо было что-то делать. Предложений, как оставить Яшку в отряде и в то же время обезопасить его (и всех!) от неожиданностей, поступило много. Выступила даже милая  второкурсница Мира. Вдвоем с подругой они были у нас поварами. Ее предложение сводилось к простому: «Переведите Яшу на кухню. Нам так тяжело». Стоило подумать. Девчатам,  действительно было очень тяжело. Утром вставали раньше всех, вечером ложились позже всех. Днем работы много - не присядешь, не приляжешь. Однако это предложение не дошло до обсуждения. Дискуссию прервал сам Яшка. Он встал и заявил: «Ты знаешь, Миралинда, я не люблю работать. Особенно на кухне. Идите вы все спать. А я  завтра  уеду». «Куда, в общежитие?» - воскликнула Мира. «Нет, - обезоружил всех Яшка. -  Поеду на Черное море. Наймусь на сейнер. Наловлю и наемся рыбы.  Накупаюсь, загорю. Встретимся осенью». Видимо, он давно об этом думал. Из непривычных для него условий жизнь мудро уводила его в другую «экологическую нишу». Назавтра,  Яшка  уехал, написав на стене столовой: «До свидания, мальчики и девочки!» Он ни на кого не обижался. Но ужин в тот вечер был каким-то очень тихим. Потом все заполнила изнурительная работа.
     Под занавес сезона Яшка, однако, сумел издалека взбудоражить ровную поверхность беспросветной жизни отряда. Он прислал короткую телеграмму: «Рыбы не поймал. Поймал в Одессе триппер. Шлите деньги обратную дорогу». Казалось, одним этим известием он освободил всех от накопившейся усталости. С каким энтузиазмом студенты собирали для него деньги! Кто же ещё, кроме них, Яшке в беде поможет?
     Встретил Алексей своего друга  действительно осенью. В Мелекессе. Многие из их группы приехали туда на практику в научно-исследовательский институт атомных реакторов прямо из строительных отрядов. Ободранные, но с деньгами. Приоделись. Яшка приехал до черноты загоревший, здоровый и, как всегда, неунывающий. Похоже, не все в его телеграмме было правдой. Кое-что он сочинил для того, чтобы поднять остальным настроение. И денег ему действительно надо было только на дорогу. Но сам он в этом не признавался. Отшучивался. Мол, жизнь такая была, что не исключались неожиданности. Той осенью они (при деньгах-то!) часто собирались в кафе, покупали закуску, чешское пиво «Дипломат» (в атомном городе оно тогда было) и вспоминали прошедшее лето. К осени они все заметно  возмужали…


                ПОЖАР

      Раньше на Руси самым страшным бедствием считался пожар. Вспомнить хотя бы Некрасова: «Горелово, Неелово, Неурожайка то ж…» «Горелово» – на первом среди несчастных деревень месте. Однако в недавно завершившейся эпохе, когда было «все вокруг колхозное», не все пожары воспринимались драматически. Некоторые  походили на  веселые представления.
       После защиты диплома приехал Алексей домой (к родителям) в начале марта, на масленицу. Этот любимый народом праздник обычно начинают отмечать с утра. Часам к десяти в отчий дом пришли гости:  две старшие сестры с мужьями. К приходу гостей Анфиса Егоровна, как положено, успела напечь гору блинов, целый таз пирогов, поставила на стол холодец, соленые грузди, прочие закуски и угощения. Сели они дружной семьей за стол. Выпили по одной, по второй…. По третьей не успели. Раздались стук в окно и крик: «Пожар! Завод горит!» Перед родительским домом - сосновая роща, с краю рощи – большой  по деревенским меркам маслозавод. Его директором был старший зять (поэтому к ним безошибочно и постучали). Посмотрели в окна – действительно горит. Котельное отделение. И уже хорошо горит: дым со всех сторон покрытой железом крыши валит. Зять, конечно, подхватился, побежал в контору звонить и вызывать пожарные машины. Алексей тоже надел валенки, телогрейку, шапку… Отец метнулся в сенки, притащил широкие брезентовые штаны: «Не ходи в «чистом».  Пожар – не танцы. Там грязная работа». Пришлось ему «брезентуху» поверх валенок и брюк надеть.
       Прибежал на пожар. Крыша уже огнем занялась. Дежурные рабочие завода таскают из других цехов огнетушители. Ни один из них, конечно, не работает.  Кто–то пытается лопатой снег на крышу кидать. Но высоко, не докинешь. Кто-то лестницу притащил и приставил к стене соседнего цеха - правильно: кирпичная стена не сгорит. Огонь мог по крыше распространиться. Там и надо было отсекать. Народу прибывало. Шуму становилось больше. Толку – никакого. Все ждали пожарную машину. Вместо неё на территорию завода под звон бубенцов влетели две тройки. Свадьба! Заложив крутые виражи, тройки с разных сторон подкатили к стенам горящей котельной. Гармонист рванул «Семеновну», праздничный люд высыпал из саней и пустился в пляс. Зазвенели частушки.  Жених с невестой, объявив, что специально приехали на пожар, стали обходить всех с бутылью самогона, граненым стаканом и закуской, предлагая выпить за их счастье. Народ оживился. Пожар пошел на второй план. Кто-то высказал смелую мысль: «Да пусть сгорит эта котельня. Одна копоть от нее».
       Крыша пылала. Под стеной разгорались массовые народные гуляния. Так и должно быть на знаменующем конец зимы празднике. Только горели не символический костер и не соломенное чучело... Обзвонив всех, кого нужно, появился зять-директор. Посмотрел на происходящее и воскликнул: «Да, такой масленицы никто не видал»! Наконец пришла первая пожарная машина. Шофер из машины не вылезал. Чувствовалось, что он начал отмечать праздник раньше других. Без него размотали рукав, направили на крышу и включили помпу. Из сопла вылилось, не обмочив даже стену, ведер десять воды. Потом из него полетели болты и гайки. Последней, как всем показалось, вылетела крыльчатка от насоса.  «Все!» - объявил шофер - «Воды нема, помпа не работает. Поеду в гараж». И уехал.
      Минут через десять пришла машина из соседнего совхоза. Шофер был тоже уже хорошо «отметившим». Лешка со знакомым парнем решили проявить инициативу: взобраться с пожарным рукавом по лестнице на крышу соседнего цеха. Оттуда, как показалось, тушить крышу котельной будет удобнее. Одним словом, он с комсомольским задором в глазах - впереди, приятель со шлангом в руках - позади, кинулись они по лестнице на стену. Перед тем, как вылезти на крышу, приятель решил, что пора передать  пожарный рукав первому номеру и, крикнув: «Держи!» - сунул его вверх. Сопло попало как раз в широкую штанину  «брезентухи». На его конце был приделанный сельским пожарником с какой-то целью  проволочный  крючок.  Крючок зацепился за штанину. Эту ситуацию кто-то мгновенно «оценил» внизу, подскочил к машине и скомандовал: «Врубай!»  Шофер, не поднимая глаз, двинул рычаг. Машина оказалась исправной: помпа работала хорошо, и вода в цистерне была. Только очень холодная.
      Говорили, что, побыв живым фонтаном, тушил Лешка пожар потом без особого энтузиазма. Впрочем, веселье по этому поводу в «праздничных рядах» быстро сбил один лысый мужичок. Он затеял тоже повеселить народ, для чего пробежать по коньку горящей крыши на другую сторону и там прыгнуть в сугроб. Рассчитал правильно: имеющийся в нужном месте большой сугроб не дал бы ему повредиться. Только когда он добежал, примерно, до середины, крыша под ним пошла вниз. Все остолбенели. Но вот уж действительно чудо! Затейник мягко опустился вместе с крышей на широкую двутавровую балку; крыша, разломившись, окончательно разрушилась, а он, потеряв только шапку,  развернулся на балке и прибежал назад. Посмотрели они внутрь котельной, где малиново догорала рухнувшая крыша, и Лешка спросил: «Представляешь, что  бы было, окажись ты внутри этой домны?» «Да... - задумчиво протянул шутник. - Наверное, не пришел еще мой час».
      Этот час пришел к нему много позже. В конце девяностых одна из зим в России выдалась очень холодной. Сибирь - так вообще оцепенела от стужи. На  родине моего друга страшные морозы стояли больше месяца. Люди круглые сутки топили печи. Не у всех они были надежно защищены от деревянных конструкций (прежде всего, опять же, крыш!) Позже пришло известие: в одну из холодных ночей сгорел дом того самого, но уже сильно постаревшего мужика. И он в нем погиб вместе со старухой. Кому сгореть - тот не утонет. Правда, и раньше отмеренного судьбой срока, не сгорит.


                КОНЦЕРТ

     В жизни каждый из нас решает три основных вопроса: где жить, с кем жить и чем заниматься? Хорошо, если кто-то находит на них ответы в молодости. Но такое мало кому удается. У иных на это уходит большая часть жизни. И чем сильнее затягивается поиск, тем меньше вероятность хорошего решения. Это ведь только в начале пути человеку предоставляется множество вариантов выбора. Со временем их количество заметно сокращается. Правда, и в молодости из постоянных случайностей нередко складываются обстоятельства, когда кажется, что выбор от нас не  зависит.
      По окончании института Алексей и ещё двое однокурсников должны были по распределению ехать в закрытый город Красноярск-26 и работать на режимном предприятии. После того, как всё отметили и всё получили, пошли покупать билеты на самолет. В авиа-кассе  выяснилось, что один  может улететь завтра, двое других – через три дня. Бросили жребий. Купили билеты на разные даты. Назавтра один из них улетел. Алексей с приятелем остались, не спеша собираться в тот же путь. Однако через день получили от друга телеграмму: «Выясните в министерстве, здесь молодых специалистов не ждут». Позвонили в отдел по распределению кадров. Получили распоряжение ехать в Москву за новым направлением. В Москву так в Москву! Никто не знает, какой путь ведет к счастью! Сдали билеты на Красноярск, купили в противоположную сторону. В министерстве им предложили ехать работать в проектные организации: одному в Ташкент, другому на Украину -  в Желтые Воды. Бросили жребий. Алексею выпали Желтые Воды. Было начало апреля. В Москве шел мокрый снег. Друзья попрощались. Один поехал в аэропорт Домодедово, другой – на Курский вокзал.
     Украина встретила Алексея ярким солнцем и зеленой травой. Это было настоящее чудо! Никогда раньше он в теплых краях  не был. Город Желтые Воды походил на пионерский лагерь: чистый, аккуратный, сплошь заросший деревьями, с необычными запахами и чудной, не всегда понятной речью. Нашел проектную организацию. Рабочий день заканчивался. Кадровик посмотрел  документы, куда-то позвонил и отправил его устраиваться в общежитие. Назавтра решилось все остальное: в соответствии со специальностью он попал в технологический отдел. Познакомился с коллективом. Выдали ему чертежные принадлежности, поставили стол и кульман. Все, работай! Адаптация в коллективе была столь же быстрой. Организация два года как начала создаваться. Кроме руководителей, все были молодыми.
      Уже после обеда подошел общественник. Поинтересовался, не умеет ли вновь прибывший специалист петь, плясать, стихи читать? Несмотря на  заверения в полном отсутствии нужных способностей, распорядился: «Вечером приходи во Дворец культуры на репетицию. Скоро Первомай, нам в концерте участвовать. А артистов мало». Пришлось согласиться. Молодого специалиста каждый может обидеть. На самом деле самому было интересно. На концерте, по замыслу режиссера, артисты должны были сначала исполнить хором несколько народных песен, а затем изобразить гуляния на весенней лужайке с песнями и танцами.  И все это в красочных национальных костюмах. Ну, в хоре, известно, как в жизни: есть голос – поешь, нет – подпеваешь.
     Голоса у Алексея не было. Подпевать тоже не годился: текста песен «ще зовсiм не розумiв». Роль ему определили очень простую. В гуляниях на лужайке   «гарний хлопець в шароварах i вишиванцi» должен был стоять c улыбкой у плетня, вдоль которого ходили хороводы. Роль его вполне устраивала. Репетировать глупую улыбку у плетня не было необходимости. В то время она  и без особых стараний с лица не сходила. Но репетиции он все-таки стал посещать. Нравилось  ему наблюдать, как красиво поют и танцуют «хлопцi та дiвчата». Особенно – одна из них. Она и сама была очень красивой.  Стройная, улыбчивая, совсем еще молодая девушка, она танцевала особенно легко. И вообще вся  светилась каким-то нежным розовым светом. Лешка, конечно, много думал о ней. Но подойти и познакомиться стеснялся. И вот концерт. Все переоделись в костюмы. Хор чудесно отпел  украинские песни. Начались «гуляния на лужайке». Алексей с улыбкой стоял за плетнем почти у самых кулис. Другие артисты пели и танцевали на сцене. Две солистки  от общего хоровода (так по сценарию) пошли к  плетню с намерением завлечь хлопца песней…. Кто не знает, как могут петь украинки? Лёшка тогда не знал. На репетициях все было вполголоса. А на концерте «включилась полная громкость».  К такому он не был готов. Когда артистки  приблизились, у него заложило уши. И он слегка отпрянул. Плетень упал. Висевшие на нем крынки разбились. Осколки полетели в оркестровую яму. В зале прокатились первые смешки.  Солистки тоже заулыбались и пошли к хороводу.
      И тут Лешка зачем-то взял плетень на плечо и пошел за кулисы. Причем, не за ближайшие, а через всю сцену - за противоположные. Хоровод расступился. Замешкалась только одна девушка. Это была она! Он  схватил ее за руку и повел за собой. Зрители как-то сразу поняли, куда и зачем он (с плетнем на спине) ее потащил. В зале засмеялись. Раздались аплодисменты. Она попробовала вырваться. Но не тут-то было. Это сам с собой новоявленный артист был робким.   На сцене же у него открылась невиданная ранее отвага. Он не отпустил ее. Оказавшись за кулисами, она взмолилась: «Божевiльний! Що ви робите? Усi ж дивляться!» В красных сапожках, разноцветных лентах и слегка возбужденная, она была необычайно милой. И Лешка предложил: «Давай убежим из этого дворца в какой-нибудь шалаш». Однако девушка вовсе не была склонна к сумасбродству: «Нi, я так не можу. В останньому номерi повинна танцювати. Не можна дiвчат пiдводити». Он выпустил ее руку. Она повернулась, чтобы пойти на сцену. Но неожиданно оглянулась и улыбнулась. Перейдя на «ты» и «русский», тихо произнесла: «Если хочешь, подожди меня после концерта у служебного входа».
     Лешка очень хотел, он подождал. Она выбежала слегка смущенная: «Ну, куда пойдем?» И, не дожидаясь ответа, сама направилась в сторону детского парка. Этот парк с небольшим водоемом был недалеко от дворца. По вечерам там было мало народу. В основном, гуляли влюбленные. Наверное, многие желтоводские дети своим появлением на свет обязаны детскому парку. В этом отношении его название было весьма символично. Лешке, конечно, понравилось   направление  движения. Пока шли до парка, узнал о своей избраннице все. У нее было чудесное имя – Надя. Родилась и выросла в Желтых Водах. Школу окончила год назад. Поступала в институт, но не хватило баллов. Зарабатывать стаж устроилась в проектную организацию. Танцует на сцене с седьмого класса. Она оказалась не только красивой, но и интересной девушкой. Блажен, кто в молодости обретет такую Надежду! А тут еще весна, деревья все в цвету, и соловей на месте.     Целоваться стали сразу, как вошли в парк. Оказавшись на берегу пруда, Алексей решил пойти в отношениях дальше. Реакция была неожиданной. Надя обиделась: «Вы это что?.. Что вы обо мне подумали? Мне недавно только восемнадцать лет исполнилось. И вообще, как вы можете?» Переход на «вы» и дрожь в голосе говорили об искреннем возмущении. Пришлось ему столь же искренне извиняться перед ней и, заглаживая вину, обещать, что больше никогда не обидит. Во всяком случае, пока она не согласится выйти за него замуж. Надя улыбнулась сквозь слезы: «А что, потом можно будет и обидеть? Впрочем, потом что ж…» Конечно, она была вполне зрелой и эмоционально развитой девушкой. К тому же, умной. Поэтому  больше стремилась к счастью, чем к удовольствию. Они помирились и опять много целовались. Из чистого родника трудно утолить жажду.
      Однако Алексею так и не пришлось «обидеть» Надю. Развела зачем-то их судьба по разным дорогам. Сначала его на месяц отправили в командировку. Затем она поехала поступать (и поступила) в институт. Потом…. Потом у него появилась другая девушка. Плохо тогда он  владел обстоятельствами. А о Наде вспоминал всю жизнь с благодарностью. Если бы не она, наверное, так и не узнал бы, что в разные периоды жизни любовь имеет разное содержание. В молодости – это, конечно, восторг, восхищение красотой и чистотой!


                НАЦИОНАЛЬНОСТЬ

     За последние годы отношения между людьми у нас заметно усложнились.  И продолжают усложняться. После раздела большой страны на разные государства, для многих вдруг  стало важным, какой они национальности, к какой религии принадлежат (пусть даже всегда были неверующими),  каких обычаев придерживаются. Больше того, этими случайными для каждого обстоятельствами нередко и объясняются причины усложнения  отношений. В результате, почти автоматически подпитывается опасный для всех процесс отчуждения. А ведь совсем недавно  таких проблем не было.
     В проектной группе технологического отдела, куда попал Алексей, было шесть человек разных национальностей. Последнее в то время не имело никакого значения. Ну, может быть, иногда служило поводом для шуток, на которые ни кому в голову не приходило обижаться.  Руководитель – украинец, выпускник Днепропетровского института; русская семейная пара, год назад окончившая «Менделеевку»; девушка-белоруска из Гомельского техникума;  два  еврея,  раньше  других пришедшие в группу после окончания Одесского и Ленинградского институтов.  Лешкин кульман   поставили через проход от их кульманов. Это было весьма кстати: их двухгодичный опыт работы, его, тогда еще совсем зеленого, нередко, выручал.
      Работе проектантов разговоры  не очень мешают. Шутки, байки, анекдоты и даже стихи  целый день.  Коллектив подобрался веселый.  В разговорах время быстро пролетало. Как-то выяснилось, что никто из сослуживцев на востоке страны не был,  дальше Волги не ездил. Лешка решил исправить «это досадное недоразумение» своими воспоминаниями о сибирских красотах. По его рассказам выходило, что дремучие согры, светлые березовые леса, лесостепи с рямами и синими озерами - это особый, захватывающий дух мир. А болота, так  это само воплощение молодости. Например, самое большое из них - Васюганское -  во все времена  года, но особенно осенью - с клюквой, брусникой, голубикой и разной живностью - красивее Черного моря. То, что он тогда еще не видел Черного моря, значения не имело. Его видели, а болота, наоборот, не видели   слушатели.
      В рассказах про охоту Алексея иногда «заносило». И тогда он мог поведать, как однажды ранней осенью  они с другом, постреляв в бору глухарей, одного из них зажарили на  костре, хорошо поели, выпили и здесь же, на берегу таежной речки, незаметно уснули. День был теплый,  утром же встали рано, не выспались. Пока дрыхли, к ним вышел медведь. Проснулись, когда зверь уже стоял над Лешкой. Тот сначала  чуть не умер со страха. Его сподвижник кинулся к висевшему на дереве ружью. Но пока дрожащими руками снимал и перезаряжал, медведь взял зубами со «стола» алюминиевую кружку  и стал ею тыкать в Лешкину физиономию. Стрелять стало нельзя: медведь был какой-то не совсем дикий, почти «свой парень». Выполз Лешка из-под него на локтях, налил ему и себе водки и они с ним  выпили, чуть ли не «на брудершафт».
      Странно, но сначала сослуживцы охотно верили в то, что Лешка рассказывал. Но однажды он явно «прокололся». Решил поведать, как в весенней согре очень близко подкрался к танцующим журавлям. Полюбовался, как он её охмуряет, выкидывая вверх длинные ноги и обнимая длинной шеей.  Затем, якобы, собрался как пружина и так быстро выскочил на полянку, что журавли не успели разбежаться для взлета. И  одного он схватил за заднюю ногу. На этом месте обычно молчаливая девушка – техник  робко заметила: « У нас в Белоруссии журавли тоже есть. Но, чтобы с задними ногами…». Вот эту «заднюю ногу журавля» другу потом долго поминали.
     На Новый год один из его соседей, Миша, поехал домой в Одессу. Купил там  на барахолке джинсы. В то время – большая редкость. Пришел в них на работу. Такой весь шопастенький и, в тоже время, подтянутый. Посмотрел Лешка на него и с грустью  заметил:
      - Эх, Миша, будь у меня в молодости такие джинсы, все девушки  в моей деревне были бы мои. А я, почитай, до института без штанов ходил.  И то отбоя не было.
      - А в институте, в чем ходил? - поинтересовалась выпускница «Менделеевки».
      - Ну, когда повезли в институт поступать, кое-что набросили, - успокоил её фантазию Леша.
      Вскоре, в ответ на какую-то шутку по поводу неопределенности  Лешкиной национальности, он объявил себя евреем.
      - Стэц! - воскликнул одессит Миша. - С какой это стати?
      - Ну, как! Я тут с вами давно работаю, всему научился….
      - Чему ты научился? Разве этому можно научиться? - с улыбкой прервал Лешку ленинградец Женя.
      - Ну, прежде всего тому, что в жизни ничего нельзя делать, если в будущем это может тебе навредить….
      - Никакой ты не еврей. И не украинец. Хотя и фамилия подходящая. Не белорус. И к русским тебя трудно отнести, - старательно перечислил Женя национальности всех присутствующих.
      - Ну, и кто же я? Что-то вы мне во всем отказываете, – замямлил Леша, изображая обиду.
      - Ты? Ты у нас особый вид: сибиряк!  Ходил ты с ружьем и без штанов по лесам. Самым страшным явлением для тебя был медведь. А в обществе медведей нет. Но есть люди. Некоторые из них пострашнее будут. Впрочем, национальность здесь не при чем. В Сибири, наверное, тоже разных национальностей люди живут?
     - Еще бы!  Туда, как известно, всех ссылали. Некоторые и добровольно ехали. В нашем селе, например, кто только не жил. Кроме русских, украинцев и татар, этих помногу было,  жили ещё поляки, немцы, латыши, эстонцы, чеченцы, казахи…. И даже какой-то волной с востока, семью корейцев принесло. Им, по первости,  особенно тяжело было. Детей много, языка не понимают. Их трудно произносимые имена и фамилию никто не знал. Главу семьи сразу окрестили: Володя – кореец. Так и жили под общим знаменем.
     Главный кореец в строительной бригаде работал, где и Алексей, будучи студентом, летом подрабатывал. Как-то бригадир спросил у  корейца: «Володя, у тебя сколько детей?» Тот подумал немного и ответил: «Не снаю, може, сем, - еще подумал и с улыбкой добавил, – а може, четынадцать».  - Ну, это ты опять про заднюю ногу  журавля? – спросил москвич Витя. - Да, нет. Смешного там мало было. Однажды в начале сухого мая зажгли детишки-корейцы на огороде костер. А кругом после зимы сено, солома натрушены. Огонь быстро «выбежал» во двор, и занялась их деревянная усадьба как свечка. Хорошо, что мать с другими кореятами успели выбежать. А так все дотла сгорело. И скотина, закрытая во дворах, тоже. Сбились  корейцы в кучу. Страшно смотреть.       Кореянка плачет, причитает, испуганные дети  к ней жмутся. Володя с топором на плече вокруг пожарища ходит. Молчит. Растерялся, не знает, что делать. Отвели их в пустующий дом, хозяева – латыши из него накануне на родину уехали.
     И потянулся к этому дому поток. Чего только люди не несли: еду, посуду, одежду, матрасы, кровати, табуретки, инвентарь, кур, поросят, кошку….Одним словом, к вечеру нанесли столько, что наши погорельцы всю ночь как муравьи ползали, приводя новое хозяйство в порядок. На другой день по распоряжению директора  из совхозного стада пригнали новоселам корову и годовалую телку. После этого Володя-кореец месяц ходил, всем жал руку, улыбался так, что щелки глаз совсем захлопывались, и говорил одно и тоже: «Холосо пажала сголела. Тепель я бакатый-бакатый».
    - Но сибирская глубинка в этом отношении, конечно, не показательна. Там простор. Люди живут, не мешая, друг другу. В то же время и не отделяясь друг от друга по национальным, религиозным и другим признакам. Даже учат земляков всяким своим премудростям. По-другому нельзя. Не выживешь. Работать надо круглый год. Никто тебя кормить не будет.  А условия адские. Весной и осенью дороги непролазные, зимой морозы сорокаградусные, а летом  гнус -  не продохнешь.
      На этом месте одессит Миша заметил:
      - А какие картины рисовал… Красивее Черного моря!
      - Может, и красивее. Только жизнь там, чего скрывать, тяжелая.
      - Так,  это что  получается?  -  поставил вопрос ребром Витя. – Нормальные отношения среди людей могут складываться только тогда, когда всем одинаково тяжело и плохо?
      - Ну, может  не только тогда. Важно самим не ухудшать эти отношения, - предположил мудрый Женя.
Интересно, что бы они сегодня сказали, когда Cеверная и Южная Пальмиры оказались в разных государствах?



                ДАНА

      В школе жизни,  как известно, нет ни выходных, ни каникул. И уроки в ней, по большей части, платные. Не зря говорят, что умные на чужих ошибках учатся. Дешевле обходится. Но кто из нас шибко умный-то? Каждый – свои делает. Правда, бывают случаи, которые и не с тобой происходят, но заставляют задуматься.
      Был Алексей в то время уже женат. Сыну четыре года. Двухкомнатная  квартира на шестом этаже. Приближался старый Новый год. Жена с сыном в гости к бабушке уехали. На Украине традиция: в ночь с 13 на 14 января щедруют. Ходят в гости, посевают, хозяев поздравляют. Хозяева обязаны гостей угощать. Иногда получается интересней, чем при встрече обычного Нового года, который чаще отмечается как семейный праздник. Приготовил Алексей угощения, ждет. Гости пошли где-то часов с девяти вечера. Сослуживцы, соседи… Последним пришел лучший друг с женой. Чтобы не обременять хозяина на ночь уборкой,  посеял не пшеном, а грецкими орехами. Посидели где-то до полуночи и ушли. Помыв посуду, Лешка собрался спать. Вдруг звонок в дверь. Пошел открывать с желанием отказать в угощении. Все свои уже прошли, а чужих принимать, несмотря на традицию, не хотелось.
     У порога стояла молодая женщина, красивая, как новогодняя игрушка. В зеленом приталенном пальто с рыжим лисьим воротником и в такой же лисьей шапке. Посмотрела на хозяина карими глазами и говорит: «Посеять у меня нечем, но если у вас есть горилка, я бы с вами выпила». Горилка у Лешки была, да и спать уже не хотелось. Какой сон, когда такой новогодний подарок Бог принес! Пригласил войти, помог снять пальто. Длинные каштановые волосы, прекрасная фигура, чудесный костюм (как потом выяснилось, всё сама шьет). Зовут необычно - Богданой (Дана - коротко).
      Прошли на кухню. Вытащил из холодильника закуску, налил водку в рюмки. Выпили. Взяла она ломтик лимона, закусила. Взяла еще один, помахала им по воздуху и бросила в Лешкин бокал с минеральной водой. И дальше сюжет стал развиваться  в неожиданную сторону.
     - Сволочи вы все, мужики! Ох, и сволочи! - произнесла с горечью. - Для вас любовь – это, прежде всего, физиология. И мы для вас – только самки. Гордитесь, у кого она посимпатичней. Но стоит только нам согласиться, поверить и начать жить для вас, вы находите другую. For a change, как говорят англичане. Для перемены, для разнообразия. Мне двадцать семь лет. Пора уже детей иметь. А я  от второго мужа ухожу. Вот прямо сейчас и ухожу. Он остался на восьмом этаже. Мы там старый Новый год встречали у его сотрудников. Так он умудрился привести меня в компанию, где и его любовница присутствует.
    - Ну, может, вы ошиблись и все не так страшно? -  прервал Лешка монолог.
    - Да будет вам. Я и раньше чувствовала, что он мне изменяет. Но чтобы с ней… Мне про нее рассказывали. Ее все в городе знают. Она сама замужем никогда не была. С юности с чужими мужьями живет. Убеждена, что тем самым их семьи укрепляет. И вот на нее-то он меня и променял.
    - Однако почему вы так уверены, что не ошиблись в том, что он вам действительно изменяет с той женщиной? - попробовал Алексей  переубедить её.
    - Нет у меня сомнений. Иначе бы не ушла. Интимные отношения при общении скрыть сложно. Стоит только внимательно за этим общением понаблюдать. И все ясно. Сегодня мои подозрения подтвердились на все сто.
    - Все равно не стоит драматизировать. Когда он поймет, кого теряет, вернется к вам. Прощения попросит. Помиритесь. Всякое в жизни бывает, - продолжил было Лешка диалог. Но тут же понял, что говорит какую-то пошлость.
    - Некуда ему возвращаться и не у кого просить прощения. Я ему ничего не сказала, но как  инородное тело из души выбросила, пока спускалась с восьмого этажа на шестой. Он, по-видимому, следом побежит. Потому я наугад и позвонила к вам. Сегодня и домой-то возвращаться не хочется. Он же обязательно придет, начнет говорить фальшивые слова. Я это с первым мужем проходила. Противно. Стало очевидно, что Дана относится к тем редким женщинам, которые не умеют скрывать свои мысли и чувства. Им нечего стыдиться. В таком состоянии они особенно красивы, сильны и беззащитны. Лешка, не задумываясь, несколько высокопарно предложил:
     - Можете оставаться. Спальня в вашем распоряжении.
     - Спасибо! - просто сказала она. Потом внимательно посмотрела на него и спросила:
     - Вы же не станете приставать?
За каких-то полчаса общения с этой женщиной Лешкино настроение заметно поменялось.
     Следующий день был выходным. Проснулись поздно. Сначала встал хозяин. Помылся, побрился. Пошел на кухню завтрак готовить. Потом она прошла в ванную. Появилась свежая, причесанная, с румянцем на щеках и смущенная. Начала с извинений. Лешка прервал ее: «Не знаю, все ли мужики сволочи, но то, что твой – дурак, это без сомнения. Сильно не переживай. Встретится еще тебе тебя достойный. Только ты не меняйся. Оставайся такой, какая есть. Печально будет, если сама сломаешься». Выпили по чашке кофе. Поговорили. Богдана оказалась учительницей  английского языка. Родом из Прикарпатья. В Желтые Воды приехала после развода с первым мужем.  Попрощались, и она ушла. Больше она Лешке не встречалась. Наверное, на родину уехала.
     А случай тот «тематически» имел неожиданное продолжение. Летом того же года поехал Алексей на один из урановых рудников  комбината. Для участия в пуске установки по очистке шахтных вод. С этой же целью из Москвы на рудник приехал представитель головного исследовательского института. По работе они с ним  хорошо знали друг друга. Звали его Сергеем.  Был он года на три моложе. В первый же день выяснилось, что командировка срывается. На установке вышел из строя важный агрегат, для замены нужно было время. Назавтра предстояло возвращение домой. Поехали в служебную гостиницу. Ужинали с водочкой, как принято в командировке. Сергея потянуло на откровенность. Рассказал, какая у него жена-красавица. Кроме жены, любовница есть. Тоже красивая женщина. Москва - город больших возможностей. Поговорили. Посмотрели телевизор. Спать легли. Перед сном Лешка почему-то вспомнил Дану и спросил у Сергея:
     - Ты завтра в Москву вечером прилетишь. Домой в какое время приедешь?
     - Да в полночь, наверное. Проблем не будет. Метро до часу ночи работает, - спокойно  ответил он.
     - Ну, почему же? Проблемы могут возникнуть. Ты ведь завтра, как в плохом анекдоте, раньше времени из командировки явишься. И застанешь свою жену-красавицу с любовником. Интересно, что делать будешь?
     Сергей перестал дышать и через длинную паузу резко бросил:
      - Убью обоих!
      - Ну, убить, да еще обоих тебе сложно будет. А вот жить с ней ты после такого сможешь?
      - Нет, конечно! Разведусь сразу. Какая после этого может быть жизнь?
      - Постой. А ты ведь пару часов назад рассказывал, что у тебя, кроме жены, любовница есть. И ты, наверное, после встречи с любовницей к жене возвращаешься. И жизнь продолжается, как ни в чем не бывало. А тут сразу «убью», «разведусь».
       На какое-то время в номере образовалась тишина. Потом Сергей кашлянул  и произнес:
       - Ну, ты и разговор начал, на ночь глядя. Я об этом как-то и не задумывался. А ты сам-то никогда не изменял?
       - Да, было, - ответил Алексей прямо на прямой вопрос. - И тоже не задумывался. Но недавно одна молодая женщина научила задумываться. Ты знаешь, иногда полезно и о таком поразмышлять. Давай спать.
Заснули они в ту ночь не скоро. Сергей долго ворочался и вздыхал. Наутро  проснулся хмурый. И без предисловия продолжил вчерашний разговор:
      - Надо завязывать с этим б****ством, - помолчал и как о чем-то за ночь решенном добавил, - пора детей заводить. Богом данные будут дети. Я ведь люблю свою жену.
      - Богом данные? - подумал Алексей про себя. - Странно! Я ведь ему имя женщины не называл…


                ГАРАЖ


     Хорошо известно, когда в нашей стране началась массовая автомобилизация населения: в семидесятых годах  прошлого века, после пуска Волжского автозавода. Сначала пошла в массы «копейка», затем другие вазовские модели. Они были недорогими и, по тем временам, хорошими автомобилями. Народ быстро выстроился в очередь. Стал копить, занимать, приобретать. Лешку это движение захватило в конце восьмидесятых.
     Работал он в то время руководителем группы охраны окружающей среды на горно-химическом предприятии по добыче и переработке урановых руд. То есть, был начальничком на «вредном» производстве, куда машин распределялось значительно больше, чем на другие предприятия. По этой причине после записи в регулируемую профкомом очередь ждать долго не пришлось. Через полгода, ранней весной, получил выписку, занял недостающие деньги и купил первый в своей жизни автомобиль. Это была новая вазовская модель, в народе называемая «девяткой».
     И тут оказалось, что от прогрессивного движения он все-таки отстал: не побеспокоился заранее построить гараж. Это была другая стихия, по сложности превосходящая первую. Какие-то списки на получение участка под строительство, выделение (через профком!) необходимых стройматериалов, поиск лихачей, которые могли привезти эти материалы в объезд профкома. Причем, сразу, как договоришься (т.е. заплатишь). И, наконец, авральные работы с друзьями на «стройке века» по вечерам и выходным… Всего теперь не вспомнишь. И, пожалуй, не надо вспоминать. Сегодня многое из того прошлого может вызвать вопросы: а что, нельзя было купить, заказать, нанять?.. И как объяснить, что нельзя было? Да  многое (как всякое плохое) уже и забылось. Зато Алексей долго помнил, как в конце сентября загнал машину в свой гараж и шел с ключами домой. Усталый, но гордый.   Думал: пусть теперь жена скажет, что я гвоздя не забью. Я ей такой гвоздь вобью… Но в гараж  после этого до весны не ходил. И новая машина  была не нужна. Так все надоело!
      В апреле, с приходом устойчивого тепла, начал-таки пользоваться машиной. И очень быстро выяснилось, что не только автомобиль дарит дополнительную степень свободы, но и сам гараж предоставляет новые возможности. Гаражи в то время были не только местом хранения и ремонта личных машин, но еще и хранилищем запасаемых продуктов, и мастерской, где изготовлялось все необходимое для дома, и местом встреч с интересными людьми… Сегодня, когда рынок быстро сводит к нулю необходимость самим ремонтировать, изготовлять и запасать, отмирает и значение  гаражей. А тогда определенная часть мужского населения проводила в гаражах большую и отнюдь не самую бесполезную часть свободного времени. Именно здесь формировались первые, по-настоящему демократические, сообщества. В них было неважно, кто ты по должности и званию. Все одинаковы. Это была какая-то новая, отдельная от прочей, «гаражная» жизнь. Каких только событий в этой жизни не происходило! Во всяком случае, за первый же сезон количество друзей у Алексея резко увеличилось. Это всё был очень интересный народ. Инженеры-производственники, управленцы «среднего звена», передовые   рабочие с урановых шахт, других подразделений комбината и двое военных в званиях подполковника и майора.
     Самым активным «гаражным» днем недели была суббота. Утром практически все забирали свои машины и разлетались по разным делам. Во второй половине дня начинали съезжаться. Но расходиться не спешили. Кто приезжал первым (вторым) находил какое-то занятие. Пока не собиралась «критическая численность»: три- четыре человека. Потом от кого-то звучало почти по Достоевскому: «А, что, мужики, не пора  ли  нам  пожить в соответствии со своей глупой волей?» Сигнал быстро и однозначно понимался как приглашение. Каждый нырял в погреб, вытаскивал вино, фрукты, консервацию и переходил в гараж пригласившего. И начиналось действо! Подъезжающие позже просто присоединялись к нему. Сейчас, оглядываясь назад, о многом в своей жизни можно пожалеть. Но осуждать те гаражные посиделки как-то не хочется. Жизнь у каждого была непростой. Проблем хватало. А где их обсудить, получить полезные советы по их решению? А иногда и договориться о помощи. У всех, в этом плане,  разные возможности. И, наконец, где разобраться с проклятыми политическими вопросами? В середине восьмидесятых они стали «доставать» каждого. Надо заметить, сильно пьяным никто не напивался. Во-первых, чаще всего потреблялось некрепкое домашнее вино. Во-вторых, каждый потреблял, не спеша, исходя из собственного состояния. Серьезные разговоры перемежались анекдотами и шутками. Под конец становилось шумно. Хозяин гаража бдел и вовремя командовал: «Шабаш, хлопцы, по домам!» Ему никто и никогда не возражал.
      Иногда случались и отступления от основного сценария. В начале осени прошлогодние запасы вина «подсыхали». Правда, к этому времени появлялись наливки из нового урожая вишен, слив, яблок, абрикосов. Но их не любили: не виноградное вино - это не вино. Тогда временно переходили на магазинные напитки, приобретаемые вскладчину. Однако денег часто хватало только на начало «программы». Продолжение «банкета» целиком зависело от смекалки участников. И, как правило, выход находился. Как-то скинулись вшестером, купили две бутылки водки, выпили. Мало. Сидим, разговариваем. Ждем. Чего - никто не знает.  Приезжает еще один сосед – Саша. Мастер с гидрометаллургического завода. Недавно  купил новую машину. Поставил третий замок на ворота. Обезопасился от воров. Загнал машину в гараж, закрыл на все замки, подходит к остальным со словами:
     - Ну что, я сегодня опоздал?
     - Нет-нет. Как раз в самый раз – откликнулся Игорь - сварщик с шахты «Ольховской». Все насторожились, сразу поняли: что-то придумал. – Ты, скажи, зачем тебе три замка на воротах? Чего ты с ними маешься?
     - Так, воруют же. А машина –  новая!
     - И ты думаешь, из-под трех замков не угонят? Хочешь, я твой гараж открою за две… нет - за три минуты. На каждый замок по минуте?
     - Давай! - согласился Саша. - Последний замок импортный. Ты его до утра будешь открывать. Сколько проиграть хочешь?
     - Литр водки. Ты, наверное, тоже выпить хочешь?
     - За твой счет - не откажусь.
     - А  у самого-то деньги есть? - поинтересовался Игорь.
     - Проблем не будет. В магазине на поселке кума работает. В долг запишет.
     - Ну, тогда одно условие: мы тебя закроем в гараже. Не хочу раскрывать секрет, как я это делаю.
     Условие было принято. Спор состоялся. Сашу заперли в гараже. Игорь пошел в свой, взял тяжелую кувалду. Трех минут не понадобилось: два удара по слабым петлям, петли отвалились, и створка ворот рухнула. За ней стоял онемевший Алексей.
      - Вы, идиоты, что делаете? Где я сейчас сварку найду? - уже на всех  , допустивших этот акт вандализма,  обрушился пострадавший.
      - Ты садись за руль и гони в поселок. А то там магазин скоро закроется, - спокойно подсказал Игорь. - А сварочный аппарат у нас найдется.
Пока Саша съездил в поселок, ворота стояли на месте. Причем, петли были надежно приварены на обеих створках.
      - Швы краской замажь, - посоветовал Игорь.
      - Спасибо, - ответил с улыбкой Саша и пожал ему руку.
      Проблема была решена. Даже две проблемы. О своей Александр и не подозревал…
      Шофера-любители по отношению к автомобилям – народ «разноспособный». Одни очень быстро и легко овладевают вождением. Через год уже гоняют, будто всю жизнь за рулем сидели. Другие долго мучаются, но хорошо ездить у них так и не получается. Не чувствуют машины, теряются за рулем. В Лешкино гаражном сообществе были два ярких представителя тех и других. Оба были лет на десять старше основной  массы. И оба сели за руль поздновато: каждому за сорок  было. Объединяло их  то, что были они откровенными и веселыми людьми. Но если один из них, Иван Павлович, уже после первого сезона стал признанным ассом, то на другого, Николая Ильича, иногда было жалко смотреть. После каждой поездки он повторял: «Бог меня спасает, Бог меня хранит». Первую свою поездку в другой город отметил тем, что полдороги ехал на ручном тормозе и никак не мог понять, почему машина плохо тянет. Потом сам весело возмущался: «Ну, разве можно таким людям права давать?» Это, однако, не помешало ему через год посадить в машину жену, тещу и повезти их в Крым на отдых. В Крыму на какой-то небольшой (по его собственным словам) горке перевернулся. Сам отделался царапинами, жена попала в больницу, но выздоровела, а теща погибла. Судили Николая Ильича. Дали два года условно. После этого он всерьез утверждал: «Лучше бы отсидел два года. За это время всё бы забылось. А сейчас мужики на работе прохода не дают. Все просят покатать своих тещ. Один чудик даже деньги предлагал».
     У Ивана Павловича таких проблем не было. Машина слушалась его, как хорошо объезженный конь. Но сам Иван Павлович был бес еще тот! На одних из посиделок, смешивая украинские слова  с русскими, рассказывал: «Учора выпили з мужиками. Прийшов до дому пiздно. Жiнка нiчого не каже, тiльки лаеться. Ну, я вязаться не став. Лiг та заснув. Зранку узяв машину. У село до батькiв треба iхати. Поiхали. Вертаемось. Жiнка усю дорогу мовчить. Я ей так по-дружески кажу: Катю, будь ласка, не сопы. Она ще бiльше насупилась. А дождь прошел. Пiд городом лужа бiльшая. Заiхав я в ту калюжину. А машина пчих-пчих и заглохла. Катю, кажу, пiди, товкни машину. Щось вона зупiнилась. А вы не бачiли мою Катю?! И танк  подвинет, коли зхочет! Сняла вона туфли, вийшла з машины, уперлась, товкнула. Машина завелась и поiхала. Подивився у зеркало. Стоит моя Катя посеред калюжини, срамиться и кулаком машет. Ну, думаю, и пусть машет. Сопеть не буде!» Одним словом, в воспитательных целях оставил Иван Павлович жену босой в луже за городом. Сам в гараж приехал. Байки травит и угрызений совести не чувствует.
     Каждый год  работники комбината - предприятия с особо вредными условиями труда - в обязательном порядке проходили медосмотр. По результатам осмотра кого-нибудь «вычисляли» и клали в больницу на обследование. Это всегда было очень неприятно. Врачи редко ошибались. После одного из таких осмотров  положили на обследование  Гришу.  Его гараж был напротив Лешкиного. Работал он шахтером. Высокий, немного медлительный украинец. Говорил мало. Обычно «смолил тютюну» и слушал. Заподозрили у него рак прямой кишки.
     Забегая вперед, надо сказать, что  это был тот счастливый случай, когда подозрения не оправдались.  Просто Гришка не очень осторожно поел рыбы. Одна косточка прошла по всему пищевому тракту и воткнулась в стенку кишки почти на выходе. Косточку каким-то образом удалили, и Гришка быстро вернулся на работу. Но при обследовании его начали изучать по полной программе. Прежде всего, решили посмотреть с помощью современного оборудования, что у него «там». Утром медсестра поставила ему клизму и распорядилась: «Теперь иди в туалет, сделай «стул» и возвращайся. Еще промыть надо».Гриша был простой парень. Никогда раньше с клизмами дела не имел. И если бы услышал, что у медиков кроме обычного стула бывает еще «жидкий стул», он бы сильно удивился. В туалете некстати стоял обычный стул. Гриша сел на него, посидел, покурил и вернулся к медсестре. Та, ничего не подозревая, влила в него еще полтора литра промывного раствора и опять скомандовала: «Теперь на «стул», в душ, и к доктору». Гришу уже так подпирало, что он решил больше не ходить в туалет на перекур и сразу пошел в душ. Помылся и, держась изо всех сил, отправился к врачу. Когда его положили на бок и заставили поджать ноги, он еще терпел. Но когда попробовали ввести в него какую-то штуковину, у него почернело в глазах. Больше терпеть он не мог и выдал струю такой силы, что не успей врач отскочить, его бы с ног сбило.
     Весть о том, что у Гриши все обошлось, пришла раньше, чем он из больницы выписался. Детали обследования из него уже в гараже вытащили. Он впервые был в центре разговора.  Шутки приятелей (а повод-то какой!) его не трогали. Главное было не в том, что он онкологическое отделение обделал. А в том, что оттуда живой и здоровый вышел. Сам он  тихо улыбался, а потом даже пошутил: «Мужики, я вывод зробыл». И замолк. «Не томи, Гриша, что за вывод ты сделал?» - не выдержал кто-то. «Дуже простой вывод: человек состоит из говна». Конечно, взрыв смеха! Потом разлили вино по стаканам, и Иван Павлович сказал: «Из чего бы мы ни состояли, а жизнь хороша. И жить хочется. За жизнь!» Никогда не было в гараже ничего более уместного, чем тот тост...


                КУРАТОР

     У каждого времени есть олицетворяющие его люди. Сегодня это входящие в правящую элиту бюрократы и удачливые предприниматели. В предыдущую эпоху ими были партийные функционеры. Причем за десятилетия монополии партийной власти сложилась четкая система отбора кадров. Основой системы служила отрицательная селекция: для работы в управляющих органах отбирались не самые умные, образованные и деловые люди, а те, кто по своим качествам не превосходил руководителей этих органов. В результате осуществлялось постоянное обеднение интеллектом властных структур. А у представителей подрастающих поколений формировалось убеждение, что к благополучию можно пройти «срезая углы». Многие молодые люди отличались неуемным стремлением получить от жизни больше, чем она могла дать всем остальным, и странной уверенностью, что имеют на это право. Их нелепая активность в тех, по существу неестественных, условиях иногда приносила  «карьерные» плоды. Однако в полном соответствии с экологическим законом «сопротивления среды» нередко приводила и к курьезным ситуациям.
      С одним из таких функционеров Лешка познакомился, возглавив группы охраны окружающей среды центральной лаборатории комбината. Функционер  был секретарем комитета комсомола гидрометаллургического завода, на территории которого базировалась исследовательская лаборатория. Звали его Борей. Официально – Борисом Петровичем. Впрочем, секретарствовал он недолго. Комсомольский возраст заканчивался. Возник вопрос о переводе его на другую работу. По образованию - горный инженер, он мог претендовать на должность специалиста любой из шахт комбината. Однако Борис Петрович не только не стал претендовать, но сразу отказался от производственной должности, как только ее предложили. Дело в том, что диплом инженера Боря  получил, не отрываясь от комсомольской работы, окончив заочно местный филиал горнорудного института. Про этот филиал и его выпускников ходило много анекдотов. Как бы там ни было, но, будучи горным инженером, Боря боялся шахты, как преисподней. Услышав про эту ситуацию, главный инженер комбината сразу распорядился: «Пусть увольняется. Таких «специалистов» в шахту мы и сами не должны пускать. Мало нам бед?!» Казалось бы, вопрос был снят. Но вмешался партком, и Бориса Петровича устроили... ведущим инженером по охране окружающей среды в отдел техники безопасности  комбината, то есть куратором Лешкиной службы.
      Необходимо отметить, что в то время про экологию мало кто слышал. Но на предприятиях атомной промышленности, в силу их специфики, охраной природы вынуждены были заниматься изначально. На комбинате добывались миллионы тонн урановой руды, которая  перерабатывалась с использованием сотен тонн различных реагентов. Готовая продукция исчислялась килограммами. Всё остальное превращалось в опасные отходы. А кругом черноземная, густонаселенная зона центральной части Украины. В такой ситуации вопросы безопасного обращения с отходами всегда были не менее  значимы, чем производственные проблемы. Руководителями комбината были опытные и образованные люди. Назначение Бори начальником над экологами говорило только о том, что они относились к подобным процедурам, как к неизбежному злу. Впрочем, и сам куратор при первой же встрече поспешил заверить, что не намерен особо вникать в работу. Попросил держать его на всякий случай в курсе дела и по секрету сообщил, что кандидатский срок для вступления в партию у него скоро заканчивается. Дальше он пойдет «по партийной линии».  Такое положение устраивало всех. О кураторе можно было забыть, если бы он сам иногда не напоминал о себе.
      Однажды на комбинат пришло приглашение на научно-практическую конференцию по отраслевым природоохранным проблемам. Конференция  должна была состояться на родственном предприятии в казахском городе Шевченко (теперь - Актау). Приглашение с резолюцией главного инженера попало к Борису Петровичу. Он по старой комсомольской привычке любил всякие съезды и загорелся желанием поехать. Пошел к главному инженеру. Тот объяснил ему, что участие в конференции предполагает не только присутствие на заседаниях, но и соответствующие выступления. И предложил ему написать научный доклад по проводимым на комбинате природоохранным работам. Научных докладов Боря никогда не писал. Но на прежней работе кое-чему научился. Поэтому сразу позвонил Алексею и передал распоряжение(!)  руководства комбината о написании такого доклада с указанием в качестве авторов фамилий главного инженера, куратора работ и их исполнителя. Заказанный доклад через неделю лег главному инженеру на стол. Тот, понимая, что автором всегда является последний в списке, не стал, тем не менее, вычеркивать фамилию куратора (тогда пришлось бы это сделать и со своей). Больше того, распорядился отправить их в командировку обоих. Лешка тогда сильно удивился, как легко Боря решил в свою пользу вопрос, используя простую хитрость.
     В конце октября поехали они в командировку. Сначала на поезде до Минеральных  Вод, затем на самолете через Каспий до Шевченко. Город этот располагался в пустыне у моря. При заходе самолета на посадку нельзя было не любоваться его бело-розовой панорамой. Было в ней что-то искусственно-сказочное. Впрочем, как и во всей тогдашней жизни. Конференция, с  заключительным банкетом в подземном бункере на морском побережье, была одним из элементов той жизни. Обратно возвращались тем же путем. Во всем чувствовалась приближение ноябрьского праздника. Жители Мангышлака были удивительно подвижными людьми. Любой праздник они использовали для поездки на «большую землю». Авиарейсов до Минвод было много: самолеты взлетали, чуть ли ни каждый час. Но «украинцам» достались билеты только на послеобеденный рейс. Это обстоятельство заметно усложняло жизнь: до отхода их поезда из Минвод оставалось мало времени. Однако после приземления им повезло: быстро нашли такси (тогда это была проблема!)
     На вокзал приехали с запасом времени в полчаса. Казалось бы, можно  перевести дух. Но когда вошли в кассовый зал, настроение стремительно рухнуло на самое дно. У кассы была не просто очередь, а какая-то бесформенная толпа галдящих на разных языках смуглых людей. Боря стоял  бледный. Леша попробовал его успокоить: «Не переживай, не конец света. Надо в предварительной кассе брать билеты назавтра и искать гостиницу». «Нет, - закричал почти истерично  куратор, - я должен уехать сегодня!» После этого бросил на пол свой портфель и, с места набирая скорость, врезался в толпу. Это произошло так быстро, что Алексей  не успел среагировать. Молча поднял портфель и стал наблюдать, как куратор, расталкивая всех и получая ответные тумаки, стал разъяренно продираться к окошку кассы со словами: «Поезд отходит через десять минут, мне нужен только один(?) билет». В конце концов, ему удалось ухватиться за ограждающий кассу латунный поручень. Стоявшая перед самым окошечком девица не на шутку испугалась и нырнула под поручень. Тогда в разговор вступила кассир. Она была женщиной «принципиальной» и  заявила, что без очереди(!) ни одного билета никому не даст.
     Положение спасла девица. Из-под поручня она завизжала: «Дайте вы ему билет! Или по морде! Долго я здесь сидеть буду?» Наконец кассир услышала название станции, до которой Боря просил билет. После этого она покрутила у виска пальцем и показала на соседнюю кассу. Куратор на ее жесты не обращал внимания. Тогда она стала словами объяснять ему, что ее касса продает билеты только в южном направлении. А на север и запад - в соседней кассе. Кассир соседней кассы – старушка в очках и чепчике – отложила вязание и спокойно оформила Алексею два билета. К тому времени Боря «пустился» в обратный путь. Когда выдрался из толпы, на него  жалко было смотреть. Пальто, костюм, рубашка расстегнуты. Галстук висел на голой шее. На щеках нездоровый румянец. Руки трясутся. Протянул Леша ему билет и спросил: «А ты зачем туда лазил? Так можно и на поезд опоздать». Однако по тяжелому ответному взгляду понял, что пока лучше не шутить. Предложил: «Время у нас есть. Пойдем в буфет, выпьем пива». Пока  покупал пиво, Боря привел себя в относительный порядок. Бутылку пива он выпил залпом. После этого спросил: «А, что, в соседней кассе пассажиров совсем не было?» «Ни единого!» - подтвердил Лешка его догадку. Тут куратор засмеялся. И смеялся до прихода поезда. В поезде они легко сошлись в определении причины своей ошибки. Жизнь такая, что никто не ждет от нее ничего хорошего. В том числе – отсутствия очередей в железнодорожную кассу. Неудивительно, что в цейтноте  оба приняли за реальный самый плохой вариант. Не задумываясь и не давая себе труда разобраться. Одним словом - инерционность мышления. Дальнейшая дорога была веселой. Возникал, правда, вопрос: почему куратор просил в кассе продать только один билет? Но этот вопрос так и остался не заданным. Все хорошо, что хорошо кончается. Вскоре после возвращения из командировки  куратор перешел на работу в партком комбината.
     Второй раз их пути пересеклись лет через пятнадцать. Боря уже работал третьим секретарем горкома партии. Алексей же читал лекции по линии общества «Знание» и слыл в городе известным диссидентом. Проблемы в стране нарастали. На продукты питания и товары первой необходимости вводились талоны. Объявленная перестройка выдыхалась. Приближались новые времена. Партийные органы, будучи не в силах справиться с ситуацией, вели себя осторожно. И даже пытались наладить диалог с оппонентами. Тут перед Алексеем Дмитриевичем и появился  Борис Петрович. С приглашением принять участие в  «круглом столе». Причем, «круглый стол», в связи с жаркой погодой (в конце августа), планировалось организовать в выездном варианте:  на базе отдыха Южного радиозавода, с пятницы на субботу. Круг участников ограничен: представители горкомов партии и комсомола – с одной стороны, и представители «альтернативных объединений» основных предприятий города – с другой. Можно с детьми, женами (подругами). Все это походило на попытку организации горкомом  очередного «кураторства». Впрочем, попытку заведомо обреченную. Алексей, не раздумывая, дал согласие. И в назначенное время на своей машине с пятилетней дочкой приехал на базу отдыха. «Круглый стол» вела секретарь по идеологии горкома партии. Средних лет, красивая и достаточно эрудированная женщина. Она была явным исключением в рядах прочих защитников строя. И сохранилась в этих рядах, скорее всего, благодаря присущему некоторым женщинам уму, который позволяет, когда нужно, ум не показывать. Она хорошо подготовилась.
     Но особой дискуссии не получилось. С жизнью не поспоришь. А жизнь, благодаря объявленной гласности, уже показала: там, где социализм, там бедность и бесправие. «Круглый стол» получился хоть и шумным, но быстро закончился. Секретарь по идеологии уехала домой. Для остальных предусматривалась вторая часть мероприятия: налаживание неформальных отношений между сторонами. Одним словом, всех пригласили за  «некруглый» стол. Главным здесь был профессиональный куратор. Оказалось, кое-что ему очень хорошо удается. Например, организация  «пира во время чумы». Стол ломился от выпивки и закуски. Среди участников ханжеством никто не страдал. Очень быстро различия по политическим взглядам исчезли. Партократы и демократы смешались, повеселели, хором запели народные песни и в обнимку танцевали до полуночи. Утром гуляния продолжились, но перенеслись на берег реки. Главной забавой стало катание на водных лыжах. Мало кто умел это делать. Многие просто тащились на веревке за катером без лыж. В один из таких «заездов» с Бори сорвало плавки. Инженер с завода «Электрон», приехавший на мероприятие с женой, «правильно» оценил ситуацию и принес ему «запасные». Очень разноцветные, зато «очень модные».
     Перед обедом Алексей с дочкой раньше других собрались домой. Борис Петрович напросился в попутчики. По дороге выяснилось, что у его жены сегодня день рождения. А он вчера уехал, не пригласив ее с собой. Теперь Алексей должен  помочь ему наладить отношения. Кроме того, надо заехать в горком и доложить «Первому», как все прошло. Он ждет. Было очевидно, что за прошедшие годы Боря окончательно утвердился в праве использовать других в своих целях. Алексей возражать почему-то не стал. Сказал только: «Сначала дочку домой завезем. Ее тоже мать ждет».
     У горкома, выходя из машины, Боря бросил: «Надо где-то  цветов достать. Подумай». Получалось, что пока он докладывает, Алексею нужно съездить на рынок и купить  букет. Это было уже слишком! Никуда он не поехал, а срезал пять роз, растущих прямо перед горкомом. Вернувшись, Борис Петрович удовлетворенно осмотрел букет и скомандовал: «Поехали Людмилу поздравлять. При тебе она ругаться не станет». Поехали. Приехали. Поднялись на третий этаж. Он  перевел дух и позвонил в дверь. Вышла Людмила. Боря протянул ей цветы, произнес заготовленное поздравление. Его жена молча взяла букет. На Алексея она, казалось, не обратила никакого внимания. Но то, что должна была сказать в единственном числе, сказала во множественном: «Ну, что коты мартовские, нарезвились?» И начала с размаху хлестать цветами мужа по физиономии. Алексей, проклиная себя за  малодушие, пошел вниз. На первом этаже Боря его догнал. Когда вышли на улицу, он принялся, вытирая  носовым платком выступившие на лице капли крови, вычитывать:
      - Где ты такие колючие цветы взял? Не мог найти что-нибудь помягче?
      - Откуда же я знал, по какому назначению они будут использоваться. Для твоей жены срезал у твоего горкома, - сообщил Алексей ему не без иронии.
      - У горкома?! А если бы охранник увидел? - назидательно запричитал Боря.
      -Видел охранник, - успокоил Лешка его. - Ничего не сказал. Наверное, понял,  для кого цветы.
      Лучше бы он так не шутил. После его слов Борис Петрович буквально завыл:
      - Видел?! Да ты понимаешь, что он сегодня же доложит «Первому»? И  амбец всей моей карьере!
      - Не переживай, -  успокоил  его  друг еще раз. - Твоей карьере и так скоро амбец.
      Это «скоро» случилось ровно через год: в августе 1991-го. Однако в тот день несчастья у Бориса Петровича продолжились. К приходу гостей он все-таки уговорил свою Людмилу, и она пустила его домой. День рождения отметили. Перед сном Боря разделся и собрался в душ. Тут-то и оказалось, что он приехал с «круглого стола» в женских плавках. Скандал разразился с использованием скалки и других кухонных инструментов. Хорошо, подкинувший «подлянку» с плавками демократ назавтра сам позвонил и искренне извинился за необдуманную шутку.
     Казалось бы, все это случайные события. Но то, что они регулярно происходили с Борисом Петровичем, вовсе не было случайным. Работай он не партийным надсмотрщиком, а простым советским инженером, как многие другие, ничего подобного не было бы. Это ведь только кажется, что с помощью хитрости можно многое от жизни  получить. Так сказать, бесплатно, за свой ум и скрытые достоинства. Но ум и хитрость - не одно и то же. И бесплатного в жизни ничего не бывает. За хитрость, чаще всего, своим достоинством и приходится расплачиваться.


                РАСПАД

     Вопрос о главном событии в жизни Лешкиного  поколения можно отнести к риторическому. Конечно, это революция, случившаяся в стране в конце прошлого века. Теперь уже мало кто сомневается, что это была именно революция. Попытка ограничиться проведением реформ с целью улучшения существующего строя (перестройка) была предпринята. Но она оказалась обреченной. Гласность быстро разрушила «единственно верную» идеологию. Вырвавшаяся на свободу правда привела к естественной смене политического строя. При этом накопленные за десятилетия «тектонические напряжения» оказались на такой глубине общества, что «тряхнуло» всю огромную страну. «Нерушимый союз» в одночасье разрушился. Образовавшееся «цунами» прокатилось по всему миру. Для многих это произошло неожиданно. Почти как природное явление. Но общество - не природа. Признаки глобальных потрясений в нем проявились задолго до самой катастрофы. И каждый живущий в ту пору мог их наблюдать. Другое дело, многие предпочитали не видеть.
     В конце шестидесятых один из Лешкиных родственников занялся изучением  генеалогического древа. Будучи в гостях, он познакомился с результатами.  Получалась забавная картина. За участие в бунте из Украины в Сибирь в свое время были сосланы три брата. Старший – в Забайкалье, средний – за Енисей, младший – за Иртыш. От младшего «бунтаря» и пошел род Алексея. В начале семидесятых он окончил институт и по распределению попал на Украину, т.е. на землю своих предков. Вот тогда-то к нему и стало возвращаться то, за что их оттуда выслали. Дело было, конечно, не в наследственной предрасположенности. В генах, как известно, подобная информация не записывается. Просто по времени совпало: был рассвет так называемого застоя. Общество уже серьезно страдало от идеологической лжи. На фоне убогого существования абсолютного большинства жителей страны и чрезмерного превознесения заслуг очередного вождя эта ложь была особенно очевидна. Пик пришелся на 1977 год. В октябре принималась новая конституция, в ноябре отмечался юбилей «великой революции». В преддверие этих событий партийные органы демонстрировали необычайную активность по обеспечению их всенародности.
     Вот к Алексею как-то подошел парторг, покритиковал «беспартийного инженера-исследователя» за общественную пассивность, предложил вступить в общество «Знание» и подготовить лекцию на тему «Достижения экономики страны за годы Советской власти». «Зерно упало» в подготовленную раздумьями «почву». Ему и самому хотелось разобраться в ситуации. Дал он согласие и стал искать (тогда это было непросто!) объективные данные по экономическому состоянию своей и других развитых стран в последние десятилетия. Основные показатели (производство валового продукта, жилья,  автомашин, бытовой техники, продуктов питания) пересчитал на душу населения, построил соответствующие графики и пошел с первой своей лекцией по цехам родного предприятия. Глядя на эти графики, и без комментариев можно было сделать однозначный вывод: по уровню жизни советские люди безнадежно отстали от всего цивилизованного мира. И, что хуже всего, продолжали все больше отставать. Если так дело пойдет, существующая  власть скоро должна была рухнуть.
     Как же он тогда  был «неправ»! И не только с точки зрения парторга, профорга  и других штатных «воспитателей». Но и по мнению коллег, и рядовых рабочих. Самый нейтральный отзыв звучал примерно так: «Его, дурака, советская власть выучила, а он теперь ей близкую кончину пророчит». Прочитал Леша свою лекцию четыре раза и бросил это занятие. Причем, без какого-то нажима со стороны «воспитателей». Почему-то самому скучно стало. Никто с ним по поводу объективности данных спорить не собирался. Просто навесили ярлык «диссидента» и таким образом всем всё объяснили. Правда, как впоследствии выяснилось, далеко не все в это поверили.
    Через тринадцать лет про его диссидентство вспомнили. К тому времени он получил второе (экологическое) образование, защитил кандидатскую диссертацию и читал популярные лекции в трудовых коллективах. Экология в его изложении была вовсе не аполитичной, но вполне антипартийной наукой. Одним словом, по совокупности причин оказался Алексей Дмитриевич первым демократически избранным председателем городского совета. Удивительным было то время. В обществе поднялась волна оптимизма. Все наслаждались возможностью говорить и слушать правду. События развивались стремительно. В августе 91-го ГКЧП попыталась остановить процесс. Но только ускорила его. В центре (в Москве) демократия победила за три дня. На окраинах партийные элиты немедленно перекрасились в национальные цвета и объявили о независимости. По республикам прокатилась волна референдумов. На Украине он был назначен на первое декабря. Вокруг идеи «незалежности» молодые демократы (национал-антикоммунисты)  быстро побратались со своими «клятыми» оппонентами (национал- коммунистами). Этот процесс дружно прошел и в Лешкином горсовете. Он же не стал «вилять» и опубликовал в местной газете две статьи: «Все начиналось с Киевской Руси» и «Независимость без рынка не спасет». В статьях призывал избирателей не голосовать за выделение Украины в отдельное государство и доказывал, что это обернется бедой для самого украинского народа. И опять был перед всеми «неправ». Ну, почти предатель! На сложившуюся ситуацию статейки, конечно, не повлияли. На референдуме абсолютное большинство (более 85%) избирателей города проголосовало за независимость. Алексей оказался в «политическом» одиночестве и понял, что пора возвращаться в Россию.
     Место ссылки выбрал себе сам. Собственно, и выбирать не пришлось: оно у него было фамильным. В начале мая 1992 года уволился, выписался, сложил вещи в свою «девятку», пригласил на помощь друга, и рванули они с ним из-за Днепра за Иртыш. Время было тревожное. Страна разваливалась на глазах. Бензина на заправках не было. На дорогах проверки: спецназ с автоматами, обысками и предупреждениями, что остановить могут и бандиты. Пронесло. Через три дня были в Омске. Расстались с другом: друг самолетом полетел в Москву, а Алексей   в одиночестве погнал на северо-восток.
     Домой, к родителям, приехал 12 мая.  Первое время наслаждался волей: как блаженный ходил со старым своим ружьем по весеннему лесу и заливным лугам. Казалось, что всё неприятное и тяжелое осталось позади. В голове рождались радужные планы: организовать с племянниками (двумя  тридцатилетними механизаторами) фермерское хозяйство и жить свободным на свободной земле. Однако к его предложению родственники отнеслись скептически: «Нам и в совхозе хорошо. Зарплату платят. Горючего – залейся. Зерна – всегда можно украсть. Какая «своя земля»? Зачем она нужна?» Жалко их стало. В свое время крестьян в колхозы с помощью террора загоняли. Лешкины земляки дольше других и с оружием в руках этому варварству сопротивлялись. Но прошли десятилетия, сменились поколения. Теперь для них «коллективная клетка» - дом родной. Никто не знает, как на свободе жить. Боятся с голоду умереть. Ладно, подумал Алексей, они еще не догадываются, что социализм закончился. Надо подождать. В крайнем случае, можно и единоличным хозяйством обеспечить себе жизнь.
    Чтобы получить участок земли под усадьбу, устроился Алексей на работу в совхоз. По иронии судьбы приняли его заместителем директора по реорганизации.     Постановление правительства о передаче в собственность сельским жителям земли и государственного имущества уже было опубликовано. Коллективное решение о разделе совхоза на товарищества тоже было принято. Оно и обеспечило Алексею работу: кому-то нужно было рассчитывать имущественные и земельные паи, оформлять свидетельства собственности, осуществлять другие организационные процедуры. Вот он и решил помочь землякам в этом деле, считая, что они приняли радикальное, но очень правильное решение. Колхозы-совхозы - нерыночные структуры. Они, как и породивший их строй, не подлежат реорганизации (перестройке). Но на их создание, в своё время, ушло много «материала». Единственный способ свести потери к минимуму – это аккуратно демонтировать  негодные сооружения: т.е. разобрать их на части, а части передать в частные руки. Поэтапно. Сначала - в коллективные товарищества. Затем - жизнь покажет. Те товарищества, которые будут работать себе в убыток, разделить на единоличные хозяйства. Причем, осуществить все нужно в короткий срок. Пока доставшаяся  от государства «бесплатная» собственность не пропадет от безобразного общественного пользования. Через 2-3 года отступать станет некуда: только работать, только укреплять собственные (коллективные и единоличные) хозяйства. В конце - концов, появится естественное стремление к нормальной человеческой жизни.      
     Это - прямой путь возвращения в крестьянство.Так Алексей понимал дело, принимаясь за него. В то время он считал, что деревня  начнет возрождаться быстрее города. В деревне результаты строительства  «светлого будущего» представлялись настолько безобразными, что от них легко и без сожалений должны были отвернуться все, как только представится возможность. Однако на практике быстро убедился, что излишне оптимистичен в оценке деревенской жизни. За тридцать лет его отсутствия начавшаяся в результате коллективизации деградация привела почти к полному разрушению крестьян. Работа для них перестала быть источником благосостояния, а семья, дом, собственное хозяйство – естественной потребностью что-то создать на земле, источником радости и смысла жизни. Но душа человека не терпит пустоты. Появились источники радости суррогатной: народ начал пить. Ушла в прошлое традиция веселых сельских гуляний в праздники. Утвердилась другая: пить стали все, круглый год, без праздников и гуляний. «Ничейная» государственная собственность породила еще один порок – воровство. Пожалуй, наибольшей «радостью»  было «украсть на  выпивку». Из этого состояния возвращаться в крестьянство уже никто не хотел. И Лешкины земляки проголосовали за реорганизацию совхоза только потому, что директор предложил. Но, разделив с его помощью совхоз на товарищества, т.е. сделав первый шаг в нужном направление, они не осмелились делать последующие. Увидев, что соседи  ограничились перелицовкой колхозов-совхозов в акционерные общества и услышав в свой адрес настоящий вой на всю область (совхоз разваливают!), они стали спрашивать не «что делать?», а «кто виноват?».
     Искать долго не пришлось. Таким виноватым оказался Алексей.  Перед всеми! Даже перед родственниками! И не важно, что решение о разделе совхоза принималось тогда, когда его еще в деревне не было. «Если бы не ты, это решение осталось бы на бумаге. Никто его выполнить бы не смог», - было самым мягким обвинением в его адрес. Люди так привыкли, что от них самих ничего не зависит, что другого положения не хотели. О дальнейшем разделе убыточных товариществ (в основном – животноводческих) не могло быть и речи. В течение двух лет они прекратили существование, «проев» имущество и нанеся существенный ущерб своим пайщикам.
     Однако основные полеводческие товарищества выжили. Земля обрабатывалась и засевалась. Больше того, все владельцы земельных паев (в т.ч. пенсионеры) после каждой уборки урожая стали бесплатно получать по нескольку центнеров зерна. Существенно больше получали работники товариществ.  Поголовье скота в личных подворьях заметно увеличилось. За счет этого кто-то стал выживать, а кто-то и жить. Рыночные механизмы все-таки сработали и в  непростых сибирских условиях. У соседей же поля стали постепенно зарастать, зарплата была мизерной и нерегулярной. Но обвинений с Алексея земляки снимать не стали. Правда, заменили  противоположными: «не за то, что совхоз развалил, а за то, что не развалил его сразу  до конца». Говорилось это, чаще всего, с улыбкой. С таким вердиктом  можно было жить…
      В первый же год он начал создавать собственное хозяйство. Завел полный двор скотины, пасеку, получил за околицей большой участок земли (3,5 га) и приступил к строительству усадьбы. Место выбрал красивое и удобное. С севера усадьбу защищал густой сосняк. На востоке – светлый березовый лес. Юго-западную границу обрамляла естественная ложбина, самой природой предназначенная для  пруда. На западе перед окнами дома открывался красивый вид на далекую заречную тайгу. Не менее важным было и то, что вблизи проходила местная линия электропередач, а рядом оказалась пригодная для эксплуатации скважина. Одним словом, все необходимое для организации единоличного хозяйства было. Только не ленись, работай, реализуй свою мечту. И он работал. Четыре года! Когда же все сделал - понял, что никакая это не мечта, а заложенное на генетическом уровне стремление к воле. Понял и то, что ему, существу уже давно не деревенскому, это стремление нужно реализовывать в обществе, а не бежать из него. И так  захотелось вернуться в город и заняться интеллектуальным трудом, что голова заболела.
     Благо, к тому времени он уже вывез жену с дочкой из Украины в Димитровград – бывший город Мелекесс, где студентом проходил практику.  Поэтому его возвращение было неожиданно быстрым. И своевременным…. Вскоре  с сердечным приступом он лежал в больнице. Проведенные в «ссылке» годы не прошли даром. Революцию мало кто пережил без ущерба. Сегодня, возвращаясь мысленно в те годы, ему уже никого из жителей деревни ни в чем упрекать не хочется. Все они жертвы. И если состоится страшный суд, то в качестве виноватых  за их  несчастную судьбу должны предстать другие. Те, кто в начале века лишил их свободы, а в конце века, одним росчерком пера, эту свободу даровал, забыв сказать, что с ней делать. В городах государство взяло на себя часть затрат по содержанию жилищно-коммунального хозяйства и безработных. Крестьянам не только не было никакой помощи, но  по отношению к ним со стороны государства не существовало никакой честной и внятной политики. О селе реформаторы боялись даже говорить. Брошенные на произвол судьбы люди нищали, спивались и гибли в массовом порядке.   
     «Деколлективизация» в деревне была не менее  страшной, чем коллективизация.Когда-нибудь «бесовские девяностые» будут называть годами упущенных возможностей. Но в то время бедная деревня оказалась ненужной никому. Все были увлечены дележом государственной собственности, сконцентрированной в городах. Особенно активно этот процесс осуществлялся в столице. Москва, распоряжаясь финансами всей страны, принялась строить для себя капитализм,  также целеустремленно, как еще недавно строила коммунизм. Она, как всегда, жила «под собою не чуя страны». Перед самым отъездом Алексей смотрел с сестрой программу центрального телевидения. В течение получаса показывали, как старательно сотрудники московской службы спасения снимали с пальца оплошавшей женщины обручальное кольцо. После просмотра сестра сказала: «У меня аналогичный случай был. Не сняла кольцо вовремя. А потом – ни в какую. Не идет, хоть палец отрубай. Пошла к соседу. Он - мастер. У него всякий инструмент  есть. Долго провозился. Но снял. Я ему бутылку водки купила». Помолчала. Вставая, добавила: «Вот дура-то! Надо было позвонить в московскую службу спасения. Приехали бы и бесплатно сделали»...


                ЭКОЛОГИЯ

     Если человек по жизни стремится работать, он сначала становится учеником, потом - мастером, а затем и философом. При этом не так уж важно, кем по роду деятельности является: крестьянином, художником или ученым. Правда, некоторые виды деятельности и соответствующий им образ жизни могут способствовать овладению знанием и мастерством. Но не больше, чем, например, характер и природные способности. Случайность тоже кое-что привносит в непрерывный процесс становления, чаще всего, нивелируя действие внешних факторов. Поэтому статус человека обычно соответствует трем периодам жизни. Правда, у каждого на своем уровне. И временные рамки периодов у всех свои. У Алексея, как он утверждал, все происходило по среднестатистическому варианту. Другими словами, мог бы и раньше поумнеть! Но и здесь -  не было бы счастья, да несчастье помогло.
     Сердечный приступ сильно поубавил в нем оптимизма. Он вдруг понял, что жизнь – короткая штука. В любой момент может закончиться. Слава Богу, в пятьдесят лет пронесло. Но сколько этих лет еще отмерено, никто не знает. Пока лежал в больнице, пришла весна. В мае поехал на восстановление в деревню. И все лето ходил на рыбалку. Для этого специально выбрал дальний песчаный берег. Утром пять километров туда, вечером – столько же обратно. Весь день босиком.  На пустынном берегу много дум передумал. Слегка окреп. Очистил душу от иллюзий. Природа, как известно,  лечит. И не только физически. К осени был готов к работе, к совсем другой  работе.
По возвращении в Димитровград засел за исследования по экологии. Некоторые знания в этой области у него и раньше были. Но то были, в основном, технические знания, которые он приобрел, работая инженером-экологом на горно-химическом комбинате. А тут ему в размышлениях на берегу что-то подсказало, что экология не должна быть ни биологической, ни технической, ни другой конкретной наукой. В современном мире ей уготована особая роль: обеспечить жизнь человека в живой природе. Догадка не давала покоя и требовала подтверждения.
     На  исследования ушло два года. Оглядываясь назад, он признал: это были самые удачные годы его жизни. И не только потому, что  впервые занимался  чистым познанием. За годы смуты подросла и пошла в восьмой класс дочь. Теперь, кроме свободного творчества, он каждый день готовил обеды, встречал  из школы дочку, и  они с ней много гуляли по городу. И хотя в то время он нигде   не работал, но пенсию за работу во вредных условиях уже получал. Пенсия была маленькой. В результате постоянно возникали материальные трудности. Однако та жизнь была наполнена какой-то тихой радостью. Много ли человеку надо? Сначала – много! А потом - относительного здоровья, нужности детям и интересной работы вполне хватает. Перелопатив гору литературы и проведя в размышлениях не одну ночь, он написал учебник по современной экологии, в котором «нарисовал» более или менее четкую (прежде всего, для самого себя) картину.
    Всем мы обязаны нашей планете. Именно на Земле, «вскоре» после ее образования (4,5 млрд. лет назад), сложились условия, в которых из бесчисленного множества виртуально допустимых форм самоорганизации материи возникли первые химические соединения с удивительными свойствами: «умением» использовать солнечную энергию для дальнейшего усложнения собственных структур. Взаимодействие их между собой привело к образованию мельчайших частиц живого вещества. С этого и пошел процесс. Появление же сначала простейших, а затем всё более сложных живых организмов качественно изменило характер эволюции. В космосе много планет, возраст которых больше чем у Земли. Но там за прошедшее время ничего не изменилось. Все та же пыль и каменная твердь «под ногами».
     Совсем другая картина у нас. За миллиарды лет наша планета «оделась» в живую оболочку - биосферу. Жизнь преобразила все вокруг и привела в вековое равновесие друг с другом все свои компоненты.
    Так бы оно и продолжалось, если бы на определенном этапе не появился человек. По космическим меркам, совсем недавно появился: не более 20 млн. лет назад. Причем 20 млн. лет – это, если отсчет вести от того далекого предка, который, по всему, был еще животным. Если же говорить о том, кого мы привыкли называть Homo sapiens, то его история насчитывает максимум 40 тыс. лет. По сравнению с эволюцией биосферы – это всего лишь краткий миг, примерно 1 секунда в сутках. Однако что он натворил за эту «секунду»!   
Впрочем, на первых порах, являясь закономерным результатом эволюции, человек ничем не угрожал природе. Больше того, он был необходимым ее элементом: занимал определенную экологическую нишу и не нарушал сложившегося к тому времени биосферного равновесия. Но по мере развития интеллекта человек все меньше приспосабливался к природе и все больше приспосабливал ее к себе. Свои уникальные способности он направил на то, чтобы жить в биосфере, как паразит в теле хозяина. И чем могущественнее становился, тем более паразитический образ жизни осваивал, стремясь полнее удовлетворить свои всё возрастающие потребности. В конце 19 века,  благодаря успехам в медицине, он «отключил» механизм естественного отбора, т.е. возможность природы регулировать свою численность. После чего произошел «демографический взрыв». Подоспела и научно-техническая революция. В результате «паразитов» развелось так много, и потреблять они стали такое количество  природных ресурсов, загрязняя при этом все остальные, что «живой организм» биосферы перестал быть здоровым. Равновесие его элементов нарушилось.
     Болезнь быстро прогрессировала, и наступил экологический кризис. Кризис, как известно, не обязательно заканчивается летальным исходом. «Организм» может и выздороветь. Но для этого ему нужно, мобилизовав свои силы, избавиться от паразитов. Быть уничтоженной природой – вот единственная перспектива «прогресса» нашей технократической цивилизации. Теперь, чтобы выжить, человеку необходимо изменить свой образ жизни. Причем, ускоряющиеся темпы негативных изменений в природе (чего стоит только  климатическая нестабильность!) не оставляют времени на размышления. Всё говорит о том, что человечество в своем развитии достигло определенного предела и должно осознать необходимость коренной перестройки общественной эволюции.
В свое время появление Жизни изменило характер эволюции Земли. Появление Разума изменило эволюцию Жизни. Но условия Жизни не могут диктоваться Разумом: он сам является её продуктом. Может быть, поэтому результаты их деятельности противоположны: Жизнь создала биосферу, Разум её разрушает.    
     Направление необходимой перестройки как будто не вызывает сомнений. Если зарождение Жизни изменило Землю и послужило началом биологической эволюции, а появление Разума изменило Жизнь и послужило началом общественной эволюции, то третья и, вероятно, последняя «коренная перестройка» должна качественно изменить  Общество, с тем чтобы его эволюция  не противоречила эволюции Жизни. В противном случае общественная эволюция окажется процессом тупиковым. Разум не может управлять Природой. Но он может и должен научиться управлять Обществом.
     Похоже, человек поторопился присвоить себе звание Homo sapiens. Далеко не вся его деятельность является разумной. Больше того, по-настоящему «сапиентные» дела ему еще предстоит совершить: согласовать жизнь общества с жизнью природы. Гармонизация отношений возможна только через духовное совершенствование человека. Необходима коренная ломка сознания со сменой шкалы жизненных ценностей. В результате «переориентации» прогресс должен пониматься не как беспредельный рост материального, а как постоянный рост духовного состояния человека. Стремление к возрастающему потреблению материальных благ губительно по отношению не только к природе, но и к самому человеку. Достойная цель человеческой жизни не в материальном, а в духовном обогащении. Для достижения последнего человеку, конечно, необходим  определенный минимум материальных условий. А вот на обеспечение гипертрофированных материальных благ требуется много времени и сил. У иных на это уходит вся жизнь…
     Переход человека к новому образу жизни не может быть простым. Необходимо адекватное самой жизни, единое для всех живущих на Земле людей рациональное мировоззрение. Оно может сформироваться на основе достижений всех существующих наук. Квинтэссенцией наук становится современная экология. Экологическое мировоззрение должно объединить в себе естественно-научные и религиозно-нравственные представление о мире, т.е. стать научно-нравственным мировоззрением, а сама экология должна быть одновременно наукой и религией, новой философией и новой верой. Для этого необходимо признать, что Природа равнозначна Богу. Точнее, признать, что Бог – это только символ Природы. Единство существующих на Земле природных, общественных и технических систем в условиях их согласованной эволюции (коэволюции), неизбежно приведет экологию на смену всем прежним идеологиям и религиям.
     И этот процесс уже начался. В 20 веке, загубив сотни миллионов жизней, человечество освободилось от идеологий. В 21 веке, судя по всему, оно вынуждено будет отказаться и от религий. Идеологии и религии есть не что иное, как иррационально истолкованный опыт. По этой причине они не могут быть основой прогресса. Общество, взявшее «на вооружение» какую-либо идеологию или религию, невольно ввергает себя в пучину бед. Жизнь человека значительно богаче и сложнее самых, казалось бы, верных теорий и верований. Правда, у  землян пока нет единого для всех рационального мировоззрения. Хорошо, если за свои заблуждения в новом веке они заплатят цену меньшую, чем заплатили в прошлом…
     Развитие природных и общественных систем происходит по общей логике. Она определяется дарвиновской триадой – наследственность, изменчивость, отбор. Причем, природа давно перенесла действие естественного отбора с индивидуальных качеств человека на качества организуемых им общественных структур. Борьба за существование перешла из биологической сферы в социальную. И эта борьба продолжается до сих пор. Люди живут в мире, разделенном множеством государственных, национальных, религиозных и имущественных границ. Общественные конфликты не прекращаются как между государствами (которых, кстати, становится все больше), так и внутри самих государств. Опасность общей для всех беды осознается немногими. Между тем, если человечество не объединит свои усилия, то  противоречия между обществом и природой очень скоро могут превратиться в необратимые, т.е. вырастут настолько, что с ними невозможно будет справиться. Экологический кризис, в условиях которого мы давно живем и можем еще что-то изменить, превратится в экологическую катастрофу, когда исправить уже ничего будет нельзя.
Реализация стратегии выживания – задача не для отдельных стран.
     Но объединение усилий всего мирового сообщества для её воплощения сегодня вряд ли возможно. В таких условиях необходимо, чтобы каждая страна самостоятельно начала разворот и движение к общей цели. У России в этом отношении особая ситуация. В экологическом плане России не очень повезло: она самая большая и самая холодная страна. Растянутые коммуникации и низкие температуры обуславливают необходимость значительно больших энергетических затрат на производство продукции по сравнению с другими странами. Но в продолжение этого недостатка находится и очевидное преимущество: у России сохранился больший, чем в других странах, запас природных ресурсов. Это обстоятельство оставляет неплохой шанс на выход из тупиковой ситуации. Но сумеет ли она воспользоваться своим шансом?
     Для решения экологических проблем необходимы сильная экономика и хорошо организованное общество. Ни того, ни другого пока не создано. Правда, вроде начинаем создавать. Не всегда последовательно, но движение вперед очевидно. Не хватает целеустремленности. До сих пор ищем объединяющую «национальную идею». Но разве она не универсальна для всех стран? Как дарвиновская триада для всех природных систем? Для общественных же систем такой триадой может быть – созидание, справедливость, нравственность. Центральное звено – справедливость, т.е. подчинение всех единым государственным законам. И  власть обязана это обеспечить. Без этого не будет созидания, не будет нравственности, не будет и самого государства. А будет заселенная людьми территория. У нас, как известно, нет необходимости учиться на чужих ошибках. Мы своих наделали предостаточно. За один прошлый век совершили две революции. И каждый раз – с отрицательным результатом. После первой (в начале века) наши коммунисты дискредитировали хорошую идею социализма; после второй (в конце века) наши либералы дискредитировали не менее хорошую идею демократии. Теперь мы просто обязаны показать, что чему-то учимся хотя бы на своих ошибках: избавиться от крайностей, выйти на «золотую середину» и объединить социализм с демократией. И пусть никого не смущает, что наш социализм уже рухнул. Западная демократия тоже обречена. Антропоцентрическая философия прав и свобод человека разрушает общество и природу.
     Одним словам, написал Алексей свою книгу, где попытался изложить экологию как философскую науку.  К тому времени  уже  работал председателем общественной организации «Экоцентр», за счет средств которой книга и была издана небольшим тиражом. Как ожидалось, она не была востребована. Но позволила Алексею приступить к преподавательской деятельности. Одновременно начал изучать городские экологические проблемы и  писать статьи для местной газеты. Вскоре был приглашен на работу сначала директором  экологического фонда, затем – главным экологом города. За семь лет до отставки  накопилось  много других аналогичных случаев. Курьезных уже тем, как сильно практика  жизни отличается от научных теорий…


                МЭР


     Работа главным экологом оказалась очень интересной. Прежде всего, пришлось, что называется, «с нуля» её организовывать, а в дальнейшем - решать интересные проблемы. Кроме того, она была  работой при власти. Работая же при власти, всегда нужно быть готовым ко всякого рода  неожиданностям.
     Назначили Алексея на должность в двухтысячном году, вскоре после того, как был избран новый глава города. Мэр, как он любил, чтобы его называли, пришел в главное кресло города из кресла начальника УВД. Был он весьма тщеславным и склонным к показухе человеком. Его несомненным достоинством была уникальная работоспособность. Работать он готов был круглые сутки. И не только в рабочие дни. Однако в продолжение этого достоинства был серьёзный недостаток. Не вся его деятельность была полезной. И чем интенсивнее она осуществлялась, тем больший вред приносила.
     Очень быстро выяснилось, что под руководством нового мэра на системную, долговременную работу никто рассчитывать не может. Еще проводя предвыборную кампанию, он смело обещал избирателям очень быстрые во всем изменения: «Через год-два вы наш город не узнаете!» -  самое простое из его обещаний. Став главой города, он с первых шагов устремился исполнять свои обещания. Жизнь всех городских служб превратилась в авральную, часто меняющую свое направление работу.  Прежде всего, он потребовал  от своих подчиненных составления программ развития города по всем направлениям. Такие программы в спешном порядке составлялись, выносились на заседании городского совета, громко обсуждались и утверждались.
     На первых порах это создавало видимость бурной деятельности. На самом деле, как всякая видимость, такая деятельность была хуже развала.  Прежде всего, потому что все эти программы не были обеспечены материальными ресурсами и представляли собой набор благих пожеланий, т.е. были хороши в качестве материала для мощения дорог в известном направлении. Кроме того, они отражали «состояние мозгов» исполнителей на момент их составления. Уже через год «состояние мозгов» заметно изменилось, и исполнителям захотелось разработать совсем другие планы. Увлекательный процесс «программного обеспечения» грозил превратиться в бесконечный. А город ждал, желая стать неузнаваемым. Тогда появилось новое увлечение под названием «архитектурный облик».
     Инициатором «прогрессивного»  движения выступил главный архитектор города - с большим самомнением, хитрая женщина. По результатам предыдущей деятельности новый мэр сначала хотел её уволить.  Она же быстро поняла, что нужно новому руководителю, начала ему «помогать» и очень скоро стала незаменимой в команде. Совещания по архитектурному облику собирались каждую субботу (как будто этот облик можно изменить за одну неделю!) На совещаниях главный архитектор докладывала, что надо сделать в городе, чтобы изменить «облик» в лучшую сторону, и кто, по её  мнению (какая городская  служба, предприятие или предприниматель), должны это сделать. На вопрос «за счет каких средств?», неизменно следовал ответ: «Ну, за деньги каждый может, а вы без денег сделайте». Впрочем, на реализацию  особо «прогрессивных проектов» деньги  выделялись и из городского бюджета. В результате вся деятельность свелась  к созданию примитивных поделок и расходованию на них и без того недостающих в городском бюджете средств, дополнительной финансовой нагрузки на предприятия и предпринимателей.
     Взгляд блюстителей  «архитектурного облика»,  прежде всего, упал на пешеходный мост через р. Мелекесску. Этот мост в городе давно существовал и при слабом освещении неплохо служил людям, сокращая им путь в любое время суток с одного берега на другой. Мост подремонтировали, подкрасили, вдоль перил установили фонари и назвали  «Мостом влюблённых». Содержать данное сооружение поручили  «Городским электросетям». После этого начальник «электросетей» на оперативках ещё долго жаловался, что приходится нести немалые затраты на ежедневную замену фонарей. Оказалось, что молодые люди регулярно разбивают эти фонари. Выросшие в новых условиях, они слишком конкретно понимали слово «любовь» и не желали ей заниматься при ярком освещении.       
      Но дело этим не закончилось. На складах одного из текстильных предприятий города обнаружился изготовленный серийным способом бюст М.И. Калинина. Его по каким-то причинам не успели установить в уже  прошедшую эпоху. Но не пропадать же добру! Решили установить его у моста влюбленных, поскольку текстильное предприятие располагалось напротив. В качестве идеологического обеспечения объявили, что всесоюзный староста когда-то бывал на этом предприятии и ходил по мосту.  Разбили сквер, посреди сквера поставили каменный столб, водрузили на него бюст, организовали митинг и с помпой открыли  новый  памятник!  Вскоре текстильное предприятие обанкротилось. Памятник же остался стоять на долгие годы.
      Но еще больший конфуз приключился при сооружении памятника купцу Маркову. Из всех причастных к Димитровграду исторических лиц купец Марков был, пожалуй, самым достойным мужем. До революции он содержал в посаде Мелекесс ткацкую мануфактуру, мельницу, торговый дом и был избран первым  посадским головой. Вот только ни одной фотографии купца в городе не сохранилось. Сделали запрос в губернский архив. Но ждать ответа не стали. Пригласили скульптора из Петербурга. И он по заказу городских властей достаточно быстро изваял фигуру купца как собирательный образ. Эту фигуру поставили на изготовленный по эскизам  архитектора постамент и при большом стечении народу, с речами, поздравлениями и под звуки духового оркестра открыли памятник «исторической личности города». А спустя пару месяцев пришел ответ из архива вместе с достаточно четкой фотографией купца Маркова. Купец оказался фигурой колоритной и совершенно не походил на собирательный образ. Но мероприятие было проведено. К памятнику уже никто не возвращался. Так он и стоит. Непонятно, кому, непонятно, зачем…
     Дальше пошло увлечение устанавливать на улицах города всякие виды  вооружения и прочие технические средства. (И это, заметим в скобках, не в шестидесятые годы, когда был учрежден праздник «День Победы», а уже в новом столетии!) Установили пушку, ракету, самолет, якорь и грузовой автомобиль. Причем открытие каждого «монумента» приурочивалось к какой-нибудь дате и осуществлялось максимально торжественно. Так, взлетающий в небо самолет открыли к годовщине победы на Курской дуге. Сначала хотели поставить на пьедестал знаменитый танк Т-34. Но танк не нашли. Зато нашли списанный самолет Л-410 послевоенного производства. Вот его–то в последний раз и «запустили в небо». Какое он имеет отношение к Курской дуге, никто не знал. Но все знали, что задавать подобные вопросы на «архитектурном облике» небезопасно. Алексей задал и тут же нарвался на встречный вопрос архитектора: «А что сделала для украшения города служба охраны окружающей среды?»  Моментально вспоминалось, какая дата грядет в ближайшее время, и придумывалось, что  нерадивой службе нужно сделать к этой дате. Так сказать, для блага жителей города, для их защиты от плохой экологии. Делались попытки отвести угрозу доводами, что экология – это наука. Она не может быть плохой или хорошей, а экологи не должны защищать людей, они призваны защищать природу от людей. Никакого эффекта эти доводы не имели. Они даже не выслушивались. Следовал безапелляционный вывод: «Наш главный эколог неправильно понимает экологию. Очень узко. В широком её смысле она, конечно, должна служить людям».  Тот, кто плохо разбирается в своей специальности, очень часто также «хорошо» разбирается во всех остальных.
     В экологическом плане  город располагался в красивейшем месте! Его юго-восточной границей была протекающая здесь с поворотом живописная река Большой Черемшан. С северо-востока по возвышенности (по горке)  росли чудесные сосновые и смешанные леса. Западный же район города – рабочий посёлок института атомных реакторов (как и многие атомные города!) - был построен непосредственно в лесу. В таких условиях  благоустройство города требовало простого: содержания в чистоте жилых кварталов, ремонта дорог и поддержания порядка в городских лесах. Но как раз на это в городской казне денег не было. А те, что были, тратились на создание нелепых памятников и ещё более нелепое «вооружение». Последнее, являясь элементом разрушения, приходило в явное противоречие с окружающей природой.
      Но акцентировать на этом внимание «высокого совещания» по архитектурному облику не приходилось. Городские леса оставались без должного ухода, дороги - разбитыми, жилые кварталы очищались два раза в году: во время весеннего и осеннего субботников. Всё остальное время они зарастали мусором. Понимая, что на охрану природы из бюджета города денег никогда не дождешься, пришлось Алексею одновременно с созданием малочисленной, но эффективной службы охраны окружающей среды формировать собственную материальную базу для её деятельности.  Российскими законами предусматривалось создание для этих целей    экологических фондов.
     В  90-х годах аналогичные фонды тоже создавались. Но, будучи внебюджетными, они легко и повсеместно разворовывались. Их благоразумно прикрыли, разрешив организовывать только бюджетные фонды. Пришлось разработать соответствующее положение и провести его через утверждение городским советом депутатов. Согласно этому положению, в экофонд должны были перечисляться не только платежи за загрязнения окружающей среды всех предприятий города, но и штрафы за нарушение природоохранного законодательства, и платежи за снос растительности при строительстве. Экофонд в первый же год «задышал полной грудью», аккумулировав в себе более миллиона рублей. В дальнейшем он прибавлял примерно по миллиону в год. За счет этих средств во время  летних каникул  заработали молодежные экологические отряды по очистке   пригородных лесов.
     Дальше – больше: был куплен коммунальной службе города новый мусоровоз; оборудован ещё один городской пляж; почищено  превратившееся в болото внутриквартальное озеро; разработаны проекты очистки заболачивающегося городского пруда и расширения городского полигона твердых бытовых отходов; организованы и взяты под защиту особо охраняемые природные территории. Одним словом, пошла нормальная практическая работа по охране природы.
Опасность этой работе, да, как потом оказалось, и самой  службе «Службе охраны окружающей среды» пришла  со стороны  мэра и его добровольных помощников. На одном из очередных совещаний главный архитектор поставил вопросы ребром: «Почему у нас до сих пор не разработана экологическая программа, и почему  на благоустройство города не выделяются средства из экофонда?» Однако обсуждать эти вопросы на совещании не стали. Глава города, по-видимому, почувствовав, что не всё так просто, особенно с использованием средств экофонда, распорядился сначала сделать ему доклад. И назначил Алексею время для доклада. Пришлось ему идти на ковер и доказывать очевидное. Никакой экологической программы разрабатывать не надо. Каждый год  Советом депутатов утверждается смета экофонда,  в которой  перечисляются все планируемые для проведения работы с указанием объемов их финансирования из городского экофонда. И, поскольку в  планах  изначально соразмеряются желаемые действия с возможными (первых всегда больше, чем вторых!), не было ещё случая, чтобы  работы не выполнялись по причине нехватки финансирования. Больше того, ежегодно остатки средств  переходят на следующий год.
     Здесь глава прервал Алексея вопросом: «Ну, и почему эти средства, как предлагает архитектор, не использовать на работы по благоустройству города?» Но и здесь архитектор оказалась неправа. По закону и учредительным документам, экофонд был не только бюджетным (т.е. подконтрольным), но и целевым. Его средства допускалось использовать только на экологические цели. А благоустройство города, как широко ни понимай экологию - это не природоохранные работы. За нецелевое использование средств можно попасть под статью. Это-то мэр, будучи юристом, хорошо понимал. Но у Алексея осталось тяжелое предчувствие: глава города не мог не понимать, что при желании с экофондом можно творить чудеса. Правда, для этого нужно пристроить к нему другого человека.
      Между тем, шло время. Приближались выборы губернатора. Мэр, решив, что для города он уже всё полезное сделал, выдвинул свою кандидатуру на  более высокий пост. Надо сказать, что в их депрессионной  области к тому времени сложилась уникальная ситуация. Прежний губернатор, не добившись заметных результатов, просто досиживал свой срок. Других сколь-нибудь серьёзных претендентов на эту должность не было. Включив свою работоспособность и немалый творческий потенциал  города, мэр с размахом провел предвыборную агитацию и выборы выиграл.  Последняя его инициатива уже имела «государственное» направление и касалась решения демографических проблем. В городе было объявлено об организации движения «Роди патриота в День Отечества». Каким образом это движение должно было улучшить демографическую ситуацию, понять было невозможно. Но тем женщинам, которые родят детей 12 июня, были обещаны ценные подарки. Услышав про такое,  в  коллективе службы охраны окружающей среды обсудили оригинальное начинание, и у сотрудников появились встречные предложения. «Открутить» девять месяцев назад и одну из первых недель сентября объявить неделей ударного зачатия. В эту неделю по указу мэра вечерами выключать в городе свет, чтобы народ не отвлекался от плодотворного процесса.
     Однако они зря смеялись. Новый губернатор пошел дальше. Пытаясь распространить «прогрессивное движение» на всю область, он соответствующий день сентября объявил Днем семьи и отпускал в этот день сотрудников областной администрации раньше с работы. Уж так ему хотелось масштабно прославиться! И ведь своего добился. Михаил Жванецкий в телевизионной программе «Дежурный по стране» на вопрос об этом начинании только развел руками и сказал: «У меня нет слов». Наверное, нашему знаменитому юмористу это показалось даже не смешным. В службе же охраны окружающей среды очень скоро смеяться стало некому. Сначала  «ушли» на пенсию Алексея и руководителем назначили неподготовленного специалиста из службы, а в прошлом - комсомольского работника, бывшего инспектора рыбоохраны. Затем уволились по собственному желанию и все специалисты, не сработавшиеся с новым начальником. А жаль! Хорошая была служба…

               
                ТЕРРИТОРИЯ


      Вопрос с  увольнением для Алексея решился неожиданно и  быстро. Перед увольнением он решил использовать законный отпуск. «Ну, а заявление на увольнение по собственному желанию напишешь?» - спросил  глава города. «Конечно, напишу. Можете не сомневаться. Я вам не нужен, а вы мне – тем более», - сказал Алексей ему на прощание. 
      Однако жизнь гениальна во всех своих проявлениях. Из непрерывных,иногда нежелательных, событий она создает уникальный "строительный материал", пригодный каждому для создания собственного уютного жилья. Нужно только не разрушать отношений с близкими,  внимательно относиться к происходящим  событиям, анализировать их, видеть то,что можно с пользой использоват, принимать нужные решения и не бояться их реализовывать на благо всем.
     Алексей позвонил сыну. Договорились следующий отпуск провести вместе в Крыму.Сын давно окончил университет, жил в Желты Водах и работал на том же комбинате, где в свое время и Алексей проработал более 20-ти лет. В отпуске отдыхающим и пришла идея переселить новоявленного пенсионера в  Крым. Дочь Алексея к тому  времени уже окончила свой университет и осталась работать в Москве.  Ей при необходимости тоже будет проще в Крым  добираться, чем в Заволжье. К тому же дополнительный стимул есть: Черное море! Алексею, конечно, проще было никуда не переезжать. Уже не раз переселялся и знал, насколько хлопотное это дело. К тому же в Димитровграде много друзей и работа была. Последние годы по совместительству читал курс лекций по экологии в местном филиале  университета. Но эти доводы в обсуждении даже не приводил. Уже понял, что его время проходит. Скоро никому не нужен будет. Только, может быть, детям…
     В этом месте, чтобы не вызывать  вопросов у читателей,  надо сказать, что к тому времени Алексей давно уже жил один. С первой женой (матерью сына) и второй (матерью дочери) в своё время  расстались. По разным причинам, о которых говорить нет необходимости. Во всех несчастливых семьях они, как  известно, разные. Впоследствии Алексей говорил не без сожаления, что первая его жена была женщиной немного легкого, вторая – сильно тяжелого поведения. И всё, замолкал. Исчерпав лимит, третий раз жениться уже не планировал. Когда дети выросли, с прежними женами ладил. Делить-то было нечего. Не взрослых  же детей? Они, слава Богу, оказались неделимыми. Да в свое время Алексей и сам делёжек никогда не затевал. После «приговора» выходил с личными вещами на выход. Когда есть дети, что делить? Да и потом он от них не отворачивался и,  сколь мог, помогал. Наверное, поэтому и сохранил их рядом с собой.
     Но прежде, чем затевать переселение в Крым, надо было определиться: куда конкретно переезжать? То есть, предстояла основательная «рекогносцировка» местности. Договорились с сыном, что к следующей весне купят машину и объездят все самые привлекательные места на южном берегу. Так и поступили. Только пришлось это делать дважды. Не только весной, но и осенью. Зато объехали всё побережье: от Черноморского (за Евпаторией) до Приморского (за Феодосией). В Ялту не заезжали. По объявлениям, стоимость жилья там была заметно выше, чем в других местах. А вот в Севастополе, Форосе, Алупке, Партените, Малом Маяке и Судаке останавливались на несколько дней и обследовали окрестности пешком. В итоге выбор пал на Судак. Другие города тоже хороши. Но там простора нет. Горами и дорогой они прижаты к морю. И пляжи часто каменистые. Судак в этом плане выгодно отличался: просторная долина, пляжи песчаные и мелко-галечные, окрестности хороши. Отчасти, сыграло свою роль и то, что Судак Алексей и раньше хорошо знал. Будучи работником одного из предприятий атомпрома, не раз приезжал сюда по профсоюзным путевкам в Дом отдыха.
     Правда, негативные изменения последних лет и Судака коснулись. Их бывший Дом отдыха претерпел приватизацию. И, по-видимому, без участия предприятий, которые его строили. Цены на проживание кусались, на пляжи не пускали. Пришлось жить на квартире.
     После выбора будущего места жительства начались целенаправленные действия. Заключили договор на приобретение однокомнатной квартиры в строящемся доме и разъехались. Сын продал машину и сделал первый взнос. Алексей занялся продажей квартиры и гаража в Димитровграде. Но прежде проконсультировался у знакомого директора риэлтерской конторы. Продавать надо было не затягивая. Ожидались кризис и падение цен. Риэлторы подыскали ему и покупателей. Свою недвижимость реализовал достаточно выгодно и переехал зимовать к сыну. Надо было оформлять украинское гражданство, переводить пенсию. По украинским законам, получалось, он «повернувся на батьківщину». За зиму всё сделал. А зимой и кризис грянул. Цены на жилье упали. Пересчитав свои возможности, они с сыном решили приобрести в том же доме двухкомнатную квартиру. Сын съездил в Судак и перезаключил договор. Весной дом сдали. Начался ремонт. Небольшой запас оставшихся средств быстро «высосало». Дальше всё делал с помощью сына. Для окончательного расчета за ремонт деньги прислала дочь. Что бы Алексей делал без своих детей?! В конце июля вселился. И началась крымская жизнь.
     Правда, когда на южный берег приезжаешь жить, а не  отдыхать, невольно погружаешься и в проблемы. Почитал местную газету. Выходило, что его угораздило поселиться в городе, где как раз никаких проблем-то и не было. Газета  писала исключительно о позитивном. Тем самым, явно оказывала медвежью услугу отцам города. О проблемах обязательно  писать надо: с четкого  обозначения и начинается их решение.
     Походил по окрестностям и убедился: проблемы есть. По крайней мере, экологические. Особенно эти проблемы бросались в глаза на пляжах. Чудесная двухкилометровая бухта была перегорожена безобразными металлическими решетками. Большая часть участков сдавалась исполкомом в аренду. Арендаторы распоряжались этими участками, как своими собственными, и за вход взимали немалую плату. Примерно 30% участков считались коммунальными пляжами, на которые вход оставался бесплатным. На этих участках в сезон было столпотворение. Платные всегда были полупустыми. Неравномерность экологической нагрузки на природную среду приводила к крайне нежелательным последствиям. В пик сезона, когда температура морской воды достигала +28 градусов, в ней бурно развивались микроорганизмы, в т.ч. болезнетворные. Отдыхающие массово болели кишечными заболеваниями. Алексей убедился в этом на собственном примере в первый же сезон переболев дизентерией. Решил запастись терпением и разобраться:  кто и на основании чего внедрил эту безобразную практику.
     Прежде всего, обратился к новым  украинским законам. Законами  всё  предусмотрено правильно. «Воды (водные объекты) являются исключительной собственностью народа Украины», а земли общего пользования населенных пунктов,  в т.ч. пляжи, изначально переданы в коммунальную собственность. Так и должно быть в демократическом государстве. Казалось бы, законы однозначны и не могут подзаконными актами изменяться на противоположные, позволяющие продавать народу его достояние. Но в других странах, скорее всего, никому и  в голову не придет покушаться на такое. А если и придет, то первые же попытки будут жестко пресечены надзорными органами.
     В украинской же «демократии» как-то всё складывалось «маленечко» по-другому. Хуже всего, что инициатором «прогрессивных» начинаний было правительство автономной республики Крым. Оно ежегодно принимало постановления по пляжам, в которых последовательно «подправляло» государственные законы. Сначала в них говорилось о необходимости «обеспечить бесплатный и беспрепятственный доступ отдыхающих на коммунальные пляжи». Про не коммунальные пляжи умалчивалось. Но в контексте легко читалось, что таковые существуют, и плата за вход на них вполне обоснованна. Затем понятие «коммунальные пляжи» вовсе исчезло из лексикона: было заменено на «пляжи общего пользования». Казалось бы, в чем разница? Слово «коммунальный» даже в переводе на другие языки (или с других языков) как будто ничего другого не означает. Нельзя же сказать: «коммунальные пляжи не общего пользования»? Оказалось,  можно!  Правительство Крыма так и поступило. Отбросив понятие «коммунальные пляжи», но, не меняя их собственности (не в силах было это сделать), оно провело через утверждение Верховной Рады  специальное постановление, в котором все пляжи разделило на  «лечебные, оздоровительные, детские и пляжи общего назначения». Причем, предусматривалась передача (?) первых двух категорий пляжей санаторно-курортным и лечебно-оздоровительным учреждениям с правом определения для них «режима доступа лиц». Для пляжей же общего назначения авторы не забыли ввести «ограничение»: «допускается размещение шезлонгов (лежаков), предоставляемых за плату, на территории, не превышающей 35% от общей площади…»               
     Последний образчик нормотворчества особенно умилял. На практике «ограничение» легко превращалось в разрешение нечистым на руку дельцам  занимать с утра до вечера (с весны до осени!) пустыми лежаками и без того ограниченные участки «пляжей общего назначения». Кому из  бдительных депутатов не понятно, что лежаков на пляжах должно быть ровно столько, сколько желающих ими пользоваться за предложенную цену? И что их  «запреты» на практике оборачиваются издевательством над отдыхающими, иезуитским вымогательством денег?  Всё они хорошо понимали. И про свои лукавые запреты, и про ещё более лукавое постановление. Этим постановлением они узаконили ту негодную практику эксплуатации крымских пляжей, которая под руководством правительства Крыма складывалась долгие годы и, наконец, сложилась, получив логическое завершение в постановлении Верховной Рады.
     Безусловно, такая практика была хороша для владельцев, так называемых, санаторно-курортных и лечебно-оздоровительных учреждений. «Их пляжи» теперь всегда были комфортными или платными. Что, конечно, благотворно сказывалось на росте стоимости путевок и дополнительных доходов. Но что делать другим собственникам морских вод, приезжающим на отдых «дикарями»? Да и владельцы учреждений – не единственные участники рынка услуг на южном берегу. В прибрежных городах  очень многие зарабатывают себе на жизнь, оказывая такие услуги. А они-то как раз заинтересованы, чтобы «дикарей» было больше. Принятие же правил эксплуатации пляжей в пользу некоторых, но в ущерб многим участникам рынка – разве это не явный признак коррупции власти? Да и местные жители тоже должны иметь нормальные условия для отдыха на берегу. И берега, кстати, всем бы хватило. Если его не перегораживать решетками и не занимать пустыми лежаками.
     Опубликованные в официальном органе Верховной Рады Крыма  новые правила не выдерживали критики и в лексическом отношении. Какая-то бесформенная куча слов, в которой правда терялась как иголка в сене. Такое обычно получается у тех, кто пытается создать что-то противоестественное или противозаконное. Текст этих правил  анализировать было сложно. Но пришлось поработать и написать для «Крымских Известий» критическую статью, полагая, что критика должна печататься там же, где опубликован критикуемый документ. Но Лешкины рассуждения оказались простоватыми. Статья не была опубликована. После этого, желая довести дело до ума, он пошел по кругу. Прежде всего, обратился в местные правоохранительные органы. В прокуратуру и в ОБЭП МВД. Там его встретили, не скрывая раздражения: «Что вы всё ходите? Скоро уже сезон закончится…» « Вам, что купаться негде?» Между тем, было очевидно, что нарушение закона в данном случае, как, впрочем, и во всех остальных, ведет к преступлению: деньги, вырученные за эксплуатацию коммунальных пляжей, минуя коммунальную казну, распределяются по частным карманам.
      Ну, подумал Алексей, надзорные органы против местных кукловодов никогда не пойдут. И написал письмо с приложением текста той же статьи прокурору Крыма. Оттуда очень быстро пришел ответ: бумажки возвращались «по принадлежности»(?) в прокуратуру Судака. Без прочтения не только текста статьи, но и коротенькой сопроводительной записки, из которой было ясно, что местная прокуратура не может рассматривать вопрос о законности  постановления Верховной Рады республики. После этого ничего не оставалось делать, как отправить текст статьи Президенту Украины. По Конституции, он единственный, кто мог приостановить действие  постановления. Каково же было  удивление, когда через некоторое время он получил из администрации Президента извещение, что его  документы отправлены на рассмотрение в Совет Министров Крыма. То есть, авторам злополучных правил. Из Совета Министров он, уже без всякого удивления, получил ответ: «Постановление… «О Правилах… использования пляжных зон в Автономной Республике Крым» принято в соответствии с действующим законодательством». Круг замкнулся. В дальнейшем, в своих попытках доказать очевидное Алексей ещё не раз убеждался, что на Украине это невозможно. Любое его обращение в вышестоящий орган власти автоматически (не читая) сбрасывалось в нижестоящий. В результате все обращения неизменно приходили для ответа к тому, кто и нарушал Закон. Какие образцы бюрократического искусства Алексей получал в виде « разъяснений по сути дела», нетрудно догадаться. В итоге, Украина и пришла к печальному положению, когда система контроля соблюдения Закона в стране отсутствовала, а высшим органом государственной власти стал пресловутый Майдан!      
      Между тем, жизнь шла своим чередом. Заканчивалась «оранжевая эпоха». По телевизору украинские программы невозможно было смотреть. Балаган. Причем, ярко выраженной антироссийской направленности. В первую, особенно тягостную, зиму Алексей много читал. В основном, по истории Украины. Удивил Л.Д. Кучма своей книгой «Украина – не Россия». Как ученый (доктор наук), он привел массу доказательств, что Украина – это Россия, больше, чем сама Россия. С Украины (Малороссии) всё началось. С Киева всё пошло и дошло до Находки. А как политик бывший президент Украины сделал вынесенный в заголовок противоположный вывод. Зато порадовали другие украинские авторы:  Г.П. Данилевский,  Н.В. Гоголь,  Ф.Н. Глинка. Они писали свои исторические повести в 19 веке, фактически по «живому следу» и не имели необходимости что-либо выдумывать.         
      Осенью следующего года были назначены выборы в местные советы. Алексей решил поучаствовать. Подумал, что будет полезным в городском Совете в качестве эколога. Сходил в избирком  «самовыдвигаться». Выслушал «лекцию» о том, что украинскими законами такое не предусмотрено. Для того чтобы стать реальным кандидатом, нужно быть членом какой-либо партии. Лучше, конечно, правящей. И помочь материально партии победить на выборах. Для Алексея, всю жизнь беспартийного человека, это было неприемлемо. Со времен Сергея Довлатова ему было известно: быть членом правящей партии выгодно, но стыдно. Одним словом, у Алексея не было никаких шансов. В депутаты пошли другие. А он пошел домой. Пока возвращался, вспомнил Гоголя с его двумя бедами в России. Подумал, что для Украины не мешало бы добавить третью (на букву «д») беду: депутаты! Как раз те, у кого есть деньги - не самые честные. Да, пожалуй, и не самые умные.  Они не могут понять, что быть бедным в благополучной стране безопаснее, чем богатым в неблагополучной. Невольно родились коротенькие  предвыборные стихи:   
                Дураков в России много,
                На них Гоголь указал.
                А про вiльну Украину
                Он тогда ещё не знал.

                Вот теперь мы не Россия.
                Годы в поисках идут.
                Оказалось, что дурные
                На "окраине" живут

                Тех и этих выбираем,
                Всё сидит на плуте плут.
                Воровать и врать всяк знает,
                Скоро новые придут.

                За державу не обидно
                Никому из наших слуг.
                Им не будет даже стыдно,
                Если ей придет каюк.

                А придет, однако, скоро.
                Не работает Закон.
                Все живут за счет народа,
                А народ поймет, кто ОН!

     Как известно, не все страны заслуживают права называться государством. Это только те благополучные страны, в которых чтят законы. Именно законы являются центром самоорганизации любого общества. С украинским отношением к собственным законам, Украине ещё долго не быть государством. Так - территория! Не став государством, позволяет себе пересматривать историю, вести бесконечные споры о государственном языке. Хотя совершенно очевидно, что вся  история Украины неразрывно связана с Россией. У неё совместно с Россией были замечательные победы и в войнах, и в космосе. Ну, откажется она от этой истории, чем жители гордиться будут? Тем, что родились украинцами, а не какими-то там французами? Какая это самоуничижительная глупость! Казалось бы, сегодня, когда человечество в своем эволюционном развитии подошло к очередному рубежу  пересмотра  принципов глобального решения не только экологических проблем, но и  проблем нового экономического мироустройства, надо смело идти на союз с Россией. И в качестве государственного принимать русский язык. Знали бы украинцы английский, можно было бы его назначать. Но  английского в Украине не знают. Зато, слава Богу, пока ещё не забыли русский. На нем писали Пушкин и Достоевский. На него переведены Данте, Шекспир, Гете, Бальзак и Драйзер. Или в Украине хотят в стороне от мировой цивилизации развиваться? И  молодежь только Шевченко знать будет? Но Тарас Григорьевич, как бы земляки его ни уважали - не явление мировой культуры.  А  границы между государствами когда-нибудь будут стерты. Так зачем  сегодня с такими упорством и лишениями создается то, что в будущем может вовсе не пригодиться?
     А удивительные аналогичные случаи в жизни всё-таки происходят. Очередным летом проснулся Алексей Дмитриевич, как всегда, рано. Лежал и «за жизнь» думал. Почему-то вспомнил про главного инженера управления строительством Димитровграда. Где и сам Алексей работал главным экологом города. Иметь с главным инженером строительства дело было всегда легко и приятно. Основательный, несуетный мужик. С простой украинской фамилией – Загорулько. Он был немного старше Алексея. И уехал годом раньше него. Говорили, что на Украину, к детям. Подумал: где же он сейчас и чем занимается? После обеда, выходя из подъезда, нос к носу с ним и столкнулся. Остолбенел. Смотрит, Николай Иванович тоже опешил. Потом спрашивает: «Ты как здесь оказался?» «Я-то здесь живу. А тебя каким ветром занесло?» - в ответ полюбопытствовал Алексей. «А вот только что приехал отдыхать к своим друзьям. В этом же подъезде живут, на четвертом этаже», - объяснил он. Обнялись, договорились о встрече. Через день он пришел к Алексею в гости. К приходу гостя купил Леша хорошего крымского вина, кое-что приготовил. Но сначала сели за не накрытый стол. Не терпелось поговорить. Николай Иванович – вечный строитель. Родился и вырос в одном из городов Сумской области, в украинской семье. Но строить пришлось атомные города Союза: Навои, Заравшан, Степногорск и, под конец, Димитровград. После выхода на пенсию вернулся действительно на родину. Думал ещё поработать с пользой для батькiвщини. Но оказался никому там не нужным. Бывшие друзья по Узбекистану предложили хорошую работу в Подмосковье. Пришлось ещё раз переехать. «Не могу без дела сидеть. А у тебя как? Наверное, тоже без работы сидишь?» - поинтересовался строитель. «Да, сижу и сидеть буду. Первую зиму ходил в местный филиал университета, в отдел образования исполкома. Своё учебное пособие таскал. Предлагался. Бесплатно факультативы по экологии вести. И тоже оказался никому не нужным. Сейчас стыдно», - поведал Алексей свою невеселую историю. «Нет, я сейчас работаю в России на хорошей должности, с хорошей зарплатой», - завершил гость.
      Тут Лёшка возьми и брякни: «Та щоб Росія робила без нас, хохлів?»  Николай Иванович внимательно на него посмотрел и спросил: «А щоб Україна робила без нас, кацапів? От зараз i робить! Я спокійно дивитися на можу на те, що вона робить. Для мене Україна – батьківщина! І Росія також! Дві половинки одного серця. Бажаю, мрію, щоб воно стало знов одним цілим. Допетрили, покидьки, Україну з Росією розділити!» И вскочил на ноги. Ну, решил Алексей, куда-то я не туда повернул. Предложил: «Та ти сідай, Нiколай Iвановiчу, я ж тебе ще не пригостив». Реакция была категоричной: «И не доставай. Есть я не хочу. Меня и так здесь закормили. И пить не буду. Завтра за руль. Надо в Феодосию съездить. А ты меня так угостил, что я теперь долго помнить буду. Считал, что я один такой. Перед Крымом был на родине. C кем ни поговоришь - больше таких, как мы с тобою». И ушел. А Алексей подумал: когда-нибудь это «больше» своё слово скажет. Хорошо, если на референдуме…
               
                У МОРЯ

      В Крыму жизнь быстро показала Алексею, что он незаметно подошел к третьему этапу своей жизни. Сначала всё было хорошо. Квартира на 8-ом этаже. Перед северными окнами открывалась чудесная панорама крымских гор. Из  западного окна - море видно. На набережную каждый день ходил. Иногда на смотровую площадку горы Алчак поднимался. Оттуда в ясный день хорошо просматривалось всё восточноё крыло южного побережья. До знаменитой Медведь – горы. Даже лирические стихи на  ум пошли:               
               
                Мы с тобой страну открыли,
                Очень славную страну.
                И теперь, где бы ни жили,
                Будет хуже, чем в Крыму!
               
                Да, и в самом деле, где же
                Ты  найдешь такой простор?
                Воздух даже в полдень свежий,
                А слиянье моря, гор?!

                Раз увидел, дух очнулся,
                Да и так потом живёшь.
                Будто в молодость вернулся,
                И невесту опять ждешь!

                Ты и есть моя невеста!
                И хоть молодость прошла,
                Едем в Крым, там наше место,
                Безоглядно жить любя!
               
               
      Потом пришла зима. Краски поблекли. Оказавшись погруженным в полное одиночество – ни родных, ни друзей, ни знакомых – он быстро понял, что так жить нельзя, так жить неправильно. Для общения кто-то рядом обязательно должен быть. Да и любовь должна быть. Пусть не такая, как в молодости, когда от страсти «крышу сносило», а тихая и благодарная. Но она обязательно должна быть. Иначе человек теряет связь с миром, теряет связь с космосом.
      Стал внимательно присматриваться к окружающей среде. И тут  увидел её. В очереди, в кабинет врача. Она стояла в плаще и платочке впереди него. Перед входом в кабинет ловким, едва заметным движением руки распустила пояс, сняла плащ, платок и оказалась ладно скроенной, невысокой женщиной. В ней  как в произведение искусства не было ничего лишнего: черные, слегка волнистые волосы, милое лицо, рельефная неполная фигура, стройные  ноги в сапожках. Как эколог Алексей сразу отметил: такими женщины становятся, если не окружают себя с молодости лишним комфортом и всю жизнь не сидят без дела. То есть продолжают заложенную в них природой эволюцию в направлении рациональности и красоты. Именно поэтому в развитых, благополучных странах по-настоящему красивых женщин мало. Нашим женщинам «больше повезло».
      Знакомиться у кабинета врача, не привлекая внимания посторонних, не было возможности. Однако им не суждено было расстаться. Они ещё раз встретились в вестибюле. Тут уж Алексей не терял времени: «Сударыня, простите мне дерзкое любопытство, Вы замужем?»  «Нет, сейчас нет» - немного опешив, ответила она. И тут же спросила: «А Вам это зачем?» «Я тоже не женат и хочу с Вами познакомиться», - признался Алексей. Это ещё больше смутило её. Но, посмотрев на него внимательно, немного подумав, она сказала: «Хорошо. Меня Людой зовут. Я дам вам номер своего мобильника. Надеюсь, вы не станете им злоупотреблять? Сегодня не звоните. Завтра, послезавтра…» Записав драгоценный номер в свой телефон, Алексей вышел на улицу. Стояла типичная для Крыма зимняя погода. Придя домой, он написал уже другие стихи: вроде бы и грустные, но задорные и оканчивающиеся оптимистично:

                В Судаке зимой, как в яме,
                Грязь и петухи!
                Утром встанешь с петухами,
                Вечером в грязи.
               
                Горы город окружают,
                Из-за них ползет туман.
                Что нас ждет, никто не знает,
                Позади обман.

                Да, прошли не без следа
                Весна, лето, осень.
                Зимовать же вот сюда
                Случай нас забросил.
 
                Но зима пройдет здесь скоро.
                Засияют небеса.
                Пляжи вспухнут от народа,
                И пройдет тоска!

                Мы по морю поплывём.
                Зимой  если не помрем. 

       Назавтра Алексей позвонил по новому номеру. Люда не стала отнекиваться и  согласилась прийти в гости. Он приготовил ужин, купил вина, в назначенное время  встретил её на улице и провел на свой  этаж. Сели ужинать, разговоры разговаривать. Люда была крымчанкой, родом из села, из-под Керчи. Работала горничной в одном из пансионатов Судака. Муж остался в селе. После того, как совхоз развалился, запил и уже нигде не работал. Она одна довела своих детей - дочь и сына – до взрослого состояния. И жила теперь одна. В молодости Людмила закончила только училище в Полтаве, где в то время и жила.  Но не зря говорят: чтобы человека увидеть,  его надо услышать. По тому, как она говорила, смеялась, слушала, задавала вопросы, она была не просто умна, а мудра от жизни. Ни одного слова лишнего. Всё к месту. Им было интересно друг с другом. Настолько, что они решили и на ночь не расставаться. Утром она, правда, спросила: «Чудовище, ты скажи, как тебе удалось меня за один вечер в постель уложить?» Ответа на этот вопрос не требовалось. Тем более что в постели её красота проявилась в какой-то рациональной, молодой страсти. Она и на самом деле была на 18-ть лет моложе Алексея. Но утром без сомнения согласилась переехать к нему жить. И они зажили по-семейному.
      Правда, в продолжение этого достижения  пришли и сомнения. У Алексея был печальный опыт с первой женой, когда оказалось, что она 19-летняя девушка, и до него с кем-то пожила. Тогда это было не принято. Обычно девушки дожидались своих суженных.  Алексеева «суженная» сказала только, что «это случилось недавно, я уже зрелой была и  самой  надо было». Конечно, можно было простить ей этот грех. Но Алексею он очень не понравился! А в отношениях мужчины с женщиной, если кому-то что-то не нравиться, то со временем начинает не нравиться всё.  Постепенно романтика ушла из их отношений. А как жить без мечты! И кто знает, может это, в конечном счете, и привело к их разрыву. А здесь 48-летняя горничная! Трудно поверить, что он был единственным «чудовищем». Но у неё он ни о чем не спрашивал. Понимал: сначала будет лукавство, а потом начнется  Обман. И чем всё закончится, когда она привыкнет жить в обмане? Можно  догадаться. А ему было жалко терять зарождающееся чувство. По всему, это была его последняя любовь, последняя мечта:            
 
                Любить легко тому, кто мало знает,
                О сути обожанья своего.
                Костер горит, никто нам не мешает,
                Подкинуть дров сухих в него.         
                ________________________________
               
                Петрарка Лауру редко встречал,
                Но много стихов в честь её написал.

                Вот если бы с ней он пожил одно лето,
                То вряд ли вообще стал известным поэтом.

                Эффектом отсутствия мила сильна,
                Какой бы желанной она ни была.

                Вот тут вам и способ узнанья любви:
                Коль часто мелькает, не жди, уходи.
               
                А если захочешь ещё раз понять,
                То возвратись к ней, любимой, опять.

                Но есть здесь, конечно, опасность одна:
                А будет ли верной всё время она?
 
                Не все хороши и мужчины вблизи.
                К тому же в округе они не одни.
               
       По фамилиям  Алексея и Людмилы их союз был совпадением противоположных факторов: сибиряк - Суховей и украинка - Мороз. Казалось бы, формально, что может быть противоречивей? Но формальности редко противоречат реальной жизни.  Она у них удалась с первых шагов. После завтрака   Люда  уходила на работу. Алексей ждал. Иногда что-то читал, статьи в газету писал. Вечером вместе готовили ужин. Он бы мог днем и один всё приготовить, но ему нравилось это делать с ней.  Людмила сразу взяла на себя и еженедельную уборку квартиры. Свою работу она знала профессионально. Выполняла её весело и  с азартом. К тому же была хорошим организатором. Алексей ей с удовольствием помогал. Его новая квартира и раньше была чистой, но теперь - постоянно сияла.   Хозяин всё больше влюблялся в свою  хозяйке. Часто ловил  себя на мысли: жаль, что  такая женщина не встретилась ему в молодости.  Совсем другая  была бы жизнь. Без неприятных и разрушительных разводов.
   
      В конце  зимы  Алексей  по электронной почте получил с родины приглашение  на вечер встречи выпускников. Сразу понял, что не поедет (куда пенсионеру за четыре тысячи километров!)  И отправил к встрече выпускников стихи:

                Ну, вот и к нам нагрянул Интернет!
                Как без него  теперь? Не знаешь.
                С утра не включишь, день покоя нет.
                Как всеми брошенный, страдаешь!

                Включил, любимый сайт нашел.
                Где всякий  раз друзья встречали.   
                Увидел тех, кто сам ко мне пришел,
                И приглашенье в группу «Низовчане».

                И ностальгии теплая волна,
                Вмиг захлестнула смутой душу:
                Моя деревня, навсегда моя!
                Хоть без неё живу, и жить не трушу.

                Всё быстро посмотрел и прочитал.
                Отметил, что в упадок всё приходит.
                Но тот, кто наш народ когда-то знал,
                Тот этот факт прискорбным не  находит.

                Всё так же девушки красивы и милы!
                Работы парни не приучены бояться.
                Вот только жаль, сегодня все они,
                У дома своего не могут  оставаться.

                И растеклись они по миру кто куда,
                По всей России, в страны зарубежья.
                Как в ручейках прозрачная вода,
                Из нашего болота, из подснежья!
               
                Да что там много говорить,
                У каждого дорога непростая!
                Но хорошо, что мы не можем жить,
                Без родины с названьем «Низовая»!      
      
      Хорошая жизнь у Алексея с Людмилой  шла  быстро. Но он  всё чаще задумывался о детях.  У сына жизнь явно  не складывалась. Ему было уже под  сорок.  С двумя первыми  женами  разошелся. Похоже, повторял судьбу отца.  Правда, детей у него не было. Некоторые проблемы были и у дочери. Она вышла замуж за однокурсника. Но, с детьми  почему-то тоже не торопилась. Однако  необходимый  запас времени у неё оставался. Она была много моложе сына. Однажды Алексей увидел в социальных сетях стихи. Неизвестный автор назвал их «Молитва» и посвятил своим детям. Алексей подумал, что  может написать не хуже. Но вложить в них свои думы. Стихи – это ведь не рифмованные слова, а рифмованные мысли.  И написал:          
       
                Господи, не верую в тебя.
                Будь же милостив к таким, как я.
                Скоро, может, и предстану пред тобой,
                Ты ж займись детей моих судьбой.
                Пусть они здоровыми живут.
                И терпенье-мудрость обретут.
                Пусть мой сын отцом захочет стать,
                Дочь поймет, что значит слово «мать».
                И меня как можно позже призови,
                Чтоб они здесь не осталися одни.
                Ну, а если надо, призывай,
                Только пережить мне их не дай.
                Пусть их жизни долгим будет путь,
                Чтоб они могли всё внукам возвернуть.
                Господи, не верую в тебя.
                Ты ж прости, да и поверь в меня.

     У Людмилы дети жили в Судаке. Иногда они приходили в гости. Особенно это нравилось 3-х летнему внуку. Бабушке тоже нравилось их принимать. Невольно возникали маленькие семейные праздники. Дети Алексея  приезжали  реже: как правило,  раз в году. Обычно, в сезон.  И это были уже большие праздники.  В ноябре дочка, наконец, родила деду внучку. Назвали её Улей. На следующий год они  прилетели с ней. Какое это было маленькое чудо! Сразу же  родились стихи:
               
                Уля, Улюшка, Ульянка.
                Гарна квитка на полянке!
                Будем жить с тобой в Крыму,
                С гор взирая на Москву.

                На Москву, на маму с папой,
                По компьютеру им «лапой»
                Мы помашем издали,
                Пусть страдают «изверги».

      На что дочь тут же  ответила: «Папа, я своих детей сама растить буду».  «А что, хорошо ответила?» - потом не без гордости спрашивал Алексей. Конечно, хорошо! У порядочных родителей и дети, как правило, порядочные.
      Жизнь  протекала спокойно и располагала  к мечтаниям. Алексей иногда, по прежней привычке,  начинал фантазировать. Людмила смеялась. Но однажды заметила: « Тебе писать надо. Ты очень хорошо сочиняешь!» Он удивился: не предполагал, что она всё понимает. Попробовал писать. Первый рассказ  получился на одном дыхании, за один день. В дальнейшем, это занятие оказалось для Алексея настоящим спасением от хронического безделья. И то сказать, в Крыму каждый второй – поэт, каждый третий – писатель. А ему чё?  Жизнь стала   разнообразиться всякими причудами. Следующей осенью, например, Судаку исполнялось 1800 лет. К славному юбилею Алексей  «шлягер» сочинил:
               
                Привет, привет мой южный городок!
                Цепь гор в округе и Долина  Роз.
                Я без тебя вдали прожить не смог,
                И сердце верное назад тебе привез!
               
                Оно меня помимо всяких вех,
                Волнуясь, и с восторгом поведет,
                На  моря – центр мечты для всех!
                И этот центр любого в плен возьмет.

                Там в бухте разместился чудный пляж,
                Спокойно чайка над волной летит. 
                А на скале, взирая словно страж,
                Веками крепость Генуи стоит!

                И нет на свете больше таких мест,
                Где б так история совпала с красотой!
                И пусть Швейцария с апломбом или без,
                Не зная этого, любуется собой!
 
                Судак, Судак тебе лишь восемнадцать,
                (Про сотен лет  - немного помолчим.)
                Ты молод и как юноша прекрасен!
                Но как философ древности любим!   

                Привет, привет мой южный городок!
                Весной садов цветенье, громыханье гроз.
                Ты жил и без меня, а я вот жить не мог,
                И сердце верное вернуть тебе привез…
 
      Свои стихи Алексей впервые распечатал и понес в отдел культуры исполкома. До празднования юбилея оставалось ещё время. Можно было сочинить такую же нехитрую музыку и, глядишь, зазвучал бы шлягер. Но не тут-то  было. В исполкоме ему объяснили, что к юбилею ещё весной был объявлен конкурс на Гимн городу. Конкурс уже закончился и конкурсная комиссия распущена. Так что опоздал Алексей со своим «шлягером». Правда, никто потом и гимна Судаку  не слышал. Да и нужен ли гимн 15-ти тысячному южному городку?
    
    Пришел 2014 год. На 16 марта был назначен референдум о судьбе Крыма.  Давно люди с таким воодушевлением не шли на избирательные участки. Что только потом ни сочиняли украинская и западная пропаганда! Но факт останется фактом: жители Крыма,  вне зависимости от  национальности, единодушно проголосовали за возвращение в России! Всем надоело беззаконие Украины и безумие её Майданов. В полночь объявили официальные результаты. Одна историческая ошибка, благодаря крымскому народу, была исправлена! Алексей  почувствовал себя этаким аксакалом и сразу же написал  на  популярном сайте:            
               
                ЗЕМЛЯКИ – КРЫМЧАНЕ! ГОРЖУСЬ ВАМИ!
                МЫ ИХ ПОБЕДИЛИ!  И НЕ НА МАЙДАНЕ!

      Наутро по центральному российскому телевидению смешанная пара – девушка – татарка и русский парень – замечательно исполнили почти забытый «Севастопольский  вальс». В обед Алексей получил  от сестры из далекой Сибири СМС-ку: «Сегодня в России нет ни одного человека, который бы не радовался  вместе с вами!» Огромная страна за одни сутки сплотилась  и сосредотачивалась для новой жизни! Правда, оставались ещё  русские Приднестровье и  Новороссия. Да, пожалуй, и вся остальная  Украина. Но исторические ошибки с их образованием были не столь очевидны. Объединение с ними обещало быть долгим, тяжелым и, возможно, кровавым.       
      
     В Крыму  относительно быстро сменили паспорта и пересчитали в рубли  пенсии. У Алексея она оказалась достаточно высокой. Сказалось то, что и украинская у него была не маленькой (за 20-летний стаж работы на урановом производстве). Людмила продолжала работать и тоже получала зарплату. Казалось бы, жизнь наладилась и стала вполне  благополучной.  Живи и радуйся!  Но, как известно, жизнь течет необратимо и в одном направление. Как раз к этому времени  у обоих   начались проблемы со здоровьем. Сначала Люда  неожиданно рано  стала страдать от отмирания репродуктивной функции. Затем у Алексея всё сильнее начала проявляться гипертония.
               
     Однажды,  проснувшись по утру и спустив ноги на пол, он понял, что  встать на них не сможет. Вызвали «скорую». Его положили в больницу и определили: полинейропатия. В качестве причины этой странной для него болезни в карточке записали: радиационная. Получалось, что те 20 лет, что он отработал после окончания института  в Желтых Водах, его всё-таки достали. Вот тебе и высокая пенсия! Из больницы он вышел на своих, но «кривых» ногах. Через сутки понял, что нейропатия «резанула» его не только по ногам, но и по другим конечностям. До утраты эректильной  функции. Получалось, что с Людмилой ему предстоят скорые расставания. Она молодая: недавно только пятьдесят исполнилось. Ещё успеет свою жизнь устроить.  Но сначала она резко возразила: «Это не главное. Я от тебя никуда не уйду. Женщине нужен не просто мужик. У меня такого мужчины  никогда не было.   Доживем вместе. Хорошо доживем». Но от объективности не отвернешься. Да и Алексей  никогда не был «собакой на сене. Назавтра Людмила тихо собралась и перешла жить в свою однокомнатную квартиру. Алексей понял, что в конечном счете, это её собственный выбор. И не в его пользу.               
      
     Оставшись один, он  решил всё-таки полечиться. Хотя надежды на  положительный результат почти не было. Знал, что если нейроны  начинают отмирать, то это надолго. Если не  навсегда! Однако по направлению невропатолога сделал в Симферополе томографию  мозга.  Врач выписал  лекарства. И он приступил к длительному лечению. Вопреки  ожиданию современная медицина стала приносить пользу.  Сначала почувствовал, что ходить стало легче: по квартире передвигался почти «без шарканья». Затем по ночам стали сниться «молодые сны». Однажды проснулся утром, с позабытым было, ощущением. Весь день ходил чему-то улыбаясь. Вечером купил букет цветов и без объявления поехал к  Людмиле в гости.
      
     Она была дома. Сели пить чай.Люда не стала скрывать, что Алексей опоздал.  Она уже больше месяца жила с другим мужчиной. Познакомилась с ним на дне рождения  подруги.  Сама обратила на него внимание. Он отличался от других   приятным обликом и спокойным, не шумным поведением. Среди празднования оказались рядом, поговорили и  больше уже не расставались.    
    
     Новый Людмилин мужчина жил в другом городе Крыма. Но каждую неделю приезжал к ней в гости. Они снимали номер в гостинице и тихо праздновали свою любовь. Он был искусный любовник.  Раньше долгое время  жил на Западе и работал  «мальчиком по вызову». Ублажал  одиноких,состоятельных женщин, тем и зарабатывал на жизнь. Но, в конце концов, ему надоела   «любовь по чужему желанию». Он захотел сам кого-то полюбить.  Вернулся в Крым. Здесь и повстречал  Людмилу. Её иногда смущало, что она жила, фактически, с Жигало. Но чаще она, по её словам, «относилась к нему как к подарку судьбы».  «Эх, зря она так сказала» - подумал Алексей. После чего, молча встал и ушел.  Его прежний  опыт ему подсказывал: прошлое  тоже  может всё разрушить. Думать трепетно о женщине, которая могла стать  его мечтой, но, стала жить с Жигало, он уже не мог.
   
     По дороге  домой зашел в магазин. Купил «на проводы любви»  небольшую бутылку Зубровки.  Придя домой, выпил и задумался. Даже если упростить жизнь и признать, что любовь – это и есть главная  мечта, жить  стало некуда. Сел и написал стихотворение. Последнее:
 
                Пора вычеркивать себя из жизни.
                Я в ней не нужен больше никому.
                И слез не будут лить на тризне
                Никто из тех, кого люблю.

                Я всё по минимуму сделал.
                Программа-максимум у всех одна:
                Кто б как ни жил, каким бы сильным не был,
                Спокойно умереть, когда придет пора.

                Я в жизни был не очень счастлив,
                Наверное, не очень умным был.
                Но несомненны две моих удачи:
                Я на Земле детей оставил, сам «по правде» жил.

                Жил беспокойно, как всякий романтик.
                Помногу работал, страдал и любил.
                Всё ждал, что вот-вот повстречается ангел,
                Но сам ошибался и часто грешил.

                Системы абсурда и логики знать,
                Стремился незрелыми мыслями,
                Но можно ли мир необъятный объять?
                Гордыня бесплодна, как истина!

     Утром Алексей померил давление и  понял: «С моей болезнью, если стану часто за Зубровкой бегать,  жизнь  не будет  слишком утомительной и долгой. Можно   ускорить этот процесс: купить большую бутылку, выпить и с песнями на тот свет». Однако  уходить из жизни  он не хотел.    Покончить с собой, конечно, можно. Дело – почти личное. Но могла появиться ещё какая-никакая мечта. А убивать мечту – противоестественно.  Лучше дожить всё, что судьбой  отпущено. И такая мечта вскоре  появилась.  « Надо  вернуться к сочинению  рассказов,   –  подумал как-то Алексей. -  И опубликовать их.  Пусть потом,  хотя бы   дети  помнят о нашем поколение.  МЫ ТОЖЕ ЖИЛИ!  Под конец, иногда, жили - в одиночестве.   Что ж тут такого?  Перед смертью человек  всегда  один. Впрочем, и пред жизнью - тоже. По - большому счету, никто не может помочь ему прожить жизнь и умереть достойно….»

      Летом на Украине, несмотря на объявленное перемирие, с новой интенсивностью возобновилась гражданская война в Донбассе.  12 июня в Крыму второй раз в новой истории праздновали День России. Алексей позвонил сыну в Желтые Воды и знакомой из рекламного ролика фразой «не забудь поздравить папу», начал разговор. Сын про национальный праздник России ничего не слышал. Но когда узнал, отреагировал не задумываясь: « Вы сначала Донбасс нам верните, если хотите чтобы мы вас поздравляли».  Такой традиционный патриотизм смутил Алексея. Похоже, внешние обстоятельства разрушали, казалось бы, утвердившиеся, семейные отношения. Разговора не получилось. После чего Алексей вспомнил про Людмилу и решил поздравить её. Она теперь тоже россиянка. В ответ Люда поздравила Алексея. Она помнила его слова:"Сибирь для жизни не самое комфортное место.  Но в России  нет более самоотверженных патриотов, чем сибиряки.Их патриотизм воспитывался в суровой, но прекрасной природе."  Она, тем не менее,  попросила  не поздравлять её. Сославшись на то, что у неё сегодня настроение вовсе не праздничное. «После очередных  телевизионных новостей скорее плакать хочется».  И помолчав, добавила «Я - украинка, Алексей Дмитриевич. Неужели вы с Путиным,  такие умные мужики, ничего не придумаете, чтобы спасти мою Родину? А её ведь спасать надо!» Алексей пошутил относительно правомерности объединения (пусть и условного) двух разномасштабных личностей. На что Людмила резонно заметила: «У Путина, конечно, больше возможности в таких делах. А у тебя больше ответственности. Тебе Украина - не чужая! Мог бы толковую статью в газету написать.» Возразить было нечем.  Алексей  подумал: «Какой, однако, ясный, чистый, не замутненный ничьей пропагандой патриотизм  у  горничной! Такой патриотизм язык не повернется рифмовать со словом «идиотизм». А вот  сын – инженер с высшим образованием, в этом вопросе, явно проигрывает.

      Проиграет и Украина. В ней не осталось ничего от правды и доброты. Ложь и ненависть! Направленные, в основном, против России. И не только у очередных руководителей страны, пришедшиих к власти  в дыму очередного Майдана. Но и находящие поддержку  у  населения. И не только на словах. Здесь ложь хотя бы объяснима:   чем-то надо оправдывать  бессмысленное,  с помощью ракет и артиллерии уничтожение  ни в чем неповинных людей и разрушение  инфраструктуры   Донбасса. Но в самих  этих действиях ложь особенно очевидна и отвратительна! На какой благоприятный для себя исход рассчитывает «незалежная»,  когда  эта преступная ложь станет для всех очевидной? А ещё  откроется и правда о сбитом в 2014 году  малазийском  авиалайнере с пассажирами.  Общество несет такую же ответственность  за своё неблагополучие, как и его правители. Последние могут пострадать  при очередном Майдане. Население же страдает всегда и постоянно, в результате ухудшение условий  жизни.
          
     Впрочем, всё будет так, как должно быть. Общественные процессы  по объективности  аналогичны   природным явлениям.  Правда обязательно  восторжествует.               

                ЗАКАТ

             Через два с половиной года после рождения Ульки, дочь Алексея Дмитриевича родила  ему и внука. Дали ему звонкое имя - Ромка.  Внук рос и всё больше походил на деда.     Когда ему исполнилось два года, мать повезла своих детей в село, на родину Алексея Дмитриевича. Там жили его старшие сестры, которые в свое время водились с ним и хорошо его помнили по младенчеству. Тут всё и прояснилось со всей очевидностью: Ромка был вылитый дед. Нашли его старую фотографию и сравнили со свежей Ромкиной. Снимки относились к разным техническим эпохам. Но на них без сомнения был заснят один и тот же маленький человек.
           После деревни дочь привезла детей и на море. В гости к деду. Деду внук понравился. Особенно тем, как он общался со взрослыми: никак не общался. Казалось он их не слышит и не понимает. Только тихо улыбается чему-то своему. Но просьбы взрослых исполнял быстро и точно. Выходило, всё он слышал и понимал. Только в лишние разговоры ввязываться не хотел. Такая недетская основательность пришлась по душе деду. Он не стал отрицать сходства. Только добавил: «А каким он должен быть, в нем же мои гены?» И подумал:  схожесть со временем может и исчезнуть. Но круг, похоже, действительно, замкнулся. Пора передавать эстафету.  За месяц гости хорошо отдохнули. Дети - Улька и Ромка - посвежели, накупались и загорели почти до черноты. Одним словом, заметно оздоравились. Дед с удовольствием отметил, что ради этого он в свое время и переезжал в Крым. В начале сентября он проводил гостей домой, в их громадную, многолюдную Москву. И снова остался один.   
          Пришел октябрь. Где бы Алексей Дмитриевич ни жил, ему всегда нравился этот месяц. Было в нем что-то  завершенное и просветленное. Особенно октябрь хорош был в Крыму. По ночам уже приходила прохлада. Но днем было по-летнему тепло. К середине месяца основной вал отдыхающих уже растекался по домам. Но многие ещё оставались и  наслаждались жизнью на полупустынных пляжах. Однажды Алексей решил сходить на Набережную. Давно моря не видел. После обеда пошел. Нейропатия делала свое коварное дело. Ходил он всё хуже. Но за пару часов до Набережной дошел. Раньше у него на это уходило минут 20. Перед юбилеем Судака набережную капитально отремонтировали. Теперь она на всем протяжение сверкала белым мрамором. Алексей выбрал подходящую скамейку и сел любоваться. Море было спокойным. Едва плескалось. Вдали ворочались дельфины. Над водой летали чайки. Во всей природе была какая-то умиротворяющая благость. Солнце пошло на закат. От чего море стало еще более горбатым. От места заката к берегу пролегла ведущая в вечность солнечная дорожка. Пора идти домой пока темнеть не начало, подумал Алексей и встал на ноги.
            Назавтра утром, обдумывая свои дела на ближайшую перспективу, он решил написать своим детям письмо. И не потому, что было что-то важное им сказать из того что ещё не говорил. Скорее из присутствующего в нем всегда стремления время от времени приводить свои дела в полный порядок. И такое письмо он за день написал.
               
                ДОРОГИ  МОИ  ЕГОРУШКА И НАСТЮША!

          В разные периоды своей жизни вы страдали от моего поведения. Или, по крайней мере, сильно переживали. Я виноват перед вами. Простите. У меня не получалось по - другому.  Я не боялся  жить  и часто  толкал жизнь на поворот. Иначе, это бы была не моя жизнь. Но теперь она прожита.
          Недавно мне исполнилось 70 лет. До этого срока я хотел дожить и дату эту ждал.   А сейчас спросите меня хочу ли я дожить, например, до 75-ти? И не спрашивайте. Я не знаю что ответить. Жить хорошо, весело и интересно, когда ты здоров. Голова чистая, в ней интересные мысли появляются и, цепляясь одна за одну, превращаются в забавные теории. Когда ноги легко ходят и руки всё делают. Я с некоторых пор я стал терять свои возможности. И мысли приходят в голову совсем другие: две жизни жить не будешь, а одну я, кажется, прожил. Может  быть хуже, чем некоторые, но  лучше, чем многие.
         Хотя такие характеристики,  как «хуже» - «лучше», применительно к жизни человека весьма не точны и приблизительны. Не ясно, что брать за ориентир, за точку отчета. Когда я бываю на родине, всегда захожу на деревенское кладбище. Там лежат все знакомые мне люди. Их жизнь прошла перед моими глазами. Ну и скажите, кто из них прожил лучше, а кто хуже? Даже если взять на вооружение только нравственные характеристики - «труд» и «совесть», и то растеряешься. Ведь под каждым крестом лежит своя история. И как её сравнивать с историей рядом лежащего? Под скромными крестами там лежат мои родители, ваши дедушка и бабушка. Основным содержанием их жизни был беспросветный труд. Но они вырастили шестерых детей! В условиях их жизни - это почти героизм.  Здесь же лежит мой школьный учитель. Он почти официальный герой. С фронта вернулся полным кавалером орденов Славы.  Про этот факт я в районной газете прочитал уже будучи студентом. Случайно. Мог бы и не прочитать. И тогда вспоминал бы своего учителя по тому, как он каждое лето ездил мимо окон на велосипеде на свой покос.
          В нашей семье считалось, что больше всего не повезло одной из сестер. У нее детей не было. Но она выучилась на медика и всю жизнь проработала старшей медсестрой в сельской больнице. После того как ушла на пенсию, её долго вспоминали всем селом: при ней в больнице был порядок. Потом его не стало. И в семье она была самым авторитетным человеком. При любой необходимости все к ней обращались. Никому за  всю  жизнь она не отказывала
        У вас жизнь будет другой.      Сложней и интересней.  Такая жизнь уже началась. Похоже, человечество стоит на пороге очередного глобального пересмотра отношений всех существующих систем. И как всегда технические системы будут пересмотрены раньше других. Автомашины будут двигаться без шоферов, самолеты летать без пилотов, заводы работать без рабочих.Здесь есть определенные опасности, если человек эволюционно не успеет приспосабливаться к стремительно развивающим техническим системам и не сможет жить в постоянно изменяющихся условиях. Да и  куда же подеваются «лишние люди»? Экологи давно определили,  что без ущерба природа Земли способна прокормить только три млрд. людей. Нас уже 7.5 млрд. Не исключено, что лишние 3.5 млрд.  будут вычеркнуты из жизни с помощью  глобальных, доселе неизвестных эпидемий. Возможно и стихийные  бедствия в этом процессе поучаствуют. Во всяком случае, возрастающая климатическая нестабильность подводит к таким процессам.  А их причиной  является всё более активное вмешательство человека в  природу.   И  природа, в конечном счете, найдет способ   избавиться от тех, кто мешает ей развиваться по своим законам.
       Большую опасность таит в себе и необходимость пересмотра взаимоотношений общественных систем .     Эта опасность таиться, прежде всего, в фанатизме религий.  Исключение такой опасности видится  в отказе от религий, в признание Бога (всевышнего) только символом природы. Но религии, хотя они тоже являются результатом неправильно истолкованного опыта,  — не идеологии. Это более гениальное изобретение Человека. С этим изобретением (и благодаря ему!) человек прожил ни одну тысячу лет.Теперь  отрицание Бога  может привести к очень тяжким последствиям. У человечества нет  мирных способов решения подобных проблем.
         Как бы там ни было, а жить вам придется в очень сложном  мире.  И потому жить вам нужно дружно. Вас у меня не поле засеяно. Всего-то  сын да дочь; Егор да Настя, Живите дружно, дети мои! Вы, пребывающие в разных государствах родственники, обязательно  пригодитесь друг другу.
       В этом отношении, моя квартира в Судаке может послужить для вас «яблоком раздора». Это было бы очень глупо. Вы должны ей пользоваться для общего блага в одинаковой степени. Больше мне завещать вам нечего. В крайнем случае можете её продать со всей начинкой тысяч за сто долларов. А деньги разделить поровну. Они вам пригодятся.
      Здесь есть одно обстоятельство. У Егора нет детей. А жаль. Из него получился бы хороший отец.   Это недоразумение поправимо: детей на свет рождено больше, чем оказалось тех, кто рад их рождению. Теперь детей можно и усыновит. Причем сразу двух. Братика и сестричку. И не надо стремиться усыновлять их во младенчестве. Лучше  лет в 5-7. Или ещё старше. Когда они подрастут, начнут страдать и ждать, когда их заберут папа с мамой.  Ну а если это не произойдет, то в конечном счете  квартира по наследству должна перейти моим внукам: Ульке  и Ромке . Если не будет других.  Живите счастливо, дети мои! Пусть здоровье, терпение и мудрость всегда пребывает с вами.            

                ПАПА.

                ШАБАШ 
 
      Жизнь, между тем, плавно потекла дальше. Перед Новым годом Алексей встретил на центральной улице  Люду. Она была по - прежнему мила. Только показалась Алексею какой-то пожухлой. Он пригласил её в гости. Люда согласилась и вечером пришла. Но это была не первая, а последняя их встреча.  Разговор не клеился.
     Люда поведала, что климакс она пережила с печальным для себя последствием:она стала фригидной женщиной."Врачи утверждают, что это случается чуть ли не у тридцати процентов женщин. Но я не ожидала. Оказывается - это так неприятно. То, что вчера приносило удовольствие, сегодня не нужно. И даже болезненно". "Как ты это поняла?"- с нескрываемым интересом спросил Алексей. Она откровенно ответила: "Проблемы начались ещё с тобой. Но "твоему тесту" я не поверила. Потом от меня "Жигало" сбежал. И до сих пор глаз не кажет. Я проверила ещё раз"."Как?"- поинтересовался Алексей. " Да, очень просто"- продолжила Люда."Кстати, ты ведь тоже не стеснялся от меня "налево" ходить. Когда к тебе первый раз в мае приезжала барышня из Старого Крыма, я её видела, но не возмущалась. Просто перешла жить к своему прежнему  любовнику. И была у него до октября.С ним мои проблемы проявились более отчетливо. А ты потом даже не спросил, где я жила?" "Да, - молча подумал Алексей "Во многом виноват и я!" А Люда продолжала: "Позже, когда к тебе приезжала актриса из Николаева, ко мне приезжал полковник из Петербурга. У нас с ним ещё до тебя "курортный роман" был. Он в нашей гостинице жил и был активный любовник. Но последний раз никакой  любви у нас с ним не получилось. Теперь я точно знаю: мне мужики больше не нужны. Ни один из них".
      Услышав про такое, Алексей напрягся. Люда обратила на это внимание и, улыбнувшись, заметила:"Ты не огорчайся. За четыре с лишним года наших с тобой отношений, я и раньше тебе верной не была.  Жила с тобой и одновременно встречалась с другими мужчинами. В Судаке, в Керчи,в Симферополе, в других местах. Благо, работа в частной гостинице позволяла неделями домой не показываться. Иногда встречалась по объявлению сайта "знакомств". Хотела, действительно, замуж выйти Практически ни одна из таких встреч не заканчивалась без секса. Я тогда ещё в порядке была, т.е. "всегда в охоте". Некоторые, изголодавшиеся в одиночестве "женихи", "настоящий класс" показывали.   Об этом тогда я тебе  ничего не рассказывала. Не хотела огорчать.  Извини, если считаешь это -  изменой. Но ты - не мой мужчина. Я тебе никогда и не обещала верности. Женой твоей я не была. Брак мы  не оформляли. Хотя ты и предлагал. Любовником своим я тебя тоже не считала. Особенно в последнее время, когда ты заболел. Мне нужен был кто-то более основательный. Поэтому,чувствовала себя свободной женщиной, вправе самой распоряжаться своей жизнью.Теперь это всё позади".
   Через непродолжительную паузу продолжила:"Ты неплохой человек. Но безнадежный мечтатель. А реальная жизнь и мечта редко гармонируют друг с другом. Я была тебе, скорее, социальной помощницей, и старалась свои обязанности хорошо исполнять. Всегда покупала в аптеке лекарства, продукты в магазине и на рынке. Часто готовила вкусные блюда. Еженедельно делала уборку в квартире. Сейчас я вижу, ты меня с огорчением слушаешь". Подумала и добавила:"Вот такова моя простая правда!"
   "Какая-то б***ская правда получается" - среагировал Алексей."Ну, какая есть. Я от неё не собираюсь отказываться" - ответила Люда. "Она моя. И она, кстати, не хуже твоей. Ты как-то сказал, что человек  - существо биосоциальное. Меня общественные процессы мало интересовали. Я, скорее, био. Жила по законам природы. А ведь это она предусмотрела, что наибольшее удовольствие человек получает в сексе. Вплоть до восторга!"
      "Ну, это природа стимулирует стремление человека к расширению и разнообразию своей популяции",- вставил Алексей. 
      "И у меня были очень счастливые дни и яркие моменты, - продолжила Люда.-              Ты другое дело. Ты много учился. Занимал общественно значимые должности. Фактически, мы с тобой - антиподы.Ты, скорее,существо социальное. Поэтому для тебя так важны моральные принципы. Но что они дали тебе эти принципы? Для тебя всегда было важно, с кем ты живешь. Всех своих женщин ты подозревал и ревновал. Даже к прошлому. Не исключено, что первый твой брак рассыпался из-за этого. А меня никогда не волновало: занимаются ли мои мужчины с кем-то ещё сексом7 Иногда, случайно узнавала. Но меня это совсем не трогало. А ты другой. Даже  сейчас, я вижу, как тебя ломает от того что ты слышишь. Осуждаешь меня. Наверное, забыл как много хорошего  я для тебя  сделала?"
      "Да ты мне очень хорошо помогала. И я это помню. Но твоя помощь  не оправдывает твоей неверности" - попытался возразить Алексей."Какой неверности?" - воскликнула Людмила.-"Я же к тебе гораздо проще относилась,чем ты ко мне!Жила у тебя как социальная помощница.Конечно,зря я тебе позволяла секс со мной. Но так легче было помогать. Да, у тебя и приятно жить. Ты, конечно, молодец!В свое время хорошо поработал. Купил большую,двухкомнатную квартиру в городе у моря.Вон какие горы из окна видны!Мог бы познакомиться с милой сердцу женщиной, и жить с ней в свое удовольствие. Фактически, без проблем. Жить и радоваться! У тебя большая пенсия. Её бы вам хватило для безбедного существования. А ты живешь один.Пытаешься по привычке что-то делать. Но часто впадаешь в депрессию. Особенно, когда ничего не пишешь.За "радостью" в магазин ходишь. Слава Богу,ты не куришь и водку не пьешь. Сухое вино, как врачи советовали. Но и сухого вина можно заметно больше медицинских норм выпить. Не один-два бокала, а бутылку или тетрапак. А тебе нельзя. Меня врач предупреждал: нейропатия - коварная штука.Ты это всё знаешь, но живешь куда как менее рационально,чем я. Мои - то "приятные грехи" были на радость и вреда мне не приносили. Правда, и они уже позади."
     После её откровений Алексея, буквально, перекосило. Оскорбления были очень обидными, глубокими и горькими. Почти непереносимым!Она подарила ему не просто надежду, а мечту!Но своей жизнью эту мечту легко  разрушила, превратив её в абсолютную ложь! Алексей тяжело посмотрел на Людмилу и подумал:"Сама она,длительно наблюдавшая в непосредственной близи повсеместный  легкий  и безответственный курортный  блуд, давно не верила не только в чужую, но и в свою собственную любовь! Поэтому всегда,не без ложного возмущения, вопрошала: "Кака-така любовь; кака в наше время может быть любовь?" Она добровольно отказалась от великого чувства, заменив его физическим сексуальным сурогатом.  Природа вовремя отключила  этот разрушительный процесс, заморозив в ней  "главный инструмент разврата". Но как я-то мог поверить этой откровенно-циничной женщине? И полюбить её! А теперь я сам - откровенный дурак!  Надо каким-то образом выходить из этого незавидного положения".   
     Молча налили вина, молча выпили. И также молча он проводил её за дверь. Люди, храните любовь! Всё остальное легче мы теряем!

                Жизнь - бесконечность разочарований!
                С вкраплением в них лишь мгновений любви.
                Пусть в наших галактиках звезды сияют,
                Спасая весь мир от космической мглы!