На остановке недвижимо с опущенной головой и съёжившись от холода сидел бездомный здешний человек.
Вся жизнь его тяжёлая и бездольная пролетела как метеорит в ночном небе; показалась яркой звездой счастливого детства, а потом померкла, сгорела в земном потоке жизни. Его заветной мечтой уже много лет было одно - уйти лёгкой смертью, противоположной мучительной земной жизни - уснуть и больше не проснуться.
Мёрзлая судорога озябшего тела, стало давно привычным его состоянием. Холодные подъезды с чуть тёплыми батареями зимой не согревали почти, а лишь не давали замёрзнуть. Ни раз он пытался заснуть на снегу, чтобы превратить свою мечту в явь, но онемевшие конечности и озябшее живое тело гнали его снова в подъезды.Он кое-как дожидался поздней ночи, когда жители дома будут спать, и не смогут прогнать с подъезда "вонючее бездушное существо" словно всякий "мусор" которым он являлся для них. Людям было жалко своих запыленных стен и жалко было тот воздух, который наполнялся снаружи их дверей неприятным запахом, словно они дышали им в своих квартирах, недосягаемых как от посторонних людей, так и от запахов, лишь при открытии двери, этот невыносимый смрад мог ворваться на миг, но скоро бы также улетучился; но нет каменные бетонные сердца людей оставались холоднее и мертвее этих согревающих, гостеприимных всегда хоть и пустых бездыханных стен. И каждый раз глубокой ночью, ложась на голый бетонный пол, он закрывал глаза и представлял себя снова ребёнком. Он вспоминал маму и бабушку, как они по-очереди заботились о нём и читали на ночь добрую сказку. А он так верил этим сказкам, всем детским чистым наивным сердцем, и каждый раз с трепетом слушал и воображал себя их героями на фоне сказочных долин, кисельных берегов и волшебных деревьев с не бывало вкусными и красивыми плодами. Но вот он вырос и вместо сказки злая реальность; вся жизнь вмиг разлетелась по листочкам вырванным из книг, была также сомкнута и безжалостно брошена в сухой хворост чужого горя, что бы разжечь ими чужой огонь, согревающий напрасно холодные и сухие как эти палки, только нетленные души людей.
Мама поправляла на нём одеяло и он уткнувшись головой в мягкую подушку, завернувшись в тёплый уютный конверт, словно улитка в свою раковину, также как и сейчас закрывал глаза и старался уснуть, свернувшись комочком на полу, пытался согреться; он прятал руки в рукава и подкладывал их взамен подушки под голову, а вместо нежного голоса мамы слышал только вой ветра за окном, то слив воды в батареях, то её шипение по трубам, глухие редкие шаги внутри квартир, то чужие грубые голоса, нередко крики и ссоры, избалованных уютом и теплом сытых вдоволь людей.
И как это ни странно, он совсем не хотел к ним: к вечно недовольным всем, сытым и ненасытным одновременно, злым, прихотливым, а главное бездушным телам, точно таким же каким он был для них сам. Но отличие было всё же неравное: он относился к тем теплокровным, не по крови, а по тёплому крову "человекам" с жалостью, да, именно с жалостью, тем чувством, которым, казалось, именно к людям его положения должны были испытывать те иные люди, но в их чёрствых сердцах не было место до чужой жалости, боли, там не было места вообще ни для кого на свете кроме себя самих и может быть ещё самых близких родственников и то ни всегда. Для него они были такими же жалкими, только ещё более глупыми и мелкими от своих скупых мелочных душ, суетящихся для своих похотей и удовлетворения, в шаре мирского дома одного на всех и под крышей и без крова, под этим жарким солнце одинаково дающего свет и тепло для бедных и богатых; под этим бескрайним ночным небосклоном с миллиардами глазниц ночных стражей, смотрящих сверху вниз одним неугасаемым взором и на сытых и на голодных, но одинаково слабых, безвольных в своих страстях и грехах, глупых пленников своего же тленного нутра, рвущегося в поисках сами для себя неприятностей, бед, зол, ненависти, тщеславия, бесконечных конфликтах и тысячи других проблем, на которые люди так жалко тратят свою и без того короткую жизнь по сравнению с этим вечным бездонным небосклоном. Они глупы так, что многие из них живут, чтобы ложью, завистью, злопамятностью, сплетнями и низкими поступками испортить жизнь другим, забывая, что подставляя кому-то капкан, жертвой станут сами. Так размышлял бродяга, когда слышал очередную брань и делёжку худыми характерами, как говориться в поговорке когда люди "выносят сор" из семьи, заставляя соседей по стенке и гостю по лестничной площадки очередной раз выслушивать их гневные вопли.
Продолжение следует...