ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 4.
ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.
Глава 3.
В ОТСУТСТВИЕ ХОЗЯИНА.
Я проснулся поздно, и Эйсиль проснулся поздно. Это было единственное утро, когда не он первым навестил меня.
- Миче, - сказала Стана (похоже, она некоторое время уже сидела тут), - вчера я была не в себе от этих событий. Не рационально заниматься лечением больного, когда ты не в себе. Рука болит?
- Болит, - признался я. – Неприятно. Когти у зверюги немытые были, конечно. Может, и ядовитые даже.
Стана захихикала и велела мне сесть:
- Я сделаю так, чтобы раны не воспалились и быстрей заживали.
Она положила мне руки на плечо, на повязку, провела ладонями по боку, как сделала бы Инара Кереичиките. Или как Рики. Судя по ощущениям, раны уже здорово воспалились. Я, вообще-то, заснул только под утро от этих самых ощущений. И даже подумывал о том, как огорчатся все мои родные и близкие, узнав, что я скончался от дурацкой какой-то царапины. Но от прикосновений Станы стало легче, боль начала проходить и жар спадать. Я уже чувствовал себя человеком, только измочаленным сильно.
- Отдохни теперь, - сказала она, поднявшись. – Ты, Миче, вчера спас самое дорогое, что у меня есть. Мои дочка и сын – они такие ещё маленькие. Я так боюсь за них!
- И не понимаешь, что ваш заговор подвергает их опасности, - подхватил я.
- Не будем об этом снова, Миче. Что я могу сделать? Поэтому я и боюсь. После обеда я ещё полечу тебя, а вечером, если сможешь, приходи на праздник.
Я вытянулся на постели, наслаждаясь тем, что у меня ничего не болит, поспал, а потом мне стало скучно. Я стал потихоньку приводить себя в порядок и собираться выбраться отсюда к людям. Пока спал, мне принесли завтрак, хотя, по времени, скорее, обед. Я присел перекусить и тут, конечно, явился Эйсиль.
- Привет, - поздоровался он заунывным голосом. – Ну, давай, цепляйся со своими вопросами. Ты хочешь спросить, почему я вчера сказал, что страхолюдина с крыльями – Познавший Всё? И напирал на то, что именно правая лапа уродская?
- С днём рождения, Эйсиль!
- Спасибо. И хочешь уже узнать про архив, конечно?
- Желаю тебе счастья. И чтобы больше никто на тебя не бросался.
- Такие страшные существа, говорят, иногда встречались, ещё на Зокарде. Но теперь уже никто, наверное, не помнит, что они там делали и кто они такие. Они сильные и злые.
- И, главное, Эйсиль, чтобы никто не подвергал тебя риску помимо твоей воли.
- Я сказал так, Миче, потому, что это удачный случай запустить такой слух. И отвлечь внимание от единственного настоящего Познавшего Всё. От несчастного человека. Я с ним знаком.
- Таен, - кивнул я.
- Ты и это знаешь? – поразился мальчишка. – Да. Его зовут Таен.
- Рассказывай.
- Мы поставляем зерно, овощи и фрукты во Врата Сна. Я часто езжу туда с отцом. В тот раз он, как всегда, пошёл по делам, а мне разрешил бродить по городу. Я бродил себе, бродил. Забрёл в такое место, в квартал, где живут такие… Ой, я не знаю, как объяснить. Они родом с Золотых холмов, но сейчас все ушли на территорию Покровителей. А некоторые в разное время вступали в браки с людьми. Ты слышал о вырождении? Тогда женились вообще на ком попало, а те женщины – они очень красивы. И особенные. В смысле волшебных сил. И не весят почти ничего. Можно всю жизнь на руках носить. Чтобы их мужчины брали в жёны человеческих женщин, это случалось редко. А вот их женщины не возражали против браков с человеческими мужчинами. В общем, во Вратах Сна некоторые их потомки живут как обычные люди. Я забрёл в один из их кварталов. Гляжу, они прямо толпой наступают на такого парня…
- Парня можешь не описывать.
- Понял. Мне это не понравилось. Они обвиняли его в страшных вещах, в том, что он подстроил так, что убили какую-то их женщину. Плевали на него и орали. Но побаивались. А я сразу понял, что он не виноват ни в чём. Он так и сказал: «Я не виноват. Я её люблю. Меня оклеветали». Не поверить было невозможно. Они наступали, а он не двигался с места. Он так и сказал: «Я не двинусь с места. Не стану защищаться. Если вы меня убьёте – это будет на вашей совести».
- Узнаю своего друга Таена.
- Поэтому людей, конечно, взяло сомнение. А меня не взяло. Я вступился за него. В конце концов, для обвинения или оправдания есть же суд. Они, конечно, посмеялись надо мной, что я, мальчишка такой, лезу куда не надо и не зная, в чём дело. Но, наверное, они сами были рады отпустить Таена. Понимаешь, многих из них грызло сомнение, но это была толпа.
- Понимаю. В толпе приходится быть её частью.
- Да. Мы ушли. Этот человек, Таен, он вообще был никакой. Я увёл его в сквер и видел, что он чуть не падает. Это он при толпе держался. Я его усадил на лавку, а он говорит: «Спасибо. Я не виноват». Я сказал, что ему верю, а он попросил помочь добраться до запретного места за лугом. Потому что, сказал он, от всех последних переживаний ему плохо. Я не стал спрашивать про переживания, а взял напрокат крытую повозку и сам повёз его за город и через луг, через который ходить нельзя.
- Как же ты не побоялся?
- Когда бы я успел бояться? Человек совсем заболел. Ну, там, конечно, даже охраны не было – никому не приходило в голову, что посторонний может приехать. То есть, стражи было полно, только не на лугу. Вот они все набежали из большого стеклянного дома и вынули Таена из повозки и хотели повести его в отдельный дом. Вышел ну… ты не знаешь, наверное, сам великий Плор весь из себя такой рыжий. Прицепился ко мне: что да почему, да откуда. Я объяснил. А Таен обернулся и сказал: «Не дай-то Эя, узнаю, что ты причинил мальчику зло». Он и от стражи отцепился, и обратно пошёл с таким же точно видом, как в городе перед толпой стоял. Плор тогда убрал свои ручищи от моей шеи, а то я уж думал, он меня придушит. Потом неделю то воротник застёгивал, то шейный платок повязывал, чтобы ни папа, ни мама не видели синяков. Гляжу, тут же стоит сам великий светлейший Муравий. Я, как положено, поклонился, только он на меня не смотрел. Он смотрел на Таена. А тот на него. «Ступай, - говорит мне Муравий, а сам не глядит на меня. – Не рассказывай никому о нашей доброте, не хвались». Он, конечно, имел в виду, чтобы я вообще молчал о происшествии. Я, когда в повозку забирался, видел, как они смотрели друг на друга: как коты перед дракой. Я понял, что произошло. Таен сильнее. Эти люди злы на него, они его оболгали, чтобы ему было плохо, причинили ему горе. Но он сильнее, и только поэтому я остался жив. Я тогда сообразил, что те, кто во главе государства, вовсе не добрячки, как их представить хотят. Ты понимаешь, про какую я силу говорю? Не про ту, с которой бьют друг друга. Не про магию даже. Таен просто сильнее всех. Я понял, что видел Познавшего Всё.
- Он не спросил, как тебя зовут, чей ты сын? – тихо поинтересовался я, впечатлённый рассказом.
- В тот раз нет, не до того ему было. Но потом прошло несколько недель, и мы с отцом снова были во Вратах Сна. Он отправился к друзьям, а я выполнил пару его поручений и пошёл гулять. Таен сам меня окликнул. Он изменился. Теперь он был весёлым и здоровым. И приехал он, как всегда, на двухколёсе. Сказал, что хочет меня угостить. С ним я могу не опасаться подслушивания чернокрылых и просто обычных шпионов. Так мы стали дружить. Понимаешь, ему сказали, что его девушка погибла, а её родне сказали, что он виноват в этом. Накануне того дня, когда мы познакомились, он получил от неё письмо, что она жива. Он хотел сказать родителям девушки потихоньку, чтобы они не горевали, но ты видишь, как они себя повели, когда его увидели. Тогда он подумал, что пусть так и остаётся. А то скажешь кому не надо такую весть – и быть беде для девушки этой. Захочет – сама найдёт способ прислать им весточку. Но от всех этих ужасов он заболел. А пока болел, много думал. Теперь у него есть разные задумки, цели, и есть, о ком заботиться. Он сказал, что взял в свой дом воспитанника, мальчика помладше меня. Я спросил, а как же девушка? Они не встретятся больше? Таен думал, что нет. И что хорошо, что она далеко. И чувствовал для себя опасность какую-то, а я чувствовал его большую тревожность. А больше никто не ощущал это, наверное. Он мне, не сразу, конечно, а потом уже, рассказал про себя. Не много, но я понял, как ему тяжело. Называл он и твоё имя. И вообще, тех, с кем дружил в детстве.
- А что же архив?
- Они с той девушкой вдвоём выкрали его.
- Таен выкрал архив?! Ох, этот Таен! Надеюсь, уничтожил его?
- Нет, Миче.
- Почему?
- Тетради забрала и спрятала девушка. Если бы на Таена пало подозрение, она сделала бы так, чтобы архив обнаружили. Она перепрятала его, чтобы Таен не нашёл. Ой, а какой был кошмар! Когда искали записи! Кругом шныряли полицейские, шпионы и волшебники. Никто и подумать не мог, что это из-за того, что пропали такие ценные записи. Из такого места, которое охраняется, как не знаю что! Которое опасно! Особенно для девушки, чьи предки с Золотых холмов. Но они справились. А потом поссорились из-за того, что девушка перепрятала архив. Это была старая-старая тетрадь. А ещё – её новая копия. Ты понимаешь, много таких копий разводить нельзя. Девушка рисковала ради Таена. Они поссорились, и она с архивом бежала из города. Это её и спасло. Когда её решили убить, девушки уже не было в городе. Потом пошли все эти разговоры – о том, как выглядят Познавшие Всё. Понятно, да? Чтобы Таен осознал, что ему всё это даром не пройдёт. Он прекрасно знает, что если люди взбунтуются, Муравий и его команда обратят их гнев в сторону Таена. Чтобы самим уцелеть. А я решил выручить его таким вот образом.
- Это очень находчиво, Эйсиль.
- Считаешь, я правильно поступил?
- И при этом в самый, что ни на есть, благоприятный момент.
- Надо побольше говорить о том, что Познавшие Всё – это такие существа, как вчерашнее. У меня есть старый – старый букварь, там даже половины страниц не хватает. Тебе, Миче, надо выйти туда, где действует магия. Я стану говорить, как думаю оформить каждую страницу, чтобы потом всем показывать, а ты это сделаешь при помощи волшебства. Это возможно?
- Конечно. Текст сделаем неразборчивым, но чтобы нужное можно было прочитать. А зверюгу ты мне опишешь.
- Плохо, что ты её не видел. Но даже если картинка будет слегка отличаться – это ничего. Ты пока думай над текстом.
- Ладно. А девушка, значит, сбежала с архивом? Нерационально болтаться по дорогам, имея на руках страшно опасную ценность, - заметил я.
- Это же девушка! – фыркнул Эйсиль. – Девушки все чуднЫе.
Мы посмеялись немного. А потом я решился и сказал:
- Ты знаешь, куда отправился твой отец?
- Во Врата Сна по делам.
- Отправился он за Таеном.
Ох, что тут было! Мальчишка вскипел от негодования, как молоко в котелке. Он возмущался и ругался на меня, как, собственно, и положено юноше. И, как и положено, до него с трудом доходили мои объяснения.
- Если ты подставил Таена, Миче, мы больше не друзья! – закончил он и, устав бушевать, плюхнулся на стул.
- В ту пору, когда я мог рассчитывать только на помощь Таена, я не знал ещё, что познакомлюсь с тобой, - объяснял я ситуацию. - Подумай немного и сообрази: Таен – это тот, кто действительно может помочь. И тебе и мне. И всем.
- Мне-то зачем?
- Чтобы мы поскорей избавились от этого оружия, от громострела. Чтобы пошла другая жизнь. Чтобы семьи не разлучали. Чтобы твой отец поменьше занимался политикой и побольше семьёй. Кстати, кто такой Орумо? С чего он взял, что за ним пойдут, и даже – на Познавших Всё?
- За отцом? Ну ты даёшь, Миче! Я думал, ты умней.
- Не груби.
- Я рассердился.
- Тогда уходи отсюда. Может, ты не заметил, конечно, но в данный момент мне хуже, чем Таену.
- Ну прости меня. Помиримся?
- Ладно.
- Отец – он человек известный. Он состоит в разных комитетах, занимается всякой общественной деятельностью и возглавляет фонд по спасению шерстопёрых летунов. Но он сам говорил как-то, что за ним не пойдут. Пойдут за тобой, Миче. Как за знаменем. И всё равно, что ты слеп.
- То есть, обещая мне свободу после того, как он завладеет громострелом, Орумо врал. То-то я чувствовал подвох!
- Но и ты, Миче, врал, что поможешь отцу завладеть оружием. Ты сразу хотел его уничтожить. Правда?
- Таен должен был выступить посредником при подписании договора. Твой отец собирался его нарушить.
- Но мы с тобой договорились уничтожить громострел.
- Да.
- Тогда какое нам дело до всего этого? Я уже узнал, что громострел будет перевозится на двух кораблях. Они оборудованы специально так, чтобы не было большого вреда матросам. Хотя все они, на самом деле, преступники, которых обещали отпустить, если они согласятся на эту службу и уцелеют. А офицеры, наоборот – сильно сознательные герои. Корабли вот-вот должны прибыть в Глаз Моря. Они внешне ничем не отличаются от других. Нам нужно понять, что это за корабли. Возможен специальный обман, а охрана, конечно, ого-го, потому что всегда находились те, кто хотел громострел уничтожить. И те, у кого это получалось с помощью Мелиорака. Ты слышал о Мелиораке, конечно?
- И откуда тебе всё это известно, Эйсиль? Все эти сведения о громостреле и о том, как его перевозят? – поразился я.
- От Таена, - просто ответил он.
- Вот видишь, значит, Таен с нами. А ты орал на меня. Таен – Познавший Всё. Возможно, он узнал, чем занимается твой отец. Предвидел, что мы с тобой непременно встретимся. А может, каким-то образом повлиял на Орумо. Я имел возможность убедиться: Таен такой вездесущий!
- Ладно. Приходи на праздник, а старый букварь я пока положу тебе под подушку.
Ближе к вечеру пришла Стана звать меня к столу, а заодно и подлечить мои раны. Рука, кстати и так уже почти не болела. Стана на этот раз сняла повязку и осталась довольна. У неё была с собой какая-то лечебная мазь.
- Скажи, Стана, - спросил я, - ты говорила, что от отца к тебе перешёл только дар читать мысли. Как тебе удаётся лечить меня, да ещё в месте, где не действует магия?
- Да что ты, Миче, - засмеялась она, - какая же это магия? Это что-то другое, только я не знаю, как называется.
Я тоже не знал, и, думаю, что Инара Кереичиките тоже не знает. Наверное, потому оно и неподвластно мне, что это не волшебство, и названия не имеет. Но почему тогда Рики подвластно? Загадка.
Но меня тревожило вот что.
- Твои домашние у тебя в кулаке, - усмехнулся я. – Ни одна мысль незамеченной не пролетит.
На самом деле меня волновали только мысли Эйсиля.
- Это было бы не честно и заставляло бы меня очень переживать, - обиделась Стана. – Я дала мужу и детям, и членам семьи Нодо, вообще, всем домашним, специальные амулеты, чтобы сама же и не могла проникнуть к ним в сознание. К тому же дар у меня слабый очень.
- Хм, не всякая жена так благородно поступит с мужем и детьми, - поразился я. – Но ты, Стана, мудрая женщина.
- И вот я мудро думаю, - сказала она, заново бинтуя мне руку, – не пойти ли уже наверх?
Мы поднялись по лестнице и прошли в малую гостиную, которая находится в задней части дома и защищена знаменитыми здешними неснимаемыми чарами. Что такое «неснимаемые чары»? Я впервые услышал о них в доме Орумо.
- Отец прислал письмо, - сказал Эйсиль. – Он задерживается. Сегодня не приедет.
Тем лучше, подумал я, но ещё раз пожалел детей и жену заговорщика, которые, как я предполагал, только и делают, что ждут папу и супруга из его поездок, комитетов и фондов. Чёрт возьми! Он удачно спихнул хозяйство на Стану и Эйсиля и, знай себе, занимается ерундой какой-то! Я был сердит, потому что услышал, как Ная вдруг зло пробормотала, озвучив мои мысли:
- Тем лучше.
- Не говори так, - всполошилась Любушка, жена Нодо. – Папа занимается делами.
- Делами? – взвилась девчонка. – Он семейный человек! Какие дела важнее? Всю работу за него и даже за управляющего делает Эйсиль! Он просто не хочет нас видеть. Даже на день рождения сына не приехал.
- Это ничего, - сказал добрый парень.
- Папа нас любит, - неуверенно произнесла Стана. И тут же перевела разговор: - Давайте поздравим именинника!
Начались поздравления, тосты… В какой-то момент, когда все уже обсуждали, не повторить ли сейчас вечер танцев, Эйсиль потянул меня за собой. Он уже успел сбегать за букварём, и теперь я, устроившись в углу сарая и сняв браслеты, должен был придать ему вид древней – предревней книги. Таких книг я навидался много, и мне не составило труда при помощи Эйсиля создать на этих страницах и рисунки, которые он хотел, и текст, достаточно понятный, чтобы можно было прочитать, что это портреты Познавших Всё, и достаточно невнятный, чтобы невозможно было разобраться в подробностях. Ещё больше состарил страницы и придал обложке такой облезлый вид, что наш именинник даже присвистнул. Я немного захмелел и был в ударе. На ходу придумал я собственное неснимаемое заклятие. Почему бы и не придумать, если они существуют? Нельзя же допустить, чтобы вся наша работа пошла насмарку, а книга выдала нас там, где не действует магия. Я легко справляюсь с незнакомыми чарами!
- Ну, это прямо то, что надо! – обрадовался Эйсиль, и, бросив меня в сарае, помчался то ли в деревню, то ли просто на двор, показывать работникам, как на самом деле выглядят главные злодеи континента. Якобы он только сейчас докопался до книги в каком-то из ящиков на чердаке.
Эйсиль вернулся быстро, без книги, которую «дал почитать», как я понял, местным сплетникам. Он был озадаченным и встревоженным. Я тоже был встревожен, потому что, пока он отсутствовал, слышал топот копыт нескольких коней. Сначала он приблизился к дому, к главному входу, а потом стал удаляться. В этот момент как раз пришёл Эйсиль и сказал:
- Какие-то люди здесь были. А теперь уехали в сторону реки и города. Это нехорошо. Это могли быть чернокрылые. Я пойду посмотрю.
- Идём, - сказал он мне, вернувшись. – Хорошо, что мы сидели в сарае. Это были чернокрылые. Хорошо, что ты применил опять все эти заклинания против них, и в сарай они не полезли. Надень браслеты, Миче. Они уехали. Не с кем тебе сражаться.
Он старался говорить ровно, будто ничего не произошло. Но я чувствовал, что мальчик не просто напуган. Он был в панике. Когда он привёл меня в малую гостиную, там была тишина. Весть, что принесли чернокрылые, казалось, лишила обитателей Птичьей Рощи дара речи. Я кожей чувствовал: в этом доме теперь беда.
- Ничего, - услышал я голос Эйсиля. – Мне сегодня шестнадцать исполнилось. Два года как-нибудь переживу вне дома. Слушайте, не грустите. Я же не маленький. Мне не долго ждать. И я сильный. Если ко мне станут цепляться, я всех побью. Я вернусь очень скоро.
Я ничего не понял. И спросил:
- Тебя, Эйсиль, что ли, забирают на войну с Няккой?
- Нет. В приют. И, наверное, потом, в лагерь для неудачников. Это не страшно. Хорошо, что мне не десять лет.
Тут всех женщин словно прорвало. Они заговорили одновременно, плача и горестно восклицая. Из этого нерационального хора я выделил голос Наи, потому что она обращалась ко мне:
- Это, Миче, всё из-за папы. Если бы он занимался хозяйством, не случилось бы ничего.
- А что произошло? - спросил я девочку.
- Эта тварь, - горько произнесла Ная, - чёртов конюх, которого Эйсиль позавчера выгнал за лень и пьянство, пошёл к инспекторам и сказал, что моего брата здесь мучают, заставляют работать и всем заниматься. Сказал, что на его плечах непосильный груз. Груз этот взвалили на него взрослые. Взрослые вообще плохо смотрят за детьми, за мной и братом. Заваливают нас нагрузками недетскими по хозяйству. Вот что он сказал инспекторам от злости. Вот что нам сейчас тут повторили. А ведь Эйсиль его нанял из жалости, потому что тот сам не дома рос. Но вместо того, чтобы работать, этот конюх ленился и пил. И всё делал неправильно. Эйсиль устал уже с ним – вот и выгнал. И вот, пожалуйста. А ведь его по-честному рассчитали, конюха этого!
И девочка припала ко мне и залила слезами.
- Миче, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я не вынесу этого, - попросил Эйсиль.
- Тихо! – рявкнул я. – Прекратите рёв!
Стало потише. Я продолжил:
- Мальчик всё правильно говорит. Если выхода нет, то два года – это небольшой срок. Эйсилю повезло, что он уже такой взрослый. Но, может быть, выход есть? Суд, например? Неужели можно решиться забрать в лагерь для неудачников сына члена правительства и всяческих комитетов?
- Запросто можно. Сплошь и рядом такое. Суды почти никогда не бывают на стороне родителей, - объяснили мне. – Мало того. Такого навыдумывают, что сто лет не отмоешься. Могут и в тюрьму посадить. А ребёнку только хуже сделают.
- Тогда, - сказал Эйсиль, давайте продолжим праздновать. Ведь мне уже шестнадцать. Пусть умоются, ха! Я им не малыш, которому можно всю жизнь исковеркать.
Он старался сохранять спокойствие, бедняга. Его отец должен был быть сейчас с ним и поддерживать его, такого славного мальчика. Моему сердцу было больно от всего этого.
- Подождите, - сказал я. – Если ваши суды таковы, тогда остаётся подкуп. Взятка. Я бы устроил это, но не вижу ни шиша.
Тут обитатели «Птичьей рощи» вспомнили о рациональном и обрадовано заговорили:
- Взятка! Это выход!
- Главное, узнать, кому давать.
- Я знаю, - сказала Стана. – И знаю, сколько. Хозяева «Тихого омута» заложили поместье и продали украшения хозяйки. А булочник из Зелёного квартала продал своё дело и драгоценности жены. Чем богаче человек, тем выше цена. Я заложу поместье. У меня есть доверенность на ведение всех дел.
- Нет! – испугался Эйсиль. – Пожалуйста, только не это! Это мой дом. Ничего нет дороже. Я хочу быть уверен, что вернусь сюда.
- Хорошо. Давай вспомним о счетах и заначках на чёрный день и прикинем, сколько стоят мои украшения.
- И мои, - воскликнула Любушка.
- Я тоже участвую, - сказала Ласочка. – У меня есть ожерелье и висюлька с изумрудом.
- А у меня серёжки, - пискнула Лисочка.
- Обратимся к бабушке, - подсказала Ная.
- Бабушка! Это выход! - обрадовались девочки Нодо. – Мы тоже отдадим всё, что у нас есть. У нас есть заначка!
Насколько я понял, стоимости всех их висюлек не хватит на ТАКУЮ взятку. Разве что хорошо поможет бабушка, вдова промышленника… С ума сойти! Это же целый бизнес для кого-то! Не только способ воздействия, но и обогащения. Разорения неугодных или конкурентов. Из здешних разговоров я понял, что подобный вид промысла поощряется государством, и прайс одобрен свыше, поскольку некий процент идёт в казну. Вот так Моро Дрын! Молодец!
- Спокойно! – призвал я и вытянул вперёд руки. – Послушай, Стана. Цена этих двух браслетов из лиура превышает стоимость всего твоего поместья. Неси ключ. И завтра поезжай туда, куда там все обращаются.
- Нет, Миче, как я могу? – затрепыхалась жена Орумо. – Это надел на тебя мой супруг, чтобы ты не сбежал.
- Я не сбегу. Клянусь. Я могу сам их снять, и уже снимал вчера, на поле. В браслетах я не смог бы сражаться, как маг. Есть причины, по которым я должен остаться. Твоему мужу они обошлись до смешного дёшево, а может, он их украл. Решайся, Стана.
- Да, - сказала она, встав передо мной. – Мне плевать на всё, если речь идёт о нашем мальчике. Но учти, Миче, ты поклялся. Хотя, мне всё равно. Вот ключ.
Эта решительная женщина сняла с меня бесценные браслеты и сказала, что завтра с утра отправится куда следует.
- Только я очень боюсь.
- Я поеду с тобой, - вызвалась Любушка.
На том и порешили. На том и закончился праздник.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/08/17/1334
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".