Глава двадцать первая.
- До чего же упрямый, - кипела от негодования Софья, - вот уже битый час она ходит по коридору больницы в ожидании, когда муж закончит деловое совещание в палате. Стоило Киру прийти слегка в себя, как взялся за работу. Обзвонил людей, с которыми должен был встретиться, если бы не случилась авария. Пока Софья отлучилась из больницы на время - воспользовался. Поставил её перед фактом. Не потому что боялся жену, нет - сил не было бы сопротивляться...А в её отсутствие - преграды нет. Заручился поддержкой доктора, и вперёд.
Открыв дверь она увидела живой аналог картины Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану". Вместо стола - постель Кира, на которой разложен ватман. Как и в картине - идёт творческий процесс "мозгового штурма" по созданию рабочих эскизов...Композиционно выдержан центр, где в роли главной фигуры писца - Кир. Занятие явно доставляет ему удовольствие - он сдержан, но захвачен идеей. Глаза блестят, жестикуляции хоть и умеренны, но выразительны..."Ближний круг" состоит из фигур четверых, склонившихся над белой бумагой. В отличие от картины Репина, атмосфера прямо противоположная - не смех и удаль, а серьёзность и сосредоточенность. Заметив жену, Кир сделал жест здоровой рукой означавший - не мешать. Она вышла и с того момента ждёт окончания представшей перед её глазами сцены, чего не скажешь о Кире, который намеренно удалил жену, чтобы спокойно отдаться делу.
Когда он впервые пришёл в себя после наркоза - удивился. То, что он - Кир, попал в больницу в таком состоянии вызвало у него недоумение и лёгкое потрясение. Оказывается он так же уязвим, как прочие... Для него этот факт - открытие. Но уныние - не про него. Сделав соответствующие выводы, стряхнув с себя досаду, принялся за восстановление утерянных сил. Несмотря на боль и скованность, стал двигаться... Креп с каждым новым днём, и вот - результат..
Софья вздохнула с облегчением, когда дверь открылась и из палаты один за другим вышли незнакомые ей мужчины. Она предстала перед мужем, открыла рот, но видя уставший взгляд Кира - закрыла. Что тут говорить, бесполезно...Зазвонивший в это время телефон отвлёк обоих. Янис и Медея справлялись о его самочувствии.
-Не переживайте, всё нормально... Что за голос, Ян, я же не умер... Через недельку буду на месте.
-Не спеши,Кир, - голос Яниса насторожил брата, - подлечись, хочешь я прилечу?
- Ни в коем случае, не оставляй фабрику. Ты болен? голос будто не твой...
- Нет, простужен, ничего серьёзного. Трубку взяла Медея, и её голос тоже показался Киру не совсем обычным.
Софья уже знала о кончине Зины, однако по общей договорённости молчала до выздоровления Кира.
Только по прибытии в Москву, она сказала об этом мужу в присутствии Алекса. Болезненно - тревожным взглядом до конца не осознавая, что сказала жена, он посмотрел на них... Не закричал, не заплакал - крикнуло и заплакало его тело...Он с трудом поднял его, унося, скрывая горе и беззвучный плач за дверьми кабинета. Не впускал никого до следующего утра...
Утром появился осунувшийся, с висящими под глазами мешками, но внешне спокойный. Мужчины этой семьи не льют слёзы при посторонних, даже если посторонние - родные.
- Завтра выйду на работу, посмотрю что к чему, через пару дней вылечу в Касторью. Ты полетишь?- спросил Софью осипло.
- Да, полетим вместе...
В первый же день прилёта в Касторью он отправился к матери. Один. Пешком от дома Алекса, откуда её вынесли в последний путь, он шёл по тропинке, отмечая взглядом каждый камешек, каждый кустик, - немых свидетелей ухода женщины, родившей его и делившей с ним всё, чем она владела на этой земле. Никто не мог уличить Кира в сентиментальности, напротив, он был реалистом и в мыслях, и в делах. Только что, сейчас понял, что закончилась самая лучшая пора его жизни: при матери он ощущал себя, хоть и взрослым, но её ребёнком. Он откликался на её зов "сын", "сынок" всегда получая ту моральную опору, которую черпал у неё, чувствуя себя защищённым.Её любовью, молитвами... Как ни странно, ему, уже давно взрослому мужчине важно было знать на клеточном уровне и видеть воочию первооснову своего существования. Это он осознал сейчас. С её уходом Кир понял, что сердце его отныне будет искать привычную опору и не находить её. Только разум высветит ушедший облик, оставив в памяти родной образ...
Осень постепенно разбавляла тёплый воздух холодными струями, дувшими с озера, где листва роскошных старых платанов снисходительно, словно нехотя, окрашивалась царственным золотистым цветом. Сквозь ажур листьев осеннее солнце рисовало на его плечах пляшущие золотые звёздочки. И этот ненавязчивый ветерок, и жёлтый цвет, сопровождавший Кира всю дорогу подчёркивали его печально - скорбный вид. В чёрном с ног до головы он опустился на одно колено перед свежим холмиком, провёл ладонью по земле, укрытой увядшими цветами и замер. Думал ли он о чём-нибудь? Наверно. Вспоминал ли своё детство и в нём родителей? Скорее всего. Кладбище - лучшее место для погружения в воспоминания и размышления. Оно спокойно и умиротворённо. Оно примиряет живых и мёртвых. Прошлое с настоящим.
На следующий день семья в полном сборе стояла на этом же месте. Потом все отправились в тихое уединенное кафе помянуть Зину. Девочки стали рассказывать о прошедшей книжной выставке, о выступлении деда... За разговором тягостный фон разрядился. Стали подшучивать, смеяться - вино делает своё дело.Медея внимательно слушала рассказ отца: о встрече с бывшими земляками, об обстановке в стране, о разговоре с Александросом...
- Знаешь, пап, - внезапно сказала она,- я бы тоже не отказалась жить в России. Мы с Янисом не раз обсуждали эту тему...
- Хотим купить квартиру в Москве, - уточнил Янис. Мы часто ездим туда по делам фирмы.
- Неплохая мысль, - включился в разговор до сих пор молчавший Кир. - Вы, конечно, можете останавливаться у нас, проблем нет.Софья утвердительно кивнула.
-Мы можем позволить себе покупку квартиры...Дети тоже хотят... А как дела с расширением бизнеса? - Янис обратился к старшему брату, - удалось в Питере договориться об открытии магазинов?
- Да, и не только в Питере, - Кир ожил, - магазины у нас будут ещё в трёх городах России, придётся поработать, увеличить мощности. Ну, об этом позже подробно поговорим.
- У вас бесконечная работа, может и отдохнуть не помешает, - со свойственной ей деликатностью обронила Жанна. - У Яниса и Алекса уставший вид, Кир после аварии... По-моему, вам нужен хороший отдых.
- Наладим дальнейшее производство - отдохнём, - пообещал ей Кир. Впервые за два дня он слабо улыбнулся. Софья обвила его шею, притянула к себе...
Большая семья вела неспешный разговор под сумеречными лучами заходящего солнца, обсуждая свои дальнейшие намерения и действия, обходя печальные темы. Иногда раздавался смех, проскальзывали шутки... Молодости не свойственно сдерживаться, это понятно. Взрослые и не останавливали их... Всему своё время.
Алекс не проронивший ни слова за последний час, обвёл всех взглядом, поднялся из-за стола, вышел на маленькую площадку в кафе и, сделав своеобразный жест рукой, задвигался в медленном танце с полуприкрытыми глазами. Во всём мире люди танцуют, когда счастливы. Греки же склонны излить глубочайшую боль и сердечные страдания в разрывающем сердце танцевальном ритме. И боль проходит.