Правдивая сказка

Александр Былина
ПРАВДИВАЯ СКАЗКА

Жил да был Бессмертный Кощей.
Жил он долго-предолго, добра наживал.
А смерть кощеева хранилась в яйце.
Яйцо было тонкой работы, руки Фаберже. Непревзойдённой красоты. Хранилось оно крепко, под семью замками, в Доме Романовых, и потерялось, исчезло бесследно в 1917-м.
Кощей искал потерянные яйца, на чёрных рынках, да у подпольных коллекционеров. Выкупал задорого, и раздавал по музеям. Потому как свою смерть он никак не находил.
За щедрость его уважали, называли меценатом. Брали интервью, печатали портрет в таблоидах, приглашали на телеканалы, с вопросами про G7, да про глобальное потепление, про волну цветных революций на Ближнем Востоке, и прочую фигню. Он напускал на себя вид, умничал в тему, благодарил за внимание и степенно удалялся.
Ему везде уделяли внимание. К его мнению прислушивались. Для многих он был примером для подражания, кумиром. Его втайне ненавидели, завидовали ему, восхищались им, почитали его.
Но никто Кощея не любил.
А за что любить-то? Сухопарый старикашка, который и жизнь-то прожил, а никак не помрёт. Занимает место.
Сам Кощей утомился жить. Существовал на автомате. Периодически посещал свой центральный офис на высоком этаже Москва-Сити. Собирал совещания, вяло и без огонька принимал очередной пакет гениальных решений, благодаря которым Царство Кощеево ширилось и процветало.
И возвращался sir Bone Immortal в свои чертоги, под надёжную охрану, которая была скорее для антуража, а не ради безопасности.
И был каждый день кощеев словно «День Сурка», только без Энди Макдауэлл в роли Риты.
Соответственно, Кощеюшка зело приуныл.
Вот.
А накануне Дня Независимости, в дождливом-то июне, поднялся царь Кощей посредством скоростного лифта в свой деловой центр, да и на пороге обомлел.
На ресепшене – юная царевна, свежая, невинная, аки цветочек аленький на склоне горы Фудзияма. Бессмертному почудилось на миг, что до сего момента он был мёртвым космонавтом в вакууме, и вдруг ему включили кислород.
Как человек, жизнь проживший, Царь Кощей умел держать себя в руках. Он был сильный политик. Непроницаемый. Проследовал, вскользь поздоровавшись, лишь у порога отметил: а где, мол, Алла Леопольдовна? Алла Леопольдовна скоропостижно замуж вышла и будет увольняться. А Вас как звать-величать, любезная? Зовите меня просто: Ангелина. Очень приятно, Ангелина! А я Дар Ветер. Точнее, Дарт Ведер.
Не поняла аллюзии. Ну, да ладно. Кто из современной молодёжи читает Ефремова? В их понимании фантастика, в которой ни разу не стрельнули бластером – это фуфло, а не фантастика.
И всё же, что-то было магнетическое в этой слегка повзрослевшей нимфетке. Она притягивала к себе, глупенькая-умненькая выпускница МГУ, в выглаженной блузке, да со звёздами сверхновыми в глазах. Ну, как не влюбиться?
Кощей Бессмертный не любил любить. Его не любили, и он не любил. Хотя он имел больше оснований к нелюбви. Ибо знал наверняка, что любая любовь имеет начало, волшебное и сказочное, и имеет печальный прозаический конец.
Тем не менее, каменное сердце дрогнуло.
Все заметили, что Бессмертный стал чаще появляться в своей штаб-квартире. Стал чуточку стильней одеваться. И вроде бы даже слегка похорошел, помолодел лет на стопицот.
Он злился себе, что в жизни его пошли пошли перемены тревожные.
А тут ещё как на грех, юная Ангелина, в деловом общении с «самим», открыла для себя космос его интеллекта и вселенную мудрости. Океаны опыта и вершины философии.
Не то чтобы она влюбилась. Но почувствовала явную симпатию. Хотя понимала: не смотря на довольно рафинированное происхождение из провинции ЦАО, она всё равно не тянула на равность с Кощеюшкой.
Почему так всё несправедливо, размышляла она. Почему юный и стильный бунтарь с Болотной, Иванушка-дурачок, укравший её сердечко, не может толком откосить от армии, а по сему скрывается за тридевять земель, у двоюродной бабки, дожидаясь постпризывного возраста. А этот Росинвестконсалтинг в элегантном костюме, магнат 80 лвл – древний как оно мамонта, и в герои романа никак не годится. Но хорош, древний змей, искуситель 959-й пробы. Хорош, гад!
Прошла пара месяцев, и царевна наша стала Несмеяной. Чему радоваться? Две полосочки! А счастливый Папаша в невидимом Китеже, у бабушки Яги, недосягаем, ни для возлюбленной, ни для военкомата.
Бяда.
Понятно, что царевна была не только ангельской внешности, но и на характер незлая. Решилась таки ребёночка, что под сердцем носила, не убивать. Оставить взялась.
Прошла ещё пара месяцев. Проницательный Царь Кощей почуял неладное.
Раз задержался в офисе: дела, видеомост с Вашингтоном, подписание бумаг. Вот на бумаги-то, миллиардной стоимости, молодая секретарь-референт и отметилась. Токсикоз, понимаете ли.
Пришлось Бессмертному похлопотать над занедужившей. Показав в непревзойдённой манере заботу и участие, оказал Кощей первую помощь, паче вызвал лекарей. Те, объяснив просто и понятно источник хвори, посоветовали несчастной покой и обильное питьё. Уверили, что вскорости пройдёт.
Царевна возлежала под пледом на кожаной кушетке. Царь сидел рядком на стульчике, и слушал сопливые печальки, по-джентльменски не перебивая.
Долго ли, коротко ли, пара месяцев прошла. Уже вот и животик появился. Вид у ангелочка стал довольно таки счастливый, беззаботный: гормоны таки брали своё, готовили поле к жатве. Умиротворяли, успокаивали. Только родители царевны добавляли ложку дёгтя, допытывались: кто, мол, зять-то? Она молчала.
Сколько веков прошло, сколько зим отвьюжило, с тех пор, как Бессмертный принял последнее глупое решение. Правду советуют: не говори «последний», говори «крайний». Ибо природа идёт по спирали. Всё повторяется. И на всякого мудреца довольно простоты.
Подарил Кощей колечко с камушком. Предложил усыновить дитятю намечающуюся. Пообещал элитную клинику. Советовал не торопиться с ответом.
У Ангелины за спиной будто выросли крылья. Она и не мечтала о таком повороте.
Вот что плохо, слухи поползли. Кое-кто стал за глаза называть царя Кощея старым сластолюбцем. Уважение пошатнулось. Бессмертный знал, на что шёл, и всё равно ему было слегка неприятно. Слава тяготит, меркнущая слава угнетает.
Ещё пара лун миновала. Невеста на сносях. Вроде как, и дата венчания уже наметилась, в случае согласия.
Родители пока в неведении.
И тут аки гром среди ясного неба. Письмо из порта Ванино. Районный воевода в Китеже, знать, недаром свой хлеб да соль ест. Не попал Иванушка в армию. А попал он в Тихоокеанский флот. На атомный подводный крейсер «Владимир Мономах». Оттуда и прислал возлюбленной весточку, полную восторженных любовных признаний, да с описанием величественных видов суровой природы о дальних морях… Подобные послания возможно получить только лишь от срочника-матроса. Romantique de Pacific. Ромео и племянники.
Вот эту вот весточку прекрасная Царевна и показала предкам. Они-то  обеспечили возлюбленной доченьке рождение отпрыска в хорошей клинике. Окружили лаской да заботой. Набрались терпения.
Миновал год. Мальчик ножками пошёл.
А по осени прилетел на ковре-эйрбасе, на дальнезаморском А-330 нео, влюблённый морячок. Взял Иванушка ребёночка на руки, нацепил на пушок младенческих кудряшек бескозырку с ленточками, поднял наследника над головой, и торжественно, ликующим голосом пропел: Асса! Или Алоха! Или Грамое! Ну, в общем, то слово, что кричит душа в то время, когда нараспашку. Было бабье лето, с деревьев опадала пока что тёплая листва…
- Бабушка!
- Что, солнышко моё?
- А как же царь Кощей??
- Какой Ка… А, Бессмертный? А что Кощей? Грустил какое-то время. А после занялся своим любимым делом. Стал с удвоенным упорством смерть свою искать. И нашёл её.
Тут и сказочке конец.
А бабушке пора. Надо бы на завтра к завтраку вареников творожных налепить.
Засыпай, одуванчик мой беленький.