Чура; Нары;ков (ум. июль 1546, Казань) — государственный деятель Казанского ханства, полководец, карачи-бек из рода Тама. Входил в число высшей знати Казанского ханства. Согласно русским источникам, которые подтверждаются и устными преданиями «шежере» отца Чуры звали Нарык.
Вся первая половина XVI века ознаменовалась борьбой между Московскими Великими князьями и Крымским ханством за влияние на Казанское ханство, осколок некогда мощного государства — Золотой Орды. Каждая из сторон пыталась посадить своего правителя, разделив тем самым жителей на две партии «прокрымскую» и «прорусскую». Правители приходили к власти путем переворотов. В этот период личная власть правителя, как такового, заметно ослабла и многое зависело от политической и экономической элиты казанцев. В 1507 году Василий III посадил в Казани на ханство Шах-Али, внука хана Золотой орды Ахмата, врага Гиреев. Шах-Али, всем обязанный Василию III, был верным его слугою, но правил недолго. Крымский хан Мехмед-Гирей произвел в Казани бунт и посадил на Казанском престоле брата своего, Сахиб-Гирея. Шах-Али и русские послы были отпущены в Россию. В 1526 году Крымские ханы захватили Астрахань и попытались восстановить Золотую Орду, ослабив влияние Москвы. Сафа-Гирей отдал приказ об убийстве русского посла Юрьева и всех русских купцов в Казани, что послужило поводом для новой войны. Выступившие в 1530 году русские войска действовали удачно и Сафа-Гирей был изгнан из Казани. Боясь мести сверженного когда-то Шах-Али, казанцы просили в ханы его 15-летнего брата Джан-Али. С согласия великого князя, Джан-Али был возведен на престол и женился на дочери ногайского мурзы Юсуфа, Сююмбеке. Казань находилась в это время в зависимости от Москвы и важнейшие дела Казанского ханства решал Московский великий князь. Но так продолжалось недолго. В 1536 году произошел очередной переворот, Джан-Али был смещен и на престоле снова оказался Сафа-Гирей.
Первый раз упоминается в числе трёх послов Сафа-Гирей хана в Москву в марте 1526 г. В 1536 году во главе большого татарского войска разорил земли Галичского уезда[1]. Далее Чура Нарыков 20 сентября 1539 года отмечается среди тех, кто захватил Жиланский городок: -Жилино упоминается в 1453 г. в жалованной грамоте московского великого князя Василия Васильевича, которую дал он подмосковному Троице-Сергиеву монастырю. Великий князь Василий Васильевич в этой грамоте ссылается на то, что Жилином владел еще галичский князь Юрий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского. Известно, что Дмитрий Донской дал в удел своему сыну Юрию Галич и подмосковный Звенигород.
В 1500 г. Жилинскую волость получил в кормление (в качестве жалования) чухломской наместник Семен Аминев.
Город Жилин находился у деревни Городище, неподалеку от современного села Жилина. Город поставлен в 1539 г. для защиты от нападения татар и черемисов, неоднократно совершавших набеги на Галичский уезд. Из летописей известно, что перед этим, в 1536 г., татары совершили один из таких набегов и разорили Жилино. Тогда татары пришли с Волги вверх по рекам Унже и Виге к Чухломе, потом на Галич. В 1540 г. татары повторили набег: «Пришел Чура Нарыков великой ратью и этот город взял», — записано в летописи. Чура Нарыков был казанский татарский полководец. В переписи, составленной в 1614 г., еще была жива память об этом разорении Жилина татарами: «Городище Жилинское на речке на Шилохше заросло лесом большим, а около его Городища лесу хоромного на пять верст, а исстари бывал город и запустел от казанских татар тому больше 80-ти лет». Немного ошибся в дате подьячий, описывавший в 1614 году события, когда Жилин был разорен Чурои Нарыковым.
Рисунки Городища, бывшего города Жилина, сейчас хранятся в краеведческом музее в Солигаличе.
( С.М..авт Жилино, стоявшее на большой дороге из Москвы в Солигалич и Тотьму, было оборонительным пунктом, здесь находилась жилинская засека. Когда в 1609 г. формировалось Солигалическое ополчение против поляков, место сбора было в Жилинских засеках. Здесь лес был так срублен (засечен) и повален, что его трудно было преодолеть и пешему, и конному)
(С.М. авт..)- После раззорения городка Жиланска (сов.Жилино) татары, а с ним и черемисы отправились на Березовец. Воиска татар воглаве с Аракам-богатырём напало на Березовец...
Летопись сохранила и сведения о нападении татар на эти места. В 1536 г. «приходили татаровя и черемисы на Унжу да на Чухлому, да к Галичу, оттуда пошли на Залесье, да два Березовца, а оттуда на Жохов, Турдеево». Татары сюда пришли с Волги, по рекам Унже, Виге и тем же путем вернулись обратно. В 1549 г. «приходили казанские люди и в головах у них был Арак-богатырь с Костромы воевода Захарий Петрович Яковля с товарищи пришли и в Верхнем Березовце побили наголову и Араку-богатыря убили».
(С.М.авт..)- Сам же Чура Нарыков со своим войском обошёл стороной Березовец..вёл с собой женок да их детей...коих взял в полын..и ни сподручно ему было,с такой обузой вступать в бой..Но татарская душа требовала битвы. и она состаялась....
Деревни неоднократно разорялись казанскими татарами и марийцами, совершавшими набеги на Галичский уезд. В 1532 г. они разорили сельцо Борисовское с соседними деревнями. В 1538 г. татары вновь «воевали село с деревнями и деревни пожгли и людей в полон вывели, а люди из тех ворванных деревень разбежались розно». В 1609 г. Борисовское и вотчины Симонова монастыря правительством были освобождены от налогов «из-за разорения литовскими людьми».
(С.М.авт..)Татары ,воиско Чуры хотели пробиться к Соль-Галицкой..но,в д.Фаладино на подступах к городу,потерпели поражение от местных мужиков.Которые внезапно из засек напали на ничего не подозревавших беду татар...Битва была жестокой..земля буквально кипела от пролитлй крови..много в той битве полегло Русичей и Татар.. ( С.М. авт..То место где была битва ,называется "Кипенка" от пролитой "кипящей" крови ..)Татары были вынуждены отступить...так и не дойдя до города...а были они всего в двух или трёх верстах от него. Отступали они д.Калапатина и д.Елейкино..в коей деревне через речку Кострому есть брод..названый Татарским...в коем много Татар утопла..местные крестьяне и городское ополчение их преследовали... Вот так описано то событие летописцем. Малая доля походов на Соль-Галицкую Татар и в частности Чуры Нарыкова.
А мы продолжим сказание о сжизни Татарского полководца ЧУРЫ НАРЫКОВА..
скорее всего, в составе войск хана Сафа-Гирея, совершавшего поход к городу Мурому и опустошившего нижегородские места. Кроме того, он же во главе восьмитысячного войска из татар, черемис и чувашей в феврале-марте 1540 года опустошил костромские места. Затем зимой 1544-45 годов на владимирские места приходил отряд казанских людей во главе с Амонаком, «князем казанским» и Чурой Нарыковым[2].
29 июля 1545 года в Москву пришло послание от него и князя Кадыша, с просьбой прислать войско. Писавшие обещали выдать русским «царя и крымцев тридцати человек». 17 января 1546 года в Москву пришла грамота от имени Абеюрган сеита, князя Кадыша и Чуры Нарыкова с приглашением на казанский престол хана Шах-Али.
В январе 1546 года принимал участие в организации дворцового переворота и изгнании Сафа-Гирей хана. Совместно с сеитом Абеюрганом, князьями Кадышем, Булатом Ширином входил в состав временного правительства. В последний раз имя Чуры Нарыкова появляется в Патриаршей (Никоновской) летописи 20 сентября 1547 года: приехавшие служить к Ивану IV знатные татары, в числе которых находились и «Чюрины братья Нарыкова», привезли весть о том, что «царь въ Казани побилъ Чюру-князя Нарыкова, Баубека-князя, Кадыша-князя и иных многыхъ…».
Интересные данные о смерти князя Чуры Нарыкова содержатся в «Казанской истории». Там говорится что, после возвращения Сафа-Гирея в Казань помог Шах-Али хану бежать из Казани. При попытке покинуть Казань "«зъ женами своими изъ детми съ нимъ же 500 служащихъ рабъ его, во оружіяхъ одеянны, всехъ ратникъ съ нимъ 1.000, и присталыхъ къ нему со всемъ богатествомъ князеи, зъ женами и зъ детми» был рагромлен посланным в погоню войском. Превосходящие силы разбили отряд Чюры и перебили всех. «И убиша храброго своего воеводу Чюру Нарыковича и с сыномъ его, и со всеми отроки его…»[3]. Разгром отряда был полным. Из тысячи воинов, о которых упоминает летопись, в живых осталось только 76 человек. В Александрово-Невской летописи находим : «Тоя же осени сентября 20 приехали из Казани великому князю служити князи Казанские Кулушъ князь, Тереур, Бурнаш да Чюрины братья Нарыкова, 76 человек. А иных царь в Казани побил…». (ПСРЛ. — Т. 29. — С. 146, 148.)
Является прототипом героя эпоса «Чура батыр».
Имел братьев Ислам мурзу и Аликея мурзу, которые покинули Казань, спасаясь от Сафа-Гирей хана. В сентябре 1547 г. были в Москве, в 1549 г. находились в Ногайской Орде. В 1552 г. участвовали в обороне Казани, Ислам уже с титулом князя.
_______********************_______
PS Совет Чуры Нарыкова....
Во дворце эмира Нур-Али решалась судьба казанского хана. Здесь собрались держать совет все виднейшие карачи.
– Опасность миновала. Шах-Али, собаку московскую, нужно убить, – первым высказался Нур-Али. – Вместо него выберем другого хана. Никто нам не сможет помешать: князь Вольский в посадах, а полк князя Палецкого разбит. На ханство можно поставить одного из сыновей Сафа-Гирея.
Следующим говорил Чура Нарыков:
– Нет, Шах-Али еще нужен ханству. Да и убить хана не так просто. Как на это посмотрит Всевышний?!
Чуре возражал эмир Булат:
– Вчера мы перехватили еще одно письмо от Шах-Али, которое он посылал князю Бельскому. Хорошо, что человек, которому хан доверил свою тайну, оказался настоящим мусульманином и послание сразу попало ко мне. Шах-Али задаривает стражу золотом и серебром. А вчера один из слуг отказался сторожить хана! Он стал говорить о том, что держать Шах-Али под караулом – значит восстать против воли самого Аллаха… Пришлось отрубить вероотступнику голову, чтобы убедить остальных в том, что он не прав. – Губы Булата раздвинулись в улыбке. – Но так мы можем лишиться всей стражи! Этот безумец утверждал, что кровь у Шах-Али священная. А что, если эта вредная мысль пришла на ум и другим слугам?! Надо как можно быстрее избавиться от касимовского царька и пригласить Гиреев!
– Видно, наш спор может разрешить только сам Шах-Али, – сказал Кулшериф. – Нужно пойти к нему и спросить, чей же он слуга?! Если он раб урусского хана… Тогда все в руках всевидящего Аллаха, – провел он руками по лицу.
Чура Нарыков застал Шах-Али в покоях. Единственное, что оставалось сейчас казанскому правителю, – это побольше общаться с наложницами и женами, и хан все свое время посвящал любви. Утомленный и расслабленный, он вышел навстречу эмиру.
– Ты хотел меня видеть? – сами собой брови у хана сомкнулись у переносицы.
– Я вижу, казанский хан занят…
– Что ты хотел сказать, эмир?
– Что я хотел сказать? Тебя должны убить, Шах-Али…
На лице хана не дрогнул ни один мускул. Многому научила его жизнь, но накопленный опыт не подсказал, что отвечать, услышав такое. Может, Чура Нарыков хочет сполна насладиться его смятением? Не дождется! А если его действительно хотят убить?.. Тогда какой смысл предупреждать об этом?
– Все в руках Всевышнего, – спокойно произнес Шах-Али.
И Чура невольно проникся уважением к опальному хану.
– Я приготовился ко всему, как только въехал в Ханские ворота. Смертью меня не испугаешь – меня на небе ждет рай. – Но на последнем слове голос хана дрогнул.
– Ты можешь спастись, Шах-Али, – в голосе Чуры прозвучало сочувствие.
Хан поднял глаза на эмира, будто хотел убедиться, стоит ли верить его словам. Впрочем, Аллах не предоставил выбора.
– Что я должен для этого сделать?
– Последовать моему совету. Когда к тебе придут эмиры, ты должен сказать, что всегда служил только Казани и никогда урусскому хану.
– Просьба нетрудная, я сделаю так, как ты хочешь. Но только объясни мне, почему вдруг ты решил помочь мне?
– По моему совету тебя заключили под стражу. Ты знаешь об этом?
– Да, я знаю об этом, эмир. Вот потому я и решил спросить: кто ты?! Враг ты мне или друг?
Чура Нарыков задумался.
– Скорее всего, друг… Я хочу, чтобы Казань была свободной. Если сейчас тебя убьют, то на ханство опять взойдет кто-нибудь из Гиреев и вновь прольется кровь казанцев. Помни же мой совет! – на прощание сказал Чура.
Шах-Али ждал недолго – в полдень во главе с Кулшерифом в ханский дворец пожаловали карачи. Эмиры вошли через распахнутую настежь дверь и нерешительной толпой остановились в центре просторных покоев, перед сидящим на подушках правителем.
Шах-Али оставался казанским ханом даже сейчас.
Вперед вышел Кулшериф.
– Вся земля Казанская послала нас к тебе спросить… – сеид полуобернулся назад, показывая рукой на стоявших позади него эмиров. – Хан ли ты казанский или, быть может… раб урусского Ивана?
Шах-Али посмотрел на Кулшерифа, на стоявших за его спиной карачей. В толпе статью выделялась фигура Чуры. Выходит, не обманул эмир. Неторопливо, без лишней суеты, как и подобает хану, Шах-Али поднялся с парчовых подушек и вплотную приблизился к Кулшерифу.
– Мусульмане, братья мои! – громким голосом заговорил хан. – Я ли не люблю свой народ?! Мне ли не люба Казань?! Все мои желания и действия связаны с нашим славным городом! И не урусский царь Иван послал меня сюда на ханство, я сам принял ваше предложение. Разве это не честь – быть ханом в Казани?! Напрасно вы думаете, будто бы я люб урусскому царю. Он держал меня в темнице, а моих людей, не пожелавших отступиться от Аллаха, предал смерти. Страдал же я всегда только потому, что хотел быть полезным ханству! Однако у вас я встречаю непонимание, и мое сердце разрывается от обиды! – Его безволосое лицо исказил гнев. – А если я и служил урусскому царю, так делал это для того, чтобы стать казанским ханом и начать войну с неверными под священным знаменем ислама!
Шах-Али говорил все громче, распаляясь собственной речью. Он уже сам верил в то, что сказал, и видел себя во главе священного войска. Да будет сказанное услышано Аллахом!
Раздались одобрительные возгласы. Казанская знать поверила своему хану. Кулшериф сделал несколько нерешительных шагов вперед и старческими худыми руками обхватил полные, почти женские плечи Шах-Али и прижался щекой к его безбородому лицу.
– Ты казанский хан, настоящий. Да продлит Аллах твои светлые дни, чтобы тебе увидеть смерть своих врагов. Теперь мы знаем, что ты искренен в любви к Казани и к ее народу. У нас единый Бог. Тот, у которого самое великое имя – Аллах!
Шах-Али торжественно объявил:
– А чтобы вы поверили в искренность моих слов, завтра же в Казани мы устроим большой праздник. Пусть на этом празднике каждый будет весел! Пускай все запомнят его надолго: и дервиш, и эмир!