Заморгало в облаках небо звёздами,
Заходили в круговерть дерева,
Закидалась ночь гранатами-грозами,
И дождями расчесалась трава.
Захлесталось вдруг бельё белокрылое,
Запросилось полетать со двора.
В рукава моей рубахи остылая
Беспокойная оделась пора.
Вся деревня словно бы всех покинула -
Не увидеть сверху беглых собак.
Увидал я, как жена с меня вынула
Из глазницы правой медный пятак.
Гром за молнией, как нить за иголочкой -
Заболела за любимой душа,
Раньше боль я забивал, стукал стопочкой,
А теперь не приподнять ни гроша.
Забрала с меня супруга еще пятак,
Цвет волос моих под черный костюм,
Гроб под траурный тюльпан, деревянный фрак,
Под опилковый под воском парфюм.
Эх, родня моя, не плачь, не вернуть меня,
Расставляй по гробу больше свечей.
Хорошо, когда слеза меркнет от огня,
Или бьет дождем бенгальских огней.
Возвышаясь над собой, словно падаю,
В свет не местный и спиною вперёд,
Пусть беззубую могилу обрадую -
Чёрной слякотью прочавканый рот.
Вновь проквакает болото в окраине,
И кузнечик протрещит поутру,
И собака прохрипится от лаянья,
Понесёт по доскам цепь в конуру.
Пусть забытая рубаха просохнет враз
От нагретою от Солнца росы,
Я сотру в душе слезу от влюблённых глаз -
Как счастливому забыть про часы.
Мне не ветер ворожит и не свет, не мрак,
Ни земля и ни огонь, ни вода.
Я забуду алтарь и торжественный знак -
Свечи в торте менять на года.
Ночь стирает, как волна веси, города,
Все дороги памяти в пузырях,
Лужа лапой во дворе бьётся иногда,
Звёзды светятся вдали – свет на кораблях.
Эх, родня моя, не плачь, не вернуть мне вас,
Не задуть никак мне свечей,
Хорошо, когда порой от забытых фраз
Вдаль идут пути кораблей.