Любимый, время, разделяющее нас, летит столь стремительно, что мы не успеваем вести счёт своим потерям. Пять лет одиночества, глухого отча-янья, ставшего для меня привычным – вот что случилось со мной, когда я опять потеряла тебя.
Свой выбор я сделала сама. И дорого заплатила за то, что свою жизнь цени-ла неизмеримо ниже потребностей и благополучия тех, кого считала свои-ми близкими.
Тебя огорчает, с какой горечью я пишу эти строки. Прости. Ты навсегда останешься лучшим, что было в жизни, во мне самой. И это несомненный повод к тому, чтобы повторить в сотый, в тысячный раз: «Я люблю тебя так же, как прежде, и счастлива тем, что ты рядом со мною всегда, где бы я ни была».
Время и расстояния не страшны, разлучить нас никто не сумеет, и знаю, скоро, скоро я буду рядом с тобой, теперь уже навсегда…
Какое счастье видеть тебя, говорить с тобой обо всём. Теперь я могу сде-лать это в любую минуту. И значит всё, что случилось с нами, было не зря, наша жизнь не пропала даром. Всё сложилось так, как должно было сложить-ся.
Твои глаза глядят на меня торжественно и смело.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Август 2007 года. Санкт – Петербург.
ЧАСТЬ ВВОДНАЯ, С КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ МОЯ ПОВЕСТЬ.
2002 год, начало лета, Санкт-Петербург.
Этот сон преследовал меня многие годы. Он был моим наваждением. Мне снился господин, одетый по моде начала прошлого века. Он звал меня: «Вер-нись ко мне, дорогая! Бросай всё без сожаления, иди, не оглядываясь. Ты зна-ешь, что стало с женой Лота?»…
Я стою на перроне в ожидании поезда, который отвезёт меня в город моей юности. Там меня никто не ждёт.
Я еду искать человека, в доме которого много лет назад видела картины не-известного художника.
Моему неожиданному решению ехать на поиски картин предшествовали следующие события: загадочный сон, роковая ночь и неприятный разговор по телефону. Попробую рассказать об этом подробнее.
В самый разгар сезона моих бессонных ночей однажды под утро я ненадол-го забылась, и сразу увидела сон, взволновавший и обрадовавший меня одно-временно. Господин из прошлого века звал меня: «Вернись ко мне, дорогая! Я буду любить и беречь тебя, как зеницу ока. Ты веришь мне? Тогда иди, не ог-лядываясь, ни о чём не жалея. Ты помнишь, что стало с женой Лота?».
Я шагнула навстречу человеку, чьё лицо было мне и дорого и знакомо, и припала к его груди. Какое счастье ощутить дорогое тепло! Какое горе ка-ждое утро просыпаться одной…
Когда я открыла глаза, моя подушка была мокрой от слез, и я знала, что спать уже не смогу. «Это была последняя капля воды в бочку с порохом!», - говаривала в таких случаях преподавательница нашего литературного клуба Вера Алексеевна.
Ночь была уже на исходе, когда я вернулась в свой импровизированный ка-бинет в малогабаритной кухне. Я села на низенькую скамеечку, придвинула табурет, исполнявший роль рабочего стола в моём «кабинете», разложила на нём в строгом порядке предметы, необходимые мне для работы: тетрадь, ручку, пачку сигарет, пепельницу, поставила стакан с холодной водой. Мои жизненные успехи были в то время столь нехороши, что я была не просто близка к отчаянью, а находилась уже за чертой, до которой безысходность еще совместима с жизнью.
Не хочется вспоминать, что было потом. Я выдавила из глиссера на ладонь все таблетки, с помощью которых мне предлагалось бороться с бессонницей. Они лежали на розовой ладошке, как маленькие белые снежки, и я собрала их губами с ладони, все до одной, а потом выпила немного воды из стакана. Я вздохнула с чувством человека, который завершил наконец тяжёлую и не-нужную ему работу. Хорошо помню ощущение долгожданной свободы, по-коя, заслуженного отдыха от забот. Я с удовольствием закурила сигарету, раскрыла тетрадь и попыталась придумать какую-нибудь короткую, но ём-кую по содержанию фразу. Ничего путного я придумать не смогла, но это меня не огорчило. Все подходящие к случаю слова были давно уже сказаны. Я немного посмотрела в окно, за которым картина летнего ночного двора выглядела довольно живописно.
Я уже начинала зевать, но мне хотелось ещё почитать перед сном, такая привычка сложилась у меня за долгие годы одинокого житья с моим послед-ним мужем. Я не оговорилась, именно годы, проведённые с ним, позволили мне испить чашу одиночества до дна. Эти же годы были периодом, похожим на затянувшийся страшный сон, за это время было последовательно разру-шено всё, чем я владела в своей жизни до него. Но главное, мною была утра-чена вера в то, что из любого сложного жизненного положения всегда воз-можно найти подходящий выход. Из ситуации, в которой оказалась я, выхода не было.
Я взяла в руки толстую газету из стопки, которая лежит у нас на холодиль-нике, там же хранятся записные книжки и телефонный справочник. За годы совместного житья у нас с мужем выработалась только одна общая привычка – курить, когда что-то читаешь или говоришь по телефону.
Все эти многочисленные и разнообразные по своему содержанию газеты приносит в дом мой муж, он же их и читает. В этих газетах печатают всякую муть, и я листаю их только в крайнем случае, потому что обычно у меня нет проблемы с тем, чем заполнить свой досуг. Я начала просматривать газету, как всегда, с последней страницы: реклама, реклама, программа телепередач, светские новости, политические события у нас и за рубежом. Как обычно, я читала газету «по диагонали», не сильно вдаваясь в подробности описывае-мых в ней событий, когда какое-то слово, запавшее в моё сознание, заставило меня снова пробежать глазами по статьям, сообщающим о разных новостях, но на этот раз уже в обратном порядке.
Я не ошиблась, сообщение было действительно важным. Мне пришлось пе-речитать заметку два или три раза, прежде чем смысл напечатанного в ней полностью дошёл до меня. В статье сообщалось следующее: недавно в одной из частных картинных галерей в Париже состоялась выставка работ малоиз-вестных русских художников. Большой интерес у публики и специалистов в области живописи вызвали выставлявшиеся впервые работы русского ху-дожника, о котором известно лишь то, что в последние годы своего творче-ского пути он жил и работал в одном из городов средней полосы России. Там же, где закончился жизненный путь художника, по-видимому, следует искать и основную часть его художественного наследия, стоимость которого оцени-вается специалистами очень высоко. В заключении автор статьи писал, что предпринимаются меры к разысканию упомянутого художественного насле-дия, а также сведений о последних годах жизни художника, которого автор статьи назвал «безвестным гением России».
Об этом «безвестном гении» я узнала случайно, много лет назад, отправив-шись вместе с литературным клубом в летнюю экспедицию. История жизни этого человека была темой моего первого ученического очерка, материал для которого удалось получить от племянника художника. Именно в квартире этого племянника я видела в то далёкое время довольно большое количество картин: одни из них висели на стенах, вставленные в рамы, другие хранились в чулане и на антресолях в виде холстов, свёрнутых в трубки или натянутых на грубо, как будто бы наскоро, сколоченные подрамники. Картин было мно-го, сюжеты некоторых из них хорошо помню и теперь, помню я и росчерк художника, который он ставил в правом нижнем углу своих полотен. У него была звучная, запоминающаяся фамилия, к тому же, такую фамилию встре-тишь нечасто. Я с тех пор не встречала.
Мне была тогда рассказана история этого необыкновенного человека, в жизни которого было две больших страсти – любовь к женщине, которая предпочла ему другого человека, и любовь к живописи. Очерк не был напе-чатан в силу различных причин.
Дочитав статью, я решительно направилась в ванную и стала пить воду из алюминиевого ковшика, наполняя его снова и снова. Вода из-под крана была так холодна, что я стучала зубами о край старой посудины, ощущая озноб во всём теле. А потом я с помощью двух пальцев, засунутых в рот, чистила себе желудок, к моему счастью не все таблетки успели в нём раствориться. При этом я сидела на крышке унитаза смежного санузла, рукой и грудью упира-ясь в край ванны. В какой-то момент я видимо задремала.
Меня разбудил грохот упавшего в ванну ковшика. Благословенны малые габариты хрущёвских квартир! Именно они помогли мне в ту ночь. Конечно, моя ванна была «сидячей», и ковшик мог упасть только под кран, где снова стал наполняться водой. И тогда я, находясь уже в полусне, протянула руку за ковшиком и опрокинула его на себя. Струя ледяной воды обожгла меня так сильно, что на мгновенье у меня перехватило дыхание. Вода стекала у меня по лицу и коленям, и расползалась неглубокой лужицей на кафельном полу ванной, мои тапки быстро намокли в ней, как будто я оказалась под проливным осенним дождём. После этого я смогла подняться на ноги и за-лезть под холодный душ. Довольно скоро я, стуча зубами от холода и непре-рывно икая, звонила своей подруге по литературному клубу. Она не была со мной в той памятной экспедиции, но из моих рассказов знала почти обо всём, что случилось в городе Горьком необыкновенно жарким летом 1972 года.
Мы с Ольгой Боголюбовой сидели за столом в большой комнате моей ма-ленькой квартиры, и как заправские кладоискатели изучали довольно старую карту города, в котором много лет назад мы с Наташкой Верейской познако-мились с племянником вышеупомянутого художника. Эту карту я привезла с собой из экспедиции, с тех пор город, куда мне предстояло отправиться на поиски картин, мог сильно измениться. Глядя на эту карту, я никак не могла припомнить, по каким улицам мы с Наташкой ходили в тот необыкновенный дом, найти который было мне теперь так необходимо.
Для чего мне понадобилось будить свою подругу в такую рань? Я знала, что она так же, как и я, увлечётся идеей поиска картин, и ещё я боялась, что усну, если останусь одна, а спать мне совсем не хотелось, вернее, наоборот, очень хотелось, но спать было нельзя.
У меня оставалась надежда, что я смогу сориентироваться на месте, когда пройду по улицам почти забытого мной города. И тогда я решила: «Надо ехать!». Потому что дело, ожидавшее меня в теперешнем Нижнем Новгоро-де, было очень важным. Много лет назад я дала слово человеку, который был тогда для меня очень дорог, что напишу книгу обо всём, что услышала от не-го. Этому человеку нужно было знать, что память о близких ему людях оста-нется на земле и после его ухода, потому что он был последним из своей се-мьи, никогда не был женат, и детей не имел.
Почему я не исполнила своего обещания? Потому что мне пришлось уехать из Горького, не простившись с этим человеком, потому что ничего у нас с ним не было оговорено заранее, потому что многие годы потом я старалась забыть эту историю. Впрочем, последняя причина не имеет никакого отно-шения к жизни и творчеству художника и истории его семьи. Как раз в день моего отъезда из Горького случилось то, что разрушило все мои тогдашние планы относительно будущей книги, а вместе с ними и все мои мечты…
…Август того года я провела на даче в Бернгардовке.
Осенью на улицах города жёлтые кленовые листья кружили в воздухе, словно не дошедшие до адресата письма.
Всю зиму я продолжала ждать письма, я жила тогда у бабушки в Волковой деревне, находящейся почти в самом центре нашего города, за Литератор-скими мостками. Оля Боголюбова приезжала ко мне, и прямо с порога её взгляд говорил мне яснее всяких слов о том, что не было письма, отправлен-ного из города Горького на адрес нашего Литературного клуба, ведь человек, который мог найти меня только через Дворец пионеров, не знал моего до-машнего адреса.
Март начался с капели, длинные толстые сосульки висели на крышах домов, их зеркальными отражениями поднимались навстречу ледяные наросты от-туда, где капающая сверху вода успевала замёрзнуть во время ночных мину-совых температур. По утрам я видела в окно, как спешили на работу пешехо-ды, проваливаясь в лужи, скользя ногами в мокром снежном месиве по тон-кому «салу» мостовой.
Именно той весной моё внимание привлекла иллюстрация из старинной Библии, которую я любила рассматривать, находясь в доме своей бабушки. На фоне города, погибающего в потоках огня и серы, изливающихся с небес, стояла женщина, ставшая соляной статуей. Мне было жаль эту женщину, несмотря на то, что она нарушила запрет ангелов и оглянулась, навсегда покидая город, в котором прошла вся её жизнь. Это была жена патриарха Лота, и мне казалось, что соляной столп образовался из её застывших слёз. Город, из которого праведный Лот уходил вместе с женой и дочерьми, был обречённый на смерть, погрязший в грехе Содом…
Той весной я жгла свою память, своё сердце, свои детские стихи, стараясь спастись от отчаянья и бесплотных надежд. Я приняла решение забыть обо всем, что было, и так преуспела в этом, что даже сейчас моя память очень не-охотно приоткрывает завесу забвения, скрывающую время, когда я встретила своё первое, такое невероятное, счастье, своё первую настоящую беду.
Однако, несмотря на запреты, память о прошлом всегда незримо присутст-вовала в моей жизни. Взять хотя бы эти повторяющиеся сны. Господин, оде-тый по моде прошлых лет, был не кто иной, как родной племянник художни-ка, творения которого оказались теперь востребованы и оценены по заслугам.
Для чего мне нужна была поездка в Нижний Новгород? Я хотела узнать, что стало с картинами, которые я видела много лет назад. Человек, в доме кото-рого они когда-то находились, слишком дорожил памятью их творца, чтобы поступить необдуманно с его художественным и личным наследием. В то да-лёкое от нынешнего дня время он один верил в то, что эти полотна не всегда будут пылиться в углах его дома, в котором жили ещё воспоминания о про-шлом.
Я так долго и путано рассказывала здесь о наследии человека, жившего много лет назад, что и сама почти поверила в то, что картины, поиск которых ведётся сейчас частными коллекционерами многих стран, являются основной причиной моей предстоящей поездки в Нижний Новгород.
Пока я предавалась воспоминаниям о прошлом, моя подруга позвонила сво-ему знакомому, который в детские годы жил с ней по соседству, а в настоя-щее время занимался разного рода посреднической деятельностью, в том числе куплей и продажей всевозможных раритетов, предметов искусства, ан-тиквариата. Ольгиного знакомого звали Андрей Парков. Ольга общалась с ним по поводу расселения коммунальной квартиры, в которой она жила. В то время, о котором я сейчас пишу, моя подруга очень доверяла Андрею на ос-новании того, что знала его много лет, впоследствии её доверие было обма-нуто, но речь сейчас не об этом. В разговоре с другом своего детства Оля вскользь упомянула о том, что мы собираемся отправиться на поиски картин неизвестного художника, конечно, не называя ни фамилии художника, ни на-звания города, в котором мы собирались искать его работы.
Разгорячённая разговором, Ольга делилась со мной сведениями, которые ей удалось получить от Андрея. Если верить всему, что он успел рассказать, по-лучалось, что продажа картин является очень выгодным делом. Занимается этим вопросом весьма разветвлённая и отчасти коррумпированная сеть «куп-цов», которые платят частным лицам за стоящий «товар» приличные деньги, продавая впоследствии тот же «товар» в нужном месте и в нужное время за деньги, на порядок, а то и больше, превосходящие его начальную стоимость. Естественно, эти ребята, живущие на проценты от скупки картин и разного рода «антика», вкладывают в свой бизнес и свои очень немалые деньги. Именно они берут на себя расходы, связанные с куплей и продажей «товара»: это и оплата реставрации старинных и несохранных вещей, и расходы на по-ездки в нужные места. Участие в светских тусовках и игру в казино, где бы-вают многие нужные люди, в своём разговоре с Ольгой Андрей также отнёс к «накладным расходам». Я не хочу говорить обо всех людях, занимающихся перепродажей картин, но именно так описал Ольге этот процесс друг её дет-ства.
Пока мы обсуждали сведения, полученные от него, раздался телефонный звонок. Я взяла в руку трубку видавшего трудные времена телефонного ап-парата, и услышала довольно низкий и звучный мужской голос, который прогудел мне в самое ухо:
- Девчонки, я решил, что смогу помочь вам в деле, о котором мы только что говорили. Я оплачиваю вам все расходы на поездку в город, где вы надеетесь разыскать картины, вы знакомите меня с их хозяином, и я плачу ему хорошие деньги за всё, что он согласится продать. Естественно, вы получите свою до-лю за посредничество.
- Я разговариваю с Андреем? – спросила я, немного оправившись от предло-жения, которое в данном случае было не только неожиданным, но и неумест-ным. - Как вы узнали номер моего телефона? Высветился в трубке? Об этом я не подумала, - я показала Ольге кулак, - Андрей, нам пока ничего не извест-но. Прежде чем подключить к этому делу посторонних людей, надо сначала найти человека, которого я не видела много лет, и спросить у него самого, что он думает по этому поводу. К тому же мы пока не знаем самого главного: по-прежнему ли картины, о которых идёт речь, находятся у него. И ещё, мы не знаем ни его фамилии, ни адреса.
- Не надо так со мной, - с укором сказал мне голос, который приобрёл к это-му времени интонации задушевной дружеской беседы, - я просто подумал: «Девчонки всегда найдут, как потратить лишние деньги». Поэтому и решил предложить вам такое выгодное партнёрство.
- Спасибо за вашу заботу, - вежливо сказала я, хотя настырность Ольгиного знакомого начинала меня тяготить. – Но, как я уже сказала, мы ещё ничего не решили, да и картины, которые я видела когда-то, могут оказаться совсем не теми, о которых мы подумали. Поэтому извините за беспокойство, в случае необходимости мы обязательно свяжемся с вами.
- Пустяки, - спокойно ответил мне Андрей, - всегда рад поболтать со старыми друзьями. Я понял, девчонки, деньги вам не нужны. Поэтому я облегчу вашу задачу и возьму все труды на себя. Я сам найду эти картины.
- Что вы говорите? – изумилась я неожиданному повороту событий, - вы да-же не знаете, картины какого художника мы собираемся искать.
- Я тоже читаю газеты, - холодно сообщил он мне, - остальное, как говорится, дело техники. Желаю всех благ, – и в трубке телефона раздались гудки.
Вот тебе и раз! Кто же мог подумать, что всё так серьёзно! Я посмотрела на Ольгу, она – на меня.
Теперь я была просто обязана опередить этого беспардонного дельца и пре-дупредить своего давнего знакомого о том, какая охота ведётся за картинами, которые много лет назад находились в его доме. Я посмотрела на часы. Уже давно было утро. Надо немедленно отправляться в дорогу, а там, на месте, я уже буду решать, что и как.
А сейчас настало время рассказать о том, с чего начиналась эта история много лет назад.