Тишка стоял на песке. Босые ноги еле заметно утопали, теплая вода подступала.
- Ну же, давай! Или струсил?!
Тишка обернулся, улыбнувшись. На сказавшего громко шикнули. Мальчишка, щурясь, смотрел в небо.
Его день задался с самого утра.
Тишка проснулся раньше всех, даже раньше Солнца. Небо заливалось румянцем и с каждой минутой хорошело. Звезды таяли, словно карамель на языке. Воздух после грозы был свеж, дышалось легко.
Тихо спустившись с чердака, мальчишка прокрался на улицу.
Ноги сразу же вымокли в росе. Тишка, поёжившись, закатал штаны выше колена и побрел к колодцу.
Ведро с плеском ухнуло, опускаясь в воду. Тишка медленно закрутил ручку, потом вытащил ведро и умылся. Вдоволь напившись студеной воды, так, что свело не только зубы, но и защекотало в носу, Тишка поставил ведро.
У самой кромки горизонта показалось солнце. Самый краешек, раскаленный добела, ослепил Тишку и залил все золотом. Мальчишка сощурился и вздохнул полной грудью – медленно, ловя каждую частичку этого замечательного утра, как учил его отец.
Из курятника донесся противный и жалобный крик петуха, который очередной раз заставил вздрогнуть Тишку. Как ни силился мальчишка привыкнуть к этому зверю, у него ничего не получалось. Все-таки он оставался городским.
Тишка пошел к конюшне. Там его ждал Быстрак. Темно-булатный конь в яблоко был гордостью мальчика. Тишке позволялось кормить Быстрака, причесывать и всячески ухаживать за ним. На лбу, как у всякого необычного коня, у Быстрака был светлый ромб.
Мальчик открыл конюшню и хотел вывести коня из стойла, чтобы прогуляться рядом – вдруг какой деревенский увидит, но тут его окликнул дед.
- А ну, прочь! Мал еще!
- Но дедушка…
- Прочь, кому говорят. Меня переплетёшь, тогда и поговорим. А сейчас – прочь!.. Иди, вон, бабушке помоги. Она яйца собирает.
Огорченный Тишка вышел из конюшни. Мал еще… Подумаешь, корзинки плести! Разве это дело, достойное смелого мужчины? Или вот, яйца собирать. Смех же разберет всех одноклассников.
Мысли мальчика всегда были такими в начале июня. К июлю он уже задумывался о том, чтобы попросить деда показать, как тот плетет корзины, но что-то всегда мешало – Леша звал стрелять из лука, Мишка за рогатками в лес уходил, или еще что-нибудь не невесть что, которое пропустить ну никак нельзя. Одумывался Тишка к началу августа, просил деда. Но тот из упрямства тянул до середины месяца, а там ведь и рукой подать до возвращения в город. Поэтому каждый год мальчишка начинал учиться плести корзины, но не успевал, потому что времени было мало. И на коня сесть ему не позволяли.
Тишка вошел в курятник.
- Доброе утро, бабушка.
- Доброе, Тиша, доброе. Что, опять дед тебя с конюшни выгнал?
Тишка не ответил, насупившись. Бабушка продолжила собирать яйца, будто бы ничего не произошло, и вскоре мальчишка к ней присоединился.
- А что у нас на завтрак, ба?
- А что хочешь?
- Ягод хочу.
- А творога не хочешь?
- Не хочу.
- А с ягодами?
- Ну бабушка, ну так нечестно.
- Держи,- бабушка вытащила неизвестно откуда пригоршню дикой земляники и протянула внуку.
Тишка сложил ладони лодочкой, и с бабушкиной мягкой руки посыпались сладкие ягоды. Мальчишка закинул голову и незамедлительно начал пережевывать.
- Ой, ба, а сама-то не хочешь? - Тишка с набитым ртом озабоченно смотрел на бабушку. Она засмеялась, вокруг ее глаз лучиками разбежались морщинки.
- Кушай, внучек, кушай. Я на свой век уже наелась. Беги, зови деда к завтраку.
Дед был в свинарнике.
- Деда, бабушка завтракать зовет.
- Ну и пусть зовет, у меня еще поросята не кормлены.
- Ну деда…
- Кыш, кому говорят. Кыш, если помогать не хочешь!
И мальчишка ушел в дом, где на кухне бабушка уже накрыла на стол.
- Ба, а как ты так быстро успеваешь все? Мы же с тобой совсем недавно расстались.
- А ты бегаешь медленно, до свиней-то небось долго полз. А я вяла метлу, влетела сюда через форточку и накрыла на стол.
Они дружно засмеялись. Солнце заглядывало в окно, в эти добрые лица и кутало все золотым теплом.
Тишка сел за стол, его любимый стул преданно скрипнул.
Вторя стулу, скрипнула дверь, вошел дед.
- Опять без меня начали?
- Угомонись, дед. Не начинали мы, видишь, я еще чай разливаю,- бабушка примирительно улыбнулась деду.
- Ну хоть творог у тебя с ягодами!
Бабушка улыбнулась. Видели бы эти двое себя со стороны – один в один!
Тишка в нетерпении заерзал на стуле.
Бабушка поставила три кружки на стол и, взяв тарелку деда, положила несколько больших ложек творога.
Той же участи подверглась и тарелка Тишки, себе бабушка положила всего пару ложек.
Мальчик съел все и положил добавки. Справившись и с ней, Тишка приступил к чаю с баранками. Выпив самое сладкое, что оставалось на дне кружки, мальчик вышел из-за стола:
- Спасибо. Я к Сане пойду, мы сегодня змея будем запускать.
Дед сощурился:
- А колени не разобьешь, пока бежать и вашего Нелетучего запускать будешь?
- В этот раз мы новый сделаем, он точно полетит.
- Ну, смотри мне, чтоб полетел. Да так полетел, как самолеты не летают!
- Хорошо, деда.
Тишка обнял его и выбежал на улицу.
Бабушка вздохнула:
- Опять небось к омуту пойдут сома мучить. Примелькались ему уже, негодники. Авось не вышло бы ничего худого.
- Не переживай, хорошо все будет. Запретить ведь тоже нельзя - сорванцы пуще прежнего побегут.
- Да знаю я, боязно просто.
А пятки уже стучали по горячему песку на дороге, отбивали невинную дробь детского счастья вольной жизни в деревне, оставляя за собой вьющуюся ленту золотой пыли.
Вскоре к паре ног присоединилась еще одна, потом две, потом еще несколько. И вот уже через деревню бежала целая орава, целый ураган смеха, крика, радости!
Мальчишки остановились, когда добежали до окраинного поля, за которым текла река.
- Ну, кто первый?!
И снова градом по земле застучали босые пятки. Мальчишки бежали к мосту, через него, к самой опушке, вокруг разлапистой ели, быстрей к березе, по окраине ржаного поля, там в лес, по петляющей тропке мимо великанов-деревьев и наконец… склон холма.
- Я! Я первый!
Слава улыбался и часто дышал.
Медленно стали подходить остальные, те, кому в этот день не повезло.
Победителя хлопали по плечу, жали руки и иногда приобнимали.
Тишка пришел одним из первых, поэтому полез на дерево за змеем.
- И что ты в этот раз будешь исправлять? – Слава, ставший самым главным на бесконечный день и на волшебный вечер, даже поглавней Гриши, скрестил руки на груди и нахмурился.
- Ну… Я думал попробовать ивовые ветки. Если совсем-совсем тонкие брать, то может что-то получится.
- Хм... Ну, вперед! Все слышали? Ищем ивняк, самые тонкие ветки!
Мальчишки рассыпались, словно горох – кто куда.
Тишка остался, начав вытаскивать старые ветки из Нелетучего.
Вскоре начали собираться мальчишки. Кто приносил целую охапку, кто по одной веточке, очень быстро получилась целая куча.
Мальчишки уселись кругом и стали наблюдать за Тишкой.
Он чувствовал, как на него смотрят, буравя взглядом. Городской. Здесь это был почти приговор. То, из-за чего тебя могут не принять, не допустить в свой мир, закидать шишками, подкараулить в темноте и... Тишка чувствовал, как от него еще веет городом – кожа бледней и нежней, руки слабей, а ладони и вовсе без мозолей.
Но его приняли еще несколько лет назад, когда он принес шумящую ракушку. Можно было неустанно твердить им о море – деревенские говорили о реке. Тогда-то и началась веселая жизнь. Каждый год он привозил что-нибудь необычное - ракушка, исчезающие чернила, светящийся скелет-игрушка, умещавшийся в ладонь, и наконец змей, который не хотел летать, потому что в поезде, при погрузке, сломали спицы...
Теперь все могло пойти крахом. Если Нелетучий и сегодня не полетит, то о всех играх с сельскими можно забыть.
Палочки для Нелетучего выбирались тщательно. Сначала Тишка отобрал все тонкие, потом разложил их по нужной длине и, наконец, начал продевать.
От волнения вспотели ладони. Пальцы плохо гнулись и не хотели слушаться.
В тишине мальчик встал и пошел к склону холма.
Ну, не подведи, брат.
Тишка размотал леску, отвернулся от мальчишек и побежал со склона.
Сзади послышался дружный вздох, леска натянулась, а в воздухе что-то затрепетало. Мальчик боялся оглянуться.
Склон кончился, и Тишка остановился. Леска все еще была натянута. Он повернулся.
К нему бежали все мальчишки, без спешки, уверенно и легко. Тишка поднял голову.
Нелетучий парил в воздухе, трепеща своими синими крыльями. Хвост из двух красных лент развивался, хлопал и радовал глаз.
Мальчик улыбнулся.
Теперь его хлопали по плечу и пытались приобнять – руки были заняты.
- Айда по селу пробежимся?
Орава дружно и одобрительно загудела.
Притянув змея к земле и сложив его крылья, мальчишки пошли обратной дорогой.
Медленно забрались на склон холма, обламывая лисохвостые травинки, потом прошлись по тенистой тропке, выглядывая ягоды черники. Выйдя к ржаному полю, мальчишки вспугнули стайку птиц, с гомоном улетевших. Дойдя до березы, каждый посчитал своим долгом провести по стволу ладонью – в знак уважения. Отсюда недалеко уже и до ели, а там и до реки, по краю которой зашлепали босые ноги с подвернутыми штанами. Наконец мальчишки дошли до моста. Дружно стучали молоточки пяток, оставляя мокрые следы.
До первого дома осталось десять заячьих прыжков.
Мальчишки остановились. Раскрутили леску. Положили Нелетучего на дорогу.
Змей трепыхнулся, дернулся пару раз и взмыл в воздух.
Под общее улюлюканье Нелетучий показался над деревней. Мальчишки гордо шли рядом с Тишкой. Свой, сво-о-о-й!... деревенский!..
Внезапно ветер налег на змея. Он хотел забрать его с собой, унести подальше от села и насадить на какую-нибудь пику дерева.
Каждый мальчишка был готов поклясться, что слышал жалобный хруст ивовых прутиков.
- Сматывай!
- Быстрей!
- Что медлишь!
- Скорее!
Тишка хотел, но не мог. Ладони вспотели, палка с леской вот-вот должна была выскользнуть из рук.
Ветер налетел еще сильней, и мальчик с Нелетучим не выдержали.
Тишка выпустил палку из рук. На мгновение змей взлетел еще выше, но потом стремительно полетел вниз.
Мальчишки заверещали.
- Куда упадет?
- А если в огород?
- Не зашибет ли кого?
- А если сломается?
Нелетучий снижался.
- Вот черт! – Слава выругался и сплюнул на землю.
- Это ж надо так…
- Э-э-э…
- И что теперь?
Нелетучему выпала участь приземлиться на участок Хромого. Мало того, что хозяин был донельзя груб, так и собака у него была свирепой, каких поискать.
- Так у нас же это… ребят, надо палку с леской поискать,- Тишка смущенно улыбнулся.
Слава, готовый сорваться, присмирел и пошел искать палку. Его примеру последовали и другие.
- Нашел!
Мишка победно держал над головой палку. Все подбежали к нему, мальчик отдал палку Тишке.
А Тише не осталось ничего, кроме как осторожно тянуть за леску, наматывая ее на палку.
- Осторожней.
- Смотри, не порви.
- Давай же…
Леска дернулась и застряла. Тишка потянул на себя. Леска не поддалась.
- Аккуратней!
Тишка дернул. Леска снова наматывалась на палку.
- Смотрите, смотрите!
- На яблоне!
- У-у-ух!
Нелетучий рывками поднимался на яблоню. Поднимался… и застрял. Лента зацепилась за сук и не хотела отпускать.
Тишка перестал тянуть. Сейчас это грозило поломкой змея.
- Ну что, кто пойдет?
Никто не откликнулся. Все молчали.
- Тишка, как ты? Ты же его хозяин.
- Но… он же наш… общий.
- Но ты же его запускал, правильно?
- Д-д-да.
- Боишься, что ли?
- Нет!
- Да струсил, струсил! Знаем мы вас, городских!
- Не струсил я!
- Тогда иди!
- Не пойду!
Их голоса срывались на крик. Слава сжал кулаки.
- Ребят… может он это… Итеч?
Кто-то из ребят сказал это очень тихо, но ссора сразу же утихла.
- Итеч, Тишка?
Что было делать? Либо Хромой. Либо Итеч. Третье тоже дано – но об этом лучше не думать.
Тишка не колебался ни секунды:
- Итеч.
Все одобрительно загалдели.
Нелетучий был забыт - все пошли к омуту.
- А не трусишь?
- Сказал же, пойду! Что пристал?
- А помнишь?
- Помню, отстань!
- Точно!
- У-у-ух,- Тишка сорвался с места и побежал. - Кто последний, тот Ягал!
И снова звонко застучали молоточки пяток по дороге. Вперед! Скорей! Быстрей!
- Ха, я первый! - Тишка победоносно улыбался.
- Себе ж на гибель спешишь, дурак!
- А я не боюсь.
- А Хромого и его пса забоялся.
- А Итеча не боюсь!
- Ну, это мы проверим,- Слава оглядел подходивших мальчишек. - Все помнят Итеча и Ягал?
Каждый мальчишка не только помнил, он наизусть знал историю об Итече и Ягал, но по дружному гомону было ясно, что все вроде как помнят, но вроде как подзабыли. Было бы неплохо, да неплохо, напомнить, в чем там соль.
Гриша плюхнулся на почетное место у ивы, за ним сели и все остальные. По обычаю, Ныряющий, то есть Тишка, сел рядом с рассказчиком, да так близко, что почти касался его плечом.
- Много лет назад, когда еще не было ни Хромого, ни его дома, когда здесь была совсем маленькая деревушка, и жили свояки…- заговорчески начал Гриша. - Одним вечером, в багровых лучах заката, к ним вышел табор цыган. Самой страшной и визгливой была Ягал. За ней тенью шел Мрак, муж не муж, брат не брат, сын не сын. Он вился вокруг нее, как змея, каждого пронзая взглядом. Тогда наши устраивали праздник. Не пригласить цыган было равносильно заявлению о войне. И наши пригласили. Деревенский мальчишка не мог забыть меч, увиденный там у цыганенка. Не мог забыть, но не мог и купить. Меч снился ему во снах, виделся в каждой кочерге...- Гриша обвел каждого взглядом, будто спрашивая, не тот ли мальчишка сидит перед ним.- Не осталось ничего, кроме как украсть его. Когда на деревню опустилась ночь, мальчишка вышел из дома. Тоненький серп луны не давал света. Но мальчишке не удалось совершить задуманное - Ягал как-то прознала о его мыслях. Старуха схватила мальчика, превратила в младенца и нарекла Итечем. С утра мальчонку хватились в деревне. Мужики стали коситься на младенца Ягал. Уж больно у них были с пропавшим похожи глаза - темный янтарь в серебряной оправе светлых ресниц. Мужики собирались недолго, пошли просить отдать им младенца. Но Ягал была упрямой и злой. Она опять прознала о готовящемся деле и пошла к омуту топить младенца. Мужики не успели, они увидели только подол черной юбки и круги в омуте. Они собирались уходить, как вдруг вода поднялась, все испугались и бросились наутек. Потом разное говорили: кто хвост большой рыбы видел, кто ноги белые, ясно только одно - Итеч превратился в водного духа и всякого готов утащить на дно. Столько лет спустя про это не стало известно больше. Только одно - Ичет жив и хочет мстить.
Мальчишки встали и обступили Тишку, стоявшего на песке. Босые ноги еле заметно утопали, теплая вода подступала.
- Ну же, давай! Или струсил?!
Тишка обернулся, улыбнувшись. На сказавшего громко шикнули. Мальчишка, щурясь, смотрел в небо.
- Неа,- и он шагнул в воду, сразу же уйдя по колено.
Тишка оглянулся на ребят. Кто-то сочувственно сжимал кулак, кто-то ухмылялся.
- Струсил?!
Тишка улыбнулся и нырнул.
Сначала вода была теплая, потом заметно похолодела. Мальчишка все опускался и опускался на дно. Казалось, до него никогда не доплыть. Тишка остановился, стараясь удержать себя на глубине. Между пальцев текла холодная вода. Вдруг его ногу свело. Весь мир сжался до одной точки, вместо крика вырвалось бульканье, а с ним и драгоценный кислород...
На берегу тихо переговаривались:
-Эй... Он там что-то долго.
- Да брось ты.
- Что пугаешь зря?
- А вдруг его уже съели?
- Эй, смотрите!
На воде показалось несколько пузырей.
Тишка опомнился и закрыл рот. Перед глазами поплыли яркие круги. Зеленый, желтый, нестерпимо оранжевый, красный...
Надо выплывать!
Тишка начал грести руками. Потеплело.
Оставалось сделать пару-тройку мощных гребков... Легкие жгло огнем, как в кузнице.
Гребок и вдруг...
Что-то скользящее проплыло мимо, задело ступню, как бы примериваясь.
Тишка снова закричал пузырями. Руки отказались работать, свело вторую ногу.
Что-то снова проплыло мимо, на этот раз задев спину, мягко касаясь лопаток. На несколько секунд стало тепло, но потом снова что-то скользящее... По ноге, от ступни к бедру, потом выше, живот и грудь, наконец рука и ухо.
Тишка снова закричал пузырями. На этот раз руки работали быстро.
Быстрей к синему небу! Быстрей к деревенским, к берегу...
Жадный вдох раздался над водой.
- Живой, Тишка. Живо-о-ой!
Мальчишки радовались белобрысой макушке городского парня.
Тишка улыбнулся. Судорога отступила, он уверенно плыл к берегу.
Как только Тишка встал на берег, все сразу поняли - видел.
Всем показалось, что Тишка даже прибавил в росте. Его худоба теперь завораживала, а белая городская кожа стала кожей утопленника. Он улыбнулся шире обычного.
- Ну что, видел Итеча?
- Неа,- И Тишка тряхнул головой.