Что я помню про эту женщину, свою односельчанку, с красивым именем Вера?
Я помню старушку, которая жила-была не так далеко от меня, мы почти соседствовали. Из детства всплывает, что взрослые часто отзывались о ней со смешком и ехидством: Вера была слабоумной, никогда не училась, очень плохо говорила, почти непонятно. Маленькой я её побаивалась, потому что громкие её бестолковые речи пугали, хотя при этом Вера всегда улыбалась.
Она получала пенсию по инвалидности, но и работала понемножку: то на току, то на складе, где придётся, где получится.
Жила Вера долго одна, а потом прибился к ней вдовец, горький пьяница и так себе тракторист. Хорошие трактористы, сколько бы не выпили, дело своё знали: муку развезут, солому доставят, огород вспашут и тихо уснут, как умрут, в остывающем от работы тракторе. А Верин сожитель то в пруд укатится, то в погреб въедет. Потом выберется из кабины, щупленький, грязненький, одинаково одетый зимой и летом... Встанет перед ним Вера, покачает головой, что-то непонятное скажет. Он всё поймёт, кивнёт , и пойдут они тихо домой.
А потом Вера осталась одна: умер друг сердечный. Проживала она тихо в своём домике, пошумливала, помалкивала. Сидит на лавочке и улыбается. Я уже выросла к этому времени. Говорила ей с улыбкой "здрасте"и получала в ответ полное радости "длясь". Был у Веры пёсик - Джульбарс. Вернее, мне кажется, что таким было его имя, потому что Вера произносила что-то невероятно непонятное, но пёс слышал её отовсюду, всегда ходил с нею рядом. Был он немного бестолковым, попадал под ноги, потому что нос свой чёрный всюду совал, Вера на него громогласно ругалась, а Джульбарс подпрыгивал и ручку её целовал. Рыцарь. Бестолковый рыцарь, беленький в горошек. Они всегда были вместе, жили заботами друг о друге. Джульбарс - защитник, Вера - кормилица.
Однажды захотела Вера людям помочь - приютила женщину с ребёнком, которых выгнал озверевший от пьянства муж и отец. Да и от природы был он подлым и пустым: в одну их глухих ночей подпалил домик Веры...Из огня все выскочили живыми. Приехала пожарная машина полить на догорающий дом, под колёса её попал пытавшийся отчаянно прикрыть свою хозяйку от всего , что случилось, Джульбарс... Горе было небывалое для Веры. Она лишилась всего и сразу.
Мы с нею встретились через неделю после пожара. Она остановилась возле меня, заплакала и всё произносила имя своей собаки, рука её как будто гладила голову этого беленького в горошек погибшего друга. Я тоже заплакала, согнулась, пошла на работу, плохо различая дорогу.
Вере дали брошенный дом.Там она обжилась, навела какой-то порядок, хоть и была очень слабой уже. Видела я её почти каждый день, потому что моя дорога к школе шла мимо её нового пристанища. Утром здоровались, а уже позже, возвращаясь домой, я знала, что она сидит на брёвнышке и улыбается:
-Илин!
Так она просила меня помочь ей встать, я протягивала руку, помогала подняться, а она улыбалась широко, просто. Почти сразу после этого меня перехватывала Верина соседка:
-Чего ты её поднимаешь? Она врёт, притворяется. Дура она бестолковая...
Чётко все слова выговаривала женщина, а вот так тепло улыбаться, как Вера, за всю жизнь не научилась...
Со временем Вера становилась всё беспомощней. В зиму забрала её дальняя родственница. Меня это успокаивало .Мне хотелось верить, что всё у Веры хорошо будет, что не будет она мучиться от хворей и одиночества.
По сей день не забывается её улыбка, беззлобная и открытая, вроде как и беспричинная, но такая нужная мне. Про других не скажу, но знаю точно, что такой улыбке без доброй души не научишься.