Рано утречком тётка приятной наружности и изрядной комплекции вышла на пробежку. Не столько для того, чтобы похудеть, сколько для того, чтобы не сидеть целый день на жо... Утомительное это занятие, особенно если живёшь в «мегаполисе», где центр от окраины отделяет 40 мин ускоренной ходьбы пёхом, если работаешь надомно – строчишь рефераты, курсачи, доклады и творческие работы, если любимый появляется из плавания раз в год да на полгода и даже толком поесть приготовить до его появления - некому. То есть никакой нагрузки, кроме как умственной и в виде нерегулярного секса и регулярной уборки. Вот и решила тётка пробежаться.
Был и ещё один повод: ей хотелось сделать утренние пробежки символом вхождения в новую жизнь. Тётку вдруг, ни с того ни с сего, позвали «служить» в мэрию – главный специалист органзационного сектора общего отдела, госслужащий. Это звучало! Даже при учёте минимальной оплаты. Кстати говоря, добрая половина сидячих работников мэрии бегала по утрам в том же парке - отчего ж не побегать? Объединим, так сказать, нерабочий класс!
Тётка на удивление хорошо для своего образа жизни пробежала полтора километра, прошла метров триста вокруг фонтана и искусственного водоёма (во времена её детства здесь плавали лебеди и ловилась рыбка, а сейчас шумел камыш, покачивая на шапочках нанизавшиеся пакеты и презервативы), опечалилась минутки на 3 и помчала как орловский рысак обратно.
Но у выхода из парка её печаль по упадку разделила огромная беспризорная дворняга - встала на пути и рявкнула. Тётка не заценила пёсьей общительности, споткнулась и… измерила парк в попугаях во весь рост.
- Мдя-ссс… - выдохнула она, лежа на животе, рассматривая окровавленные ладони и представляя как будет выглядеть в мэрии. – Готовность к собеседованию № 1. Интересно, морду хоть не побила? Дура, спринтерша, олимпийский, б..., резерв…
Хромая и вздыхая,растопырив руки, чтоб не измазать одежду,тётка дотащилась домой, приняла душ, обработала ссадины, и критически осмотрела себя в зеркало:рук нет, ног тоже, пузо и то синее. На улице +28, а придется одевать что-то закрытое наглухо.
И тут тётка очень кстати вспомнила, что ей при увольнении с предыдущего места работы коллеги подарили стрёмную блузку, похожую на водолазку, но из подкладочной ткани «под искусственный шёлк», с огромным каплеобразным вырезом на груди. Она даже было придумала, кому втихую передарить этот ценный презент стоимостью в 7 у.е. Но сейчас это чудо дизайнерского искусства местного разлива было как нельзя кстати. И цвет благородный – серебристо-серый. И на летнюю похожа. И грудь - единственная достопримечательность, не разбитая об асфальт - пускай на людей поглядит.С пивом потянет.
Тётка одела чёрные брючки, чёрные же на каблуке туфли с серебристыми пряжками, облачилась в блузон, нарисовала выразительное глазастое лицо и уложила волосы. Весьма!
Вид сзади был скромный и аппетитный, спереди – вызывающий, но, так сказать, в узде. Была - не была, не парковое же побоище предъявлять высокой комиссии!
-
Спустя полчаса тетка уже сидела в холле, ждала своей очереди и нервно грызла ядрёный «эклипс с ментолом». Ещё две претендентки на замещение вакантных должностей – ох и придумали же, замещение, заместители хреновы! – шуршали законодательной базой и должностными инструкциями.
Странно, что ни на предварительном собеседовании "для всех желающих замещать", ни на экзамене для будущих службистов тётка этих претенденток не видала. Да и инструкции с базами ей никто читать не давал и даже не рекомендовал… Сказали, собеседование по общим вопросам и знанию Конституции.Всего то! Так что тётка впервые задумалась о какой-то подставе…
Тем временем взволнованные претендентки по очереди исчезали в дверях, по очереди появлялись – растерянные и довольные.
- Ну как? – скорее из вежливости спросила тётка.
- Ой, спрашивали по конституционным правам, (ну это я в курсе, - с облегчением подумала тётка
- А ещё по коррупционному законодательству (мдя, коорупция это плохо, некоррупция - это хорошо, - оценила свои познания тёка).
- И гоняли сильно по Положению об органах местного самоуправления (ну, гебен зи мир биттэ… это я ващще не знаю – так тётка поняла, что встряла в маргарин).
- Ужас! – морально поддержала она конкурентку. – Ну, вы-то - на высоте?
- Ой, не знаю, - кокетливо подвела та бровки, но по лицу было видно, что отбарабанила ответы как пионерка-отличница торжественное обещание.
После такого общения своей очереди собеседоваться тётка ждала уже в изрядном мандраже – не так нервничала, как злилась: смутное предчувствие, что её позвали тупо для увеличения количества мнимых конкурсантов, выводило из равновесия."Может, вообще не позовут, забудут?" Но тут:
- Следующий, - позвала тётку в дверь миниатюрная волоокая секретарша, и тётка вошла.
В «круглом зале» за таким же круглым столом с кашпо в нише посрединке, восседали члены – первый зам мера, второй зам мэра, заведующие отделами, комиссиями и секторами.
«Только мэра не хватало» - подумала тётка и вежливо поздоровалась.
- Присаживайтесь. Мэр задерживается – принимает объект. Но, может быть, успеет к концу собеседования. Представьтесь.
Тётка, представляясь и пересказывая автобиографию, криво ухмыльнулась в душе: БэБэСэ предало, что любовница мэра сегодня запускает торгово-развлекательный центр, по общечеловеческим меркам центрик, а по местным - центрище. Так что вряд ли он будет к концу собеседования...
- Достаточно. Нас очень заинтересовал ваш опыт работы в редакции. Что непосредственно входило в ваши обязанности?
- Приём корреспонденции, рукописной и и-мэйл, обработка, регистрация, ответы, работа с посетителями, корректура материалов, ведение переговоров, анонсы, пресс-релизы, организация мероприятий…
- Прекрасно! – комиссия переглянулась. – А вы знаете, что в общий отдел нужен не только главный специалист, а ещё и человек в канцелярию, и корректор? Вы, с вашим образованием, опытом, не хотели бы попробовать поработать там? Правда, рабочий день не нормирован… Но всё же? Почему именно главный специалист?
Тётка поняла, в чём подвох: на госслужебные места уже есть нужные свои люди, а на место загнанной лошади, которая должна будет работать за всех "своих" – ещё нету. Вот сейчас её и уговорят идти в стойло. А зачем? И она поинтересовалась:
- А разве конкурс уже прошёл? По-моему, вопрос ещё открыт. Там - более выгодные условия труда и его оплаты,- добавила она.- Я не меркантильна, но деньги - не лишние.
Первый зам мэра нахмурилась:
- Вы неправильно ставите вопрос. Я бы на вашем месте сказала так: хорошо, я согласна поработать год-полтора на ваших условиях, там, где мне укажут, но каковы мои перспективы в дальнейшем? И поверьте, эти перспективы есть!
Тётка едва сдержала нервный смешок:
- Я узнавала перспективы работы корректора и перспективы работы в канцелярии. Через три года, может быть, я смогу получить статус госслужащего. А через пять лет, может быть, мне добавят 25 к зарплате. Меня эта перспектива не привлекла. Я хочу участвовать в конкурсе на замещение должности главного специалиста.
Мужская часть комиссии, взволнованно следившая за дрожанием тёткиного выреза, дружно заржала.
- А почему вы всё меряете в долларах? – занервничала зам мера: то ли за державу стало обидно, то ли чисто по-женски. – Вы что, из породы этих, новых русских?
- Упаси Господь! Тогда бы не я к вам шла на собеседование, а вы бы меня звали проспонсировать и возглавить. Просто цены в стране формируются по отношению к доллару.И я...
- То есть, вы не хотите делать то, что нужно государству?
Голос зама уже не сбивался на пафос и слезу, а звучал зловеще. Беседа явно заходила в тупик.
Ну как с ними, с бабами, работать? - про себя горько вздохнула тётка, и стала обходить леди-босс с тылу:
- Ну что вы! Перед вами лежит моя трудовая книжка. По ней видно, что я достаточно долго и верно служила государству и делала то, что ему нужно, там, где ему нужно, за минимальную оплату. Но раз уж вы мне предлагаете идти туда, где рабочий день не нормирован, то я, и это естественно, хотела бы конкретно знать:
а) насколько он ненормирован,
б) каков механизм компенсации за сверхурочные – премия, доплаты, отгулы и т.п.,
в) какую конкретно сумму я буду получать первый год работы, на руки, исходя из моего стажа и опыта.
Я же не к частнику нанимаюсь, где любые вопросы неуместны, а в госсструктуру иду, к тем, для кого трудовое законодательство – святыня.
Мужской контингент комиссии снова захихикал. Женщина-секретарь, которая, оказывается,все это время не то стенографировала, не то вела протокол, растеряно взглянула на «первую замшу».
- Сколько вы хотите получать. В национальной валюте,пожалуйста,- забарабанила пальцами в серебряных кольцах по столу та.
- Не менее двух тысяч гривен. Я не жадная.
- У меня шофер получает 1300! – с возмущением в голосе выкрикнул второй зам.
- Но ведь я – не шофер, и не дворник.И я не могу на месте госслужащего достойно представлять государство за тысячу. Это я сейчас – ничего, нагулялась на вольных хлебах, а через три месяца такой диеты при одном взгляде на меня будет стыдно за державу.
- А вы заходите ко мне, я вас морально поддержу, - изволил пошутить второй зам, видимо извиняясь за шофера.
- А в какой кабинет подойти за моральной поддержкой? – поддержала для разнообразия игривую беседу тётка.
Мужская часть захохотала в очередной раз. А «замшу» разорвало:
- И что? Вы сидите тут перед нами разодетая, расфуфыренная, и хотите убедить нас, что согласны работать за две тысячи? Да одна ваша эта… блузка, стоит три, если не больше! Мне всё ясно! Вы - свободны.
И уже в спину выходящей тётке выкрикнула:
- Вы повернулись к государству спиной в трудный час, и оно повернется к вам спиной!так и знайте!
Ни говоря ни слова в ответ, но и не разворачиваясь уже снова лицом к сидящим, тётка доставила себе удовольствие и, прежде чем открыть дверь, низко, в пол, поклонилась комиссии на прощание: мол, "бачили ви мене спереду - подивіться на мене ззаду: ось я й увесь". Выдохнула и ушла.
Короче, мораль сей басни: новая жизнь – не задалась! Разве только утренние пробежки- хорошее начало, да и то, когда ноги заживут.