Долгий летний день близился к своему завершению. Вуалью лёгкой дымки прикрылись небеса. Устали за день все: и лес, и поле. Желток куриного яйца повис над окоёмом (всё, что осталось от грозного светила).
На куче мусора сидела курица. Она так увлеклась вечерней прелестью заката, что не заметила, как все её товарки ушли домой под предводительством красавца петуха. Ушли спокойно, тихо, мирно, как полагается в добропорядочном семействе.
А что ж она? В который раз её подводит желание узнать побольше, до сути докопаться: а что там, дальше, за тем полем, лесом? и почему упало туда солнце? Что будет, если?.. Она задумчиво смотрела вкруг себя, где только что ходили братья её, сёстры, что-то искали, о чём-то говорили, в пыли купались. Куда же все пропали? Нет никого. Она одна в этом огромном мире. Бежала так, словной за ней гналась лисица, через кусты, через дорогу. Осталось пробежать всего-то ничего, каких-то пять шагов, - и дома. Откуда взялся этот "дьявол" – петух соседский? Только и успела крикнуть пару раз.
На крик её шальной из подворотни свой выскочил петух. Не первый раз он видит красного нахала на территории своей. Сколь мог, терпел. Чего греха таить, и сам не раз захаживал к соседу, но в этот раз его придётся проучить. Обычные разборки проходили мирно. Как будто невзначай, сойдутся на тропе, для видимости постращают крыльями друг друга... и разойдутся. Сегодня случай был не тот, чтоб крыльями стращать, вращать глазами. Сегодня будет бой за все обиды, нанесённые когда-то! И вот они сошлись - два молодых, красивых петуха. Один, как солнце, золотой, другой "горит", как то же солнце на закате. Нахал пытается ударить шпорой. "Обиженный" мгновенно разгадал его маневр (сказался опыт деревенской жизни) - припал к земле, ушёл чуть влево, подпрыгнув, увернулся от удара и в тот же миг удар ответный клювом поверг противника на землю. Покрылась перьями и окропилась первой кровью зелёная трава.
И бились долго и жестоко. Устало солнце висеть на краешке земли, а наши петухи кругами ходят, клюют азартно что-то на тропе, бросают и вновь сшибаются. Никто не хочет уступить. Уж очень ставка велика: кто будет главным в это лето на улице своей?
И неизвестно, сколько б длилась битва, но, как всегда, вмешалась женщина. Если быть точным, веник, у женщины в руке, с которым она вышла на тропу, чтоб спор их разрешить.
У горцев древний есть обычай: вражду среди мужчин решает белый плат, что женщина меж них бросает. Но здесь не горы, и бьются здесь не горцы – петухи, поэтому и веника достаточно для прекращенья петушиной драки. Но, прежде чем хозяйка добежала, чтоб драчунов разнять, её догнала и тут же обогнала дворняжка, всего-то с варежку сама, с визгливым лаем: "Наших бьют!" - помчалась к петухам. О, сколько в ней огня, азарта, готовности пожертвовать собой, но… не успела. Обиженный петух заметил вовремя её, и веник, и хозяйку, спешащую на выручку нахалу.
"С одним, пожалуй, справился бы я, – мелькнуло в голове. - От четверых - пора мне делать ноги". Собрав последние силёнки, подпрыгнул и долбанул противника в крыло!
К спасительному лазу, заросшему крапивой, спешит, торопится петух. Обиженный, но отомщённый.
А что же курица? Сидит с другими на нашесте. Она всего лишь курица, а он – петух.