Отрывок: Говорящие тени не имеют страха, они не скованные (или, лучше всего вести разговор, когда ты тень).
Я долго гадал на кофейной гуще, выбрасывал руны из бархатного мешочка на персидский багровевший коврик. Устав, напрягся, выдавливая последнюю каплю, ииии…ломом открыл гаражные веки. О нет: этот полдень тянется бесконечно долго! Я лежу на операционном столе земли и моё тело переплетено травой, поддерживающей никчёмную жизнь. Меня окружили клеткой угрюмые, бездушные великаны врачи-дома. Вот и противный свет от лампы, висящей надо мной…
Майский вечер…Справа непробудным сном спят старая металлическая качель, изредка скрипо похрапывая, и её бабушка – хромоногая, ржавая детская горка. Над ними возвышается няня-груша – широкая и заботливая, как и полагается няням. Она балует их прохладой в жаркие дни, привлекает к ним детей сочными плодами и пытается вернуть былой дух сладкой ваты и лимонада ситро,…но она из дерева, а они металлические. Вздыхаю и вновь бессильно закрываю глаза…
-Брр! Может, хватит холодить всё вокруг?
Приподнимаюсь от неожиданности, поспешно устанавливая руки за спиной, и в недоумении вглядываюсь в существо, возникшее надо мной. Я всё ещё на столе операционной? Или попал в рай, а это освещённое Нечто есть ангел господень?! Она усмехается и заваливается в объятья тянущейся к ней травы справа от меня. Странно…становится так уютно…этот запах! Мармеладовых мишек, ягодного киселя…человеческая кожа пахнет? Какие прямые каштановые волосы…и смех такой звонкий и приятный, как горный ветерок. Река, кипятившая во мне что-то новое, мгновенно была зажевана граммофоном от подзатыльника умственной руки. Погодите:
-Кхм, эм…в смысле холодить? На улице тепло. Вроде.
- О, на улице очень даже тепло, и ты на её фоне выделяешься жирным курсивом! Это…, - она опустила глаза в траву и, казалось, рвала её ими, но внезапно выпалила, - потому что у тебя умерла мама? – и взгляд метнулся в меня. Как дротик, попавший в десятку.
Она не ангел. Она – врач, вонзивший мне скальпель без наркоза. Глупая! Мысль за мыслью сменяла друг друга. Главное не поддаться порыву чувств и не задеть её, главное не… «холодить вокруг»…мама.
Жестяной навес пал. Взломщик сдался. С поличным обнаруженная тьма завернула за угол крайнего к трассе дома, перескочила клумбу с розами, но они впились когтями в рубашку и пришлось вырываться из цепких рук, забирая с собой на память царапины, выбежала к аллее стражников-каштанов, охраняющих маленький уголок природы перед очередной коробкой домов, только не такой тесной и высокой. Завалилась в постель из одуванчиков и рыдала. Здесь я под защитой и пустые взгляды окон надзирателей не смущают.
-Прости меня…
Что-то обжигающее прикоснулось к плечу…Она уже второй раз заставляет меня вздрагивать. Стыдно поворачиваться к ней в слезах, но какое-то непонятное чувство преодолевает…
Разворачиваюсь и гляжу в упор: вот он я – беззащитный. Это ты меня довела!
Виноватая улыбка скользит к опущенным глазам, струившимся росой. От неё исходит тепло…что-то материнское, одуванчиковое и неземное. Я млею.
- Весь двор говорит о тебе, считая, что знает, откуда ты. От лавки до лавки чинно передают свертки семечек и шепот – «детдомовский». Тсс. У меня есть много газет, кисть и клей. Мы застелим их мутные окна-лужи.
Она что-то говорит, а я чувствую, как на мне запекается влага. В какой-то момент подхватываю её взгляд и обнаруживаю в нём такое же чувство – приятного впитывания. Не хочу размыкать рта.
- Может хочешь чаю? Я соберу одуванчиковые лучи света, оранжевую дымку и ежевичные бусины. Он заварится так же быстро, как солнце, прищуренными глазами, усмехнётся в последний раз перед тем, как спрятаться.
Я кивнул. Улыбка чеширского кота растянулась сырными прядями перед заварником.
- Меня Лиза зовут.
- Лёша.
- Символично и многообещающе. Это же твоё имя?
-Нет, - расхохотался я, - моей Тени.
Карие блюдца, смотревшие на меня, как бурлящий чайник, казалось, гипнотизировали.
Это был наш закат, и я сам походил на довольного мурлыкающего кота Рыжика.
Плыл майский вечер. Им управляли двое детей, сидящих в берёзовой полянке перед домом. Я наблюдал за ними с крыши. Я был у них над головою и вызывал бы приступ зуда, будь у них мокрые водоросли. В меня бил огненный луч, указатель подсказка от озорника, спрятавшегося Солнца. Они ещё не знали, что все мы – ионы: отдав положительные заряды, притягиваем отрицательные. И наоборот. Беспрерывная цепь. Аттракцион паровозик.