Егор рос смышлёным и очень любопытным мальчишкой. Он рано начал говорить и как только его словарный запас слов стал ему позволять, он стал задавать несметное количество вопросов .
Ему всё нужно было знать: и почему Земля называется Землёй и почему ночью звёзды на небе видно, а днём – нет, а, главное, куда они днём прячутся? Почему голова называется головой , а ноги – ногами? Почему цветы все такие разные и почему они по-разному пахнут?
И множество подобных вопросов сыпались из него, как из рога изобилия, каждый час, каждую минуту и секунду, если только он не был чем-то занят.
Елена, порой, зА голову хваталась от количества разносторонних его вопросов и просила, почти умоляя: «Егорушка, а давай чуть помолчим, у мамы головка болит».
Егор тут же соглашался: «давай помолчим», но его «согласия» хватало не более, чем на 2-3 минуты. А потом… потом опять вопросы-вопросы-вопросы.
Приходилось отвечать-отвечать-отвечать…
Он всё хватал на лету, все ответы мгновенно каким-то образом укладывались в его голове и очень скоро, если, вдруг, Елена на какой-то вопрос отвечала невпопад, он тут же начинал её поправлять и даже говорить: «Эх ты, мама, ты что же забыла? Ты же мне рассказывала…».
Готовясь стать мамой, она прочитала множество литературы о детях, об их развитии, их возможном любопытстве и практически была готова к атаке всевозможных вопросов, но чтобы вот так… .
Елена хоть и уставала от бесконечных вопросов сына, но именно это и радовало её, она понимала, что его любознательность делает его не ординарным ребёнком. Понимала и то, что чем правильнее и грамотнее она будет отвечать на вопросы сына, тем более интеллектуально развитым человеком он будет расти.
Но одного вопроса она всё-таки боялась, боялась больше всего на свете, она боялась вопроса сына: «Мама, а почему у меня нет папы?».
Она продумывала множество ответов на этот вопрос: от героически погибшего до просто ушедшего к другой тёте. Но почему-то ни один вариант её не устраивал. Не хотелось возводить напраслину на жизнь любимого человека. И не хотелось, чтобы сын считал его предателем.
Остановилась на варианте полуправды, надеясь, что когда сын подрастёт, она сможет сказать ему и правду.
И хотя Елена ждала этого вопроса, и ответ у неё был заранее на него готов, всё равно он застал её врасплох.
Егору было уже около 4-х лет. В детском садике стали готовиться к 23 февраля – дню папы: учили стихи, песни, разучивали какие-то сценки…
В один из таких дней Егор вышел из садика не такой, как всегда, какой-то молчаливый, насупившийся, что совсем было ему не свойственно.
Елена тут же забеспокоилась: «Егор, ты не заболел? Ты почему молчишь? Тебя кто-то обидел?», на что он отвечал односложно: «Нет» или «Не знаю». А когда вопросы мамы ему надоели, он, вдруг, по-взрослому, ответил ей, ну приблизительно так, как иногда и она отвечала сыну, если его вопрос ставил её в тупик: «Мам, а давай я тебе отвечу на эти вопросы дома, а сейчас у меня горлышко болит».
У Елены от этих слов замерло сердце, которое, наверно, почувствовало, что у сына созрел тот самый вопрос, которого она боялась больше всего на свете, и ответ на который он не хочет услышать на ходу, по пути, а хочет услышать его дома и попробовать разобраться в том, почему у него нет папы.
Елена в принципе была к ответу готова, но на сердце было тревожно.
Егорка подозрительно долго молчал, а когда она уже дома стала спрашивать его, как прошёл день в садике, что новое узнал, что учили… . Вот тут и прозвучал тот самый вопрос. Без всякого предисловия, но с массой вопросов сопутствующих.
«Мама, а где мой папа? Почему у меня нет папы? Кем был мой папа? Почему у нас нет его фотографии? Как его звали? Какая у него была фамилия. Почему все дети знают своих пап, а я не знаю?....»
Елена растерялась от водопада вопросов, сыпавшихся на неё из уст сына, но она быстренько взяла себя в руки, присела возле него, обняла за плечи и стала говорить с ним, как с взрослым человеком: «Ты правильно сделал сынок, что не стал задавать мне эти вопросы по дороге домой. Дома мы можем поговорить с тобою обо всём откровенно, и если тебе что-то будет не понятно, мы попытаемся с тобою разобраться. А по дороге, по пути домой это сделать было бы невозможно.
Ну, слушай. Я постараюсь ответить тебе на все твои вопросы, которые ты уже задал, а если у тебя появятся и другие, думаю, что я смогу и на них ответить.
Сынок, папа у тебя есть!
Я очень надеюсь, что он жив и здоров. И может быть, когда-нибудь, ты с ним встретишься. Я не случайно сказала «может быть», потому, что я в этом не совсем уверенна.
Где твой папа? Я не знаю, сынок, где твой папа. Мы расстались с ним очень быстро, мгновенно, я даже не успела сказать ему, что у него скоро будешь ты, его сын.
Почему расстались? Об этом я расскажу тебе попозже, когда ты немного подрастёшь, повзрослеешь, а сейчас тебе это будет не понятно. Но я обещаю тебе, что когда ты повзрослеешь, я поподробнее отвечу тебе на этот вопрос.
Кем был твой папа? Он был очень хорошим человеком, очень добрым, ласковым, внимательным и очень заботливым. Я очень надеюсь, что и ты будешь таким же.
Мы очень любили друг друга, очень, но… быть вместе нам, видимо, было не суждено. Так случилось… но и об этом мы поговорим тогда, когда ты станешь постарше.
Почему у нас нет его фотографии? Ну, вот так случилось, что вместе мы сфотографироваться не успели, мы слишком мало времени были вместе, а своей фотографии он подарить мне тоже не успел,
Но, поверь мне, твой папа был очень красивым мужчиной, высоким, стройным, крепким, мужественным!
И ты знаешь, ты очень на него похож. Очень-очень! Если хочешь себе представить своего папу, посмотри на себя в зеркало и увидишь, каким был твой папа.
Хотя почему «был». Я очень надеюсь, что он есть, ну, конечно же ЕСТЬ, и когда-нибудь ты с ним обязательно встретишься.
Как звали твоего папу? А ты сам догадайся! Если твоё отчество – Дмитриевич, значит, его звали Дмитрием, или – Дима, папа Дима!
Какая у него была фамилия?
Давай об этом я тоже скажу тебе, когда ты подрастёшь, а пока тебе этого знать и не надо.
Запомни одно: твой папа – очень хороший человек, ОЧЕНЬ! И я уверенна, что если бы он смог быть рядом с нами, если бы он знал, что ты у него есть – он очень бы тебя любил.
Я знаю о нём только одно: он живёт далеко от нас, возможно даже в другой стране. И о нас он просто ничего не знает. Но если только у него появится возможность приехать, мы обязательно друг друга найдём. Ты веришь мне, малыш?»
Егорка помолчал какое-то время, а потом тихо ответил: «Верю, мамочка! И ещё я верю, что папочка найдётся, обязательно найдётся. А пока я буду говорить, что мой папа живёт далеко от нас и выполняет там очень ответственное задание, поэтому так долго не приезжает…»
«Егор, но я тебе этого не говорила…»
«Мамочка, а можно я буду так думать?»
«Ну что ж, давай будем так думать с тобою вместе. Только знаешь что? Ты так думай, но лучше об этом никому не говори, ладно? Чтоб, не дай Бог, папочке этим не навредить»
Егор опять о чём-то задумался, а потом изрёк: «Ладно! Я буду так думать, а говорить об этом никому не буду, чтоб, и правда, ему не навредить».
Уложив Егора спать, Елена приняла душ и долго сидела перед зеркалом, расчёсывая волосы и вспоминая те минуты счастья, проведённые с Дмитрием, которые подарили ей сына.
Вспоминала по минутам, по часам и то «бегство», которое она совершила после того, как поняла, что будущего у неё с Димой нет и быть не может: он юн, он молод, красив, умён, у девчонок под пристальным прицелом и рано или поздно их пути должны будут разойтись. Но… потом будет больнее, лучше сразу, лучше сейчас, лучше – просто немедленно.
В одночасье ею было принято тогда решение: продать квартиру, уехать в другой город, начать новую жизнь, но уже не одной, а с её ребёнком, её будущим ребёнком.
Буквально на следующий день после принятого решения пошла к ректору института с заявлением об увольнении и просьбой, единственной просьбой – дать ей рекомендательное письмо для того, чтобы она могла в другом городе устроиться на работу в какой-нибудь ВУЗ по своей специальности.
«Валерий Семёнович! Ни о чём не спрашивайте – всё равно не скажу!
Поверьте, так надо. Просто поймите меня по-человечески и поверьте: так надо!!! Понимаете, надо!!!»
«Да куда же Вы, Голубушка, да что случилось? Куда Вы собираетесь уезжать? Я позвоню! Вас мгновенно примут в любой Вуз – Вы только скажите…»
«Валерий Семёнович, я ещё сама не решила, куда я, в какой город поеду. Знаю только одно: туда, где есть кафедра, подобная нашей. Я посмотрю, я ещё не смотрела, но я найду… Прошу Вас, не пытайте меня, если можно, просто дайте рекомендательное письмо…»
Ректор смотрел на Елену ошалелыми глазами: вот это сюрприз преподнесла его любимая ученица, любимый всеми студентами преподаватель, можно сказать преподаватель – от Бога, любимая всеми коллега; умный, знающий профессор, зав.кафедрой…
«Ну Елена Петровна! Ну и сюрприз преподнесла, спасибо! Да ещё и с загадкой какой-то. Скажи хоть одно: тебя кто обидел? Бежишь от кого? Натворила чего? Ладно, будет тебе рекомендательное письмо. Приходи через пару дней»
«Спасибо! Только, Валерий Семёнович! А можно Вы составите рекомендацию, а я её сама распечатаю, а Вы потом подпишите. Я не хочу, чтобы хотя бы одна живая душа узнала заранее об этом моём шаге?»
Ректор покачал головой, как бы говоря: «Ну и ну!», а вслух сказал: «Ладно, сделаю, как просишь! Коль во всём этом есть какая-то великая тайна, то не стану пытать тебя, просто буду надеяться, что когда-нибудь позвонишь и расскажешь…»
«Обещаю! Спасибо Вам! Я обязательно позвоню, как только улажу все свои проблемы. Обещаю!»
«Ну, ну! Хотелось бы верить!»
«А Вы верьте – я Вас не подведу!»
Один вопрос был решён. А теперь, главное, как быстро продать квартиру? Вопрос, куда ехать, в принципе был решён: в Питер – куда же ещё: и от Москвы недалеко и всё-таки вторая столица, там с рекомендательным письмом уж куда-то, наверняка устроится.
А вот, как быть с продажей? Главное, что это нужно сделать быстро. И чтобы никто, даже Лариска, любимая подруга, об этом пока не узнала.
В памяти, вдруг, нарисовался образ Герки, школьного товарища, с которым случайно столкнулась как-то в метро несколько лет тому назад. Он ещё тогда сунул ей свою визитку, он – то ли юрист, то ли менеджер по продаже недвижимости, в общем что-то возле этого.
Перерыла все свои бумаги, нашла. Аж сердце зашлось: хотя бы! Господи, ПОМОГИ!
Набрала номер. Никто не отвечал. Раз-другой-третий, увы! Всё, значит, этот номер не пройдёт, нужно искать другой путь.
Пока пыталась что-то просмотреть в купленных заранее газетах, раздался звонок: «Вы мне звонили! Я- Герман Валерьянович! Слушаю, Вас!»
Елена от радости онемела: «Герка! Это ты? Какое счастье, что ты отозвался. Это – Ленка, Лена Взятышева, твоя одноклассница, Вспомнил? Ты дал мне визитку года четыре тому назад, мы тогда встретились с тобою в метро. Помнишь?»
«Ленка-а-а! Привет! По голосу не узнал! Рад! Чем обязан? Мне обычно звонят, когда я кому-то нужен. Ну, так что случилось, почему, вдруг вспомнила обо мне?»
«Гер, Ты прав! Случилось! Нужна твоя помощь! По визитке я поняла, что ты работаешь юристом в агентстве недвижимости. Скажи, ты своей профессии не изменил, ты всё там же? Если да, то мне срочно нужна помощь именно такого человека. Надеюсь, не откажешь?»
«Ну, куда ж мне деваться, конечно, не откажу. Давай, излагай!»
«Герман! А можно не по телефону, а как-то встретиться?»
«Где? На твоей территории? На моей? Или на нейтральной?»
«Ну, лучше на нейтральной!»
«Тогда знаешь, давай в парке, помнишь, где шкодничали ещё учениками? В том самом? Погода вроде располагает…»
«Давай, с удовольствием, сто лет там не была…!»
«Ух, ты-ы! С какой старушенцией мне предстоит встреча – 100 лет – да столько не живут!»
«Да ну тебя, Гер, ты всё такой же насмешник, каким и в школе был?»
«Похоже на то! Ладно, когда и в какое время? Завтра? В 15-00, у входа?
Ты знаешь, а если в 16-ть, к 15-ти, боюсь, не успею. Всё! В 16-ть, у входа в парк буду, как штык. Надеюсь, узнаем друг друга?»
Спасибо Герману: без всяких лишних расспросов, без всяких охов, ахов, мгновенно понял, что раз вопрос стоит так остро, то выяснять ничего и не нужно.
Единственное, что спросил: «Слушай, Ленка, а как ты можешь вот так, не зная человека, оформлять на него генеральную доверенность на продажу квартиры? А если я получу деньги, заметь не малые, смоюсь и концы в воду? Ну, разве так можно?»
«Герман, ну зачем так шутить? Неужели ты сможешь так сделать?»
«Эх, ты! Ладно, пошутил! Скажи спасибо, что это ты на меня напала, а так бы, всякое могло статься»
«Не заставляй меня нервничать!»
«Ладно, не буду! Так, завтра, заходи ко мне на работу, оформим бумаги, не забудь документы и номер счёта, куда я должен буду перевести тебе деньги.»
«Гер, а я ещё не знаю, куда мне их переводить».
«Вот это да! Ладно, ты пока определяйся и давай встретимся тогда дней через 10, идёт?»
«Хорошо! Спасибо! Я – твоя должница»
******
Вот так, она, Елена, быстро решила все свои мучительные вопросы.
В Питере, по рекомендательному письму из Главного университета страны, она быстро устроилась на должность старшего преподавателя кафедры физики и математики Питерского университета.
Быстро сняла квартиру в одном из спальных районов Питера, открыла счёт в сбербанке, куда Герман должен был перечислить ей деньги за проданную квартиру, за три поездки перевезла часть нужных и дорогих ей вещей в свою съёмную квартиру, в какой-то степени тайком от Дмитрия, которому она сказала конкретное «нет» на продолжение встреч, но который не прекращал попыток на их продолжение.
Все эти тайны были не в её характере. Самое ужасное было в том, что всё это нужно было скрывать и от Лариски, самого близкого и самого родного человечка. Елена боялась, что если она ей откроется, то Колька, узнав про проделки своей крёстной может случайно всё это выложить своему дружку.
Хотя у них с Дмитрием и была договорённость, что об их отношениях не должна знать ни одна душа, а уж Колька – в первую очередь, она боялась всё-таки, что Колька , узнав о новом месте жительства Елены, просто, случайно может проговориться.
Лариске пришлось написать письмо с просьбой простить за такой её шаг, и опустить его в один из почтовых ящиков перед самым отъездом из Москвы. Пообещав, при этом, что как только она устроится на новом месте, сразу же ей позвонит и всё-всё ей объяснит.
Так Елена поставила последнюю точку над «и» в своей московской жизни, и начала новую жизнь, в чужом городе, в чужой квартире, которую ей удалось довольно быстро приобрести, поскольку Герка очень быстро продал её довольно дорогую квартиру вместе с мебелью, евроремонтом и встроенной техникой. Как и обещала, она позвонила ему, поблагодарила за всё и пообещала, что при первой же встрече, объяснит ему причину столь быстрого отъезда из Москвы.
*******
Уже в Питере у неё появился Егорка, её сокровище, любовь всей её жизни, которому она и стала посвящать свою жизнь с момента появления сына на свет.
И вот Егору почти 4 года! И вот дождалась она от него того вопроса, которого и ждала и боялась больше всего на свете.
Но… кажется, она достойно ответила сыну на все его вопросы. Быть может, на какое-то время этих её ответов ему будет достаточно? Ну а потом… потом нужно будет продумывать, что ему говорить дальше, если у него опять появятся вопросы. А то, что они появятся, у неё сомнений не было: сын слишком любознателен и настойчив в своей цели добиваться чёткого ответа на поставленные им вопросы. Наверняка, и в этом вопросе он не остановится на тех ответах, что сегодня она ему дала. Сегодня ему их, может, и достаточно, а что будет через 3-5 лет, когда он повзрослеет?
Елена глубоко вздохнула, поднялась, пошла в комнату сына, поправила ему одеяло и ушла в свою спальню. Сон долго не хотел к ней приходить: мысли, мысли, мысли: «Где ты, Димка? Как сложилась у тебя жизнь? Счастлив ли ты? Ты прости, что скрыла от тебя появление на свет сына, нашего сына. У тебя ещё будут дети, свои дети, с молодой женой, наверняка умницей и красавицей. Другой у тебя быть и не может! Будь счастлив! А я… нет, мы с сыном будем тебя помнить и любить. Я всё сделаю для того, чтобы о тебе у него были самые лучшие представления, я постараюсь!
******
С Лариской отношения начали налаживаться. Правда, пришлось, сначала наврать ей с три короба, сказать, что у неё на 3 дня командировка в Питер, и что она очень просит её приехать-встретиться, поскольку в Москву у неё нет никакой возможности заглянуть. При этом пришлось звонить с чужого (для Лариски) телефона ( с другой симки, купленной Еленой специально для таких звонков) и предупредить, чтоб на тот телефон не звонила, что она сама будет звонить и чтоб приезжала только одна и придумала что угодно дома, только никому чтоб не говорила, что звонила она и что едет она на встречу к ней.
Пообещала, что при встрече всё-всё расскажет, чем заинтриговала подругу так, что та примчалась в Питер буквально через день.
Рассказ Елены, да и её внешний вид (на девятом месяце беременности) потряс её так, что она долго не могла прийти в себя.
Елена взяла с неё тысячу обещаний, что никто ПОКА ничего о ней и её жизни не узнает, тем более её новый адрес и новый номер телефона. Лариска клялась! Договорились, что связь у них будет до определённого времени одностороння: звонить будет Елена – с другого телефона.
Так Елена сообщала о новостях в своей жизни, а подруга рассказывала о своих новостях.
*****
А годы, между тем, бежали.
Ларискин Колька уже получил диплом. Значит и Димка тоже уже вышел из стен универа. Где он? Как он? Конечно, ей хотелось бы это знать. Но, она не позволяла себе это спросить даже у Лариски. Боялась! Да и не к чему это!
Вот и её сыну уже 10 лет. Совсем взрослый!
А как похож на Димку – одно лицо. Да, жаль, всё-таки, что у неё не осталось хотя бы маленькой фотографии. А, может быть, и к лучшему…
Елена очень много уделяла внимания сыну: физико-математическая школа при университете, спортивные секции: волейбол и каратэ, шахматный кружок, ну ещё и… гитара. День у парня был загружен под завязку. Но ему это нравилось.
Он успевал посещать и шахматные турниры и спортивные состязания.
А кроме того, Елена стремилась развивать его не только интеллектуально, но и эстетически: таскала его по кино, театрам, концертам, по разным выставкам.
Уставала сама и ему не давала расслабляться.
А вот поход в Эрмитаж всё откладывала и откладывала: нужно было – целый день, а найти такой свободный день в графике Егора было не просто.
И вот: зимние каникулы. Наконец-таки, есть время сходить и туда.
Егору уже 12-ть – самое время начать знакомить его с главной выставкой Питера.
Полдня в Эрмитаже пролетели, как один час. Народу становилось всё больше и больше. В одном из залов, крутясь уже вокруг своей оси, чтоб увидеть всё, что окружает тебя, Елена, вдруг, застыла: напротив неё стоял Сергей, её бывший муж. Рядом с ним был мальчик, лет 7-ми. Она не успела отвести глаз, как Сергей, вдруг, обратил на неё внимание, его лицо вытянулось: «Елена, ты? Неужели? Глазам своим не верю! Сколько лет не виделись? Жить рядом, в Москве, а встретиться в Питере! Ну как ты? Где ты? Вот так встреча! А ты с кем это?» – обратив внимание на Егора, спросил он.
«С сыном! Познакомьтесь: Егор! Егор, а это – дядя Серёжа, мой
давний знакомый. А ты с кем?»
«А я с внуком! Знакомьтесь: Станислав Дмитриевич, Стас!»
У Елены что-то ёкнуло в груди: «Дмитриевич! Димкин сын. Значит женился. Ну что ж, всё так и должно было быть.»
«Поздравляю! - выдавила она из себя.
«И я тебя! Молодец! Сын – чудо-парень! – и будто запнувшись, вдруг, произнёс: «Слушай, а они у нас вроде как похожи, ты глянь, как будто братья.Вот интересно. Вот это да! Надо же! – и уже обращаясь к Егору, вдруг спросил: «а тебя, как по отчеству величать?»
«Егор Дмитриевич!» - выпалил Егор так быстро, что Елена не успела
даже перебить вопрос Сергея своим вопросом.
«Опаньки, и отчества одинаковые! Вот это здорово! А похожи как!»
Елена стояла ни жива, ни мертва.
«Слушай, а вы когда обратно, в Москву? Может вместе поедем?
«Нет, Серёж, мы не поедем, мы – дома, мы теперь здесь живём».
«А я и не знал! Ну, хоть расскажи чуть-чуть о себе, почему в Питер переехала,что заставило? Слушай, Лен, а давай в кафешку сходим? Я понимаю, домой не пригласишь: муж, семья. Кстати, сын один или ещё есть?».
И у меня Димка тоже один – ему уже 34. Жена так и не смогла больше родить, вернее, родила, но при родах… и она и дочь… В общем мы с Димкой одни остались. И у него, представляешь, такая же судьба: тоже жена при родах… молодая, красивая, только бы жить… Но вот хоть Стаса спасли…»
Так вот и живём: три мужика в мужском царстве.
«Почему? И что ни ты, ни сын больше не женились? Почему?»
«Ну, понимаешь, похоже, мы оба однолюбы. И я, и он – оба любили женщин, которых не смогли возле себя удержать. Похоже за то и расплачиваемся».
Елена была уже чуть ли не в полуобморочном состоянии, она готова была бежать от Сергея без оглядки, но что-то держало её.
«Ладно, Серёжа, нам пора! Рада была видеть тебя и… твоего внука.Извини, не приглашаю».
«Понимаю! Я тоже был очень-очень рад тебя видеть и с сыном твоим познакомиться. Телефончик не дашь? Может хоть по праздникам когда созвонимся, всё-таки, не совсем чужие люди».
Елена хотела отказать, а потом почему-то быстро достала свою визитку и протянула её Сергею.
«Удачи Вам, Серёжа! Тебе и Сыну твоему и тебе, Стасик!» - Скороговоркой выпалив это, она быстро повернулась к Егору, молча стоявшему возле матери, пока она общалась с неизвестным ему мужчиной, взяла его за руку и быстро потянула к выходу.
Уже дома Егор спросил: «Мама, а кто это был?»
«Егор, я так устала, давай я тебе расскажу о нём в другой раз».
Егор молча пожал плечами и пошёл в кухню кипятить чай: когда мама уставала, он эту обязанность всегда брал на себя.
А Елена с ужасом вспоминала тот момент, когда она отдавала визитку Сергею: зачем она это сделала, зачем? А если она попадёт в руки Димке? А может именно этого она и хотела? Господи! Какая дура! Столько лет прятаться, а тут, вдруг….
Через неделю в квартире у Елены раздался звонок: «Ну что, Елена Петровна! Здравствуйте! Как видите, от судьбы не спрятаться! Она, всё равно настигнет. Так может не стоит от неё убегать?
Может, всё-таки встретимся? Ну а заодно я познакомлюсь и со своим вторым, вернее, первым сыном. Ну, так как, беглянка? Ведь я, всё равно вас найду, теперь точно найду!»
Елена молчала.
Прошёл год!
Наступал следующий Новый год.
За праздничным столом в новой Московской квартире сидело 5 человек: двое мужчин, одна женщина и двое мальчишек, хоть и разных по возрасту, но с абсолютно одинаковым лицом, очень похожих на своего отца. Между ними сидел человек, которого они называли дедом, а двух других: мужчину и женщину – мамой и папой.
Вот такая семья, с такой необычной судьбой и такой интересной
жизненной историей, встречала Наступающий Новый Год!