"Зачем вы, девочки, красивых любите -
Одни страдания от той любви..."
(песня на стихи И.Шаферана)
Дополнительный поезд в разгар летнего сезона с трудом втискивался в рамки расписания, потому простаивал на небольших станциях по полчаса на радость бабулькам, торгующим разной снедью на перроне.
На улице было жарко, и я рассматривала пассажиров из окна вагона. К моей точке наблюдения приближалась необычная пара. Женщина небрежно держала скромный букет астр вниз цветами, а мужчина все время бегал вокруг спутницы, как бы перебегая ей дорогу, и жестикулировал обеими руками, в которых держал чемодан и сумку. Дама была полновата, высокая прическа - немного старомодной, держалась с достоинством, а мужчина - худощавый и очень высокий в нелепой кепке, закрывающей волосы, и в темных очках.
Мне нравятся поездки в плацкартном вагоне, где размещаются простые люди - без гонора и высокого самомнения. За сутки совместного пребывания каких только историй из жизни попутчиков ни услышишь! Я с надеждой смотрела на необычную пару — вдруг да они сядут в наш вагон поблизости от меня. А уж разговорить скучающего человека совсем нетрудно.
В вагон зашла торговка с ведерком яблок. Пассажиры с детьми засуетились, столпились у столика, потому что не выходили из вагона — никакого расписания не было, и поезд мог тронуться в любую минуту без объявления.
Мужчина в кепке с двумя сумками пытался обойти покупательниц фруктов, неловко лавируя в узком проходе и нагибая голову, чтобы не стукнуться об углы верхних полок. Из-за неосторожного движения его кепка зацепилась за край полки и слетела на пол. Мужчина чертыхнулся, на него оглянулись, и женщины невольно ахнули. У пассажира были изумительные вьющиеся ярко-рыжие волосы и очень некрасивое лицо — непропорционально тяжелый подбородок, веснушчатые пятнистые щеки и лоб, темноватые глаза. Он, видимо, привык к такой реакции незнакомых людей, поэтому не обратил внимания на вытянувшиеся лица окружающих.
За ним шла его дама. Это была пара, которую я видела на перроне. Женщина с расстроенным видом посмотрела на боковую верхнюю полку, вздыхая, что она туда влезть не сможет, и я ей предложила поменяться со мной — мне нравится читать на верхней полке во время поездки. Её спутник помог уложить вещи, буркнул, что пора на работу, и на прощанье махнул рукой, уже отвернувшись к проходу.
Я посмотрела на его даму — она с улыбкой развела руками и помахала ему вслед. Наверное, это ее водитель — догадалась я.
Боковые места в вагоне хороши тем, что у пассажира только один сосед напротив, и если он интересный собеседник, то поездка удалась. Мы познакомились. Дама назвала себя по имени-отчеству, а потом сказала, что у нас небольшая разница в возрасте, и разрешила называть ее по имени — Валей. Я вспомнила, что у меня в студенческой группе было семь Валентин и семь Татьян. Соседка рассмеялась и сказала, что у них тоже было полгруппы с этими именами, но ее из института выгнали на первом курсе.
Я не сводила глаз с попутчицы — настолько она была хороша. Даже как-то неловко пялиться постоянно, но взгляд все время возвращался к ее лицу. Кого же она мне напоминает? Видимо, вопрос читался в моих глазах, и Валентина подсказала, что ей все говорят о схожести с актрисой Элиной Быстрицкой. Ну конечно! Если убрать ее высокую копну волос на голове, то вылитая Аксинья из кинофильма «Тихий Дон».
Мне казалось, что красивым женщинам легче решать сложные житейские задачи, так почему же обаяние такой красотки не сработало, и Валю выгнали из института? Впереди были почти сутки совместного пребывания, невозможность встречи впоследствии и желание поделиться сокровенным. И Валентина рассказала свою историю.
В институт Валя пошла, как и многие из ее знакомых, по факту прописки — какой был в соседнем городе, туда и поступила. Выбрала факультет , где низкий проходной балл, чтобы попасть наверняка, и поступила с первого раза. Она знала, что очень красива, но это ее вовсе не радовало. Мама все время твердила, что только глупые люди гордятся своей внешностью, потому что больше нечем, а главное у человека — это ум. Яркая внешность отталкивала на школьных вечерах потенциальных кавалеров, которые боялись Валиного отказа на танцплощадках и насмешек приятелей, что рубят дерево не по себе. Гордая осанка девушки воспринималась, как гордячество, спокойная тихая речь — как нежелание общаться.
Но все переменилось с поступлением в институт. Через две недели студенты первых и вторых курсов выехали на уборку винограда, жили на частных квартирах у колхозников, вечерами знакомились, общались, влюблялись, ссорились и мирились. Валя оказалась в центре внимания в первый же вечер, но с непривычки она поспешила уйти с танцплощадки, не зная, как себя вести. Ее догнал парень со второго курса и предложил проводить по темной улице до дома. Разговорились, посидели на лавочке.
На следующий день Игорь подошел в столовой и предложил встретиться вечером.
Подружки заметили перемену настроения Вали после общения с Игорем, стали подначивать, кто — завидуя, кто — радуясь за подругу. Игорь был под стать девушке — высокий, красивый, с озорными темными глазами и хорошими манерами. Однокурсница Вали, с которой они жили на квартире у беспокойной старушки, обняла подругу и сказала:
- Валька, я бы такого парня не упустила, и ты не робей!
- Ой, Тоня, не строй из себя опытную сваху!, - засмеялась девушка.
Игорь приходил дважды по вечерам, а потом вдруг стал прятать глаза и перестал общаться. Валя переживала молча, не пытаясь выяснить отношения - привыкла, что от нее шарахаются парни, и отнеслась философски к исчезновению Игоря из своей жизни. Зато ее подруга стала бегать на свидания, и к концу месяца Валя узнала, что она встречается с Игорем. Тоня умоляюще сложила руки:
- Ну прости-прости меня! Игорь сказал, что чувствовал себя скованно с тобой, он даже побаивался твоей строгости. А нам с ним хорошо вместе.
Известие неприятно задело, но ведь ничего не изменишь.
Студенты вернулись с виноградной страды к заселению нового общежития. Валя с Тоней к общей радости получили двухместную комнатку на пятом этаже. Как могли, девчонки украсили своё жилище, подруга домывала пол, а Валя пошла на кухню ставить чайник. Когда она вернулась, Тоня сидела на краю кровати, свесив руки и опустив голову.
- Мне плохо, -прошептала она взволнованной Валентине, - кажется, я беременна.
Новость настолько ошеломила Валю, что она ничего не могла сказать, только гладила руки подружке, а потом решительно заявила:
- А мы справимся — воспитаем ребенка вместе, не переживай. Игорь еще не знает ничего? Ты не говорила, что у вас такие тесные отношения.
Тоня опустила голову еще ниже и тихо произнесла:
- Игорь меня не поймет....
- А ты попробуй объяснить. Вы же хорошо ладите, учебу он закончит раньше тебя, и ты можешь учиться на заочном.
К сожалению, Игорь не понял, почему он должен ломать свою жизнь из-за случайной связи, как он охарактеризовал свои отношения с Тоней, и посоветовал сделать аборт.
Подруги долго обсуждали вдвоем, какой вариант выбрать, но решала Тоня. Она сказала, что аборт ей может навредить, но и ребенок совсем не нужен. Она станет утягиваться так, чтобы от кислородного голодания плод погиб, и никто не догадался, что у нее была беременность. Так и повелось — еженедельные танцы в местном Дворце культуры подруги не пропускали, находились там недолго, чтобы помозолить глаза окружающим, и возвращались назад. Утянутого длинным шарфом из полосок простыни Тониного живота никто не замечал, только Вале приходилось каждое утро долго обматывать её увеличившуюся талию, чтобы она была поуже. Однокурсники посмеивались над Тоней, что она растолстела, будто на ранних сроках беременности, и подруги беспокоились, что обман раскроется.
Но все шло по плану. Тоня уговорила Валю принять у нее роды, так как выкидыша не получилось, а потом плод выбросить в общественный туалет, который так и остался на улице со времен строительства общежития. Валя очень боялась, что не справится с ролью акушерки, но считала, что выхода у нее нет — надо помочь подруге.
В субботу они вернулись с очередных танцев, побыв там минут десять, потому что Тоня себя неважно чувствовала еще утром, но надо было делать вид, что у них все в порядке. Вечером ей стало хуже, начались схватки, и от боли Тоня кусала подушку, чтобы не застонать. Когда боль стала нетерпимой, Валя испугалась своей беспомощности и сказала, что вызовет скорую помощь, если до полуночи Тоня не родит. В полночь Тоня уговорила подругу подождать еще немного — вот-вот родится плод (они боялись произносить слово ребенок), и никто ничего не узнает. Но в какой-то момент схватки стали такими сильными, что Тоня стала кричать, а потом зажала рот подушкой в ужасе, что ее услышали девушки, живущие на этаже. И действительно, к их двери подбежали несколько человек, спрашивая, что случилось. Валя спокойным голосом через закрытую дверь сказала, что просто сон страшный приснился. А потом повернулась к подруге и решительно объявила:
- Можешь на меня обижаться, но я вызываю скорую, потому что понятия не имею, как принимать роды. И мне так страшно от твоего крика, а от вида крови сама могу начать орать.
Утром общежитие облетела весть, что беременную Тоню ночью забрала скорая помощь. Многие не верили — вчера вместе были на танцах! Валя на занятия не пошла, не зная, что говорить однокурсникам, навестила в роддоме свою подругу, которая, нисколько не стесняясь стоящих под окном родственников рожениц, прокричала, что родила урода.
А в институте уже началась суета. Комендантша общежития написала докладную записку ректору о моральном разложении двух студенток и влиянии их поведения на всех проживающих. Ее просьба о выселении Вали и Тони была удовлетворена. Через час в главном корпусе висел приказ об отчислении обеих подруг за аморальное поведение, несовместимое с образом комсомольцев и будущих строителей коммунизма. Валя пыталась пройти к декану, чтобы объяснить ситуацию и попробовать уговорить оставить ее в институте, но секретарша сказала, что приказ подписан, и разговаривать на эту тему декан сможет не раньше, чем через год.
Чтобы не терять время, девушки договорились в городском техникуме, что за лето сдадут все предметы за 2-й курс, что-то им зачтут из институтской программы, и в сентябре смогут учиться на третьем предпоследнем курсе.
Сессия была в самом разгаре, читальный зал полон студентов, потому что книг на всех не хватало. Две красивые девушки, появившиеся в зале, сразу привлекли внимание. К ним стали подсаживаться, знакомиться, приглашать на свидания. Особенно навязчив был один парень — Николай был отталкивающе некрасив, но не придавал значения этому факту, потому объектом внимания выбрал из двух новеньких красавицу Валю. Он предложил свою помощь для быстрого освоения программы, что было очень кстати, но, объясняя какую-то тему, глядел, почти не мигая, на Валю. Она сердилась, потому что его пристальный взгляд мешал сосредоточиться, но отдавала должное его преподавательским способностям — через две недели девчонки сдали зачеты по всем нужным предметам и принялись за подготовку к экзаменам.
Как-то к ним подошел студент с вопросом к Николаю и попросил познакомить его с девушками. Валя отметила про себя, что парень похож чем-то на Игоря из ее неудавшегося романа, но отмахнулась от этой мысли — не так уж и привязана она была к Игорю, который очень быстро ее забыл. А Тоня неожиданно зарделась, стала поправлять волосы, шумно отодвинула стул, чтобы привлечь внимание к себе. Но он не отрывал взгляд от Валентины.
Тоня тоже заметила его сходство с несостоявшимся отцом её больного малыша. Она не стала в больнице отказываться от ребенка, который родился с множественными искривлениями позвоночника, рук и ног, с головой неправильной формы. Жалея искалеченного сына, она решила нести свой крест самой и не сдавать малыша в детский дом, но на время учебы сбагрила матери несчастного внука. По договоренности с подругой никто не должен был знать, что у Тони есть ребенок.
Николай нехотя представил девушкам однокурсника:
- Это Феликс с нашего факультета.
Разница во внешности парней была столь разительна, что Вале стало жаль умного деликатного парня, но она тут же перевела взгляд на другого — Феликс ей понравился.
И с этой поры шефство над девушками взял на себя Феликс. Николай сидел в читальном зале где-нибудь поблизости от подруг даже тогда, когда все экзамены были сданы. Девушки наверстывали упущенное с помощью Феликса, который после сессии даже домой не поехал, помогая подругам освоить новые предметы. А вечерами он встречался с Валей. Им было радостно общаться, читать стихи под дождем, спорить об исторических событиях, строить планы на будущее. Их отношения Валя называла «пионерской дружбой» - помня о печальном опыте Тони, она даже поцелуев побаивалась.
На время каникул все разъехались по домам. Феликс уехал поездом ночью, а утром на автобусную станцию пришла Валя. Будто ожидая ее прихода, появился Николай. Девушка и раньше замечала во время прогулок с Феликсом, что частенько видит на расстоянии Николая, но считала это совпадением. А тут, видимо, ее ждал. Он был одет неожиданно торжественно, даже галстук повязал.
Валя засмеялась:
- Коля, ты что это вырядился, как жених?
- Почему бы нет? Все равно ты будешь моей женой, так чего же ждать? - улыбаясь, сказал Николай и протянул букетик. - Приглашаю в ЗАГС.
Валя улыбнулась удачной шутке и неназойливому вниманию однокурсника.
Дома она огорчила родителей, что ушла из института из-за неинтересной специальности и перешла в техникум на бухгалтерское отделение. Валентина с таким нетерпением ждала начала занятий, что родители поняли — их дочь выбрала будущую профессию по душе.
Но она ждала не лекций, а встречи с Феликсом, и была безмерно рада, когда они увиделись — однокурсник смотрел на нее влюбленными глазами.
Учиться было легко, хотя и не так интересно, как хотелось бы. Но самыми важными событиями в жизни Вали стали встречи с Феликсом.
Первый семестр пролетел незаметно. Внезапно тяжело заболела ее мама, врачи не могли поставить диагноз, нужно было кому-то ухаживать. Кстати началась полугодовая практика на предприятиях во втором семестре, и Валя попросила направление в свой город. Многие однокурсники уезжали большими группами в соседние области в крупные города, чтобы веселее было проводить досуг.
Феликс уезжал за четыреста км от Валиного города. В этой же группе была и Тоня. Валя в шутку ее попросила:
- Пригляди за моим красавчиком, чтобы его к рукам не прибрали.
Тоня ответила почему-то серьезно:
- Он у меня вот тут будет! - и показала крепкий кулачок.
Валя устроилась на заводе бухгалтером по знакомству. Соседка помогла оформиться, чтобы практикантка набралась опыта, получала зарплату и могла периодически бегать домой присмотреть за мамой. На девушку навалилось столько забот, что она не могла выбрать время написать большое нежное письмо своему Феликсу. От него приходили хорошие письма, а Валя отвечала скупо, второпях, переживая, что парень обидится. Была одна надежда, что он понимает, насколько тяжело сейчас его подруге. Через два месяца вместо писем стали приходить открытки с крупными занятными комментариями к рисунку на открытке и ничего о себе. Валя написала Тоне короткое письмо и спросила, как они там работают и отдыхают. В ответ получила пространное объяснение, почему Тоня вынуждена была отдать ребенка в детский дом и слезная просьба никому никогда не говорить о случившемся с ними в институте. Ни слова не было сказано о Феликсе.
Душным июльским вечером умерла мама, а в августе за день до начала занятий Валя приехала в общежитие с просьбой поселить ее снова вместе с Тоней. Но комендантша сказала, что Тоня предупредила - она не будет жить в общежитии - решила снимать квартиру, хотя это значительно дороже. Валя решила дождаться подругу и переубедить ее не тратить деньги понапрасну и остаться в общежитии. К вечеру стали массово приезжать однокурсники.
Валя побежала в магазин закупить побольше необходимых продуктов. Холодильников не было, поэтому покупали только то, что не могло испортиться при хранении в шкафчиках и тумбочках.
С полной сумкой продуктов Валя зашла в свою комнату, где ее поджидала Тоня, которой вахтерша дала ключ. Она сидела за столом и не поднялась, когда зашла хозяйка комнаты.
Обрадованная Валя кинулась в подруге, обняла ее за плечи, нагнувшись над стулом и сказала:
- Я так рада тебя видеть! А мне сказали, что ты отказалась от общаги, - она перешла на другую сторону стола и уже со слезами продолжила.
- Мама моя умерла, скоро сорок дней будет.
Тоня как-то равнодушно сказала:
- Прими мои соболезнования.
И всё! Сидела молча, не рассказывая ничего и не спрашивая.
Валя присела на край стула напротив:
- Ты что молчишь? Где твои вещи?
Подруга вздохнула и нехотя заговорила:
- Я зашла предупредить, что буду снимать квартиру. Не с тобой — я выхожу замуж. И, предвидя вопрос Валентины, добавила:
- Да, за нашего студента.
Внезапно Тоня встала, и Валя увидела, что подруга одета в бесформенное платье, скрывающее увеличившийся живот. От неожиданности Валя ахнула, и подружка торопливо продолжила:
- Уже пять месяцев, поэтому мы на днях подадим заявление, чтобы свадьбу сыграть с друзьями. Ты не приглашена, извини — Феликс просил меня взять в свидетели другую девушку.
Валя растерялась — что-то все спуталось в голове — Тонина свадьба, ее беременность и почему-то Феликс не хочет, чтобы она была свидетелем на свадьбе. Тоня снисходительно посмотрела на подругу:
- Мы с Феликсом скоро поженимся.
После ухода подружки Валентина рыдала, уткнувшись в подушку, решая, уехать ей сейчас из этого города или дождаться завтрашнего утра. Поздно вечером в дверь комнаты постучали, она открыла и пошатнулась — перед ней стоял Феликс. Он смотрел на Валю с такой тоской и болью, что она посторонилась и глухо произнесла:
- Проходи.
Феликс сбивчиво рассказал, что в первый же вечер по приезду на практику все перепились, где-то спали, что-то ели, опять пили. Наутро Тоня плакала и говорила, что Феликс взял ее силой, а еще через две недели объявила, что она беременна и будет рожать, потому что влюблена в него. И они стали встречаться, а потом сняли вместе квартиру, и через три месяца он станет отцом.
- Через четыре, - машинально поправила Валя, - Тоня сказала, что срок только пять месяцев.
Они посмотрели друг на друга и все поняли. Тоня обманула парня, известив о мнимой беременности, а потом добилась желаемого.
Свадьбу устроили в кафе, куда пригласили друзей из двух групп — всех, кроме Валентины. Когда кто-то спрашивал, почему ее не было на свадьбе, она отвечала, что у нее траур по маме.
Жизнь продолжалась - рядом все время крутились однокурсники, некоторые признавались в любви, ее приглашали в кино, в театр, постоянно рядом был Николай. Но Валя ни с кем не хотела проводить свободное время — много читала, готовилась к занятиям, с девушками не дружила.
Во время преддипломной практики у Тони родилась дочка, поэтому ехать по распределению они собрались вместе на место работы Феликса — в Горьковскую область. Валя собралась уезжать в Воронеж — да и все равно ей было, где работать.
Перед отъездом после получения дипломов, когда у всех уже были собраны чемоданы и сумки, к ней пришел Феликс. Скороговоркой сказал, что отпросился на вечернюю пробежку у строгой жены, но хотел бы попрощаться со своей любимой девушкой. Феликс пробыл у Вали два часа, и она уже не боялась его поцелуев и не чувствовала угрызений совести перед своей бывшей подругой. Феликс повлажневшими глазами смотрел на Валю и оправдывался, почему он не может бросить сейчас Тоню. Но между ними стояла не Тоня, а ее маленькая дочь, которую нельзя было оставлять без отца.
* * *
...Наш поезд снова остановился на неопределенное время. Валентина погрустнела от воспоминаний, машинально вытащила шпильки из прически, от чего волосы рассыпались по плечам, сразу омолодив хозяйку на несколько лет. До чего же красивая женщина!
- Валя, а что было дальше? Вы потом встретили Феликса? - попыталась я снова вернуть попутчицу к неоконченному рассказу. Но, видимо, мы подошли к самой больной точке ее повествования.
- Подожди немного, сейчас расскажу. Я никого больше не любила. Мне никто не был интересен, хотя отбоя от потенциальных женихов не было, причем, это были хорошие люди. Лет до тридцати я все ждала встречи с Феликсом, хотя сама не предпринимала никаких шагов.Мы больше не виделись. Никогда. Рядом всегда находился Николай. Пожалуй, он и отпугивал некоторых назойливых кавалеров от меня. Любил он молча, хотя иногда как бы в шутку называл себя Тургеневым, который посвятил всю свою жизнь чужой жене - Полине Виардо.
В день тридцатилетия, когда разошлись гости — сотрудники и соседи, мы с Николаем убирали посуду. Он взял меня за руку и усадил за стол — мол, потом домоем и уберем. Посмотрел своими добрыми глазами и сказал:
- Валечка, я понял, что мне ждать нечего, а ты себя переломить не сможешь — вижу, что ни красивых, ни успешных ты не жалуешь, как и обыкновенных смертных. У меня тоже ситуация патовая. И я тебе предлагаю компромисс. Давай оформим фиктивный брак и возьмем на воспитание мальчишку — ну должна же быть у нас радость в жизни. Лучше бы было, если бы ты сама родила ребенка — хоть от кого, кто тебе больше понравится, и мы воспитаем его вместе. Можешь мне поверить, что я буду только считаться мужем и стану хорошим отцом.
Посмотрела я на Николая как со стороны — высокий, спортивный, умный, всеми уважаемый, заботливый, добрый — ну как такого не любить! А не люблю! И жить уже так, как живу, нельзя — пустая какая-то жизнь. Наверное, тем людям проще, кто любит безответно — все равно у них не было общего будущего. А у меня оно было! И исчезло из-за коварства подруги. И, честно говоря, из-за слабости Феликса — уж очень легко его убедила Тоня в их связи. Помнишь песню: «Зачем вы, девочки, красивых любите — непостоянная у них любовь...»
Валентина ненадолго замолчала. Я не выдержала и спросила:
- Так вы взяли ребенка из детдома? Есть у вас сын?
- Есть! - счастливо заулыбалась она — ему четырнадцать уже.
- Ой! Так тебя Николай провожал, - догадалась я вслух, - такой рыжий и высокий?, - и проглотила напрашивающиеся слова — некрасивый, отталкивающий.
- Да-да, это мой Рыжуля. Таких отцов, как он, больше нет. И такого надежного тыла тоже ни у кого нет. Мы вместе уже пятнадцать лет.
- Валя, ты с такой нежностью говоришь о Николае, хотя только что сказала, будто никогда его не любила...
-Да, никогда — ТАК, как любила Феликса, никогда. Но сейчас - это другой уровень. То было первое чувство, фейерверк, который бы со временем поугас, отношения вышли бы на иной уровень — взаимоуважения, поддержки, но с элементами нежности, как сейчас у нас с Колей. Как в детстве мы ели необыкновенно вкусные арбузы или мороженое, а сейчас такого не находим. И не потому, что продукты изменились — мы стали взрослее, поменялись наши вкусы и острота восприятия. И для нас сейчас они не менее вкусные, хотя и не ТАК, как было раньше, но не хуже — просто ИНАЧЕ.
- Валя, а ты ведь любишь своего Николая! А сын — он ваш или из детдома?
- Конечно, люблю! - засмеялась довольная попутчица. Она достала из сумочки черно-белую фотокарточку — на меня смотрели два Николая — молодой и постарше, а между ними красовалась счастливая Валентина.