Моя душа - как поле на войне:
испахано не плугом, а снарядом.
Следы осколков я топлю в вине,
а если и грустит кто обо мне,
то этот человек со мной не рядом.
Он далеко. Он на своей войне.
И он свои зализывает раны.
Он письма никогда не пишет мне,
но он вернется и, от счастья пьяный,
поймёт: война навеки с ним - во сне.
Моя душа тоскует и поёт,
хоть нет её застенчивей и тише.
И пусть весь день дождит, на лужах лёд,
с ресниц моих слезинка упадёт,
когда я голос твой родной услышу.
My soul seems to be a battle field,
for it is ploughed with shells, but not a plough.
And wine seems for my wounds a perfect shield,
and if there's someone missing me indeed...
This man is not with me, at least by now.
He's at his own war, he's far away,
healing his own wounds, being awaited.
He writes no letters to me, though he may,
but he'll be back, and then, intoxicated,
he'll get - war's in his dreams to stay.
My soul is so timid in a way,
but it will sing, though life is so severe,
a tear in my eye will me betray
when I hear your voice, so gentle and dear.