Кто не любил слушать, когда кто-то из взрослых читал ему рассказ про детей?! Детям слушать о детях всегда интересно. В детской душе рождается сопереживание. Это уже не только игра. Это проживание чужой жизни, её «примерка» на себя.
Всё лето я проводил у дедушки с бабушкой, которые жили в своём доме на улице Зелёной. Улица и была зелёной от множества садовых деревьев, и называлась Зелёной. В этом доме, кроме дедушки и бабушки, ещё жили две мои тёти. Они обе были учительницы и в то время ещё не вышли замуж. И приносили для меня из библиотеки интересные детские книжки. И каждый день мне читали. Даже когда я уже ходил в школу и умел читать, я любил их послушать. И всегда просил что-нибудь почитать.
И вот тётя принесла книгу… Она была о мальчиках, которые бродяжничали, шли из одного села в другое. Сами побирались и голодали, но кормили бродячих собак. Встречали плохих и очень хороших людей. Я попытался найти эту книгу через поисковики Интернета по оставшимся в памяти моментам, просмотрел с полсотни рассказов и повестей, но так и не нашёл. Детское восприятие – вещь неповторимая у взрослых.
Эта книга тогда произвела на меня очень сильное впечатление. Она заразила меня другой жизнью. Я пересказывал интересные сюжеты из прочитанного своему другу Валерке.
Валерка был моим самым лучшим летним другом. Потому что в конце лета меня забирали родители, а Валерка всегда жил на одном месте, через два двора от дедушкиного дома.
Мы с ним часто играли только вдвоём. В разведчиков с обследованием чердаков и соседних огородов. Рубились в лапту. Не в спортивную с мячом, а дворовую, с пыжиком. «Нарезали» в ножички. Валерка лучше всех играл в лапту. Он мог выиграть даже у моего дяди. В лапту в городском дворе, где я жил, не играли. Зато там играли в «ножички», и уж в этом единоборстве я часто выигрывал у Валерки.
Когда надоедало, ловили кузнечиков. Кто больше поймает. И засовывали их в бутылки. Или охотились на маленьких лягушек, которые жили в тёмном, заросшем лопухами и крапивой промежутке между сараем и глухим забором. Потом волокли их на улицу, по которой машины ездили тогда очень редко, даже не каждый день. И устраивали соревнования, чья лягушка ускачет дальше. Для этого её надо было подталкивать хворостиной. Если она прыгала не прямо, а к забору, её этой же хворостиной направляли.
Ближе к вечеру выходили гулять две соседские девочки, ещё к нам присоединялся Вовка. Мы бегали на карусель, которая была на берегу речки, у лав. Это была большая деревянная карусель, с покатой крышей. Кто-то один её крутил, остальные катались. Потом играли в мяч в «выбивного» или в «съедобное-несъедобное». Ещё - в салки, в «колечко». Девчонки иногда уговаривали нас поиграть «в семью». Не было такого, чтобы не знали, чем заняться*.
Но после этой взбудоражившей детское сознание книги всё стало неинтересным. Виделась и не давала покоя другая, полная приключений и переживаний жизнь. И мы с Валеркой договорились всё бросить и уйти из дома. Чтобы жить так, как герои книги.
Насушили сухарей. Умыкнули спички, чтобы разжигать костёр. Нашли кусок брезента подкладывать на землю и укрываться от дождя, достали мешок всё это уложить и куда можно было собирать милостыню. Припрятали за кустом сирени в палисаднике.
Встали рано утром, когда все ещё спали. Взяли удочку для ловли рыбы, забрали котомку со своими пожитками и двинулись в путь. Меня не остановило даже то, что накануне приехал отец. Ведь было уже решено.
Мне была известна только одна дорога в одну деревню. По ней мы ездили на велосипеде с дедом на его пасеку. По этой дороге мы и пошли.
Шли сначала весело. Обсуждали, что мы будем такое делать, чтобы нам давали еду. Валерка мог делать подряд два и даже три «колеса» через голову. Я собирался найти бродячую собаку и научить её «просить», то есть вставать на задние лапы и лаять.
На полдороге встретили пасечника, чьи ульи стояли рядом с дедовыми. Он ехал на велосипеде в город. И похвалил нас за то, что решили навестить деда. Откуда ему было догадаться, что наш путь уходил за горизонт дальними дорогами?
И я ему соврал и подтвердил, что мы направляемся на пасеку. Но получилось так, что сказал правду.
Мы шли, шли… Дошли до развилки. Дорога прямо вела в деревню мимо заброшенного сада, который называли барским. Дорога направо шла вдоль леса к пасеке.
А прошли мы уже больше пяти километров и притомились. Шли полями, солнце пекло. Всю воду выпили, почти все сухари погрызли. Идти в деревню стало как-то боязно. Кого мы там встретим? Если встретим, то прямо так и скажем: «Подайте покушать»? Мы же не сироты. Тут только пришло в голову, что начнут спрашивать, кто мы и откуда.
Интерес к бродячей жизни как-то быстро иссяк. Целыми днями вот так идти куда-то… В книге не было написано, что надо всё время идти, ногами, ногами… Неинтересно. Потом надо просить… И мы свернули к пасеке. Решили, потом посмотрим, идти или не идти. Может, найдём где можно рыбу ловить и ей будем питаться. Или собирать в лесу грибы, ягоды и орехи. Я знал место, где было много лещины.
Дедушка, когда нас увидел, конечно очень удивился и не мог понять, как это нас отпустили одних? И поругивал мою мать с тётями. И бабку – куда глядела?
Тем временем наши поиски уже были в полном разгаре. Обнаружив, что меня ни в доме, ни во дворе нет, все всполошились. Думали, может я у Валерки – а его нет и дом закрыт. Он жил с матерью, которая скорей всего была на работе.
Предположив, что мы без спроса пошли на речку рыбу ловить, пошли искать туда. Не нашли. Стали обходить все дворы, спрашивать соседей. Когда уже собрались идти на водокачку звонить в милицию, тётя увидела пасечника, того, который нам навстречу попался. Он и сказал, что видел пацанов на дороге и шли мы к деду на пасеку.
Все немного успокоились, но дошли ли мы или нет? Дорога-то неблизкая. Могли и заблудиться. Самая из всех шустрая тётя Люда вскочила на велосипед и ринулась на пасеку. Следом за нею, но пешком, устремился отец.
На этом наша с Валеркой бродячая жизнь закончилась. Какая мне была после этого «взбучка», не запомнилось. Но ощущение дороги осталось. И осталась в памяти картина: жаркий солнечный день, песчаная дорога уходит в сторону леса. Вдоль дороги широко стоят яблони, вдали виднеются первые хаты деревни. В небе летает жаворонок, в траве звенят кузнечики.
* сейчас посмотришь на подростков – не играют! Беготня друг за другом с воплями, пинками и с бросанием чем попало, включая камни, - это что ли и есть уличная игра?! Новая жизнь диктует новые формы и правила игры, увы…