Мы видим мужчину и женщину. Они оба сидят в кафе. Их хорошо видно за стеклом большого окна-витрины. Одинаково пьют коктейль, отражая каждым своим действием движение другого. Он берет бокал. Она пододвигает бокал к себе. Она вынимает трубочку из коктейля. Он сгибает гармошку из такой же трубочки, пряча пластиковое недоразумения вглубь бокала.
Мы приближаемся к окну. Черты лиц становятся немного разборчивее.
За каплями дождя видно, как мужчина тяжело вздыхает, опускает глаза и немного смущенно теребит салфетку. Женщина склоняет голову, будто глотает горький комок в горле.
Они даже сидят одинаково. Упрямо, как политические оппоненты, каждый выставив одну ногу вперед.
Затем он нарушает гармонию. Он скрещивает на груди руки. Такой замок словно бы закрывает его от располагающей позы собеседницы. В ответ она тоже облокачивается на спинку стула, запрокидывает одну ногу, в изящной туфельке на высоком каблуке, на другую. Такая поза делает ее очень сексуальной, но она, по всему видно, не чувствует себя желанной. Наверное, потому, что он совершенно не хочет ее. Ни в этот момент, ни в предыдущие, ни, возможно, в будущем.
Если присесть за соседний столик и, затаив дыхание, послушать, о чем они говорят, можно расслышать обрывки фраз:
- Наверное, потому, что ты слишком предсказуема. Ты не удивляешь меня, больше. Я знаю, что ты сделаешь в следующий момент.
- Ты уверен? – спрашивает она тихо.
- К сожалению. Я и сам старею. Седина в бороду…
Она отрицательно мотает головой, моля прося его не произносить больше ни слова. Ее черные короткие волосы делают легкие взмахи. Мы не видим ее лица. Отсюда видна только спина, тонкая, с глубоким вырезом на платье, и стрижка «каре». Зато можно рассмотреть его лицо. У него довольно нетипичные черты. Пожалуй, он немного похож на одного известного актера, того, из кинематографа середины прошлого века. Упрямый подбородок, легкая сеточка морщин вокруг глаз, складка под нижней губой. Бакенбарды.Старомодно, но некоторые женщины находят такой типаж привлекательным.
Она дергает полуобнаженным плечом и берет бокал в руку, но он останавливает ее мягким жестом.
- Лиза, даже если ты разобьешь этот бокал, ты не станешь для меня более спонтанной. Я ведь знаю, что ты можешь это сделать. Просто придется покинуть кафе раньше. Заплатить штраф. И… раньше расстаться.
Плечи Лизы сникают, ее рука обреченно скатывается со столика и повисает, как плеть. На запястье сверкает тонкий браслетик.
- Ты всегда считал меня глупой, - говорит она, - Так удобно было считать. Так ты сам был умнее, казался себе лучше. Я просто не знаю, как доказать тебе, что я другая. На это у нас никогда нет времени.
- Да, на это уже нет времени, - он берет смартфон, проводит по нему пальцем.
Она встает из-за стола, оправляет платье. Мы видим ее профиль – чуть вздернутый нос, простоватые черты. Пожалуй, черный цвет волос для себя она выбрала зря. Наверняка она от природы эта женщина светло-русая. Маленькая татуировка змеи на плече совершенно ничего не говорит о ней. Сейчас это более чем банально.
- Позволь, я уйду первая, - говорит Лиза. Она подходит к нему и легко целует его в щеку. Слегка задерживает губы возле его лица.
Затем она надевает пальто и быстро выходит на улицу. Стоит на тротуаре, пропуская легковые автомобили. Они тянутся нескончаемой цепочкой. Когда среди автомобилей вдруг возникает большая фура, Лиза делает спонтанный поступок – выходит на проезжую часть. Через секунду фура убивает женщину.
От ужаса у всех посетителей кафе бледнеют лица. Слышны крики, машины останавливаются. Через окно видно, как водитель фуры закрывает лиц руками.
Мужчина , с которым говорила Лиза, дрогнувшей рукой кладет смартфон на столик. Он подходит к окну, прижимает лицо к стеклу и бормочет:
- Лиза, это так глупо. Я должен был это предвидеть.
Поддержать автора
Яндекс деньги
4100 1191 6302 456
WM
R 322479603416