СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ
Записки аналитика
Сентябрь 2003 года – октябрь 2005 года.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
В конце января 2004 года ко мне в центр психологической помощи пришла женщина средних лет. Она всё время плакала и просила помочь ей справиться с затянувшейся депрессией, которая началась у неё после смерти матери. В нашем центре клиенты имеют возможность назваться вымышленным именем или придумать себе псевдоним. Подумав немного, немолодая заплаканная женщина решила: «Мне нравится имя Любовь. Чтобы не звучало слишком претенциозно, зовите меня просто Любой».
На сессиях женщина рассказывала мне историю своей жизни: она с детских лет пыталась построить модель счастливой семейной жизни, но ей ни разу не удалось этого сделать. Семья Любиных родителей распалась – родители Любы развелись, бабушка стала жить отдельно, когда девочка закончила пятый класс, старший брат ушёл из дома сразу после окончания школы. Девочкой Люба всё время пыталась сглаживать острые углы, мирить своих близких, но всё безуспешно. Возможно, потому, что у Любы не было ни семьи, ни дома, она рано вышла замуж и уехала к мужу в Москву. Так начиналась её собственная история, и в ней раз за разом воздвигались и рушились стены дома, который Люба мечтала построить для себя и своих близких. Три неудачных брака, несколько сильных привязанностей, закончившиеся ничем, тяжело болели и умирали один за другим её самые родные люди – вот краткий перечень того, что несла в себе эта женщина, придумавшая для себя имя Любовь.
Прошло несколько месяцев, а женщина по-прежнему плакала, рассказывая о своей жизни. Она всё ещё переживала смерть матери, которая долго и тяжело умирала от рака на её руках. Люба никак не могла примириться с этой потерей, ей казалось, что она не смогла сделать чего-то важного для матери, в этом Люба винила себя.
Странной была судьба этой женщины. Одновременно с депрессией в её жизнь вошли разные тяжёлые заболевания, в частности, ей предстояло сделать операцию, от которой она категорически отказывалась. Причин её отказа было две: она боялась повторить судьбу своей матери, и ещё она горько сетовала на то, что в её жизни так и не было большой настоящей любви, это казалось её несправедливым. Почему-то у Любы не было сомнений в том, что после операции она проживёт недолго.
Прошла весна, наступило лето. Люба немного успокоилась, даже похорошела – она стала худеть, и, как это бывает у женщин после потери лишнего веса, Люба стала как-то по-новому одеваться, двигаться, даже в глазах у неё появился свет. Казалось, моя подопечная постепенно возвращается к жизни.
Когда люди начинают выходить из депрессии, у них появляются силы, которых не было раньше, и тогда с ними может произойти что-то неожиданное. Так случилось и у Любы, и это надолго осложнило наши с ней отношения, сложившиеся к тому времени в хороший и прочный альянс.
Довольно часто в практике психолога происходит следующий феномен: у клиентки возникают романтические чувства к тому, кто в течении длительного времени был рядом с ней и внимательно слушал её сокровенные воспоминания, проявляя к ней участие. Такой феномен носит название «перенос». Иногда этот перенос серьёзно затрудняет работу психолога, однако он может послужить и хорошую службу, если есть возможность подвергнуть его анализу.
Чувство неловкости, возникшее из-за того, что немолодая женщина теперь смотрела на меня сияющими влюблёнными глазами, мешало мне общаться с Любой так же просто, как раньше. Но она понимала, что происходит с ней, и сама прилагала много усилий к тому, чтобы справиться с переносом, сведения о котором ей удалось разыскать самостоятельно в литературе по психологии.
Однажды она приняла решение найти себе другого мужчину. На следующее занятие Люба пришла очень взволнованной, у неё даже немного подёргивался левый глаз.
- Что с вами случилось? - спросил я у Любы.
- Я была на свидании, - сказала она.
- Значит, вас можно поздравить? Вы нашли выход из своего одиночества?
- Нет, - покачала Люба головой, - это было совсем не то, что мне надо. Но случилось вот что: занимаясь уборкой в своей квартире, я нашла в ящике письменного стола связку писем и фотографий. Не могу понять, как могла я забыть о том, что случилось со мной непосредственно перед тем, как я попала в депрессию. Эти события полностью стёрлись из моей памяти, и вот сегодня я столкнулась с тем, что называют обычно амнезией.
- Расскажите, что это было, - предложил я Любе.
- Оказывается, в моей жизни была любовь. Как могла я полностью забыть о том, что так много значило для меня в течение почти всей моей жизни?
Дальше прилагаю записи, сделанные во время работы с Любовью. Оригинальный текст рассказов воспроизведён с магнитного носителя.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
ЛЮБА РАССКАЗЫВАЕТ О СВОЕЙ ЛЮБВИ
Июнь 2004 года
- Вы родились не в 1973 году?
Люба знала, что аналитику не следует задавать вопросов о его жизни, и никогда прежде этого не делала. Я мог не ответить на её вопрос, впрочем, вопрос был не прямой, и я ответил на него коротко:
- Нет.
- Я спросила об этом потому, что в тот год мог родиться мой сын, похожий на него. Этот ребёнок был бы вашим ровесником.
Люба спокойно смотрела на меня, и мы оба молчали. Она умела держать паузу.
- Я родился в 1972 году.
- Я не сомневалась в том, что, возможно, было какое-то совпадение. Потому что именно летом 1972 года я встретила человека, который на протяжении всей моей жизни очень много значил для меня. Его образ полностью стёрся из моей памяти в тот день, когда умерла моя мать.
- Расскажите, как это случилось.
Это было почти год назад, я уже знала, что мать умирает, накануне того дня было понятно, что жить ей осталось всего несколько часов. Я ждала утра, обычно я приходила в хоспис ровно в восемь. Оставаться на ночь там не разрешали.
- Вам было страшно?
- Да, хотя я была готова к тому, что должно было случиться. Я не спала в эту ночь, как и в предыдущие ночи. Сидела на кухне, ждала, когда придёт утро. Небо стало светлеть, и я начала собираться к матери в больницу.
В этот день происходили странные вещи. Я не нашла ключи от дома, их нигде не было, и я не могла выйти из квартиры. Что-то случилось с телефоном, он отключился, и я не могла никуда звонить. Я металась, запертая в квартире, до самого вечера – то искала ключи, то пыталась понять, что случилось с телефоном, проверяя, не нарушен ли где-то контакт.
Около шести вечера в дверь позвонили. Это пришёл мой бывший муж. До сих пор не знаю, почему он решил в тот день придти ко мне, он никогда не приходил в квартиру матери, где теперь жили мы с моим сыном, впрочем, в то время сына не было в городе, он уехал на военные сборы.
Через дверь я объяснила мужу, что произошло. Взяв у соседей инструменты, он открыл дверь в мою квартиру, и я оказалась на свободе. Муж спешил на ночную работу. Он уже спускался по лестнице, когда я позвонила в дверь соседней квартиры. Старушка соседка разрешила мне воспользоваться её телефоном. Я позвонила в хоспис, и мне сказали, что моя мама скончалась около полудня.
Я смотрела в растерянности на телефон: нужно было кому-то позвонить, сообщить о том, что случилось, но звонить было некому. Моя единственная родственница, сестра моего отца, была в отъезде, не было в городе и моих подруг, ведь август – время отпусков. Я попробовала позвонить своей бывшей невестке, а ныне близкой подруге, к телефону подошла её дочь и сказала, что она в Латвии. Идти в хоспис было бесполезно, мне сказали, что мать уже в морге, я должна была придти туда на следующий день, чтобы получить справку о смерти.
Дальше были дни, наполненные похоронными хлопотами.
А потом ко мне пришла соседка с квитанцией за междугородний звонок. Но я не звонила в другой город. Кому? Соседка ходила ко мне до тех пор, пока я не оплатила её квитанцию за разговор, которого не было. Я поняла, что она от меня не отстанет, хотя мы обе твёрдо стояли на своём. Её аргументом было то, что странный звонок в другой город был сделан в день смерти моей матери, именно в тот день я звонила с её телефона.
- Ты посмотри, здесь указан код города, в который ты звонила.
- А зачем мне смотреть этот код, если мне некому звонить в другой город?
Так и остался этот вопрос невыясненным до недавних пор.
Я сказала вам о том, что, делая уборку в доме, нашла завалившийся сзади ящика письменного стола пакет.
- Что же было в этом пакете? – спросил я.
- В пакете лежали письма, фотографии, о которых я ничего не помнила. Я села читать письма. Память постепенно возвращалась ко мне.
- От кого были эти письма? – Люба казалась очень взволнованной. У неё по-прежнему немного дёргался левый глаз, и она придерживала веко двумя пальцами.
- Эти письма писал человек, который был для меня так дорог, что я, наверное, постаралась забыть всё, что было с ним связано, иначе моё сердце не выдержало бы того, что я не хотела принять.
- Что это было, - спросил я у Любы, - вы уже всё вспомнили? Вы можете не говорить об этом, если вам тяжело.
- Я скажу. Его звали Николай Николаевич. В начале августа прошлого года он собирался приехать ко мне из Нижнего Новгорода. Меньше, чем за год до этого, я была у него. Мы не виделись тридцать лет, но оказались так же нужны друг другу, как в тот год, когда мы встретились впервые.
- Вас с Николаем Николаевичем связывали сильные чувства? Это тот человек, с которым у вас была большая, настоящая любовь?
- Да. Мы встретились с ним через тридцать лет после того, как в первый раз потеряли друг друга. Мы очень хотели быть вместе, но это опять было невозможно: умирала моя мать, и я должна была быть около неё.
- Николай Николаевич не мог приехать к вам в течение этого тяжёлого для вас года?
- Он приезжал. В октябре 2003 года состоялась наша первая встреча после долгой разлуки, он приехал ко мне в конце декабря, чтобы вместе встретить новый год. Мама умирала долго и тяжело, только в конце июля, незадолго до смерти, её взяли в хоспис. Наркотики уже не помогали, а боли были такие сильные, что…
- Если вам трудно, не надо говорить об этом.
- Я думала, что не имею права на личную жизнь, пока умирает моя мать. Я думала, всё это будет потом, когда самое страшное закончится.
У Любы сильно дёргался глаз, и она придерживала его рукой. Так и сидела в кресле, опустив голову вниз.
- Может быть, не надо больше говорить о страшном, - спросил я осторожно.
- Я никак не могу закончить эту историю. Николай Николаевич уже давно рвался ко мне, чтобы помочь ухаживать за мамой. Я его просила не приезжать. У меня в то время не было ни сил, ни времени ни на что, кроме ухода за матерью. Не помню, какого числа мы в последний раз говорили по телефону. Николай Николаевич позвонил мне, чтобы сказать о том, что, не смотря на мои запреты, он собирается приехать в Петербург, чтобы быть со мной в это трудное время. «Если я не приеду к тебе сейчас, я умру, - сказал он мне тогда, - я устал ждать, я больше не могу без тебя. Я приеду, и мы обо всём поговорим, а если тебе трудно говорить, мы будем молчать. Главное, что мы будем вместе. Ты меня понимаешь?» А четвёртого августа умерла моя мать.
У Любы давно уже текли слёзы, и она вытирала их со щёк ладонью, хотя я протягивал ей пачку с бумажными носовыми платками, она будто не замечала этого.
- Я вчера ходила к соседке. Мы посмотрели, какой код был указан на той злополучной квитанции за переговоры. Это был код Нижнего Новгорода.
Оказывается, я звонила Николаю Николаевичу в день смерти матери. Теперь всё встаёт на свои места.
- Вы разговаривали в день смерти вашей матери с Николаем Николаевичем?
- Нет. Я звонила ему, но к телефону подошла его соседка по площадке, одна из двух стареньких сестёр, с которыми я познакомилась, когда была у него в октябре прошлого года.
- Что вам сказала соседка Николая Николаевича?
- Она сказала, что Николай Николаевич скончался от сердечного приступа во сне. Его обнаружили не сразу, потому что соседи знали, что он собирался уехать в Петербург. Его обнаружили третьего августа, а мама умерла четвёртого, и я не могла даже приехать к нему на похороны, чтобы проститься с ним, ведь мне надо было как раз в это время хоронить свою мать.
- В тот день вы узнали о том, что умерли два самых близких для вас человека. Наверное, ваше сознание решило вас поберечь, и сообщение о смерти Николая Николаевича полностью стёрлось из вашей памяти.
- Да. Я совсем забыла о нём, и вспомнила только вчера, когда нашла пакет с его письмами и фотографиями.
Люба достала из сумки прозрачный полиэтиленовый пакет, вынула из него пачку писем и фотографий. Всё это лежало у неё на коленях, а она сидела молча и смотрела в одну точку, видимо, её мысли были где-то далеко. Желая вывести свою пациентку из её оцепенения, я решил отвлечь её вопросом.
- Можно мне посмотреть фотографии Николая Николаевича?
- Да, конечно, - легко согласилась она, протягивая мне стопку снимков. – Это фотографии, которые переснял для меня Николай Николаевич. Я собиралась написать книгу на основании его рассказов о своей семье. Он прислал мне копии фотографий, которые хранились в его семейном альбоме. Это родители Николая Николаевича, видите, какие они молодые на свадебной фотографии. Это его старший брат. Это его сестрёнка, её звали так же, как меня, она умерла от скарлатины. Это дядя Николая Николаевича, он был художником.
- А это Николай Николаевич?
- Да. Это одна из его последних фотографий.
- Николай Николаевич был очень импозантным мужчиной.
- Он был необыкновенным человеком. Таких, как он, я больше никогда не встречала.
- Вы его очень любили. И он, несомненно, был достоин вашей любви.
- Я сейчас подумала: а если бы он был недостоин любви? – я посмотрел на Любу удивлённо, - Мне кажется, я не встречала в своей жизни человека, в котором сочеталось бы столько достоинств одновременно. Но дело было совсем не в этом. Это был мой человек, соответственный мне во всём, да дело не в этом тоже.
- А в чём же? – не удержался я от вопроса. Всегда интересно узнать, за что нас, мужчин, любят женщины.
- Я не знаю, как это объяснить, чтобы было понятно. Я увидела его в первый раз, и сразу же поняла, что смогу жить дальше только рядом с ним. Жить без него я уже не могла.
- Наверное, это и есть любовь с первого взгляда, - сказал я, глядя на Любу с интересом. У неё было совершенно счастливое лицо, когда она говорила о своём любимом, даже несмотря на то, что её пришлось пережить столько горя. – Вы говорите, что не смогли бы жить без него. Но, как я понял из вашего рассказа, почти вся ваша жизнь прошла без него. Ведь между вашей первой встречей и второй прошло три десятка лет. Это целая жизнь.
Люба смотрела на меня удивлённо.
- Я не жила без него ни дня.
- Как это? – не понял я.
- С тех пор, как я узнала Николая Николаевича, он был со мной всегда, в каждую минуту моей жизни. Я не разлучалась с ним ни на минуту, несмотря на то, что между нами были и годы, и расстояния.
Я был, признаться, потрясён тем, что услышал. Никогда раньше я не слышал о том, чтобы люди говорили так о своей любви. Перебирая стопку фотографий у себя на столе, я не сразу понял, что меня так поразило в портрете молодого мужчины, а когда понял, то молча протянул эту фотографию Любе.
- Это Николай Николаевич, - сказала она, бережно беря снимок из моих рук. – Таким он был в тот год, когда мы познакомились в Нижнем Новгороде.
- Скажите, Люба, вам никого не напоминает эта фотография?
Люба смотрела на меня удивлённо, не понимая, что я имею в виду. А когда поняла, то прикрыла рот ладонью, точно хотела удержать слова, готовые сорваться с её языка. Дело в том, что на том давнем снимке, который привлёк моё внимание, Николай Николаевич был очень похож на меня. А вернее, я так был похож на него, что родной сын не был бы, наверное, такой точной копией своего отца. В общем, если бы я не знал, кто изображён на этом снимке, я бы сказал, что это я.
Когда мы оба оправились от удивления, я спросил у Любы:
- Неужели вы раньше не замечали этого разительного сходство между мной и вашим другом?
- Нет, - покачала она головой, - мне это и в голову не приходило.
- Даже сегодня, когда вы спросили у меня о годе моего рождения?
У неё снова было удивлённое, непонимающее лицо.
- Я спросила вас, когда вы родились, потому что мне всё время казалось, что должно быть какое-то совпадение, то, что было в вас и напомнило мне о моём любимом.
- Вы имеете в виду год моего рожденья?
- Да. Я подумала, что вы могли родиться в тот год, когда мог появиться на свет его сын…
- Вот и получается, что вы уже подсознательно знали, что я похож на него, когда думали о том, что по возрасту я мог быть его и вашим сыном.
- Честно говоря, я подумала о том, что вы мне напоминаете кого-то очень дорогого и близкого. Это было давно, когда я только пришла к вам в центр. Почему-то мне всегда было приятно смотреть на вас. Но потом я перестала об этом думать.
- Это случилось тогда, когда у вас произошёл перенос?
- Нет, задолго до того. Впрочем, сейчас у меня в голове всё так перемешалось, что я сама уже начинаю во всём путаться.
- Вы устали, - сказал я, собирая со стола фотографии. Мы сегодня занимались дольше обычного.
- Что же вы мне не сказали, что моё время давно закончилось, - всполошилась Люба. Она встала, начала торопливо собирать свои вещи, достала из сумочки деньги, как обычно, приготовленные ею, - скажите, сколько я должна вам за сегодняшнее занятие?
- Столько же, сколько вы платите мне всегда.
Уже стоя в дверях, Люба сказал мне, улыбаясь, и её улыбка сделала её вдруг намного моложе:
- Николай Николаевич! Ой, простите, я оговорилась.
- Ничего, - сказал я, впрочем, немного сухо.
- Простите доктор, я оговорилась. Я хотела сказать совсем другое. Вам бы очень пошли небольшая бородка и очки в золотой оправе.
После ухода Любы я сделал кой-какие записи в свой блокнот. Любин случай был очень интересен с точки зрения практической психологии. Я имею в виду феномен переноса или трансфера, как его иначе называют в литературе.
Обычно возникновение переноса по отношению к аналитику имеет несколько другие причины. В данной ситуации был на лицо случай, когда аналитик действительно напомнил своей клиентке очень значимое в её жизни лицо.
Приводя свои записи в порядок, я обнаружил ещё одну интересную деталь: моя клиентка говорила о сыне, который мог родиться у неё в 1973 году. Надо будет внимательней отнестись к этому. Возможно, Люба ждала от Николая Николаевича ребёнка.
Я очень занятой человек, и привык к тому, что обычно мой день расписан по минутам. После разговора с Любой мне хотелось посидеть и подумать, привести свои мысли в порядок. Вместо того, чтобы ехать домой, я сидел в своём кресле, задумчиво глядя на кремовый абажур светильника, стоявшего на полу в моём кабинете.
История, рассказанная сегодня Любой, была из тех, которые запоминаются.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
- Как вы себя чувствуете после нашей прошлой беседы?
- Спасибо. Всё хорошо. Я нашла у себя в письменном столе рукопись. Это книга, которую я начала писать по просьбе Николая Николаевича.
- Про эту книгу вы тоже не помнили?
- Да, я забыла и про неё. Когда-то я обещала своему другу, что напишу книгу о его семье.
- Вы исполнили своё обещание.
- Да. Эту книгу я писала, когда болела моя мама. Ночью почти не удавалось спать, в последние месяцы маминой болезни я перестала ложиться спать, сидела в кресле около её кровати, иногда сидела на кухне. Ложиться в кровать было бесполезно, чуть не каждые пять минут мама звала меня. Когда мама лежала в хосписе, я приходила домой и садилась на кухне ждать утра, в восьмом часу я уже шла к ней. Вероятно, я спала урывками, сидя. Когда мама умирала, сына не было в городе. По ночам я писала свою книгу.
- О чём была эта книга?
- О том, как я встретила Николая Николаевича, о том, что было потом. История его семьи органично вошла в эту книгу. Я писала эту книгу для него, но прочесть её он не успел.
- Возможно, вашу книгу прочтут другие люди.
- Да. Так и случилось. Мою книгу прочла моя подруга. Потом её читала жена брата.
- Может быть, вам удастся напечатать свой роман.
- Возможно. Интересный случай произошёл, когда я дала рукопись своей подруге.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
Написав свою повесть, я сделала распечатку текста на принтере, первым моим читателем стала подруга Валя. Я отдала ей папку со своей повестью, тем же вечером она позвонила мне:
- Ну что я могу сказать? Я испытала большое разочарование. Дочитав первую часть повести, я ждала, что во второй части будет рассказано о том, как встретились люди, которые пронесли через тридцать лет разлуки память о своей любви. Ты же начинаешь развивать совсем новый сюжет. Честно говоря, у меня просто пропадает желание читать дальше.
Когда Валя прочла повесть до конца, она задала мне один - единственный вопрос: Почему ты не осталась с тем человеком?
Я ответила кратко: "Ты же знаешь, кого я хотела найти в том городе. В общем, если бы не было Николая Николаевича…"
- Разве ты не любила Сеню? – спросила Валя.
- Любила.
- Почему же ты ушла от него к Николаю Николаевичу?
Что я могла сказать в ответ? Мне нужно было встретиться с Николаем Николаевичем. Я была очарована, околдована этим человеком почти всю свою сознательную жизнь, и ждала встречи с ним, которая была необходима нам обоим. Я пыталась и в первый раз рассказать о том, как...
Если я попробую сейчас ещё раз написать о том, что случилось в Нижнем Новгороде, когда я приехала туда через тридцать лет после своей первой любви, то получится другая история, совсем не похожая на ту, которую я рассказала в своей повести. Герои моего рассказа получились такими живыми, что они перекроили жизненный сюжет по-своему. А было всё так...
...То, что случилось В Нижнем Новгороде "30 лет спустя", возможно, появится отдельной частью повести на этих страницах...
18.08.2015.23:44.
Запасник.
***
Журавли пролетели и скрылись,
Растревожили облака.
Если что-то вдруг не сложилось,
Не печальтесь, не горюйте пока.
Будет много хорошего в жизни,
И вернутся опять журавли,
И далёкое станет ближе,
Ближе к вам,
но дальше от земли.
***
Я всё чего-то жду,
Я всё во что-то верю.
А облака плывут,
Куда зовёт их ветер,
И журавли летят,
Куда уходит лето,
А воробьи кричат
Мне обо всём об этом.
То лето закатилось
За солнечные горы,
И мне зимой приснилось,
Что был лишь душный город.
А в зоопарке плачут,
Ночами плачут звери,
А я смеюсь, так значит,
Я всё во что-то верю?
***
Тонких линий стылый куст,
Вечер бледен, тих и пуст,
Между нами – вечер.
Начинает новый год
Снов несбывшихся черёд.
Как дождаться встречи?
***
В окнах автобусов, в окнах троллейбусов
Чудится всюду мне профиль задумчивый,
И, среди множества лиц безразличных,
Эта улыбка, такая нездешняя.
Снова виденье проносится мимо.
Я понимаю, опять обозналась,
Не было профиля, быстрой улыбки,
Краской одною все лица окрашены.
Улица дарит нам встречи случайные.
Даже в промчавшихся мимо автобусах,
В окнах домов, всюду ярко расцвеченных,
И у знакомых тебя мне не встретить.
Не отвечают мне «Справки по городу»,
Не помогают соседи и дворники,
Даже случайною волей событий
Не промелькнёшь ты в автобусных окнах.
***
Я всё ждала, ждала письма,
Но вот закончилась зима,
А дальше – новое житьё,
И, всё, что было, лишь моё.
За глупые свои грехи
Я жгу себя и жгу стихи,
Жечь буду, не жалея сил,
Как будто ты о том просил.