За окном дождь почти перестал лить. Только отдельные капли падают на карниз, наигрывая ритмичную музыку приближающейся осени. В комнате прохладно, и через чуть, приоткрытую форточку, в неё врывается лёгкое дуновение ветерка и запах сырости. Но мне лень встать с кресла и прикрыть её. Комнату освещает сквозь оконное стекло, всё в подтёках слез дождя, уличный фонарь, стоящий у соседнего дома на противоположной стороне улицы. Наверное, у криптоновой лампы плохой контакт, потому что время от времени свет начинает слабеть, гаснет и снова разгорается, набирая силу. В полутьме я стараюсь разглядеть твою фотографию в скромной рамке, которую ты, уходя, оставила на каминной полке у зеркала. И я уже не различаю, это ты, или твоё отражение в мутном стекле старинного зеркала.
Тоскливо. Но телевизор я не включаю. Я болен! Неизлечимо болен. И ни один врач не в состоянии диагностировать мою болезнь.
Я не понимаю, что со мной происходит. Включив телевизор, я вижу тебя. Независимо от того, какая передача идёт в данный момент. Я вижу тебя в качестве звезды телесериалов, в облике известных актрис, на льду среди фигуристов, в шоу развлекательных программ, среди членов сборной по волейболу, в группе "Виагра" и в роли диктора. Ты ведёшь программы из разных стран мира, снимаешься среди животных, готовишь на кухне Ивана Урганта. Даже в старых хрониках участвуешь тоже ты. Это какое-то наваждение. Мы с тобою полгода как расстались, но твой облик преследует меня в кафе, на улице, у кассы сбербанка, за прилавками продуктовых магазинов. Ты вездесуща. Я вздрагиваю от малейшего шороха за дверью, бегу к ней, открываю, но это соседская кошка точит свои когти о мою дверь. Когда я вижу в конце улицы цветастое платье, я машинально ускоряю шаг, потом бегу, а догнав, убеждаюсь, что это не ты, извиняюсь перед девушкой, и с разочарованным видом останавливаюсь у витрины какого-то магазина. Лишь однажды я видел, как ты садилась в автобус, но я не смог его догнать. Да и зачем? Чего я жду от встречи, что я могу сказать тебе? Прошлое не вернёшь. Нужно забыть тебя. Но телевизор этого не даёт. Поэтому я сижу в этом неудобном кресле, и бесцельно смотрю в окно на пустынную улицу без прохожих, с мигающим фонарём, ощущая тоску, грусть, бесконечную пустоту в душе и неприглядную беспросветность своего существования.