Я шел по освещенному звездами переулку, вдыхая полной грудью воздух. Под мышкой несколько бутылок пива. Легкий ветерок навевал ароматы цветочных клумб. Тишину разбавляли лишь стрекот сверчков и шарканье моих ног по гравейке.
Когда я подошел к дому Макса, поставил бутылки на землю. Одной рукой приподнял калитку, а второй выдвинул задвижку. Звезды улыбались мне, а я им. Я быстро забежал по небольшой лестнице и дернул дверную ручку. Как всегда открыто. В гостиной был слышен разговор. Из тамбура ничего не разобрать. Я присел на маленький табурет, снял обувь и прошел по коридору. Почти дошел до двери в гостиную, как вспомнил, что пиво забыл в тамбуре. Я развернулся…
- Это он, он разрушил нашу дружбу. Ты чувствуешь, что это он внес разлад.
Я остановился с занесенной ногой вверх. Почесал щеку. И застыл.
- Чего ты молчишь? Ты этого не видишь? Мы были всегда вместе, нам с тобой ничего не нужно было, кроме нашей дружбы. Ты помнишь? Мы делили когда-то девиц поровну. Ты помнишь, я несколько раз забирал тебя из отрезвителя. Ты помнишь вообще? Ты спас мне когда-то жизнь. Я должен тебе больше, чем я имею. Мы виделись каждый день, и это никогда не надоедало. Мы могли петь, могли молчать. Ты мог заснуть, пока я говорю. Мы были части одного механизма, пока не появился он.
В животе начали клевать вороны. Я вспомнил, как мы прощались вчера. Как Макс мне жал руку. Как он улыбался. Как мы весело подшучивали друг над другом. И перед уходом он сказал, что будет завтра весь день занят. А я сегодня лишь хотел пригласить его на День рождение и выпить по бутылочке пива.
Голос из-за угла продолжил:
- Черт возьми, чего ты молчишь! Ты этого не видишь? Ведь так оно и есть. Он лишний в нашем организме. Он словно жвачка в волосах. Вроде постоянно с нами, но он не наш. Он не рос с нами. Ну скажи, скажи это разве неправда?
- Я не знаю, что тебе ответить,- послышался голос Данилы.- Нельзя рубить с плеча. Мне казалось, что мы вместе. Только уже втроем.- Тут наступила тишина. Два щелчка зажигалки.- Нужно признать, что мы так много мечтали о путешествиях, так много говорили о них. Но не раз с этой мыслью мы засыпали с тобой прямо на этих стульях. С бутылками в руках. А когда появился Артем, мы впервые поехали. Поехали, потому что он позвонил и взял в прокат палатки, купил карту и обдумал маршрут.
- Ты разве не понял, что ему только нужна компания попутчиков. Он использовал нас. А после он влез в нашу дружбу. Он подкупил тебя.
- Даже если и влез в дружбу. Мне кажется, он просто хотел быть третьим. Он не хотел нас рассорить.
- Ты так говоришь, потому что ты стал видеться с ним чаще, чем со мной. Он промыл тебе мозги.
Из проема повалил сигаретный дым. Я присел возле двери в коридоре. Спиной облокотился о стену.
- Так почему же ты ведешь себя с ним будто он один из нас? Почему ты говорил, что мы тебе как два брата? Почему сейчас ты это говоришь мне, а не ему? Мне кажется, камень зарыт намного глубже.
Повисло молчание. Я вспомнил, как мы ночевали вместе в палатке где-то в польской периферии возле трассы. Мы сидели равносторонним треугольником(тогда я во всем этом видел магию), а в центр бил свет от маленького фонарика. Захмелев, Макс произнес торжественную речь, отрывок которой я отчетливо запомнил: «Вы то, ради чего я возвращаюсь домой. Два моих брата…. Я безумно счастлив, что ты, Артем, слился с нами воедино...». И после своих слов он взял нас за затылки и прижал наши лбы друг другу. Для меня это был сокровенный момент. В тот день мне казалось, я впервые обрел дружбу.
Всё чаще мы просто собирали сумки и убегали от намозоленных желтых домов. Разрабатывали маршрут и поодиночке добирались до указанного места. Праздновали наши победы дешевым шампанским на окраине какой-нибудь деревни. В таком темпе прошел ровно год. Родителей я видел намного реже, чем этих двух ребят. Я доставал последние деньги из своих заначек, если они нужны были Максу или Даниле. Я был уверен в каждом из них. И я знал, если я вдруг буду в предсмертном состоянии, первый номер, который я наберу, будет одного из этих ребят.
- Зачем мне с ним говорить? Да и к черту эти поездки. От них уже тошно. Просто я хочу вернуть...- Макс немного отдышался,- вернуть всё как было. Две соединенных точки это линия. Три это уже треугольник. Нет ничего совершеннее линии.
- Когда третья точка на этой же прямой – это тоже линия. Неужели ты всегда так искусно играл во всех этих оборотах про «братьев»?
- Нет. Но я чувствую. Точно чувствую, что что-то изменилось.
Через год нашего знакомства Макс уехал на все лето в Америку. Первое время для нас было неясно его решение. Я знал, что через три месяца он вернется. Но мы так привыкли друг другу. Наладили жизнь втроем, что было совершенно непонятно, почему он решил без надобности вырваться в одиночку. Словно сдирают кожу с руки и приговаривают: «Ничего, скоро новая вырастет».
Помню последние минутки на перроне. Как мы обнялись втроем, ровно как в той палатке возле трассы. Помню, как еле-еле сдержал слезу, которая подбивала откуда-то снизу. И как мы с Данилой бежали за вагоном и махали в след.
Этим летом мы с Данилой не приостановили темп наших поездок. Мы ездили регулярно. Собирали десятки солнечных фотографий с каждой поездки. А в перерывах сидели в баре и составляли новый маршрут. Писали письма в Америку. На каждые три мы получали один сухой ответ на маленьком блокнотном листике с американским флагом. К концу июля и вовсе перестали приходить ответы. Да и мы перестали писать.
В гостиной снова зачиркали зажигалки. Тишина. Свет проема выкинул клубы дыма в темный коридор.
Я всегда восхищался Максом. Он, казался, мне самым настоящим. Его жесткий нрав и привычка ставить все на свои места: просто завораживали. Макс давал всем понять, кто свой, кто чужой. Я гордился дружбой с ним. Он никогда не видел преград и никогда не жаловался. И был символом правды.
Мне сдавило в желудке, горло сильно напряглось. «Отчего же я стал забором между двух дворов?». Я тихо поднялся. Повернул в сторону выхода. Медленно двинулся. Но на втором шаге я снова услышал голос Макса:
- Я запутался, Данила. Сам не понимаю, что происходит. Но что-то точно пошло не так.
И тут мне на грудь разлили кипяток. Стало очень горячо. Не знаю, что мной двинуло. Но я решительно повернулся и быстро вошел в проход.
Два сгорбленных тельца с сигаретами между пальцев сидели друг напротив друга. Открытая бутылка водки и две рюмки. Запах прокуренной мебели и грязных носков; как же я раньше не замечал его.
Они повернулись по мановению палочки. Набухшие сплющенные глаза раскрылись больше обычного. Я смотрел Максу в его карие глаза, сжав сильно челюсть. Кипяток плескался в груди. Взгляд, словно лезвие, рассекал воздух и полосовал ему лицо.
- Все просто. Очень.- Я сделал два громких вдоха и выдоха.- Не забывай дружить, даже когда ты далеко. Если в этом есть смысл.
И не дождавшись ответа, твердым шагом последовал по намеченному маршруту. Ноги как-то быстро влетели в ботики. Хлопнул дверью. Звезды нагрели улицу светом. Зубы до сих пор были сильно сжаты. В голове повторялось «Не забывай дружить даже, когда ты далеко». И широко открытые карие глаза.
Через месяц я уехал в столицу к бабушке. И больше никогда не видел ни Макса, ни Данилу. Прошло время, я остыл и несколько раз даже подумывал вернуться. Но не хочется быть докучливым ребром треугольника там, где ценят линии.
https://vk.com/igorrubtsow