ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 4.
ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.
Глава 5.
МИЛЛО, НАТА И ГРОМОСТРЕЛ.
Несколько дней Ная и Эйсиль наблюдали. Они выяснили, что хитрый Муравий и его военачальники и впрямь перестраховались. Два корабля в самом центре этого грандиозного скопления демонстративно охранялись как никакие другие. Всё делалось для того, чтобы показать любопытствующим: это те самые корабли. Но те, что действительно перевозили громострел, скромно стояли себе с северного края. Нельзя было видеть, как много на них матросов, нельзя было заметить никаких отличий кроме как сверху. Но мальчишек и девчонок, играющих на заброшенных маяках, почему-то никто не берёт в расчёт. Тем более, Муравий, ненавидящий детей и ничего не знающий о них и нерациональных ребячьих забавах.
Теперь вплотную встал вопрос, как истребить громострел. Это была моя задача, и нельзя было опоздать. А флот, между тем, совершенно был готов к походу, ждали только нескольких восточных кораблей. Мне необходимо было видеть, что я делаю. Иначе быть беде.
Зов Крови! Вот ещё напасть, которая не давала мне спокойно обдумать ситуацию. В какой-то момент я едва не умер от беспокойства. За Петрика… За Рики… Почему за Рики? Где он?
Мои бравые разведчики пытались узнать для меня, что слышно о тех, кто мне дорог. Но это были такие нелепые слухи! И однажды я услышал, как бабулька хозяйка плачет на своей половине двора.
- Что случилось? – спросил я через забор.
- Да вот, говорят, погиб всё-таки королевич из Някки. В Дико Страшных местах его что-то сожрало.
Весь город стоял на ушах. Об этом говорили громко и горько, не боясь чернокрылых. Но я знал, что этого быть не может. Сожрало моего Петрика? Да оно трижды подавится и околеет.
- А если это то чудище, что напало на Эйсиля и тебя? – жалобно спросила меня Ная. – Помнишь, недавно ты прямо больной был и всё за своих переживал? Может, оно тогда их и жрало?
- Не сожрало, - отмахнулся я. – Как я мог не почувствовать, если случилась беда? Вы говорите о моём брате, с которым мы двойняшки. И о Лёке, моём побратиме. Они живы, и они где-то там, - я показал в ту сторону, где, по моему разумению, находился Чудилка. - Не пойму, правда, как мог оказаться здесь мой младший брат. Почему отдельно от Петрика?
Полдневный поиск уже сказал мне о том, где Рики. Правда, не сразу. Я знал, что он движется в эту сторону, ко мне.
Но дело в том, что я не хотел этой встречи.
Если что-то пойдёт не так с уничтожением оружия, Рики здесь, поблизости от меня, будет подвергаться огромной опасности. Я вынужден был закрыться от него. Чтобы он меня не нашёл. Чтобы вообще не искал, чтобы отступился. Чтобы не нашёл меня вообще никто из моих родных и друзей. Брать на себя ответственность ещё и за них я не мог в такой момент.
А теперь о том, почему Милло не встретился со мной, когда искал в первый раз.
В тот день, в обеденный час, когда дети разбегаются по домам, я был с Эйсилем на заброшенном маяке, и он рассказывал мне, где что видит, чтобы я хоть как-нибудь сориентировался. А потом мы спустились вниз. И нас потянуло побывать в подвальных помещениях.
- И зачем они под маяком? – недоумевал Эйсиль.
- Может, чтобы топливо хранить? – предположил я.
Лестница уводила всё ниже. Судя по всему, тут было полно мусора. Проход в недра земли перекрывала дубовая, обитая железом дверь. Её расшатали и расковыряли, и мы с мальчиком легко проникли в щель и прошли чуть дальше. Или не чуть.
Здесь не действовала магия! Вот в чём причина того, что Милло, искавший меня в Аринари в этот момент, вернулся ни с чем.
- Это просто подземный ход, - сказал я. – Вывести людей из города или что-то в этом духе.
- Где он начинается, хотел бы я знать, - загорелся Эйсиль.
Начинался он в развалинах какой-то крепости, маленькой, древней, сильно разрушенной. Руины находились тоже на побережье, причём, недалеко от дома, где мы снимали жильё. Значит, это точно был ход ради спасения обитателей крепости.
- Не нравится мне тут, - шепнул я. – Давай выбираться. Какая-то нехорошая сила здесь. Или там.
Я показал влево, где сила мне особенно не нравилась. Это было похоже на ощущения в Гремящем Холоде, в пещере Нтоллы, подземной страны анчу.
- На вашей Запретной Гавани сплошные пещеры и подземные ходы, куда ни плюнь, - пожаловался я.
- Это так, - с гордостью произнёс Эйсиль. – А в этих местах там, левее, куда ты показал, как раз был дом Отца Морей. Туда ходить нельзя. Опасно. Там волшебный проход с вашего континента на наш. И там всегда стража.
- Мы туда не пойдём. Мы пойдём домой, - успокоил я мальчика.
Мы поднялись в развалины крепости, где как раз уже слышались голоса местной ребятни, и Наин в том числе.
- Ага! - воскликнул Эйсиль. Но не про Наю. Он просто нашёл такое место, где во дворе был провал и видна вода подземной реки. Я уже говорил, что подземных рек на этом континенте полным-полно. Наверное, крепость когда-то специально построили так, чтобы эта река могла играть свою роль в обороне. Например, снабжать её защитников водой.
- Обидно всё это не видеть, не сфотографировать, не показать Нате, - с грустью признался я. – Надеюсь, твоя сестра знает, по каким конкретно развалинам не стоит шляться?
- Её туда просто не пустят – да и все дела, - усмехнулся мальчик.
Я тосковал по Нате. По маленькой Розочке своей. По Лале и Мичике, по родителям даже. Чем дольше мы бездельничали в этом городе, тем тоска становилась сильнее.
От прежних жильцов на нашей половине осталась читра. Вполне неплохая. Не понять, зачем её бросили. Дорвавшись до любимого инструмента, я изливал свои душевные страдания в музыке. Тут, как водится, собирались соседи послушать и попросить, чтобы мы с Эйсилем немного поиграли плясовые мелодии. Конечно, в помещении только. Конечно, очень тихо. Конечно, не стуча ногами и, тем более, не смеясь. Танцоры разувались и брали у хозяйки старый ковёр, чтобы точно не было ничего слышно. И даже гасили свет, довольствуясь светом планет – сестёр через окно. Ах, Ната! Когда я поведу тебя в танце?
- Меня назвали в честь средней сестры, Навины, - сказала мне дочь Орумо. – Бабушка назвала, чтобы я характером в деда не пошла. Наи была терпеливой и скромной, застенчивой даже.
- И от этого в её жизни долго-долго всё было плохо. Застенчивость, Ная, это болезнь. С ней надо бороться. Чрезмерно застенчивый человек ничего не достигнет, он несчастен.
- Я знаю. Только мама говорит, что не надо с этим путать скромность и воспитанность. Правда? Ты говорил, что твою двоюродную сестру зовут, как мою маму. А девочку с именем Ная или Наи ты встречал?
- Я встречал вождя племени унну с именем Наил. О! Вот замечательный человек, хоть и с хвостом! Скучаю по нему. Редко вижу. Его тоже назвали в честь терпеливой Наи. Что-то не так с эти именем, ты не находишь?
- Маленький летучий человек с хвостом! – обрадовалась девочка. – Он превратил тебя из белого пёсика обратно в Миче. Видишь, я всё про тебя знаю.
Эти добрососедские вечеринки были полезными в плане сплетен. Но на следующее утро после нашей вылазки на маяк, в Аринари пришла достоверная и страшная весть о вторжении на территорию Запретной Гавани неизвестного флота под чёрно-бордовыми парусами со странным гербом – стилизованным солнцем в голубом круге.
Мне было не просто тревожно – страшно! Где-то там - или не там, а ближе? – мой маленький Рики попал в беду.
*
Сразу, в тот же день, стало понятно, что война с Няккой откладывается. Мне рассказывали про страшный коричневый туман, холод и темноту. И про то, что флот, готовый пересечь океан, отправится воевать с пришельцами.
- Тем не менее, - сказал Эйсиль, - наша задача всё та же: уничтожить громострел во что бы то ни стало. Пусть волшебники воюют с волшебниками. Мы не должны допустить несчастья для нашей земли. Ты согласен, Миче?
Я был согласен. Когда и кому ещё предоставится случай это сделать? Обстоятельства были на нашей стороне. Я уже более-менее всё продумал. Не хватало двух вещей: зрения и чёткого понимания того, как не навредить морю и воздуху. Ядовитые выделения распространятся повсюду. Это была бы моя личная вина перед Радо и светлой Эей. Это значило бы, что уничтожение громострела – бессмысленная трата сил. Вред для Запретной Гавани будет таким, как от использования в военных целях или против Познавшего Всё с его чернорылыми, а может, и больше.
Я ждал подсказки. Какого-то чуда.
В этот вечер Эйсиль и Ная ушли в город, послушать, что говорят. Они таились и переодевались, но было ясно, что у чернокрылых и вообще, у всех, включая Муравия с его шайкой, сейчас заботы поважнее, чем поимка сына Орумо. Или пусть даже Таена. Я метался по комнате и двору, изнывая от безделья и беспокойства. И ко мне же за утешением потянулись хозяева дома и соседи. Мы сказали им, что меня зовут Астак – это вспомнилось мне имя моего недруга на Навине.
- Ну, давай, - говорили они, - побрякай нам немного чего-нибудь для души.
И усаживались вокруг меня без приглашения. И уже даже читра оказалась в моих руках.
Эя, как тревожно! Как мне хотелось бы, чтобы в эти дни неопределённости со мной были Петрик и Лёка! Ната и Рики. Но нельзя. Нет. Я заиграл мелодию своей страны, нежную, но не грустную, летящую, рассказывающую о бесконечных далях, о белых вершинах, о речных струях, о холодных водопадах и ранних звёздах. Я вёл эту выразительную мелодию, вспоминая юность и то, как мы с Чудилкой зимой, во время путешествия, подрабатывали музыкантами. Этот Петрик! Если бы сейчас услышать его скрипку! Как он играет! Вот что действительно для души.
И вдруг к читре присоединилась флейта. Наверное, Эйсиль вернулся, подумал я. Флейта подыгрывала, создавая красивый фон, и мы вместе ещё раз исполнили мелодию. Так мы могли бы играть вместе с Лёкой, слажено и замечательно. Дальше повела флейта, а подыгрывал уже я. Исполнение было мастерским, но до меня дошло, что это играет не Эйсиль. Другая совсем манера. Наверное, кто-нибудь из соседей, догадался я. Когда читра и флейта замолкли, соседи утирали глаза и нахваливали меня.
- И мальчик молодец. Где он? Надо же, как дудочкой владеет парнишка!
- Вышел, наверное.
- Ну, передай ему, что потешил. Уж так вы здорово играли!
- Разве это не кто-то из вас? – удивился я.
- Из нас кто?
- Из нас что? – не понимали соседи.
- Ну, мы пойдём, пожалуй.
- А то такое время, что скажут, чего мол, собрание устроили.
- Что революцию затеваем.
И все подозрительно быстро разошлись, и, так внезапно оставшись один, я даже заподозрил применение магии, чего-то из тех заклинаний, что велят людям неожиданно вспомнить о неотложных делах или каких-либо обстоятельствах и вернуться восвояси. А кто в этом доме может применить магию кроме меня?
- Эйсиль? – позвал я. Но было тихо. Только флейта продолжала наигрывать в районе печи. Кажется, даже за заслонкой. Не залез же мальчишка в печь, чтобы покуражиться надо мной? Тем не менее, я подошёл и заслонку открыл.
- Привет, Миче, наконец я тебя отыскал, - сказала мне печка человеческим голосом.
- Ты кто? Ты где? – недоумевал я. В печке горел огонь.
- Чувствую, сейчас мне предстоит всё рассказывать по новой. И это уже третий раз за последний месяц. Протяни руку, Миче, если не боишься.
Я не боялся, и руку протянул. Что-то наступило мне на ладонь маленькими ногами.
- Заслонку можно закрыть?
- Пожалуйста. Это я играл, - сказало существо, по размерам не больше землеройки, наверное. Меня зовут Милло, а фамилия моя, как мне недавно подтвердили, Арклей.
- Ага! – обрадовался я, услышав знакомое словосочетание. – Это тебе крылатое чудовище подтвердило твою фамилию? Как ты, такой маленький, можешь быть врагом такого большого?
- О! Чувствую, вы встречались. Как же ты уцелел? Ты, крохотный, слабый человек?
- У меня был защитник с моей деревянной саблей. Чудовище испугалось и убежало. Ему предсказана смерть от детской игрушки.
- Чудовище-морковище, - придумала стишок фитюлька на моей ладони. - Но у нас не было с собой игрушек. Однако, он сдох. Всё это странно. Надо спросить, что такое таскает твой братец в своей сумочке через плечо. Плюшевых зайцев?
- Чудилка? Ты знаешь Чудилку? – я был вне себя от счастья. – Как он? Где он? О, Эя! Может, он где-нибудь здесь? Чудик!
- Нет-нет, - поспешил уверить меня странный гость, сообразивший, что я сейчас продолжу громко звать своего Петрика. – Его здесь нет, но я как раз от него. С большим и горячим приветом.
- Ох, Петрик! – умилился я. – Он здоров? Как нам встретиться? Хотя, нет. Это я сгоряча. Ему нельзя идти в Аринари.
- Ну да, он-то здоров, а ты, как я погляжу, всё ещё слеп.
- А Лёка? Ты видел Лёку?
- Да-да. И даже Канеке видел.
- Даже Канеке!
- Даже Рики видел.
- Послушай, ты уже будешь рассказывать или нет?
- Но ты простил ли меня за то, что с тобой приключилось?
- Приключилось? Ты имеешь в виду, что подыграл мне на флейте?
- Нет. Я имею в виду то, что ты ничего не видишь. И даже не узнаёшь меня.
- Твой голос кажется мне знакомым.
- Мы познакомились на островах Верпты.
- Да? Но ведь ты не подлючий волшебник Остюк?
Тогда Милло куда-то делся с моей ладони. Его голос зазвучал на уровне человеческого роста. Я протянул руку и понял, что передо мной и стоит человек, даже чуть ниже меня, и одетый по-человечески.
- Я воспитанник родителей Радо. Я устроен не как люди. Всех моих кровных родных истребили такие вот чудовища-морковища. Роган Мале заколдовал меня в пещере, в Дико страшных местах. А твой дружок Таен расколдовал. Те, кто нынче у власти, заставили Таена сделать это. Хотели при помощи меня убить Петрика Охти и использовать мои природные особенности в целях захвата твоей родины. Я был сам не свой, когда меня привезли на Верпту. Совсем без ума и воли. Таен не мог или не имел права окончательно расколдовать меня. Но он назвал мне твоё имя. Сказал, что ты это сделаешь и отпустишь меня домой. Просил, во что бы то ни стало, найти тебя. Он так верил в это! Но мне было плохо, больно. И мне подвернулся твой брат – как же так? Я очень переживаю. Поэтому я хочу Таена пнуть.
- Таена нельзя пинать, он калека, - заступился я, понимая, кто передо мной.
- Да я легонько. Когда меня в далёком детстве нашёл Радо, я ещё плохо говорил. Потому что был очень мал, почти младенец. Я мог чётко назвать своё имя – Милло, а фамилию выговаривал не совсем понятно. Вредные викли придумали мне прозвище Мелиорак. Понимаешь, почему? Мелиорак – это я. Я тебе всё расскажу.
И на одном дыхании, даже не присев, он выпалил всё, что знал про дела Петрика, Лёки, Бобы и Канеке. Он рассказал, как на Запретной Гавани оказался мой Рики и о том, что он разговаривал с ним в Иште.
- В Иште! – охнул я. – На неё напали!
- Напали в тот же день чуть попозже. Но Рики не пострадал. Он нашёл себе очередную обузу, мальчика с востока по имени Рысик. Вместе они удачно спаслись, зато теперь оба знаешь где?
- Где? – обмер я.
- В руках офигительного Муравия. В запретном месте. Я приглядываю за ними. Я могу быстро и невидимо перемещаться в пространстве. И превращаться во что попало.
Ну всё. У меня шок.
В запретном месте, в руках Муравия.
- Не дёргайся, дружок. Не надо тебе, слепому, никуда мчаться. Сведения такие. Муравий сам привезёт Рики в Аринари. Он возьмёт твоего брата с собой на войну с пришельцами.
- Надо его освободить!
- Мы подумаем над этим. Но знаешь что, Миче? Этот мальчик невероятно искусен и силён для своих лет. Он мог бы принести пользу. Я слышал, ты намерен уничтожить громострел – или как его нынче называют?
- Я намерен. Но Рики… И, к тому же, я в замешательстве! Пострадают море, берега, люди и животные. И Рики! И дети, с которыми я здесь. Даже я сам. Если я сделаю так, как задумал, яд вырвется в воздух и в воду. Помоги!
- А на что тебе, дружок, Шутка Отца Морей? – усмехнулся Милло. – Разве тебе никто не объяснил, что надо говорить, чтобы оно помогло в самый-самый ужасный момент?
- Не объяснил.
- Если тебе угрожает опасность, в критический момент перстень защитит сам. Если тебе нужна помощь, скажи: «Именем Отца Морей!» - и всё.
- Что «всё»?
- Говоря языком учёных, яд нейтрализован будет.
- Это точно?
- Абсолютно. Поверь мне, как Покровителю, и пойми: этот перстень неспроста доверен тому, кто справиться может... ну... в любую погоду... э-э... природы... Да, природы. Тебе. Я не стал бы давать тебе, Миче, неточных сведений. Слишком дорожу моим домом – этой землёй. И своим народом дорожу. Его тоже затронет уничтожение. Рухнет граница, и все погибнут. Все, кто мне дорог, за кого я отвечаю. И я тоже. Что бы ни случилось, я ведь не побегу отсюда. Нет, Миче. Я говорю тебе: положись на Шутку Отца Морей. Если я не прав, то буду виновен сам.
- Хорошо, - кивнул я, недоумевая, при чём тут погода на лоне природы, и, если Милло хочет пошутить, то почему он так серьёзен.
- Эх, тебе бы видеть, чтобы потренироваться! – с жаром воскликнул Милло.
- Врачи говорят, что от нового потрясения это может пройти. Но потрясений было уже немеряно. И, сказать по правде, всё это странно. От потрясений у людей пропадает и восстанавливается речь или память. Но не зрение же.
- Поди, скучаешь по дому, Миче? – заговорил о другом мой гость. – Говорят, у тебя жена красивая.
- Да. Ната.
- Ната, значит.
- Я её люблю.
- Когда всё это кончится, я тоже женюсь, - осчастливил меня известием Милло. – Тоскуешь по Нате?
- Безумно.
- Отлично! – почему-то обрадовался чудак. – Сейчас мне надо идти. Ты, Миче, понимать должен, что тебе нужно себя беречь для того дела, о котором мы говорили. Не наделай глупостей, не лезь в лапы к врагам. Пока твой Рики нужен Муравию, он его бережёт. Не спеши и не суетись. Раньше или позднее мы добудем тебе Рики. Ты понял? Я присматриваю за ним. У вашего Чудилки та же самая цель, хоть он и занят пока другими делами. Рики будет тебя искать здесь, в городе, но это совсем ни к чему. Это повредит ему и тебе.
- Я понял. Он меня не найдёт.
- Я буду навещать тебя. Станем обмениваться новостями. Я сообщу тебе, что предпримет твой брат Петрик. А пока до свидания, - сказал Милло. – И удачи.
И куда-то он подевался, без звука, но в следующий момент его уже не было в комнате.
Я так и стоял у печки, обескураженный. Часы в городе пробили десять раз. Весь разговор занял меньше часа.
Тут как раз вернулись Эйсиль и Ная, и застали меня в странном таком состоянии.
- Давай, Эйсиль, мы накормим Миче, - предложила Ная. – Мужчин надо кормить, и с ними сразу всё хорошо будет.
- Нет, лучше спать отправим. Утро вечера мудренее, - сказал Эйсиль. – Слышишь, Миче? Ступай-ка спать.
Я безропотно пошёл.
*
А утром непреодолимая сила заставила меня выйти из дома и отправиться к морю. Я знал, что тут прямая улица, и идти всего ничего. И я не собирался быть на берегу долго. Что-то царапнуло: как бы история не повторилась. Но то, что вело меня к морю, было сильнее разума.
И что я собирался делать на берегу?
Мне потом сказали, что я не слышал зова Эйсиля и Наи, которые искали меня повсюду. Наоборот, я пробирался какими-то зарослями, и никому бы и в голову не пришло, что слепой человек может выбрать такой путь. И я уже так далеко отошёл от улицы, ведущей к дому… и шёл я по направлению к развалинам крепости, где совсем недавно мы были с Эйсилем.
Один лишь миг я потратил на то, чтобы вдруг задуматься: зачем, куда меня несёт?
- Ната, - сказал я вслух. Пошарил руками, сорвал какой-то цветок и пошёл дальше, всё ускоряясь… Пока не провалился в какую-то яму.
Что за чёрт! Свалился я с такой высоты, что не смог бы выбраться сам через эту дыру. Вокруг было большое пространство, стены довольно далеко друг от друга. Только сейчас до меня дошло со всей ясностью, какого я свалял дурака, отправившись из дома неизвестно куда по бездорожью, даже без трости. Звать на помощь? Ну, я позвал немного. Толку никакого. Посидел на нагретом месте, куда попадало солнце. Потом опять позвал. Солнце переместилось, а я нет. И сидя там, я что-то всё думал о Нате. ОНА ЖЕ ЗДЕСЬ! Вот о чём кричало мне сердце. Я встал и пошёл… А куда, собственно?
Меня притягивал звук течения подземной реки, видимо, той самой, что под крепостью. Если можно пройти вдоль русла, я найду то место, где эти развалины, и привлеку внимание детей, что вечно там играют. Или, на худой конец, пройду к старому маяку тем подземным переходом. И там мне тоже кто-нибудь поможет.
Некоторое время идти было легко. Наверное, уже близко море и руины крепости. Но тут берег реки сузился, а потолок ударил меня по лбу. Дальше каменный выступ не позволял идти по сухому. Разумным было бы повернуть назад, и я бы повернул, но сердце не пустило. «ОНА ЖЕ ЗДЕСЬ!» - сказало мне сердце. Я зашарил за выступом, и всё-таки сумел перебраться на ровное пространство за ним. Там, со стороны запретного дома Отца Морей, впадал в эту реку ещё один подземный поток. Он натащил сюда песка и камней… какую-то лодку… Целую совсем.
Держась за нос этой лодки, я сделал несколько шагов вперёд, отцепился, и, спотыкаясь и скользя по мокрым камням, едва ли не на четвереньках, опять двинулся вперёд в кромешной, наверное, темноте, и опять наткнулся на выступ, уходящий в воду… И на что-то живое, тёплое и испуганное. Нет, не наткнулся, а почувствовал сбоку, слева.
Человек? Несомненно. Он молчал, потому что боялся меня и жался к стене.
- Ты кто? – заговорил я. – Не бойся, я помогу. Давай выбираться вместе. Но если ты тут живёшь, так и скажи, я оставлю тебя в покое.
Человек коснулся меня рукой, провёл ладонью по груди, по лицу. И я сделал то же самое.
- Ната!!!
- Миче?!!
Только это мы и сказали друг другу, потрясённые встречей. И опомнились только через какое-то время, в той самой лодке. А как мы туда дошли, ни я, ни она не помнили. Светлая Эя! Как я соскучился! Как мы соскучились друг по другу!
Смеясь и плача, и обнимая меня, Ната рассказывала, как она тосковала по мне, как боялась за меня. А этим утром непреодолимая сила повлекла её к реке Някке, и она села на носу маленькой лодки и подумала, как было бы хорошо, если бы великая река как-то незаметно принесла её ко мне, где бы я ни был. И задремала на солнце. А проснулась в темноте, в непонятном страшном месте, в пещере или подземелье, а неведомый поток нёс лодку куда-то, пока она не ткнулась в этот берег. Тогда перепуганная Ната выбралась и подтянула повыше лодку. И стала ощупывать этот уступ, в надежде найти какой-нибудь путь. А было темно, ничего не видно, да ещё кто-то крался в темноте и едва не коснулся её рукой.
- Вот страху-то натерпелась, пока ты голос не подал! – говорила она.
А я смотрел на неё при свете волшебного огонька, такую красивую, такую любимую и родную.
- Ната, Ната, - говорил я, гладя её по плечам, ты же в одном летнем платье! Тебе же холодно! И туфельки какие-то непрочные. Возьми вот мою рубаху. Ничего не бойся, я знаю, где выход. Идём.
Я повёл её той дорогой, какой пришёл сюда. Помог обойти знакомый выступ, предупредил, что сейчас нужно нагнуться. А дальше уже дорога была относительно лёгкой и удобной. Волшебный шарик летел над нами. И так мы вышли в то широкое место, где я провалился под землю. И заморгали глазами, щурясь на яркое небо в дыре. Я даже засмеялся: выбраться отсюда не составит никакого труда.
Но сердце, моё сердце! Какое счастье, что оно подсказало мне, куда идти!
- Я тебя подсажу, - сказал я Нате. - А там посмотрим.
- Подожди, Миче, - она ухватила меня за руку. – Подожди. Ты видишь?!
- Вижу? В смысле? – и вдруг до меня дошло. – С ума сойти! Действительно вижу. Не может быть! Когда я шёл к тебе, я был слеп. О, Милло! Это Милло устроил! Из-за него я ослеп, но он же и сделал такое доброе дело – устроил нашу встречу, Ната! Мне столько нужно тебе рассказать!
Я снова притянул её к себе, и выбираться мы начали далеко не сразу. Я всё не мог успокоиться, всё спрашивал её о Розочке, о Мичике и Лале, о племянниках, о родителях её и моих, всех четверых. И уяснил себе только одно: с дочками всё хорошо. Она же говорила о том, что в последнее время тревога обо мне и всех её друзьях на этом континенте стала невыносимой. Что ей даже этой ночью приснился сон, будто Лёку хочет сожрать что-то огромное и ужасное, а он с трудом отбивается. Собственно, поэтому она, наверное, и пошла на рассвете к реке – больше ей не спалось. А Розочка и Мичика остались с её родителями, тут можно не волноваться.
- А я не понял, тебе, значит, снился Лёка? – вредным голосом поинтересовался я. – Почему, собственно, Лёка?
Ната рассмеялась:
- Ты к Малёчку-то меня не ревнуй. Мы же друзья с рождения. И, пожалуйста, давай выбираться. У меня ноги промокли.
- Миче, - громким шёпотом позвала она меня, свесив голову вниз, когда уже была снаружи, - тут люди какие-то, девочка и молодой человек, лазают по кустам и зовут Астака. Помнишь? Глупого, злого Астака. Это нормально?
- Астак - это я. А детей зовут Эйсиль и Ная, только они откликаются на другие имена. Девочку можешь называть Проня, а…
- Вот он! – завопили они, тоже свесив головы в яму. – А мы ищем-ищем! Зачем ты ушёл? Как ты мог без нас уйти? Ты, конечно же, ногу сломал? Или обе ноги?
- Я ушёл за женой, - важно сообщил я. – Познакомьтесь: Ната.
Когда мы добрались до дома, головы хозяйки и хозяина торчали над забором, разделяющим двор.
- Это моя жена, Ната, - представил я.
- Ты женился, Астак! – обрадовался старичок.
- Давно пора. А то такой видный парень пропадает, - подхватила старушка.
- А ты, девонька, знаешь, что он слепой? – прицепились они.
- Он был слепой, но после того, как я его поцеловала, сразу прозрел, - доложила Ната. А меня спросила тихонько: - Ну почему Астак? И имя паршивое, и человек тоже паршивым был.
- Чтобы вздрагивать и откликаться, - ответил я. – А назовись я каким-нибудь Наилом? Меня бы не дозвались.
После обеда я хотел оставить Нату отдохнуть, но она со мной и ребятами отправилась на старый маяк, где я, наконец, смог разглядеть всё, что мне было нужно. Моей благодарности Милло не было предела.
И, кстати, я не просто прозрел, я стал видеть так, как видел до истории с ядовитыми светильниками, то есть только чуть хуже других людей. И даже очки мне не требовались в каждом случае моей жизни. Это, конечно, устроил Милло своей магией Покровителя. Осталось одно. Попробовать, как действует Шутка Отца Морей. Но не знал я, где применить его, не угрожало мне пока ничего страшного. Тогда я решил заняться тем, чтобы как следует закрыться от Рики, чтобы не подвергать опасности его и всё наше дело, если мой мальчик вздумает искать меня в Аринари. А он вздумает, я был уверен. Лично я хотел посмотреть на него хоть издали.
Видеть – это великое счастье. Жену и дочек. Солнце и море. Закаты и рассветы. Деревья, горы, все яркие краски, все нежные полутона, и иметь возможность, если что, постоять за себя. Я наконец-то смог пройтись по этому городу сам, да ещё и с моей Натой, подивиться на архитектуру и посмеяться на плакаты, среди которых, несомненно, выделялись творения Гапа Секретуса.
- Гляди, - сказала мне Ната, - солнце у него на всех плакатах. На любых, независимо от содержания. Всегда одно и то же. Всегда, как твой собственный знак. Думаешь, это что-нибудь значит?
- Даже не знаю. Может, это всего лишь вроде подписи.
Однако, меня, как и Рики, сразу зацепил плакат с рыжим мальчиком на берегу пруда в Поштойте.
- Вот, что точно должно что-нибудь значить, это Поштойта, - задумчиво протянул я.
В отличие от Рики, я сразу узнал это место. А ещё я смутно помнил, как Таен выглядел в детстве. Ната тоже помнила.
- Мне кажется, ребёнок похож на Таена, - сказала она.
- Мне кажется, надо посмотреть на портрет Секретуса, - придумал я.
Мы пошли в книжный магазин и посмотрели. Гап Секретус не был похож ни на кого из наших знакомых. Мы пожали плечами, да и пошли себе.
- Вот как в жизни бывает, - сказала Ная, разливая суп по тарелкам. – То Миче ждал нас, но стоило ему найти себе Нату – и всё, нет обоих. Целый день где-то бродят.
На следующее утро мы с Натой были в порту, и мне удалось посмотреть на Рики. Мой мальчик подрос и похудел. И выглядел суровым каким-то. Он не мог заметить меня, а я едва сдержал слёзы. Но, по крайней мере, он был здесь и рядом, и был здоров.
- Всё, - сказал мне Эйсиль. – Корабли отходят завтра. Ты готов Миче? Всё ли ты продумал?
- Да, - ответил я. – Всё готово.
На самом деле, я так и не смог испытать Шутку Отца Морей. Но у меня не было повода не доверять Милло. Он вернул мне Нату и зрение и принёс весть о Рики и о Петрике с Лёкой и Канеке. Я всё продумал, сто раз прокрутил в голове, всё прикинул и рассчитал. И тем вечером и ночью, когда Рики искал меня в городе, занимался приготовлениями и почти не спал. Главное, чтобы никто посторонний не торчал ни на маяке, ни рядом. Но справиться с этим – самое лёгкое.
*
Я запретил идти за мной кому бы то ни было, даже Нате. Нельзя рисковать никем, кроме себя. Идти к маяку я им не позволил, но они отправились в старую крепость и торчали там, на башне, наблюдая за тем, что происходит. Я занял пост с самого утра, удивляясь тому, что это высокое сооружение по-прежнему не принимается в расчёт. И я точно знал, что Рики там, на главном из кораблей, и его увозят от меня. Надо было сделать так, чтобы яд громострела не повредил в первую очередь ему.
Из-за пугающего коричневого тумана, напущенного из Фиквы, было плохо видно. Но ничего. Помнится, я собирался заняться этим делом вслепую, а сейчас на мне были новенькие очки, очень и очень слабые, прямо-таки смешные, по сравнению с теми, что я носил с памятной истории со светильниками.
Недаром я постоянно сталкивался с заклинаниями и приборами, нагоняющими на людей беспричинный страх. Было легко провернуть это. Моряки покинули корабли, которые я, пользуясь своим умением общаться с морем, отогнал подальше. Очень далеко от города и от флота. Раньше всегда громострел похищали или уничтожали с боем и шумом, тихого бегства и простого угона не ожидалось. Я постарался, чтобы весь яд, что просочится в воздух, собрался в одном месте, в большое облако. А потом сказал слова, которым научил меня Милло: «Именем Отца Морей!» - и с удовольствием наблюдал, как от моей руки полыхнул ясный золотой свет и уничтожил эту гадость. Однако, я видел, что Рики тоже подключился к разгону ядовитого облака.
- О, Эя, не допусти для него зла, - шепнул я, почти теряя сознание от переутомления и перенапряжения.
Но нельзя было расслабляться. Я с трудом восстановил часть заклятий, которыми защитил себя до этого. И стал спускаться вниз, по-прежнему не понимая одного: в городе переполох, ищут преступника, покусившегося на святое, но о старом маяке даже не думают. Хотя, я ведь принял меры к тому, чтобы направление колдовства было обманчивым, а маяк обходили стороной.
Всё это было тяжело. Такое долго и тщательно подготавливаемое, сложное и широкомасштабное колдовство не проходит незаметно для организма. По подземному ходу я добрался до разрушенной крепости, как и было задумано. На половине пути, в переходе, меня, едва живого, встретил Эйсиль, хоть я и запретил ему двигаться мне навстречу. Он вывел меня на воздух и усадил в тележку, запряжённую осликом, где уже ждали Ната и Ная. Про тележку я не давал никаких указаний. Что было потом, я не помню. Мне сказали, что я проспал около двух суток. Хорошо, что заранее позаботился о том, чтобы в подобном случае в наш дом не проникли никакие чернокрылые. У нас было достаточно провизии, мы запаслись заранее, поскольку выходить после уничтожения громострела на улицу домочадцам было запрещено. Кстати, хотя, полиция проверяла всех и каждого, волшебников в Аринари, наверное, не осталось. Они отправились воевать. Даже женщины.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/08/17/1526
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".