Небольшая процессия двигалась с размеренностью иноходца по дороге у изножья холма. Дорожные носилки, издали казались маленькой расписной коробулькой, которую несли муравьи-носильщики. Резкий сырой ветер трепал пёстрый стяг. На таком расстоянии невозможно было различить, что на нём изображено. Глаза всё это видели, уши слышали отдалённый гул голосов большой дороги, по которой нескончаемой вереницей тянулись в столицу люди, а разум всё ещё сопротивлялся, твердя, что это сон. Сидя чуть поодаль от края обрыва, резкой кривой уходящего прямо вниз, я с отстранённостью наблюдала за копошением внизу. Словно историческая кинохроника. После приступа паники и тихой истерики по поводу нашего нынешнего положения на меня снизошло великое ступорное состояние. Вот только ветер… Я поёжилась, когда он в очередной раз нагло пробрался за шиворот и в рукава. Хорошо хоть в номере раздеться не успела. Щеголяла бы сейчас в одной футболке и джинсах. А так, хоть и легкая ветровка, но все же.
Сверху на плечи аккуратно опустилась куртка. Тёплая, с меховой опушкой, легким запахом табачного дыма и затейливого парфюма. Самая подходящая одежда для моего, слишком чувствительного к холодам, солнышка.
- Замёрнешь, - машинально заметила, всё так же не отрывая взгляда от удаляющегося кортежа.
- Тогда ты меня согреешь, - Сок опустился рядом со мной на остатки поваленного бурей дерева и, нырнув под куртку, притиснулся к моему плечу. Сразу стало теплее. Мне. Надеюсь, что и ему.
- Надо было тебе куртку покупать на три размера больше. Была бы а-ля палатка, - я накрыла ладонью его руку. Изящной лепки пальцы дрогнули и переплелись с моими. Холодные. Так и есть. Уже озяб.
"Живое кино" отошло на задний план. Повернувшись к Соку, я поймала его кривую улыбку.
- Оденься сейчас же, - попыталась выскользнуть из-под куртки.
- Я одет. Грей лучше, - вторая его рука обхватила за талию и притянула сильнее.
- Ох, ты ж, замерзайчик мой, - пробормотала, утыкаясь ему в плечо.
- За-мер-за... Кто?..
- Ты. Мёрзнешь потому что. Не важно. Что дальше делать будем? - мысли вновь вернулись к невесёлой реальности. Горло сжало от тоски и какой-то внутренней боли. Хорошо хоть панику, возникшую в первые минуты удалось загнать вглубь. Но нет-нет и царапнёт коготком откуда-то из глубины. И ведь нас не двое тут. Трое. Что делать?! От одной мысли, что наша малышка может пострадать из-за всей этой свистопляски хочется завыть по-волчьи.
- Что и все. Пойдём в город.
Перед глазами быстро промелькнули картинки нашего путешествия по дороге внизу, и мне вновь стало не по себе.
- Альтернативы, как понимаю, нет.
- Боишься? – тёплая рука прижала сильнее к себе. Его биение сердца. Вот именно сейчас не хочу ничего решать. Хочу просто быть ведомой. Им. Пусть это и слишком эгоистично. Прости, солнышко. Надо мне собраться. Прямо сейчас.
- Боишься?
- Ещё как. Мало того, что наша одежда приметная, так ещё и внешне отличаюсь. И почему в Японии паранжу не носят?
- Если что, мы просто скажем, что ты очень уродливая японка. Нос вытянулся от того, что суешь его во все дела, а глаза…
- Очень смешно.
- Я же еще не сказал про глаза...
- Они стали такие от удивления, что у меня такой муж.
- Да. Я очень красивый.
Несмотря на всю ситуацию, в какой мы оказались, я не удержалась и прыснула. Да страшно. А с другой стороны… Я постаралась отстраниться от своих страхов. С другой стороны… А что? Любой историк бы руку отдал бы, чтобы побывать на нашем месте. Вот вернуться домой и накатать историко-приключенческий роман. Только вернуться сначала.
- Ну что? Пойдем?
Чувствовалось, что в Соке вновь бурлит жажда деятельности и приключений. Неугомонный. Вот уж точно шило в з... в одном месте. Конечно, он озабочен сложившимся положением, но вот умудряется же всё преподнести так легко и просто…
- Куртку надень.
- Слушай, может тебе шарф на голову намотать?
- Лучше сам обмотайся. Где ты видел рыжего японца? – я фыркнула, стараясь скрыть собственное беспокойство.
- Хорошая мысль.
- У меня действительно такой длинный нос? – я лукаво взглянула на него, но услышала в ответ только хохоток.
Дорога ещё издали встретила нас облаком пыли, разноголосицы и запахов. Всё вместе действовало убийственно, но отступать было уже поздно, да и некуда. Не отсиживаться же до конца жизни на том холме. Домой хочу… Но такого амбре… Ёперный театр… Я невольно поморщилась – ни одна фантазия не сможет составить такой сумасшедший букет запахов разного толка. Благовония купцов, прогорклое масло, запах гниющих и свежих овощей, а ещё, пардон, запахи отхожего места, ибо кустиков по обе стороны обочины для неотложной надобности хватает.
Пристроившись в хвосте какой-то очередной процессии, мы медленно потянулись следом. В самом начале, боясь нарваться на излишнее внимание, я разве что не вздрагивала когда мимо проходили наши невольные попутчики. Но спустя недолгое время начала исподтишка посматривать по сторонам. Страх страхом, но любопытства ещё никто не отменял. Напрасно я беспокоилась о нашем внешнем виде. Окружающие люди устало и безразлично двигались вперёд, не глядя по сторонам. В основном это были бродячие торговцы и бродяги. Встречались и низкородные безземельные самураи, странствующие по поручению своего господина. В движущейся пёстрой людской ленте они выделялись выбритыми до самой макушки головами и собранными в длинный прямой хвост волосами. А ещё мечами, выглядевшими отнюдь не бутафорской игрушкой.
Расталкивая и оттесняя к обочине зазевавшихся нищебродов и прочих пеших путников незнатного происхождения, промчалась чья-то охрана. Следом по расчищенному пути, покачиваясь в такт шагам шестерых носильщиков, проплыл украшенный позолотой паланкин с бамбуковыми шторками. Зазевавшись, я чуть не промедлила. Рука Сока выдернула меня из толпы и, не дав упасть, прижала на мгновение к себе. И тут же отпустила, словно опомнившись и посчитав подобное излишним и непристойным. Грубоватый, и в то же время такой оберегающий жест. Покосившись на него, я чуть не споткнулась от неожиданности перевоплощения. Рядом со мной медленно волоча ноги, тащился отупевщий от жития-бытия человек с потухшим безразличным взглядом. На голове некое подобие тюрбана состряпанного из шарфа в цветочек. Одежда как-то сразу скособочилась и, вообще, выглядела донельзя неряшливо. Как это у него получается?.. Я тихо вздохнула и постаралась хоть немного уподобиться своему артистичному напхену. Первым делом вновь уставилась себе под ноги, стараясь не зыркать по сторонам любопытным взором, смущая соседей несвойственной любознательностью. И покорность. Обязательно покорность. Ямато Надесико, чтоб её. Повторяя как мантру про себя: «покорность», поплелась следом.
Когда до ворот оставалось совсем немного, Гын Сок опять изменился. Походка стала какой-то вихлявой, словно он некрепко держался на ногах. Взгляд из слегка тупого стал откровенно тупым. Тихое протяжное завывание себе, что говорится под нос, видимо должно было изображать пение. Когда он стал тянуть в полголоса, я вновь чуть не споткнулась. Дважды. Первый раз от самого факта подобного в таком месте, а второй раз, когда сообразила, что он выбрал для своего "концерта".
Огромные деревянные ворота под черепицей были распахнуты, пропуская внутрь поток людей. Я невольно вздрогнула и поспешила отвести глаза, увидев с одной стороны ворот страшное украшение: с почерневшей от времени и запёкшейся крови доски, пустыми глазницами выклеванных воронами глаз, смотрела на проходящих мимо отрубленная голова. Чёрные спутанные волосы шевелились под порывами ветра, придавая страшному оскалу некое подобие жизни. Казалось, голова ухмыляется. Мимо шли люди, проходя мимо, как-то ещё больше съёживались, но большинство словно и не замечало такого жуткого встречающего. И от этой обыденности смерти всё внутри переворачивалось, становилось комом и падало куда-то вниз.
Всё то время, пока мы проходили под аркой ворот, мне чудилось, что вот сейчас перед носом возникнет древко алебарды и преградит дорогу. А там и наши головы окажутся… Не-ет. Лучше даже не думать о таком. Мы обязательно должны выбраться отсюда. Охранник косо посмотрел на нас. Маленькие чёрные глазки недобро сверкнули, а у меня сразу сердце ухнуло куда-то вниз. Невольно придвинулась ближе к Соку. Но уже в следующее мгновение охранник расслабился, и на лице с узкими поджатыми губами мелькнула тень любопытства. Ещё бы. Не каждый же день у него под ухом завывают «I jist wanna have fun» а-капелла. Взгляд самурая скользнул дальше, и выражение лица стало брезгливым. А я едва поборола своё неуёмное любопытство, чтобы не оглянуться. Самым главным теперь для меня стало не потеряться, не отстать. Самым страшным, что кто-то втиснется между нами, я собьюсь с шага или меня ототрут в сторону, и я увижу только удаляющуюся спину Соши впереди. Ведь окликнуть или привлечь как-то к себе внимание ещё опаснее.
Только отойдя на значительное расстояние от этого места, смогла перевести дух. Попыталась сделать глубокий вдох, набрав полные лёгкие воздуха, но тут же закашлялась.
- Что… это?
Воздух в этом месте густой и тяжёлый казался просто пропитанным непонятной вонью. К горлу сразу подкатил ком. Ох, только не хватало, чтобы тут случился приступ «утренней» тошноты со всеми вытекающими последствиями. Только не это. Пальцы Сока обхватили моё запястье, и он быстро увлёк меня в боковой проулок. Чуть не сбив при этом с ног какого-то незадачливого носильщика согнувшегося под тюком, из которого в разные стороны торчал хворост. Не обращая внимания на несущиеся вслед ругательства. Быстрее-быстрее. Дышать стало легче. Только голова ещё немного кружилась. Мы остановились, и я поскорее прислонилась к стене какого-то дома.
- Тебе лучше?
Я кивнула.
- Квартал дубильщиков кожи.
Вот значит что это, был за запах. Запах застарелой, крови, жира, невыделанных шкур и смерти. Слишком много связанного со смертью в один день. Невольно рука потянулась к животу.
Чтобы отвлечься поинтересовалась:
- И что это было за представление у ворот?
- Просто подумал, что бродячие артисты не вызовут своим чудиковатым видом вопросов.
- Скорее бродячие блаженные, - пробормотала себе под нос, - И именно потому ты выбрал такую песню? – не удержавшись, подколола Сока, вспомнив его переделку «I jist wanna have fun».
Гын Сок расплылся в лукавой мальчишеской улыбке.
- Но ведь прокатило. Слов всё равно никто не поймёт, но и не придерётся – в Японии куча диалектов. А песня показалась самой подходящей на тот момент. Если пришла в себя, то пойдём дальше пока не стали привлекать к себе ненужное внимание.
- Куда это? – подозрительно поинтересовалась у него.
- В одно место. Очень надеюсь, что оно тут существует.
- А попонятнее нельзя?
- Сюрприз.
Порой Соша просто невыносим, и из всеобщего няшки превращается во властного господина. Одним словом Принц, ёперный театр.
- И как ты собираешься найти это мифическое место? – торопясь вслед за Соком я старалась ещё одновременно оглядываться по сторонам, впитывая каждой клеточкой тела открывшееся средневековье. – Интересно, какой сейчас год?
- Тебе это так важно?
- Чистое любопытство, - пожала плечами, огибая небольшую лужицу посреди дороги и одновременно стараясь не столкнуться ни с кем из спешащих мимо людей. Идти было не очень-то удобно. Изначально мы видимо выбрали не совсем точное направление. Вернее выбрал Сок, потому что я вообще не представляла, куда мы направляемся. Вместо того, чтобы пройти по центральным более-менее приличным улицам, мы всё больше углублялись в какие-то подозрительные полутёмные кварталы, жители которых, так же не горели желанием общения. Лишь ребятня, как и везде во все времена шугала стайками.
Поскрипывая, прокатилась повозка. Какой-то оборванец толкнул меня под локоть. От него пахнуло так словно не мылся он по крайней мере месяц, при этом проживая в свинарнике. А может, так оно и было. Из ворот дома буквально вывалился местный любитель саке с перепухшим от постоянных излияний лицом и, не пройдя и пяти метров приземлился под стеночкой. Вытянув прямо на дорогу ноги, он каждый раз как кто-то проходил мимо, старался устроить подножку, глупо и мерзко при этом похихикивая.
Улица сделала очередной поворот и стала шире. Деревянные постройки за высокими глиняными стенами что-то смутно напомнили. Айщщ! Нога угодила в выбоину почти настоящей мостовой, и я вскрикнула от резкой боли. Что б их, эти разбитые дороги! Столица называется!
- Идти можешь? – Соша тут же оказался рядом.
Наступив на ногу и почувствовав несильную боль в повреждённой лодыжке, поморщилась.
- Если недалеко, смогу.
Он огляделся по сторонам.
- Немного осталось. Обопрись на меня.
Очередной дом остался позади. Из дверей вышла маленькая японка в простом хлопковом кимоно и, повозившись у входа, нырнула обратно. Красный фонарик у дверей легонько закачался задетый неловкой рукой.
Ещё один поворот. Сок остановился. Я с удивлением оглядывалась по сторонам. День был уже на исходе. Сизые сумерки опустились на город, накрывая его большой бледно-лиловой тенью. Эти дома, Фонарик у дверей. Высокие ворота, столбы которых венчает чуть покатая черепичная крыша…
- Пришли.
- Но это же…
Гын Сок тихо постучал в дверь. Не дождавшись ответа, толкнул её внутрь, открывая маленький внутренний дворик.
- …дом Аинари-сама.
И мы в Гионе.