Сержант, что сопровождал «войско», показался Петьке, да и всем остальным, каким-то подозрительным. Как же! Ни разу не скомандовал «Бегом!». Не вызывал никого из строя, чтобы наказать, дать наряд вне очереди за то, что удалось сержанту просунуть ладонь между ремнем и туловищем, да и вообще он не строжился. А ведь были и разговорчики в строю, причем - с подчиненными, причем - на ходу. Но в их головы уже въелись трудно выбиваемые привычки, и часто из строя вырывалось: «Товарищ сержант! Разрешите обратиться?» Тот усмехался – давно ли сам был в учебке? Тоже думал, что вся Армия - как учебка, и он, вчерашний «Букварь», тоже поначалу пытался доказать свои права, но… у «линейки» свои законы.
Трехэтажная казарма, первый этаж. Настоящий, бывалый, из сверхсрочников, правда, без усов, старшина велел сложить вещмешки возле тумбочки дневального. «Старшина батареи Воеводин Иван Сергеич» – представился он. Безо всякой песни, без команд «Справа» или «Слева – по одному, бегом…!», а просто, спокойным строем, довел Иван Сергеич солдат до столовой, попросил дежурного, чтоб наскреб чего-нибудь для прибывших, ведь на них заявки не было. В огромном зале столовой тоже не слышалось сержантских криков. Хлеборез выдал по утренней норме хлеб, сахар и масло, а повар выскреб из бачков оставшиеся ошметки вечерней каши. Ничего, ожили недавние путешественники.
- Курите! - разрешил старшина, - только чтоб окурков не было. Это дело я не люблю!
Снова для Петьки мученье. Денег он не видал, считай, уже месяц. Всё время, с перерывами, менялись вокруг лица солдат. Приходилось, забыв всякую гордость, «стрелять», «забивать», а точнее – докуривать остатки бэушных сигарет. Некурящих было мало, поэтому «стрелять» было у кого. Один паренек – белорус, видя Петькины страдания, подарил ему полпачки сигарет. Теперь и Петька краем глаза ловил претендентов на его бычок.
Сняв шинель, Иван Сергеич обнажил на своем, видавшем виды кителе четыре ряда орденских планок. «Фронтовик… Прошел войну… Вояка… Вот на кого надо равняться курсантам в учебках…» - гордился Петька
… Откуда-то появились обитатели первого этажа казармы, окружили «новых», искали земляков. Редко, но они все же находили друг друга. С третьего этажа шумно спускалась толпа кавказцев, судя по всему – азербайджанцев. В руках вместо привычных им баулов были армейские полупустые рюкзаки. Их переселяли в другую казарму.
Начиная с первых минут служба в линейных войсках показалась Петьке и другим «бывшим» чуть ли не раем. Те же команды подавались сержантами, но без надрыва, без «выпендрежа». Никто при этом не унижал другого. Петька специально осмотрел помещение казармы, но нигде никакого полотера не нашел. Дневальные, как обычно, влажной тряпкой на швабре протирали пол. Вскоре прошло еще одно построение – распределение вояк. Снова расспросы про гражданские подвиги и, когда подошел Петькин черед, он, не упомянув на сей раз трактор, взял да и ляпнул, что работал год и два месяца в школе. Буквально через час за ним прибежал посыльный: «Майор Кот требует явиться». Нестроевого вида, в очках, худощавый начальник секретной части велел написать Петьке плакатным пером пару слов. Как мог, Петька написал. Майор взглянул, ничего не сказал, спросил: «А на машинке не печатаете?» «Нет, ни разу…» «Хорошо, можете идти…» Петька вздернул руку, развернулся кругом и вышел в коридор штаба.
Здесь непрерывно ходили офицеры, солдаты, но никто не старался друг другу козырять… Не успел Петька дойти до казармы, как дневальный у тумбочки, на входе в казарму, крикнул ему:
- Ты Чинин?
- Ну я…
- Давай в штаб! Подполковник Горовой вызывает!
- Меня?
- Ну не меня же! Давай, топай, салага!
Подполковник Горовой попросил Петьку подождать немного, и принялся разбирать топографические карты, а Петька украдкой разглядывал его. Бледное от прожитых годов лицо, седой, стального цвета шинель на вешалке, на половину груди - орденские планки, нетороплив от своей уверенности, работяга. Тех людей, которые не любят работать, Петька давно изучил. Суетятся, балагурят, как правило, неудачно шутят, хлопают по плечу… А этот офицер, считай, отцом приходится, по всему видать – честный и справедливый…
- Вот что, товарищ солдат… Мне майор сказал о вас. Сейчас я дам вам старые карты, вы их внимательно изучите, главное – как, в каком углу, каким размером шрифта сделаны надписи. Затем на двух новых картах так же, как на двух старых, сделаете надписи. Я сейчас все тексты вам даю. Вот это – для первой карты, а это – для второй. Я мелким почерком пометил, какая первая карта.
- А чем писать? – спросил Петька.
- Ах да! Вы же в первый раз. Вот этим черным карандашом, – он вынул из пучка тщательно подстроганный карандаш. Вот – линейка. Всё! Через два часа посмотрю. Бери карты, садитесь за стол и приступайте.
- Уф! – Петька, чуя ответственную работу, взволновался, но Горовой успокоил - не боги горшки обжигают…
Всю биографию узнать у фронтовика – не реально, однако подполковник, расспрашивая Петьку о его гражданской жизни, дал повод и Петьке задать вопрос ему о фронтовой службе. Не имея свободного времени, Горовой сказал, что ничего интересного там нет, а был он в то время командиром взвода управления артиллерии полка, по-простому – артиллерийским разведчиком. Наблюдателем, корректировщиком, дальномерщиком, связистом и так далее, кому как нравится называть… Плохо, если ты не умеешь всё это делать, поэтому каждый во взводе должен быть на все руки.
- Да! Я не сказал. Вы будете служить как раз в таком взводе. Взводе управления начальника артиллерии полка, то есть – у меня!
Петька инстинктивно вытянулся и подумал, что наконец-то нашлось ему место в Армии. Судя по Горовому – неплохое.
Как узнал Петька позже, суть в том, что разведчики, имея на себе приборы – буссоль, стереотрубу, бинокль, рацию, должны незаметно выдвинуться на какой-то бугорочек или еще какое возвышение между двумя фронтами, или зарыться в землю и наблюдать, наблюдать. А если нужно обстрелять артиллерией позиции противника, то пушкари делают пробный выстрел. Место его разрыва (азимут, все другие необходимые данные быстро передаются на позицию). Огневики соображают что к чему и делают второй выстрел. Хорошо, если цель будет взята в «вилку» - недолет, перелет и – в яблочко.
«Отличие от охоты – там не ждешь ответного выстрела» – подумал Петька. А если заметят «немцы» их работу – не успокоятся, пока не изрешетят. Тут уж без окопов – никак.
- Всё, товарищ подполковник, вроде готово!
- Так готово или вроде готово? – чуть улыбнулся Горовой.
Он не спеша сравнивал новые надписи и старые:
- Ничего! Даже хорошо, – одобрил он, – только не вижу даты.
- А её и не было в тексте, – оправдывался Петька.
- Разве? – не поверил Горовой. Он внимательно поискал дату, но… - Да! – вспомнил он. – А нет потому, что мы не знаем её сами. А сейчас найдёте старшину Воеводина, представитесь как дальномерщик взвода управления начальника артиллерии, а он скажет, что дальше делать. Всё! Идите!
Теперь можно и домой написать весточку. Мол, служу в Бресте, но крепости еще не видел. Скоро будем принимать присягу, тогда и увидим.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/08/23/745
Фото из архива автора, Ивана Чичинова.