Размышления простофили
Каждому хочется счастье найти…
(Песня о счастье, музыка Бориса Фомина, слова Людмилы Давидович)
Думается, определение счастья как отсутствия несчастья скорее остроумно нежели логично.
А определение счастья личности как морального комфорта по объему понятия гораздо шире, ибо включает и состояние элементарной удовлетворенности чем-либо, и просто удовольствия от чего-либо и т.п.
Споры о сути счастья ведутся давно и будут, видимо, вестись еще какое-то время. Хотелось бы сразу задать самому себе несколько вопросов.
***
Возможно ли личное счастье индивидуума на фоне несчастий остальной семьи его, его класса, сословия или народа в целом?
Чем отличается счастье от удовлетворенности, от удовольствия и т.п.?
Может ли быть истинно счастлив тяжело или неизлечимо больной человек?
Может ли быть счастлив эгоист, преступник, кающийся грешник?
Может ли быть счастлив атеист?
Может ли состояние счастья быть константным или хотя бы длительным?
Может ли быть счастлив фанатик или «фанат»?
***
Не желая продолжать перечень вопросов, которых могло бы быть намного больше, попробуем снова вернуться к попытке дать определение счастья. Но уже с грузом поставленных вопросов.
Счастье человека, думается, – это уверенное чувство полной безопасности физического существования и духовного развития личности, не подвергающейся моральному давлению извне и окруженной любовью и пониманием окружающих.
***
А теперь попробуем ответить на вопросы, поднятые выше.
1.Счастье отличается от удовольствия прежде всего тем, что удовольствие – чувство чисто физиологическое, элементарное. Можно его испытывать и не будучи счастливым, и вообще не понимая, что такое счастье.
Удовольствие испытывает любой животный (и растительный?) организм, производя функции природного своего естества: поглощая желанную пищу, освобождаясь от продуктов переработки, засыпая и просыпаясь, спариваясь. Это длится определенное время и затухает после отправления функции.
Удовлетворенность может быть как физической, так и духовной, и моральной. И. разумеетс, входит как необходимый элемент в чувство счастья.
2. Тяжело, а тем более - неизлечимо больной человек может быть счастлив определенное время и лишь при определенных условиях. Каковы же эти условия? Видимо, прежде всего, это получение долгожданной положительной информации. Но также и применение наркотиков, дающее призрачное счастье (якобы).
3. Позволю себе утверждать, что эгоист не может быть счастлив, но он может испытывать удовольствие – немалое и длительное. Счастье же сродни молитвенному блаженству, оно предполагает стремление поделиться своим состояние, что само по себе противоположно эгоизму. Преступник не может быть счастлив по той же причине, независимо от того, мучит ли его совесть или нет.
***
А кающийся грешник может испытать счастье, если поверит в то, что он прощен Высшей силой. Но горьким будет это счастье.
Я думаю, что и атеист может быть счастлив, если он свободен, окружен любовью близких и их пониманием.
Особый вопрос – это состояние счастья у фанатика или «фаната». Я глубоко убежден в том, что фанатизм есть состояние психики, далекое от нормы. Оно сродни эйфории наркомана после приема «дозы». Поэтому я снимаю этот вопрос (и ответ на него ) с моей повестки дня. Это область психиатров, я не врач.
***
В заключение хочу описать один случай из своей практики. Я читал лекцию по аналогичной теме. Вдруг одна из слушательниц встала и громко, очень громко произнесла:
- Я с вами не согласна. Вы говорите, что эгоист не может быть счастлив. Я же эгоистка – и я счастлива.
Слушатели вонзили в меня ожидающие взгляды. Я несколько растерялся, вспомнил А.С. Пушкина: « … и не оспаривай глупца».
Но были, кроме эгоистки, и другие ожидающие моего ответа.
Он последовал:
- Вы только ДУМАЕТЕ, что вы счастливы, на самом же деле вы просто ДОВОЛЬНЫ собой и своей жизнью.
***
Хотел добавить: «и радостно хрюкаете от сытости». Но сдержался. Кажется, добавил, что удовольствие может быть элементом счастья, но не заменит его.
Что касается длительности состояния счастья, то здесь я теряюсь. Потому что мне подчас кажется, что имеется миллион разных длительностей. И в каждом отдельном случае – это нечто особое, индивидуальное.
17 августа 2015 года.