Авторы: Диана Билык и Евгения Литвиненко
ГЛАВА 3
Встречу назначили в городском парке, возле небольшого озера, потому что встречаться в людном месте Катерина не захотела, и велела прийти одному.
Ехать в пыльной одежде было неприятно, потому Глеб заехал сначала домой и привел себя в порядок: принял душ, переоделся и спустился во двор, к машине.
Он долго устраивался на водительском сидении: после падения в дыру ныла спина. А еще не отпускали мысли о звезде, снах и пропаже девушек. Поиски Риммы продолжались, полиция поначалу неохотно подключилась: никто не верил, что она могла просто так испариться под лестницей. Но архивы подняли и тут уже заинтересовались похожим случаем десятилетней давности.
Двое полицейских после обхода дома и окрестностей искоса поглядывали на Глеба с Назаром. Долговязый страж закона открыл блокнот и сделал несколько пометок, шепнув что-то напарнику. «Мы с вами свяжемся», – бросил напоследок полицейский Глебу, затем развернулся на каблуке и скрылся за воротами. Темно-серая форма еще некоторое время мелькала среди зарослей, а потом хлопнула дверь автомобиля и полицейские уехали. Глеб сейчас удивился, насколько детально помнил тот день. Словно колесо судьбы сделало круг и вернуло его в детство, в тот момент, когда пропала Илена. Это разбередило старые раны. Он должен пойти до конца и найти ответы!
Наконец, найдя удобное положение, чтобы поменьше тревожить больную спину, он завел машину и тронулся.
В вечернее время возле озера людей было немного. Сумерки сгущались, зажигались фонари и витрины. Город привычно и монотонно гудел: тормоза, сигналы, хлопки, шаги, голоса, лай собак.
– Добрый вечер, – Катерина вышла из глубокой тени на освещенный пятачок под фонарем, оглянулась и пригласила Глеба в «тайник». Девушка была невысокого роста, в темной спортивной одежде, волосы собраны в хвост, сверху черная бейсболка с цветной корючковатой надписью. Козырек бейсболки, надвинутый глубоко на лоб, мешал рассмотреть ее лицо. Он осторожно ступил вперед.
– Илена? – неуверенно уточнил Глеб. Чем-то незнакомка неуловимо напоминала давнюю подругу.
– Тише… – шикнула она, – нет.
– Кого вы так боитесь? Что хотите от меня?
– Не так быстро, Глеб, – Катерина втянула воздух, чтобы еще что-то сказать, но так и застыла, словно не решаясь заговорить.
По дороге прошел мужчина, громко шаркая обувью. Он притормозил напротив них, сплюнул. Девушка вздрогнула. Прохожий поплелся дальше, а она затараторила:
– Вам не меня искать надо бы, лучше Илену ищите. Доверьтесь своему чутью. Вы можете сейчас не верить мне, но все произошло не случайно, и Илена и Римма связаны с древней тайной. Я пока не могу вам о ней рассказать, со временем, возможно, вы и сами докопаетесь. Запомните имя – Мирон, – она вдруг замолчала, перевела дух, а затем ласковей и теплее добавила. – Ты найдешь ее, я верю. Не сдавайся.
– Вы несете чушь! Илены давно нет в живых, – не унимался Глеб. Вся эта ситуация выводила из себя.
Девушка мотнула головой.
– Вы слишком быстро сдаетесь! – выпалила она и вдруг вздрогнула. – Мне уходить пора. Я вообще не должна с вами видеться. Вы не представляете, как я рискую...
– Откуда вы узнали, что мы нашли вас?
Она помолчала, несколько раз оглянулась.
– Вы задаете слишком много ненужных вопросов. Да и на многие у меня нет ответов. Ищите Илену. Поймите, это не моя игра. Меня впутали не по собственной воле. Вся эта связь поколений…
– Игра? – перебил Глеб, но Катерина подняла руку «молчите!» и продолжила:
– Прислушайтесь к сердцу. Вы сейчас копаете в верном направлении, но старайтесь поменьше болтать, иначе вас быстро остановят: почистят память и все это будет бессмысленно.
– Вы снова несете околесицу! – рявкнул Глеб, хватая ее за плечи, – быстро говорите где Римма? Что случилось с Иленой? И какое вы имеете к этому отношение? Кто стоит за всем этим?
Незнакомка съежилась, словно ее ударили. Глеб пожалел, что сорвался. Женщина молчала, поджав губы.
– Отвечайте!
Она мотнула головой, глаза засверкали от слез. Вот-вот разревется.
– Тьфу! – он отпустил ее и шагнул назад. – Зачем звали тогда? Наплели кучу бессмыслицы. Как это понимать? Что за зеленая звезда по дому летала? Вы же знаете о ней, я по глазам вижу!
Она выдохнула.
– Десять лет тебя мучают сны...
Глеб напрягся. Этого не знал никто, кроме Назара и Насти.
– Сны – ключ ко всему, что происходит с вами и что произошло раньше, – Катерина снова замешкалась, посмотрела на дорогу, а потом прошептала, – здесь замешаны…
Что-то тяжелое ударило Глеба по затылку. Мир качнулся и потух.
В себя Глеб пришел от неприятного тиликанья. Приподнял голову. Кожу на лице стягивало, видимо отпечаталась трава, ноги и руки затекли. Он лежал на том месте, где разговаривал с Катериной. Прохожие опасливо сторонились. В кармане надрывался телефон.
– Да, Назар, – хрипло сказал он, пытаясь встать. Ухватился рукой за холодный столб фонаря и подтянулся. Прощупал затылок, кажется не разбили, только шишка, – поговорили. Который час? Так поздно? Сколько же я пролежал? Ах! Приеду – расскажу.
Настя принесла лед. Глеб, сидя в кресле, рассказывал в подробностях о встрече. Приложив холодный пакет к затылку, он продолжил:
– Ударила не Катерина. Она стояла передо мной и все время вертелась, словно боялась кого-то.
– Похоже, у нас прибавился пропавший? Вернее, пропавшая, – разливая чай, предположила Настя. Закончив с чашками, она присела рядом с Назаром.
– Кто знает. Надо будет все-таки навестить ее. Может, это какой-то ее ревнивый ухажер тебя стукнул? – Назар устало потянулся, взял напиток и сделал глоток. – Слушай, она говорила, что все это спланировано? То есть кому-то нужно было, чтобы мы с тобой снова пришли к этому дому. Но почему Римма? Кому это надо? Может кто-то из родных Илены пытается нам мстить? Так Римма же тоже их родня. Я на сонную голову совсем слабо соображаю.
– Я не знаю. Но эта Катерина точно чокнутая. Настаивала, чтобы я продолжал искать Илену, говорила про важность моих снов.
– Да это тут при чем? Лучше бы рассказала, что за бред мы видели в подвале. Хотя она откуда может знать?
– Вы же там тоже спали, может, вам приснилось? – вмешалась Настя.
– Двоим?! – вместе выкрикнули они.
– Хм. И правда. Ладно, давайте укладываться, мне на работу завтра. Возможно, на нашем мягком диване Глебу приснится что-то, что прояснит ситуацию, – девушка улыбнулась и понесла пустые чашки на кухню.
Утром Глеб проснулся посвежевшим, но голова все равно болела. Хорошо хоть не кружилась, так что, скорее всего, обошлось без сотрясения. На кухне кто-то звякал посудой, а потом оттуда послышалось мелодичное женское пение: Настя готовила завтрак. Глеб улыбнулся, молча радуясь за друга и по-хорошему завидуя ему. Сам он уже отчаялся найти ту, что будет петь на кухне по утрам, позвякивая тарелками и чашками, затем целовать в темечко и словами “любимый, доброе утро” приглашать на завтрак.
Каждый раз, когда ему казалось, что он нашел ту самую, его сны становились совсем уж невыносимыми. Сначала он пытался не спать, потом начинал пить, затем срывался на мелочах, и девушки, рано или поздно, уходили от него. И так раз за разом.
Хорошо, что Назару повезло больше. Хотя он вроде говорил, что ему тоже снятся сны, но как-то умудрялся совмещать их с личной жизнью. Может, это оттого, что Назар все рассказал Насте? Может, тоже стоило попробовать с кем-то поделиться? Да что уж теперь…
– Глеб, ты уже проснулся! – прервал его размышления голос Насти. Она пробегала мимо комнаты по каким-то своим женским делам и увидела, что Глеб сидит на диване. – С добрым утром. Иди на кухню, я блинчиков напекла, завтракать будем. Сейчас только Назара подниму.
Настя упорхнула в спальню, а Глеб поплелся в ванную, умываться.
Сидя за столом и уплетая свежие блинчики, Глеб снова задумался о вчерашней встрече. Что-то во всем этом было странное, какое-то несоответствие, которое он все никак не мог уловить.
– Назар, дай-ка еще раз взглянуть на номер Катерины.
– Зачем тебе? – удивился парень, но телефон отдал. – Надеешься снова вызвать ее на встречу? Имей в виду, второй раз одного я тебя не отпущу.
– Да нет, сравнить хочу, – сказал Глеб, доставая свою трубку и открывая входящие номера. – Смотри: она не со своего звонила. А может, это и не она была? Что я там, в темноте, разглядеть мог? Может, потому и сама позвонила, что не хотела, чтобы я настоящую Катерину нашел?
– Слушай, и правда, совсем разные номера. И что, ты теперь по этому звонить собираешься?
– Ага, надо попробовать, – сказал Глеб и набрал на клавиатуре номер из смс-ки.
– Слушаю, – ответил уставший женский голос.
– Катерина?
– Нет, она не может подойти к телефону.
– А когда сможет? Я перезвоню.
– А вы не знаете? – зачем-то спросила женщина. Глебу показалось, что ее голос дрогнул, будто она вот-вот расплачется. Также говорила тетя Нюра, когда рассказывала о родословной Илены.
– Нет, мы давно не виделись, я в отъезде был, – соврал Глеб. Кажется, там что-то произошло, о чем чужому могут и не рассказать.
– Катя в коме уже второй месяц.
– Как в коме?! Что случилось?!
– Да знаете, несчастья на нее в последнее время одно за одним сыпались. Зимой она пропала, в магазин ушла и не вернулась. Две недели найти не могли, а потом сама пришла и ничего вспомнить не смогла. Долго не верила, что ее две недели не было. Рассказала: дошла до хлебного, затем домой через парк. Снег сыпал, она села на лавочку, полюбоваться, она всегда снег любила, на лыжах каталась, на коньках… Ну, вот, села на лавочку да задремала, что ли… Во сне к ней, вроде как, звезда зеленая спустилась, покружилась да улетела. Очнулась Катя, на часы глянула, да домой побежала. И хлеб в пакете свежий был, теплый еще даже. Мы тогда не знали, что и думать. Жених ее к гипнологу все таскал, надеялся разобраться. Но ничего не добился. Только после этих сеансов Катя увлеклась историей семьи, все про родню расспрашивала, про предков. Кто чем занимался. Все чертила что-то. Под конец такая довольная ходила, уверяла, что почти во всем разобралась и скоро нам все расскажет. А за неделю до свадьбы в кому впала. Утром жених добудиться не смог, скорую вызвал, ее сразу в больницу увезли, да так там и лежит. И врачи сказать ничего не могут.
– Ничего себе… – только и смог выдавить из себя Глеб в ответ на такую исповедь. Чувствовалось, что мать сама поверить во все это не может, и ей нужно выговориться.
– Да. Мы вот телефон ее выключать не стали, заряжаем, деньги кладем. Она общительная была, друзья, как и вы, звонят, ищут. Не бросать же их без ответа. Вы ведь, наверное, тоже волнуетесь.
– Конечно. А скажите, вам, может, помощь какая требуется?
– Да что вы, больницу ей жених оплачивает, Катюше с ним повезло. И деньги есть, и любит ее сильно. А что еще? Только если у вас врачи знакомые есть. Да Лешенька к ней уже, кажется, всех местных специалистов перетаскал.
– Да, повезло… – растерянно протянул Глеб. – А какого числа это случилось?
– Двенадцатого июля, – ответила женщина. – Вы приезжайте, если хотите. В больницу, конечно, вас не пустят, но и рассказывать по телефону не очень удобно. – Видимо, женщина очень хотела поговорить о дочке, раз приглашала незнакомых людей в дом.
– Спасибо, я, может, приеду. Далеко просто. А можно у вас попросить записи Катерины?
– Это искать надо. А зачем вам? И как вас зовут? Я что-то даже не спросила.
– Глеб. Понимаете, я хорошо знаком с вашими родственниками – Мотылевыми. Мы и с Катей через них познакомились. У них же дочка пропала. Давно, правда, десять лет назад. Есть еще Волошины, тоже ваши родные, и у них такая же беда: дочь Римма на днях как сквозь землю провалилась. Только они, в отличие от Кати, не вернулись. Может, и правда, в семье что-то?
– М-может, – с запинкой ответила женщина. – И сестра моя троюродная пропала, Мэри. А приезжайте-ка вы сегодня вечером и правда, поговорим, записи почитаем.
– Хорошо, до свиданья. Я приеду. Позвоню еще. – Глеб немного помолчал, а потом дернулся, словно вспомнил что-то. – Простите, я что-то совсем растерялся от таких новостей. Скажите, а как вас зовут?
– Юлия Владимировна. Я жду вашего звонка.
Глеб положил трубку.
– Что там? – жадно спросил Назар.
Настя поставила на стол новую порцию блинчиков и заварник.
– А Катерина, оказывается, еще двенадцатого июля в кому впала.
– Постой, а песню мне на стену она кинула тринадцатого? – удивился Назар.
– Ага, тринадцатого. И, получается, что не она.
После звонка Зорькиной, Глеб долго сидел, размышлял у окна, к чаю даже не притронулся. Когда Настя с Назаром засобирались на работу, он тоже решил, что стоит наведаться в офис и проверить, как обстоят дела на фирме. Встреча с Юлией Владимировной все равно только вечером.
Работать совершенно не хотелось, потому, убедившись, что персонал отлично выполняет свои обязанности, Глеб велел секретарше не беспокоить его и поехал в свой новый дом. Надо навести там порядок.
По дороге он вызвал ремонтников. Казалось бы, что может быть проще: открыл интернет, нашел самую подходящую фирму, позвонил – договорился. Но на этот раз пришлось сделать несколько звонков. Первые сослались на занятость, вторые – на отсутствие технических возможностей. Третий номер Глебу когда-то дала знакомая, он собирался делать ремонт в квартире, но вот – пригодился для другого. После минутного молчания в трубке, он услышал положительный ответ, но цену заломили приличную. Не иначе, слава заброшенного дома помогла.
Выруливая на прямую дорогу, он заметил, как за деревьями мелькнуло что-то белое. На секунду ему показалось, что это девушка, но было довольно далеко. Он припарковал машину у ворот, быстро выбрался из нее, и пошел к лесопосадке, вглядываясь в чащу.
Снова что-то мелькнуло. Глеб со всех ног помчался в самую гущу деревьев.
Не заметив поросшую мхом корягу, он споткнулся, но удержался на ногах и через несколько шагов нагнал беглеца. Протянул руку и схватил за рукав того, кто прятался за толстым кленом. Вышел Антон, виновато опустив глаза, на нем была белая футболка и бежевые шорты.
– Ищешь ее? – спросил Глеб.
– Да, – выдохнул парень и сник. – Не могу смириться с тем, что Римма пропала. Никто не верит, что это случилось в доме, но я же видел! – его голос почти сорвался на крик.
– Знаю. Я верю. Пойдем. Там работники должны приехать. Как раз поможешь и отвлечешься.
Антон тряхнул густой темной шевелюрой и пошел следом.
Все зашевелилось, закрутилось, зашумело. Дом в считанные минуты ожил, словно проснулся от вечного сна.
Приехали электрики и несколько часов провозились с восстановлением оборвавшегося провода на столбе. Наконец, на потолке вспыхнула люстра. Сейчас она светила блекло, так как солнце из окон окутывало яркими лучами все комнаты и помещения.
Антон усердно помогал: выносил хлам со второго этажа. Но из-за дыры на центральной лестнице, где уже трудились рабочие, приходилось таскать мешки через лестницу в задней части дома, видимо, предназначенную для слуг. Там же был выход на улицу, как раз сейчас строители срывали последние деревянные балки, прибитые поперек дверей.
Возле второго выхода была беседка. Она обросла диким виноградом и хмелем, стол и лавочки совсем сгнили, их пришлось убрать.
Как раз когда отправилась очередная машина с мусором, приехал грузовик с мебелью и необходимыми вещами.
Дом менялся. Становилось понятно, что на самом деле он еще в очень хорошем состоянии. Видно было, что проектировщик и строители вложили в него душу.
Запах свежего дерева и лака постепенно вытеснял застарелую сырость и затхлость. Помещения наполняли голоса и резкие звуки. Жужжали дрель и лобзик, по комнатам разлетался стук и топот, со второго этажа слышно гул пылесоса.
Шикарный деревянный гарнитур на кухне Глеб менять не стал, а от трухлявых стола и стульев избавился. Для холла приобрел светлый текстильный диван. В беседку поставил мягкие кушетки.
Добрались и до третьего этажа. Там была библиотека, огромный холл и несколько пустых комнат.
Для того, чтобы дело пошло быстрей, Глеб позвонил в фирму «Чисто и быстро». Скоро приехали три веселые крупные женщины и, весело щебеча о своих мирских заботах, стали наводить порядки. Их высокие голоса и смех бодрили и поднимали настроение.
Пока Антон вычищал пылесосом шикарный ворсистый ковер на третьем этаже, Глеб присел передохнуть на улице. Под тенью виноградных листьев было очень удобно. Пахло полевыми цветами и скошенной травой. Перед глазами тонкой синей лентой тянулась река. За ней до горизонта растягивался густой лес. Солнце повернуло на запад, нависло над водой и ослепило глаза.
– Привет, – сказала она, не оборачиваясь. Девушка снова стояла у окна и смотрела вдаль. Глеб сделал несколько шагов вперед. Осмотрелся. Обстановка как в прошлом сне: подъем на второй этаж покрыт ковром, мерцание люстры притягивало взгляд. Светлые с золотистой расшивкой портьеры и белесый тюль колыхались от сквозняка. Девушка в длинном белом, почти прозрачном, одеянии стояла неподвижно, в ее светлых волосах играли солнечные зайчики.
– Илена? – уточнил Глеб. Обернувшись, она тепло улыбнулась ему. На ее щеках возникли очаровательные ямочки, совсем, как в детстве. Точно она. Неужели, он заснул?
– Знаешь, я рада, что ты не опускаешь руки. Но времени все меньше. Найди меня.
– Дай хоть подсказку, хоть намекни, где ты?
– Помнишь, мы читали Волкова в детстве? Оказывается, Изумрудный Город – это не такая уж и выдумка. Правда Гудвина тут нет, и живунов нет. И дороги из желтого кирпича не будет. Да и Волков тут совсем ни при чем.
– Что все это значит?
– Знаешь, тут даже неплохо. Можно жить. Но ты должен найти меня и забрать.
– Да откуда!? – закричал Глеб, разозленный бесконечными загадками.
Илена улыбнулась.
– Не злись. Нет смысла злиться. Кстати, нас в прошлый раз прервали... – девушка подошла вплотную к Глебу и легонько поцеловала в губы. – Найди меня! – повторила она на прощание и растаяла в воздухе вместе с холлом.
Вокруг вновь был двор таинственного дома, который сейчас вовсе не казался таинственным. На балконе второго этажа работали строители: убирали старые прогнившие доски, срезали мешающие им плети хмеля и винограда.
Дверь дома распахнулась, из нее выскочил Антон с очередной порцией хлама.
– Тоська, – позвал Глеб, парень скривился, но подошел. В руках у него было какое-то тряпье. – Это откуда?
– Не надо меня Тоськой звать, это мама привыкла, пока я маленький был. Но я же уже взрослый, – запнувшись о скептический взгляд Глеба, парнишка продолжил, – почти.
– Ну, хорошо, ты, вообще-то прав, Антон. Просто я же тебя тоже совсем малявкой помню. Так откуда тряпки?
– А, из-под лестницы. Там кладовка ими полностью забита. Но все прогнили да молью побиты. Я проверил.
– Понятно. А ту дверь, что на ключ закрывается, открыли?
– Нет, ломать ведь приказа не было, а ключа нет.
– Вот именно, что нет. Пойдем ломать тогда.
Глеб с Антоном направились в дом, прихватив по дороге пару рабочих,
На лестнице вовсю шла работа, и пробраться в нижнее помещение сверху, как раньше, не было никакой возможности. Впрочем, рабочие вместе с Антоном уже очистили сквозную кладовую под лестницей и через нее выносили хлам из второй. Туда они и пошли.
Здесь было уже не так и пыльно. Чтобы осветить пространство, сюда притащили бухту кабеля и повесили под потолком тусклую лампочку.
Взлом занял всего пару минут. За дверью оказалась лестница, круто уходящая вниз, в темноту.
– А Назар говорил, нет тут тайных подвалов. Антон, метнись в холл, там фонарь должен быть. Надо бы спуститься, проверить, что там.
– Думаешь, Римма туда?..
– Да кто их поймет, пропащих наших. Но посмотреть надо.
Антон пулей вылетел в холл, а через полминуты вернулся, держа в руках мощный фонарик. Глеб забрал его и, щелкнув переключателем, направил луч света на лестницу. Внизу он насчитал с полтора десятка ступенек, уходящих в глухую стену.
– Вот так-так, и зачем тут лестница вообще?
– А может, там секретный ход? – понизив голос, спросил Антон.
– Да куда уж секретнее: лестница в никуда.
– Ну а вдруг! Давай поищем рычаги скрытые?
– Мальчишка, – усмехнулся Глеб. – Ну, пошли, поищем.
Они вместе спустились и осмотрели каждый сантиметр стены из желтого силикатного кирпича. Явно позже, чем построили дом.
– Надо разобрать кладку, – заявил Антон. – Там точно что-то есть.
– Ну, не сейчас же, – заметил Глеб, демонстративно взглянув на часы. – Восьмой час. Строители скоро разъедутся, да и нам пора по домам. Тебя мамка, поди, потеряла. Завтра приходи, займемся стенкой.
Глеб подвез Антона домой, заодно извинился перед тетей Нюрой, что припахал сына на весь день, а ей не сказал ничего.
– Ладно уж, созванивались мы с ним. Пусть лучше с тобой, под присмотром, чем черт знает где один шарахается. Очень он за Римму переживает. Как бы не учудил чего. Я сама едва дышу после случившегося, но за сына боюсь сильней. Ох, Римма, детка… Неужели все повторяется?
Глеб промолчал, он не знал, что ответить. Затем придумал:
– Я тогда и завтра Тоську заберу? Трудотерапия многим помогает справиться с переживаниями.
– Да забирай.
Антон взбодрился, благодарно кивнул.
На том и разошлись. Тетя Нюра повела сына в дом, а Глеб поехал к матери Катерины.
Встретиться договорились в парке. Юлию Владимировну он узнал сразу: сходство между ней и дочерью было очевидно.
– Я о вас никогда от Катерины не слышала. Вот, пыталась весь день вспомнить и не смогла. Дочь всех друзей с нами знакомила, – женщина села на скамью, разглядывая Глеба. Он замялся, подбирая слова, а потом тоже присел:
– Мы знакомы, скорее, заочно, по телефону не было возможности объясниться, – нагретые на солнце доски приятно грели спину. После активного трудового дня Глеб чувствовал напряжение в пояснице. Сейчас хотелось расплавиться прямо на этих зеленых досках с облущённой краской.
Женщина поправила черную до щиколоток, юбку, уложила возле себя сумку с огромной металлической бляшкой на боку и вопросительно глянула на Глеба. Он понял, что стоит перейти к сути. Задумался, нужно ли посвящать ее во всю историю. Но она так пристально вглядывалась ему в глаза, что он сдался. Рассказал вкратце о причине звонка, затем закинул ногу на ногу и стал ждать реакции.
Юлия Владимировна сидела ровно, почти аристократично. Ее волосы собраны в аккуратный хвост. На секунду Глебу представилось, как она танцует вальс – ровная осанка, точные движения. Женщина неторопливо достала из сумочки тонкую пластиковую папку, уже хотела протянуть ее, но задержалась:
– Это все, что получилось найти. Возможно, что-то в сейфе осталось, но код знает только Катя, а она… – Юлия Владимировна склонила голову, Глебу показалось, сейчас расплачется. Напрягся. Но она только громко вздохнула и продолжила: – Я надеюсь, что это поможет пролить свет на эту историю. Я не вчитывалась, но, судя по всему, здесь часть листов какие-то сказки и легенды, другие – родословная. По линии деда Ярослава и его отца – Клима. У Клима был брат – Павел, но мы не общались с этой веткой рода, поговаривали, что он колдуном был, отреклись от него многие родственники. Но я слабо верю в это. Да мало ли что могло быть столько лет назад – скорее всего, рассорились они между собой.
– Павел? Карпов? – переспросил удивленно Глеб, – можно посмотреть?
Он показал на папку, женщина осторожно передала ее и снова выпрямилась, потеребила ткань юбки, стряхивая невидимые крошки.
– Если бы это помогло, – каким-то хрустящим, почти невесомым голосом сказала она.
Глеб дрожащими пальцами дернул кнопку. Вытянул несколько листов и, громко вздохнув, принялся изучать документы.
Первое, что бросилось в глаза – небольшой листик, видимо ксерокопия: круг с четкими линиями и орнаментами по периметру, по центру знак «Инь-ян», ниже горящая свеча и все это в ложе распахнутых крыльев, словно срисованных с египетской фрески. Глеб без интереса отложил эскиз в сторону: вряд ли это позволит понять, куда делись девушки.
Он взял в руку листок с подробной родословной Карпова. Но и там ничего нового не узнал, только добавилось несколько незнакомых людей. Бросились в глаза редкие имена: Мирон и Злата. Мирон? Неужели тот самый, о котором говорила лже-Катерина? Но информации о нем было слишком мало.
На нескольких листах были копии из книг. Пробегая взглядом по страницам, Глеб выхватил пару фраз:
«В древнекитайской мифологии и натурфилософии инь-ян («тай цзы», Великий Предел) – символ созидательного единства противоположностей во Вселенной.»
«Зеленый, являясь цветом растительности, весны и нового роста, обозначает непрерывность и даже бессмертие, когда используется слово «вечнозеленый».
Похоже на расшифровку тех символов, что были на первой картинке. Глеб выудил ее из стопки и снова всмотрелся. В уголке было написано мелким почерком: «Символ культа…», а дальше кусок листа оторван. Почему Катерине был так интересен зеленый цвет? Что за кружки и орнаменты? Случайно ли повредилась страница или кто-то пытался скрыть информацию? Снова ерунда, которая только все запутывает.
Зеленый, изумрудный, описания цветов, их история, происхождение – здесь явно была связь с той звездой. Видимо, Катерина пыталась найти объяснение случившемуся. Глеб начинал верить, что он не сумасшедший и что происшествие в подвале не плод его воображения и не действие «ядовитого дыма». Тем более что строители перепроверили возможные источники и ничего не нашли. Необследованной осталась только замурованная лестница.
Он размышлял довольно долго, перекладывая туда-сюда распечатки. Юлия Владимировна не вмешивалась. Через какое-то время Глеб увлекся так, что забыл о ней.
Вдруг у нее в сумочке зазвонил телефон, отчего Глеб вздрогнул. Женщина ответила на звонок: в секунду ее лицо поменялось, брови поползли вверх.
– Что?! – она вскочила и собралась убегать:
– Звонил жених Лены. В больнице сказали, что снова нужны деньги на лечение. А у Алексея сейчас какие-то трудности в бизнесе. Мне нужно ехать, – она схватилась за сумочку и грустно посмотрела вдаль.
Глеб быстро забросил документы в папку, задержавшись на секунду взглядом на символах в круге, затем отправил ее под мышку:
– Я с вами пойду. Вдруг чем смогу помочь.
Юлия Владимировна кивнула, пшеничные волосы рассыпались в аккуратную стрижку. Она очень утонченная женщина, похожая на балерину, Глеб всегда восхищался такими.
Когда-то он встречался с девушкой, которая ходила на танцы – Натальей. Ее облегающие эластичные трико, специфический изгиб спины и шеи он запомнил надолго. Она хрупкая и ранимая с виду, но сила ее духа терпкая и горькая. Когда Глеб запил в очередной раз из-за непрерывных снов, не оставляющих в покое, девушка не истерила, не плакала, просто собрала вещи и ушла. В отличие от других, которые кричали на него, брызгали слюной, обвиняли, сравнивали с пьянчугой.
Время от времени они и сейчас встречались: кувыркались в постели, дурели от страсти, а затем забывали друг о друге. Так было удобно. Наталья стала отдушиной для Глеба. Когда ему было плохо, он ехал к ней. Было приятно, что девушка ничего от него не требует, не упрекает, не уличает в слабоволии. Она, как кислота нейтрализует соду, гасила напряжение, которое разрушало душу Глеба.
Они с Юлией Владимировной вышли из-под тени кленов и осин. Яркое вечернее солнце блеснуло в глаза, резануло, словно тонкое лезвие, это отрезвило Глеба и он очнулся от воспоминаний. Перешагнул через бордюр и по тропинке пошел за женщиной, которая, словно лань, двигалась тихо и грациозно.
Парк провожал их прохладным ветром и перешептыванием листвы.
На крыльце больницы Юлию Владимировну ждал высокий парень в темно-синей рубашке и черных брюках. Темные волосы всклокочены, карие глаза лихорадочно горят.
– Юлия Владимировна, ну наконец-то! – выпалил он.
– Здравствуй, Лешенька. Давай, рассказывай.
– Врачи там какое-то лекарство за бугром нашли, говорят, оно может вывести Катьку из комы, но стоит баснословных денег. Я первый взнос могу сделать, а потом у меня контракт. Если я его провалю, мне вообще нечем будет оплачивать лечение Кати. И так уже подзапустил бизнес.
– А сколько надо-то? – деловито спросила Юлия Владимировна.
– Три с половиной миллиона. Пятьсот тысяч сейчас, это я потяну пока. А вот остальное для меня сейчас неподъемно.
– Мы можем квартиру продать, – тяжело вздохнув, сказала женщина. – Думаю, она миллионов на пять потянет, купим себе квартирку поменьше, а деньги Катюше на лечение. Правда, это долго. Сколько у нас времени?
– Месяца три. Но все это время нужно будет понемногу выплачивать. Вроде рассрочки. Это и так уже особые условия. По-хорошему деньги нужны сразу.
– Юлия Владимировна, погодите с квартирой, – вмешался Глеб. – Это вы всегда успеете. Можно попробовать объявить сбор на лечение. У меня ведь рекламное агентство свое. Я могу помочь с распространением информации. У нас в городе вряд ли такие деньги удастся собрать, но у меня есть знакомые в Москве, также в рекламе. Думаю, получится.
– А вы кто вообще? – удивился Алексей.
– Это долго объяснять, потом как-нибудь расскажу. Или, вон, Юлия Владимировна расскажет. Я же помочь хочу. Нужны будут сканы ее медицинской карты, фотографии здоровой Катерины, и фото уже в коме. Разрешат вам ее сфотографировать?
– Должны.
– Вот, хорошо. Можно будет еще разговор с врачами записать. Черт, надо еще сообразить, что нам смогут организовать. Пару звонков бы сделать... Но это завтра только. Дадите свой номер? Я вам вечером позвоню, расскажу, что точно смогу сделать.
Алексей непонимающе смотрел то на Юлию Владимировну, то на Глеба. Кажется, он даже не очень понимал, что ему предлагают. Потом достал визитку и отдал ее Глебу.
Тот сунул ее в карман и повернулся к матери Катерины:
– А можно я папочку с собой заберу? Дома поизучаю, что там Катерина накопала.
– Да-да, конечно, – ответила женщина.
Глеб попрощался и пошел к своей машине. Он слышал, как за его спиной Алексей расспрашивал о чем-то Юлию Владимировну.
Настя уже привычно расставляла на столе три чашки: в двух был травяной чай, в одной сладкий кофе со сливками для Назара. В центре стола в который уже раз лежала папка с бумагами. На этот раз пластиковая, бледно-желтая, на металлической кнопке.
Ребята уже вовсю потрошили ее содержимое: в сторону отброшен листок с непонятным символом, Глеб и Назар разделили стопку бумаги на две и внимательно их изучали. В папке осталась согнутая пополам бумажка. Настя вынула ее и развернула.
Это оказалась подробная родословная рода Карповых, точнее, рода Мирона Алексина. Именно это имя значилось первым в списке.
– А Мирон Алексин кем вообще был? – спросила девушка.
Назар и Глеб переглянулись.
– Понятия не имею, – ответил за обоих Назар и снова вернулся к чтению.
– Ну не просто же так Катерина свою родословную проследила именно до него, – не унималась Настя.
– Может, дальше не смогла проследить. Хотя, не зря лже-Катерина говорила о нем. Что-то с ним не так, – протянул Глеб. – А еще, зачем она изучала символику зеленого цвета?
– А что тут думать? Вы сами про зеленую звезду рассказывали, – пожала плечами Настя. – Что вы там еще вычитали?
– Ну вот, смотри, – Назар подал ей один из листков, – она много внимания уделяет Павлу Карпову, деду Мэри. Пишет, что почти вся родня от него отвернулась еще когда он был подростком. И он сам никогда ни с кем не искал общения. Поговаривали, что он был колдуном или магом. Чушь, конечно. Хотя… Кто их там поймет, да, Глеб? Со звездами этими. С сыном он, кстати, тоже рассорился рано. Тот уехал из города едва ему восемнадцать исполнилось. А потом Карпов ни с того, ни с сего возжелал общения с внучкой. Даже уговорил ее приехать сюда. И жениха помог найти.
– Ничего себе, а где Катерина это все раскопала? – Глеб вырвал у Насти из рук только что переданный ей листок. Она укоризненно посмотрела на парня и вынула из Назаровской стопки другой.
– А она его секретаршу бывшую нашла, у нее и выведала.
– Дотошная, видать, девица, эта Катерина.
– Это уж точно. Смотри, тут телефонный номер Свиридова. И до него докопалась.
– Странно, – прошептал Глеб, – мне Александр Сергеевич ничего о ее звонке не говорил. Она ведь раньше нас на него должна была выйти. Ну-ка, где мой телефон. – Глеб вынул трубку и набрал номер Свиридова. – Здравствуйте, Александр Сергеевич, это Глеб. Да-да, тот самый. Скажите, а вам недели за две до моего визита никто не звонил с вопросами про Мэри и Карпова? Нет? Понятно, хорошо, до свидания, – Глеб нажал отбой и убрал сотовый. – Ну вот, ему Катерина не звонила почему-то.
– Может, – протянул Назар, – не успела? Собралась звонить, да впала в кому.
– Похоже на то. Тут еще про культ какой-то. Но название оборвано, – Глеб взял в руки лист с эмблемой. – Может, в инете глянуть? Есть же там поиск по картинкам?
Назар поднялся из-за стола и подошел к компьютеру, что стоял в углу. Глеб встал следом и подсел к другу. Настя взялась убирать со стола незаметно опустевшие кружки. На удивление, поиски ничего не дали.
– Странный это культ, – возвращаясь за стол выдал Назар, – если про него ничего нет в интернете. Мне казалось, секты должны трезвонить о себе на каждом шагу.
– Да нет никакого культа! – вспылил Глеб, усаживаясь на свой стул. – Бред какой-то! Что нам со всем этим делать? Ни на шаг не продвинулись, – сделав глубокий вдох, он немного успокоился и продолжил, – правда, Юлия Владимировна говорила, что еще в сейфе Катерины что-то могло остаться. Может, там более ценная информация?
– Скорее всего. Что теперь? – спросил Назар.
– Помогу им с организацией сбора средств. И таки вскрою кирпичную кладку в подвале. Думаю, до обеда я со всеми нужными людьми созвонюсь, да часов с трех можно заняться домом. Поможешь?
– Ну да, после трех можно. Постараюсь с работой закончить к этому времени.
Настя с сомнением глянула на Назара.
– Тебя там не уволят за прогулы?
– Нет, – отмахнулся Назар, – контракт я закрыл, новых клиентов ищу. Да ребята прикрывают. Прорвемся. Если что, вон, к Глебу менеджером пойду. Возьмешь же? У меня отличное резюме.
Глеб вдруг рассмеялся.
– Конечно, возьму. Ты ж, считай, из-за меня карьерой рискуешь.
Первая половина следующего дня прошла в беспрерывных хлопотах. Неожиданно для самого себя, Глеб не на шутку увлек странной историей своего знакомого – Илью, бывшего сокурсника, уехавшего в Москву. В рекламе ему работать не хотелось, вместо этого занялся журналистикой. Он загорелся идеей сделать сюжет о Катерине Зорькиной и ее родителях. Естественно, с указанием счетов для оказания материальной помощи. Попутно Илья изучал присланные ему по электронной почте сканы истории болезни Катерины и ее медицинской карты.
Еще одной неожиданностью для него стала запись в графе «хронические заболевания» – «бесплодие». Вроде, ничего особенного в этом не было. Сейчас многим женщинам ставили такой диагноз. Со статистикой он познакомился, когда готовил рекламную компанию для репродуктивного центра. А с другой стороны, в ее возрасте получить такой диагноз… Глеб сам не раз задумывался о детях… Смешно, конечно, думать о продолжении рода, когда не можешь даже отношения толком построить, и все же… Ребенка он хотел. И ему показалось, что для молодой девушки бесплодие могло стать приговором.
Правда, долго раздумывать над этим не пришлось. Ему в очередной раз позвонил Илья, уточняя контакты Зорькиных, и сканы снова отошли на второй план. А после уже пора было ехать в дом, ломать стену.
У красочной вывески «Рекламное Агентство Гранат» Глеба дожидался Назар на неизменном велосипеде. Когда Глеб открыл машину, Назар привычным уже движением запихнул велосипед в багажник и сел на переднее пассажирское сидение. Глеб сел за руль и завел двигатель:
– Поехали?
Назар кивнул, и они тронулись с места.
Когда машина Глеба остановилась перед воротами, работа в доме кипела вовсю. Рабочие продолжали выносить мусор и заносить мебель. Вокруг них носился Антон и делал вид, что командует ими. Строители беззлобно посмеивались над парнем. Увидев Глеба, Антон тут же подскочил к воротам.
– А я тут тебя с утра жду! – выпалил он.
– Извини, были дела. Нужно было помочь одному человечку.
– Какому еще человечку? – удивился парень.
– Еще одной вашей родственнице, Катерине Зорькиной. Ей на лечение требуются деньги.
– Много?
– Много, Антон, много. Ладно, пошли в подвал. Нас там стеночка ждет-не дождется.
К ним подошёл Назар, и все втроем они пошли в дом. Как и вчера, Глеб по пути подозвал нескольких рабочих и велел им раздобыть инструмент.
На разборку кирпичной кладки ушло куда больше времени, чем на вскрытие замка. И Глеб, и Назар и особенно Антон, активно помогали: оттаскивали кирпичи, скидывали в мешки бетонное крошево.
Наконец, рабочие освободили проход. Ребята вооружились фонариками и начали спуск. За разобранной стеной оказалось еще около двадцати ступеней. Затем небольшой коридор, через несколько шагов поворачивающий направо.
Еще один коридор заканчивался массивной деревянной дверью с металлическими клепками. Такое ощущение, что ей уже было лет двести. Однако открыть ее было несложно: она была не заперта. Вот только проржавевшие петли скрипели и с трудом поддавались. Но втроем они быстро ее раскачали.
В помещение первым зашел Назар и застыл на пороге, загородив проход. Глеб слегка подтолкнул друга в спину и встал рядом. Антону же оставалось только, встав на цыпочки, выглядывать из-за их спин.
Они оказались в темном помещении. В ноздри ворвался спертый, затхлый воздух. Но не это заставило всех троих застыть на пороге. Посреди комнаты было установлено широкое ложе, по-видимому, когда-то застланное пуховыми перинами и белыми простынями. Сейчас же все это превратилось в кучу прогнившего тряпья. Вокруг ложа стояло четыре постамента, на которых высились тяжелые канделябры на две свечи каждый. Вдоль стен стояли деревянные скамьи. А на противоположной от входа стене красовался странный символ, выбитый в камне. Тот самый, что только вчера вечером они рассматривали в бумагах Катерины.
Продолжение читайте здесь: https://lit-era.com/book/izumrudnye-sny-b35163