Сергей вошел в автобус, с удовольствием плюхнулся на свободное место у окна, протянул транспортную карту подошедшему кондуктору, взял билет, удовлетворенно вздохнул и собирался прикрыть глаза, но в этот самый момент его затухающий взгляд ухватил глаза. Чужие глаза.
Этих глаз он не видел в этом автобусе. Впереди, на переднем сиденье, лицом в салон, у окна сидела девушка, довольно миловидная, и даже можно сказать, симпатичная. “Кто такая?” - подумал Сергей. Сон мгновенно испарился. Сергей внимательно всмотрелся в ее лицо. Что-то щемящее всколыхнулось в его душе, далекое из детства. Настя. У нее было такое же миловидное лицо. Он даже удивленно прошептал: “Настя”. Но имя, такое любимое в детстве, не пристало к этим глазам.
Глаза эти старше, задумчивы. Сергей с жадностью смотрел в эти глаза, а перед взором всплывали другие, давно стершиеся из памяти глаза, улыбка, губы. Он явственно услышал смех, почувствовал шелковистость волос и вспомнил свой первый неудавшийся поцелуй. Он увидел округлившиеся глаза Настены и сдавленный шепот: “Ты что? Дурак?”. И следующее видение сменило первое замешательство. Они купались с пацанами и девчонками в речке, а затем, замерзшие плюхнулись на горячий песок и тут он увидел совсем близко-близко глаза Насти. Вода капельками стекала с ее волос, лба, ресниц. Он потянулся к ее губам, но глубина широко раскрывшихся глаз остановила его. Он смотрел на нее, дрожа всем телом, то ли от холода, то ли от непреодолимого желания, а глубина глаз обволакивала его, успокаивая. Он тогда и уснул на песке.
“Настена, Настена. Где же ты теперь?” - сердце охватила нахлынувшая грусть. Сергей с родителями уехали в Подмосковье, на новое место службы отца. С тех пор он ничего не слышал о Насте. Но сейчас эти глаза, какая-то чуть уловимая мимика лица девушки, вызвали шквал воспоминаний, сжали сердце щемящей болью. Он смотрел на девушку, не отрываясь, и даже когда она взглянула на него, он не отвел глаз, а только пристальней впился в нее, в глубине души надеясь, что это его Настя, только повзрослевшая и сильно изменившаяся. Но девушка равнодушно отвернулась к окну, развеяв всякие смутные надежды. Да и какие теперь надежды? Два сына крепко держали его своими ручонками, а его сердце покоилось в теплых ладонях его теперешней супруги.
Сергей чуть не проехал свою остановку, поспешно выскочил из автобуса и глубоко вздохнул. День обречен на воспоминания. Приятные воспоминания из детства. Он всегда выходил за две остановки до завода. Утренний пеший моцион Сергей старался не нарушать вот уже добрый десяток лет. Он весело шагал, улыбаясь утреннему солнцу, окончательно просыпаясь. Он где-то читал, что утреннее солнце особенно полезно, заряжая все живое. Настроение было приподнятое, перед глазами он удерживал образ девушки и, наверное, глупо улыбался.
“Как ее зовут? Какое имя больше подойдет к ее глазам? Вот так просто подойти и спросить как ее зовут, не позволит врожденная стеснительность. Лучше мучиться вечно, не спрашивая, чем мучиться одну минуту, спрашивая”, - перефразировал Сергей японскую поговорку. Он стал перебирать женские имена, но больше пяти-шести на ум не приходили, они крутились друг за другом по кругу. Удерживать образ и подбирать имена – задача не из легких. Говорят, у цыган это хорошо получается. Вдруг с боковой тропинки на его дорожку вышла эта же девушка, пересекла ее и по другой тропинке, через поле, ближней дорогой пошла к заводу. Сергей удивился, сзади она походила на девочку-подростка, а в автобусе казалась лет двадцати пяти. Она вышла на следующей остановке, где-то задержалась и теперь идет к заводу. Сергей редко ходил по этой тропинке. После продолжительных дождей не хотелось марать обувь, а по сырой траве, как шла она, тоже не было желания. И он дальше пошел своим променадом.
На следующее утро, предвкушая встречу, Сергей с нетерпением ожидал автобус. Поглядывая на часы, он искренне надеялся, что девушка опять будет на этом утреннем рейсе. Внимание его отвлекли щенок и собака. Они весело носились за остановкой, грызлись и тормошили друг друга. Подошла женщина, достала из сумки сверток, развернула его и высыпала на землю косточки, но они даже не обратили на это внимание. Сергей посмотрел на дорогу и с удивлением увидел девушку. Она стояла на краю остановки к нему спиной, в легком платьице и босоножках. На плече висела большая по нынешней моде женская сумка. Она склонилась над сумкой, что-то сосредоточенно ища.
Подплыл автобус, она зашла в среднюю дверь, Сергей следом за ней. Девушка опять уселась на переднее сиденье, и хотя рядом с ней место было свободно, Сергей не решился сесть рядом. Оглядев все занятые места, он встал на площадке, напротив ее. И ничто не могло удержать его от любопытства, он стал поглядывать на нее и на стекло, где отражались ее глаза. Девушка смотрела в окно, изредка оглядывала салон, иногда царапала его взглядом. И в этот момент Сергея охватывало какое-то радостное волнение, он даже не пытался отвести свой взгляд. Он смотрел и смотрел на нее, забыв про все имена. Он просто смотрел и упивался красотой. В ее лице все было на редкость пропорционально. Оно было красивое, необычно привлекательное и притягательное. Черный излом бровей и темные глаза придавали ее лицу некоторую строгость. Прямой, чуть с горбинкой нос и резко очерченные губы – мягкость и чувственность.
В один момент Сергей обратил внимание на ее отражение на стекле, на фоне серого асфальта. Это был просто замечательный сюжет для съемки. Сергей сосредоточенно думал: “О попытке сфотографировать ее телефоном не могло быть и речи. Эта стеснительность упускает столько возможностей в жизни. Да и девушка, вряд ли, позволит себя сфотографировать, а уж что подумают рядом стоящие пассажиры и подумать страшно. Ладно, поехали дальше”. Может быть, когда-нибудь в следующий раз, в следующей жизни он сфотографирует ее, спросит ее имя и просто познакомится. А пока еще несколько остановок Сергей наслаждался красотой. Красота-это заряд, это бодрость, это сила. Девушка взглянула на Сергея и несколько секунд смотрела на него, не улыбаясь. Сергей застыл, не в силах отвести глаза, и не было никакой робости и стеснения. Было легко и спокойно смотреть ей прямо в глаза. Она отвернулась, не выразив никаких эмоций. Она уже привыкла к этим погляделкам, давно привыкла к тому, что мужчины неравнодушно смотрят на нее, желая удостоиться ответного доброго взгляда.
Сергей вышел на своей остановке, уже четко соизмеряя свои шаги, чтобы еще раз увидеть ее там, на боковой тропинке. Немного пройдя по дорожке, он увидел ее среди деревьев. Она быстро курила, резко выдыхая дым, без явного наслаждения, словно выполняя некоторую обязательную процедуру. “Эх, девчонки, девчонки! Что за эпидемия охватила вас? - размышлял Сергей. - То ли друг на друга смотрите, чтобы не казаться отставшей белой вороной, то ли от другой какой дурости – фигуру блюсти. А потом, каждая в одиночку будет расхлебывать свои проблемы ”. Сергей не курил и не переносил табачного дыма. “Как целоваться с женщиной с табачным перегаром?”. И хотя этот вопрос не был актуальным на сегодняшний день, но где-то далеко в глубине души он волновал его. Он замедлил шаг. Девушка докурила сигарету и пошла к его дорожке, буквально в метрах пяти от Сергея, пересекла ее, даже не взглянув на него, и пошла по тропинке девчоночьей походкой. Сергей проводил ее взглядом и снова не решился пойти за ней следом, хотя до завода еще минут десять и можно поговорить о многом. “Не сейчас, - подумал он, - в следующий раз уж точно”.
Следующий раз тянулся и тянулся. Прошел месяц. Сергей иногда опаздывал на свой рейс, она приходила поздно, может специально. И тогда Сергей целый день ходил смурной, пытаясь припомнить ее глаза. Но они ускользали, и даже имя Настены не могло воскресить их. Любые другие лица: будь то жена, мать, теща, сестра, сослуживцы он видел воочию. Он пытался по словарю женских имен, называя их, вспомнить ее образ, но все было тщетно. И когда удавалось воочию увидеть ее, он оживал и до обеда работал с радостью и упоением. Но после обеда какой-то злой шутник , словно резинкой стирал ее глаза и Сергей с нетерпением ожидал следующего утра, чтобы увидеть ее, всмотреться в ее глаза и запомнить.
Однажды по делам, он пошел с завода по той дороге, по которой она шла на работу. На асфальте были нарисованы квадратики-классики, по которым прыгали днем дети. Сейчас никого не было. Он попрыгал по ним и увидел кусочек мела. Мысль пришла мгновенно. Он схватил его и написал на асфальте по пути ее следования вопрос: “Как тебя зовут? - и подписал,- пассажир”. Нарисовал стрелку внизу надписи, указывающей на мел и положил мел на решетку забора. На следующий день Сергей летел к надписи, но там явно детской рукой были написаны три имени: Оля, Надя, Саша и вопрос. А как тебя? И еще ниже: Михаил, Света, Альберт, Кирилл. От мела остался малюсенький кусочек. Сергей взял его и с грустью добавил свое имя.
Этот день в череде ненастных и дождливых дней был по-особому пронзителен и ярок. С утра светило теплое солнце, и голубизна неба наполнила все существо Сереги решимостью. Он ждал появления девушки с нетерпением, и когда она пересекала дорогу к остановке, затрепетал как осиновый лист. Он не испытывал такого волнения давно. Он вообще не понимал, почему его охватил такой мандраж. Спросить только имя и все. Он не собирался даже разговаривать с ней. Он вообще не мог представить, о чем можно говорить с незнакомой девушкой. Погода прекрасна и без вопросов, а кроме машин у него вообще не было никаких тем для разговоров. Девушка вошла в автобус, и Сергей, лишь благодаря тому, что водитель пошел в киоск за сигаретами, опомнился и с колотящимся сердцем вошел на заднюю площадку.
Он сел на свободное место и с некоторым облегчением вздохнул, спрятавшись за массивную фигуру переднего пассажира. “Ну, зачем мне ее имя? – подумал он, - ведь все так хорошо было. Насмотрелся – зарядился и все, жди следующего утра. А что, если она рассмеется и пошлет подальше? Нужен ей автобусный пассажир? Так маета одна. Пялится всю дорогу, даже поспать не дает”. Передний пассажир встал и Сергей, увидев девушку, опять впал в панику. “Нет, пожалуй, сегодня я тоже не готов, - лихорадочно соображал он, - да и как к ней подойти? Что спросить? Попросить закурить. Ну, конечно, дамских сигарет он еще не курил. Далось мне ее имя? Да и выглядит она сегодня не очень. Хвостик волос растрепался, плечо голое, глаза… Черт бы побрал эти глаза. Никакое имя не пристает к ним. Какие-то изменчиво-переменные. О! А вот взять и спросить просто. Никак не могу понять, какое имя подходит к твоим глазам. Может быть, и ответит”.
Его остановка неотвратимо надвигалась. Он вышел с некоторой надеждой, что девушка сегодня быстрее закончит свой дымный ритуал и уйдет, прежде чем он успеет подойти к тропиночному перекрестку. Но кто-то вверху постарался, и они подошли к “рубикону” одновременно. Сергей поздоровался, она остановилась с любопытством, разглядывая его.
- Никак не могу подобрать имя к Вашим глазам. Как же Вас все-таки зовут?
- Даша, - просто ответила девушка и улыбнулась.
Словно какое-то пространство открылось, раскрылся большой яркий цветок с тычинками черных бровей и угольков глаз.
- Даша? – Сергей опешил. – Никак бы не мог подумать.
Он что-то еще нечленораздельно пробурчал, растерялся, не назвал своего имени и пошел дальше, совершенно скомкав и испортив ситуацию, которую так тщательно спланировал на сегодня белокрылый проказник.
P.S. После последней встречи минуло три недели. Завод целиком ушел в шатдаун или, попросту говоря, в трехнедельный регламентный отпуск. Серега ждал его с нетерпением. Последние две недели он держался за счет этих утренних встреч, игры глаз и предвкушения от поездки в тур по Италии. Он уже был за границей: в Париже, в Испании. Но эта поездка затмила все.
Романтическая Флоренция с Микеланджело, Боттичелли, Леонардо, Рафаэлем, Перуджино сравнялась с Лувром. Картины мастеров, представленные в галерее Уффицы, во дворце Питти, виденные ранее только в книге “Самые красивые и знаменитые музеи мира”, всколыхнули до селе невидимые глубины Серегиной натуры. Он подолгу застывал перед шедеврами, потрясенный не только вживую увиденным сокровищем, но и осознанием того, что он прикоснулся к святая святых мировой культуры, ранее ничуть не задевавшей его по истории в школе, по книгам или фильмам. Там Микеланджело, Леонардо Да Винчи не более как исторические персонажи со своими известными всему миру работами. Но увиденные воочию “Сикстинская капелла” в Ватикане Микеланджело, “Весна” Боттичелли, и, боже мой, “Венера Урбинская” Тициана в галерее Уффицы, “Похищение Прозерпины" Бернини на вилле Боргезе в Риме всколыхнули самые потаенные места его души, словно переродили его, перевернули весь его внутренний мир, наполнили его до селе неизвестным содержанием.
И уже, находясь на отдыхе на побережье Одиссея, Сергей сделал несколько набросков своей первой будущей повести про монаха, постигающего тайны живописи Рафаэля, Леонардо в одном из современных монастырей близ Флоренции. Далее остров Капри, Неаполь, развалины Помпеи и самое главное, что ни на есть самый медовый европейский месяц, сорвали шоры с бытия Сергея, открыли новые горизонты, жизнь наполнилась смыслом, доселе невиданной красотой, могучим зарядом бодрости. И, что ранее казавшееся шедевром, приобрело унылый серый вид и словно сменилась степень восприятия красоты, поднялась планка. И эта планка превратила в серость залитую дождем Москву и уж тем более ранее любимый родной город. Ему стало тесно, словно какая-то тяжесть навалилась на него, и он опять согнулся под тяжестью бытия и безысходности существования. Снова хмурое дождливое утро, работа и один и тот же замкнутый круг.
В первый же после отпуска день он стоял на автобусной остановке и ждал появления Даши. И когда она, наконец, появилась, он с удивлением не ощутил прежней радости. Она, увидев его, поздоровалась кивком головы и сосредоточенно начала ковыряться в своей огромной сумке. Волосы ее были небрежно схвачены в хвостик на затылке, будто она проспала и спешно собиралась. Маленькая фигурка нахохлилась под зонтом, и бледное лицо выглядывало из-под него, высматривая автобус. Она, как и прежде, села на переднее сиденье, а Сергей, напротив, прошел на заднюю площадку, сел и с удовольствием прикрыл глаза. Он засыпал быстро, но всегда просыпался за две-три остановки до работы. На этот раз он проснулся от того, что кто-то тихонько наступал на его ногу. Он открыл глаза, Даша сидела напротив его и давила ему на ногу.
- Ваша остановка.
Сергей глянул в окно на мелко моросящий дождик, и, закрыв глаза, пробурчал:
-Неходная погода. Я лучше минуты три доберу до конечной.
Через минуту он почувствовал, что ему конкретно наступили на ногу – это Даша встала, чтобы выйти на своей остановке для принятия дымного элексира жизни. Сергей туманно проводил ее взглядом. Ни одна струнка не шелохнулась в его душе. Схлопнулся цветок, опали лепестки и черный излом бровей и обычные глаза превратились в серую мышку, придавленную осенним моросящим дождем и жизненной обыденностью.
Август 2015