- Разрешите представить, - говорила уже этим вечером торжествующая Лора своим, слегка обалдевшим от изумления, друзьям, - это мой новый знакомый – Тито Лангрен, начинающий художник. Молодой, никому ещё не известный, но о-о-очень талантливый. Мы познакомились с ним сегодня, на художественной выставке авангардистов.
Профессорская дочь ещё днём очень быстро уговорила своего нового знакомого посетить с ней вечеринку в элитном клубе «Фобус», до слёз растрогав его тем, что это делает, якобы, исключительно в его интересах, потому что хочет дать ему возможность заиметь полезные знакомства.
- Там будут дети очень влиятельных родителей, - поясняла она наставительным тоном, - к примеру, Зини Мартинс – сын директора картинной галереи. Ему лишь только стоит замолвить за тебя словечко перед своим отцом, и ты уже сможешь принимать участие в художественных выставках и аукционах. А там, возможно, какой-то толстосум и захочет купить твою картину. А это деньги. У Дины Роуз родители – банкиры, а значит с её помощью ты запросто получишь любой кредит, что поможет тебе раскрутиться. Дик Нильсон – сын магната, о выгодах знакомства с ним я уже не говорю. Весной его отец делал ремонт в левом крыле своего особняка. И художнику, который занимался оформлением его гостиной, заплатил ни много, ни мало пять миллионов американских долларов. Ну, там будут дальше по мелочи ещё кое-кто. Теддис Бридж – сын Нобилевского лауреата. Его отец к живописи имеет мало отношения, но если ты сможешь с ним подружиться, то он, в свою очередь, будет приглашать тебя на вечеринки со знаменитыми учёными, где ты познакомишься с нужными людьми… Да слушай же меня, наконец! - в этом месте вспылила она на свинопаса.
После бурной сцены на лужайке, где кроме них двоих и свиней, всё так же блаженствующих в ласковых лучах нежаркого октябрьского солнца, никого по-прежнему не было, в этом благословенной месте, где росла мягкая трава и цвели полевые цветы, издавая благоухание, воцарились мир и спокойствие. А то нелепое душераздирающее недоразумение, произошедшая накануне, казалась Лоре уже каким-то жутким наваждением. Она удивлялась: и как вообще она могла принять такое тихое создание за уголовника? Он лежал на стоге сена, покусывал стебелёк травы и улыбался своей обворожительной улыбкой, рассеянно слушая её наставления.
- Непростительно легкомысленное отношение! – восклицала она, - Разве ты не понимаешь, как важно для тебя понравиться этим людям, произвести впечатление. Я тебя пытаюсь обучить важным и нужным вещам, а ты не проявляешь должной серьёзности. Самое главное научить тебя манерам. Они никуда не годятся, скажу я тебе, совершенно никуда. К примеру, как ты ходишь! Это же уму непостижимо! Ты ходишь… ходишь ну просто, как проходимец! Что про тебя скажут? А многие из моих друзей даже бывали при дворе.
- Неужели! – притворно восхищённо воскликнул он, слушая её трёп с легкомысленной рассеянностью.
Свинопас смотрел на свою принцессу, не сводя с неё глаз, а выслушав её последнее замечание, снова улыбнулся.
«Неужели, она и в самом деле делает это для меня? – изумлялся про себя художник, - Удивительно милый получается сюжет! Девушка, которая влюбилась в нищего парня, только потому что в бедном посёлке в ветхой хижине случайно увидела его рисунок. Как-то даже язык не поворачивается сказать ей правду о себе… Конечно, выставки моих картин проходили с успехом во многих странах мира. И конечно же мне высказывали свои восхищения и учредитель попечительского совета международной организации «Искусство и жизнь», и Английская королева, и французский посол, которому я дарил свои работы. Но всё это ничто в сравнении с этой трогательной до романтизма историей. Конечно, как студентке факультета искусств, ей отнюдь не делает чести то, что она не узнала мою манеру рисования. Преподаватели в последнее время взяли за правило возводить в культ мою манеру мазка, беспрестанно приводя на лекциях студентам в пример мои работы. И она не могла об этом не слышать. Но этот мелкий укол по самолюбию за глаза скрашивается тем искренним восхищением, которое она испытывает, глядя на мои рисунки. Неужели, у меня и в самом деле талан? Я думал, все эти знатоки искусства и живописи, а также критики мне льстят».
- Ты хоть знаешь: каким ножом нужно резать курицу? – продолжала она его отчитывать, расхаживая туда-сюда с умным видом.
- Какие мелочи! – воскликнул он с лукавой иронией, - Прикажу разрезать лакею.
- А какой ложечкой есть десерт?
- Подзову официанта и попрошу его поменять мне десертную ложечку, потому что моя упала на пол.
«Находчивый, сволочь!» - изумилась она.
- Из достоверных источников мне известно, что на ужин заказано «кральфио». Ты хоть знаешь, что это такое?
- Ну, откуда? – пожал плечами он и блаженно улыбнулся.
- Это новомодное блюдо, - с жаром пояснила она, - знающие люди говорят, что его обожает сам король.
- По-моему, они преувеличивают, - с сомнением заметил он.
- Не перебивай! Кральфио – это, зажаренные особым образом в тесте и со специальными приправами рыбные палочки. Их едят специальной вилкой с тремя зубчиками.
- С двумя, - поправил он её.
- Да что это такое! Если бы ты меня слушал, а не перебивал своими глупыми замечаниями, то может кое-чему и научился бы, - в конец разозлилась она (когда Лора злилась, черты лица её искажались, иногда, даже до безобразия, но он ничего не хотел замечать и смотрел на неё с прежним восхищением), - Ты хоть знаешь: как правильно есть омары? По правилам этикета при сервировке стола к вареным омарам подают полоскательницы для рук с кусочками лимона или веточек мяты и большие бумажные салфетки или полотенца. Не вздумай жевать мяту или пить воду из полоскательницы, иначе тебя поднимут на смех. А перед тем, как разделывать омара и после окончания трапезы, руки ополаскивают и вытирают насухо. Если ты не будешь этого знать, то тебе не избежать колким замечаний. А надо мной ещё долго потом будут издеваться за то, что я привела на вечеринку такого остолопка. Когда мы войдём в клуб…
«По-моему, она уже вообразила меня своей собственностью, - думал он, впрочем, это его только забавляло, - жалко, конечно, её разочаровывать, но сегодня вечером важное заседание Совета министром. И мой папа просто оторвёт мне голову, если я туда не приду».
- Лора, а ты очень обидишься на меня, если я не смогу с тобой пойти? – осторожно спросил он.
- Что-о-о-о?!!!! А кто тебя спрашивает? – воскликнула она, но тут же опомнилась, сделав наивные глаза и выжимая на глазах слёзы, - Тебе не нравиться, что я о тебе забочусь?
- Очень нравится, - нежным шёпотом ответил он.
Он взял её за руку и потянул к себе, а она упала вместе с ним на стог сена и через мгновение Лора уже почувствовала себя в его объятьях… Мужская рука властно скользнула ей на грудь, но она в брезгливом ужасе начала вырываться.
- Нет, подожди, только не сейчас, - прошептала она, не в силах преодолеть своего отвращения.
- Ну, что ещё за капризы? – недовольно спросил он.
И в следующее мгновение она почувствовала, что он уже расстёгивает ей кофточку. Поняв, что сейчас неминуемо произойдёт, она закричала.
- Да какого чёрта?! – раздражённо спросил он, - Послушай, подруга, перестань морочить мне голову, иначе я, ей богу, в эту же минуту тебя придушу на месте!
- Но я забочусь о тебе, - пролепетала она, вытаращив наивные глаза, - хочу помочь.
- Обо мне?! – заорал он в великом раздражении, так что она вздрогнула и инстинктивно прикрыла уши руками, чтобы у неё не лопнули барабанные перепонки, - Обо мне заботиться не надо! А если хочешь мне помочь, то двигай телом резче!!!
- Не надо на меня кричать!!! – пустила она снова в ход свои слёзы, - Я тебе не сказала самого главного.
- И что ещё за новость? Ну, давай, ври дальше, что у тебя: критические дни или умерла любимая бабушка? Лора, ну я же не идиот!
- Я.. я…
- Да говори же быстрей! Когда человек говорит правду, ему не нужно время для раздумий!
- Я – девственница.
- Что, в самом деле? – смутился он, - Лор, но я же не знал.
- Я прошу тебя, дорогой, потерпи только до ночи.
- А что будет ночью? – спросил он, смягчившись, тихим шёпотом.
- Сам знаешь. Полностью доверься мне, - проговорила она приторно нежно, наблюдая за тем, как он не может оторвать взгляда от разреза её кофточки, - мы с тобой сходим на вечеринку к моим друзьям, а после снимем номер-люкс в отеле. Я хочу, чтобы всё произошло красиво.
- Ну, хорошо. А на вечеринку идти обязательно? – раздражённо поинтересовался он.
- Конечно, это же нужно тебе, - сказала Лора, вылупив наивные глаза.
- Я вот только не понимаю: а тебе-то зачем это надо?
- Просто я не могу допустить, чтобы такой бриллиант, как ты, валялся здесь в пыли без оправы. Я хочу тебе помочь.
- Купи мне тогда рамочки для картинок, - съязвил он.
- Ой, какая у тебя интересная рука, - перебила его она, хитря, беря его руку в свои, и с торжеством наблюдая искоса, как его взгляд смягчается, а она снова приобретает власть над ним.
Рассматривая его ладонь, она добавила:
- Я немного знакома с хиромантией, и даже могу попытаться прочитать твою судьбу по линиям руки, - я вижу богатство, успех, славу, любовь...
- И что, это в самом деле написано у меня на руке? – произнёс он даже с некоторым любопытством.
- Да! – с пылом воскликнула она, - Я вижу бедность, нищету, лишения, а потом внезапное величие! Ты будешь, будешь знаменитым художником!
«А я-то уж было купился, - со смехом думал про себя он, - какой всё-таки эти бабы лицемерный и лживый народ! Стоит немного расслабиться, а они тебе уже вешают лапшу на уши… Но какая она актриса! Нет, ей богу, я такое вижу впервые! И надо сознаться самому себе, что она уже вьёт из меня верёвки».
«Надеюсь, к вечеру я доведу его до нужной кондиции. И он-таки набьёт морду негодяю Рикки. Это-то он, наверняка, умеет. А потом пусть катится ко всем чертям, наглый свинопас!» - думала она про себя, ловя его, полный желания, взгляд.
Общество элитной светской молодёжи изучающе уставилось на чужака. В свою компанию они брали далеко не всякого, но смерив придирчивым взглядом вновь прибывшего решили, что он человек вполне светский.
На нём был костюм от известного бренда классического стиля. Придирчиво подбирая его сегодня в бутике, Лора решила, что классика всегда в моде. Мужчина в деловом костюме обязательно производит впечатление солидного и состоятельного человека. Кроме того, она отнюдь не поленилась, тщательно подбирая к нему красивые и дорогие мужские аксессуары, чтобы удачно дополнить имидж и создать такой образ, который бы производил впечатление на окружающих. И тут заткнула за пояс любого стилиста и имиджмейкера, и не пожалела на это средств, изрядно опустошив кредитную карточку своего отца. И результат превзошёл все ожидания. Она даже сама поразилась тому, насколько он смог преобразиться и окончательный его лик получился почти сияющим, практически в стиле голливудских звёзд. Взглянув в примерочной на своего протеже, она заключила, что он похож на Джеймса Бонда. А это то, что надо – загадочность и воплощение мужественности в одном лице.
А сейчас же, в клубе, она, внимательно наблюдая за реакцией своих заносчивых, привыкших к роскоши приятелей, представителей «золотой» молодёжи, решила, что не ошиблась в своих расчётах. И продолжала следить за их впечатлением от нового знакомого с торжествующей улыбкой на устах. Художник произвёл на них впечатление джентльмена, хотя их и трудно было обмануть.
Но самое главное, что Рикки был явно ошарашен и, не в силах скрыть своего недовольства, кидал злобные взгляды на соперника.
Элитный клуб респектабельных господ «Фобус» был местом неформального общения деловых людей и деятелей культуры и искусства, а также творческой интеллигенции. Там регулярно проводились бизнес коктейли и тематические вечеринки с участием мэтров кино и театральной сцены, известных политических и общественных деятелей. К тому же там проходили благотворительные собрания и гала-представления звёзд первой величины. Этот уголок так же слыл излюбленным местом отдыха многих девушек и молодых людей, в который они приходили, чтобы расслабиться, завести приятные знакомства или весело провести время в обществе друзей.
Данный элитный клуб был, конечно же, местом отдыха для избранных, с высоким достатком. От каждого находящегося в его стенах требовалось строгое соблюдение определённых правил и норм поведения, за выполнением коих наблюдал администратор. А нарушение требований грозило самыми непредсказуемыми последствиями. И если кто-то не соответствовал внешним критериям и положенному статусу, не стоило и пытаться пройти фейс-контроль. При входе обычно стояли два охранника и швейцар, которые по манере держаться и жестам со звериным чутьём оценивали вновь вошедшего. А последний работал здесь в течении тридцати лет, и даже хвастался своим коллегам, что у него есть своя теория. С его слов, по движениям рук и кончиков пальцев можно безошибочно определить место любого человека в иерархической лестнице. В доказательство своих соображений он приводил научные публикации о том, что двигательными мышцами на тонком уровне управляет центральная нервная система. А уровень развития её зависит от интеллигентности, социального статуса и врождённой аристократичности. Поэтому швейцар искренне считал, что обмануть его невозможно.
Что касается последнего, за это Лора опасалась больше всего, но обошлось всё на удивление гладко, а Тито Лагрен ещё и скособочил такую морду и смерил всех при входе таким взглядом, что охранник отдал ему честь, а швейцар, распахивая дверь, пробормотал: «О, боже!» и отвесил ему низкий поклон.
Атмосфера клуба полностью соответствовала названию «элитный». Здесь всё было на высшем уровне: витражи и росписи в интерьере, мраморные лестницы и фонтаны, бронзовые скульптуры в античном стиле, резные столы, обслуживание, развлечения, боулинг, бассейн, бильярд, красочные шоу. В то же время всё было по-домашнему настолько, что посетители полностью могли расслабиться и забыть о насущных проблемах.
- Позволь тебя отдельно ещё познакомить с одним человеком, - выбрав удачный момент, проговорила Лора таинственным голосом, подводя художника к своему бывшему парню, - это… (она нарочно выдержала в этом месте паузу) Рикки Александрос – мой любовник, - она снова выдержала паузу и прокричала, дополняя характеристику, - кобель мерзавец и пьяница! Сегодня утром у себя на даче я застукала его в постели с двумя моими подружками Мальвиной и Альбиной!
В голосе мисс Вурэн звучало торжество. Она чувствовала, что всё продвигается согласно её плану, и в тоне и жестах её не хватало только команды: «Фас!».
Тито Ланген осмотрелся по сторонам. Увидев ехидство и напряжённое ожидание на лицах свидетелей и покрасневшее от гнева и раздражения лицо Рикки, у которого волосы встали дыбом, как перья и хохолок у бойцовского петуха, весьма быстро понял, какую роль здесь было ему предназначено сыграть по сценарию Лоры. Это несомненно была роль «дрессированной овчарки». И оценив таким образом обстановку, усмехнулся своей наивной глупости. Внимательно посмотрев снова на свою девушку, а потом на перекошенное лицо соперника, он протянул ему руку и сказал, наивно улыбаясь:
- Тито Лангрен.
- Очень приятно, - ответил Рикки, совершенно застигнутый врасплох и отвечая на этот дружелюбный жест рукопожатием.
Лора, немного оглушённая своей неудачей, вновь ринулась в атаку, подумав, что её первый выстрел, очевидно, ещё не достиг цели.
- И он имел ещё наглость обвинять во всём меня! А вот и эти две шлюхи, с которыми он валялся, - кивнула она в сторону парочки одинаковых девиц, гламурных до безобразия, в унисон пахнущих французскими духами, - две драные куклы! Приятно провели время, девочки?!!
В этот раз попадание в цель всё-таки произошло, парочка одинаковых дублетом дала ей отпор:
- Сама потаскушка! - истерично крикнула одна из них.
- Цвет помады смени, девочка секонд-хенд! – подтявкнула ей другая.
Скандал, было затихший утром на даче, снова набирал обороты. Атмосфера внутри компании с самого начала оказалась раскалённой до предела, и нужно было только чиркнуть спичкой, чтобы возник пожар. Дочка профессора искусствоведения побагровела от злости и, не в силах держать при себе скопившийся яд, предназначенный другим, ринулась с кулаками на соперниц. Они вцепились друг в друга с яростью тигриц.
- Разнимите их немедленно! – завопила чувствительная дочь известного музыканта, которая в свободное от учёбы время играла на виолончели, - Они сейчас здесь всё разнесут!
- А ну, заткнулись все! – прикрикнул на них Тито Лангрен, и добавил тихо, сквозь зубы, - Терпеть не могу бабский хай.
Троица мгновенно замолчала, как по волшебству, возможно от неожиданности, застыв в нелепых позах, как в кино на стоп-кадре.
К месту происшествия уже спешили двое охранников и взволнованный администратор – женщина средних лет в деловом костюме.
- Что-то не так? – спросил Тито у женщины, глядя на неё, как на секретаршу, которая не вовремя заглянула в его кабинет.
Администратор смерила его оценивающим взглядом и, шепнув что-то охраннику, молча ушла.
- Всё нормально, уважаемый, - сообщил охранник и вместе с приятелем тоже удалился.
Официант молча собирал с пола осколки разбитой посуды.
Лагрен взял Лору за ухо, как нашкодившую школьницу.
- А с тобой, красавица, у нас будет особый разговор, - с этими словами он потащил её вон из зала вдоль по коридору.
- Ты куда меня тащишь? – скулила она, как щенок.
- В туалет, - пояснил он односложно и сухо.
- Ты куда? Это же женский, - пыталась она протестовать, неистово вырываясь.
- Один чёрт, - пробурчал он, вламываясь в дверь.
При виде этой картины, пара дамочек, находящаяся внутри женского заведения вскрикнули и уставились на вошедшего мужчину, волочащего за волосы ноющую девицу, как баран на новые ворота.
- А ну-ка вышли все вон! – прикрикнул он на них.
Те испугано засеменили, оглядываясь и хлопая дверью.
Он подтащил Лору к раковине, открыл кран и за волосы сунул её под холодную струю. А затем тем же манером, запрокинув её голову, глядя в глаза, спросил змеиным шёпотом:
- Девственница, значит?
- Они совокуплялись практически у меня на глазах, - жалобно проскулила она в своё оправдание.
- Ой, мисс Вурэн! – воскликнул он с леденящим душу сарказмом, - Только избавьте меня от подробностей.
- Если ты меня не отпустишь, я сейчас закачу такую истерику! – взвыла она и уставилась на него с видом загнанной в угол волчицы.
Он тряхнул её как следует, так, что у ней зазвенело в ушах.
- Послушай меня внимательно, - довёл он до сведения своей пассии, - моя бывшая девушка была мастерица на номера, поэтому у меня обширный опыт по укрощению подобных истерик.
- Девушка? – переспросила она в великом изумлении, и несмотря на то, что мало что соображала, почему-то подумала в этот момент: «Странно, а почему я раньше не могла предположить, что у него может быть девушка?»
- Ещё пикнешь, раздавлю, как таракана. Поняла? – пояснил он, тряхнув её пару раз, и выводя из состояния полнейшего шока.
- Поняла, - пискнула она, как затравленная сучка.
- Вот и чудненько, - сказал он, отпуская её.
Мисс Вурэн, почувствовав свободу, после такой выволочки, как дворняжка, спущенная со строгого поводка, в испуге отлетела в угол и стояла там, воззрившись на него в ожидании, соображая: отступила ли опасность? Но опасность ещё не отступила. Он смотрел на неё пронизывающим взором так, что у неё «шерсть на холке» встала дыбом, и показалось, что маленькие язычки пламени начинают жечь ей пятки.
- А теперь быстро и внятно говори: зачем ты меня сюда притащила? – спросил он, леденящим душу тоном.
- Да ты мне больше не нужен! Убирайся! – огрызнулась она, - Я сама сейчас сматываю удочки.
Он припёр её к стенке и снова тряхнул за шкирку.
- Слушай меня внимательно: никуда мы отсюда не уйдём… раз пришли. Даю тебе десять минут. Приводи себя в порядок. Я жду тебя в зале, - он показал на часы, - время пошло. И без фокусов.
Он резко повернулся и не оборачиваясь вышел. Администратор, стоящая у двери и прислушивающаяся к тому, что происходит внутри, с подозрением посмотрела на него. В ответ ей он обворожительно улыбнулся.
Войдя снова в зал через две минуты, он был снова похож на джентльмена и имел респектабельный вид.
- Послушай, а ты вообще кто? – растерянно задал ему вопрос Рикки, оглядывая его с ног до головы.
- Тито Лангрен – начинающий художник, как тебе сказала наша общая подруга, - пояснил тот ему, наивно моргая глазами, - никому не известный, но о-о-очень талантливый.
Через двадцать минут после инцидента, вся компания элитной молодёжи мирно сидела за длинным столом, сервированным дорогой фарфоровой посудой, с росписью и позолОтой, вилками, ножами и ложками из серебра и слоновой кости, накрытым белоснежной льняной скатертью с жаккардовым узором, отороченной шёлковыми кистями, и мирно ужинала в полном молчании с чинным видом. Вокруг суетились официанты, подавая салфетки и меняя блюда. Симфонический оркестр из Ливерпуля играл лёгкую классическую музыку.
Лора расположилась на стуле в углу, скромно опустив глаза в тарелку из которой ела, она совершенно прикусила свой язык, а струи холодной воды абсолютно отбили у неё желание горячиться.
«Надо отдать должное этому ничтожеству, - думала она, немного оправившись от перенесённого шока, - это же какую надо иметь наглость, чтобы явиться в элитный клуб из своего свинарника и здесь командовать».
Лора была девушкой такого склада, что при определённых обстоятельствах столь резкий стиль поведения парня вызвал бы у неё даже восхищение. Она любила силу и боялась её одновременно. Но к свинопасу не испытывала ничего кроме брезгливости и презрения. Она была возмущена до крайности, как гневается господин, видя непокорность своего раба, но пикнуть не смела, подобно гимназистке после публичной порки розгами.
«Я ему покупаю модный костюм, дорогие причиндалы, трачу на это кучу денег, а он ведёт себя так, как будто не испытывает ко мне ровным счётом никакой благодарности, - про себя рассуждая так, она сыпала соль на раны своим обидам, и растравила себя настолько, что даже сама поверила в то, что она – совершеннейшая жертва и её кругом обманули и предали, капризничая, как ребёнок, купленная которому в магазине игрушка оказалась бракованной, - да он не понимает, что его не выставили отсюда охранники, изрядно набив морду, только потому, что на нём брендовый костюм, часы за 5000 долларов и золотые с брюликами запонки! Посмотрела бы я на него, как бы его приняли и как тут же бы отделали наши мажоры, если бы он явился к ним в своих перепачканных в краске штанишках! Охрана его пропустила, потому что я его сводила в салон на укладку к личному топ-стилисту, и он хоть немного облагородил его плебейские черты. А швейцар поклонился от того, что на его ногах ботинки из крокодиловой кожи от империи роскоши Бернара Карно за две тысячи долларов, такие же как у Чарльза Коха из списка Форбс на фотографии в элитных журналах, которые он регулярно просматривает».
Лора была не так богата, но для того, чтобы расплатиться воспользовалась безлимитным кредитом, предоставленным её отцу на покупку ценных экспонатов для какого-то музея, и конечно же совсем не собиралась дарить эти вещи какому-то оборванцу, а сдать в магазин обратно и забрать деньги завтра же утром. А если бы свинопас начал артачиться, то позвонила бы в полицию и обвинила его в краже.
«Да, да, действительно не собиралась, – мысленно восклицала она, - но какой риск! Вдруг он посадит пятно на костюм или уронит в унитаз запонки?! И всё это я делала, чтобы мне отплатили такой чёрной неблагодарностью!». В этот момент она забыла совершенно, что всё это затеяла исключительно для себя, чтобы потешить своё самолюбие.
За столом затянулось зловещее молчание. Присутствующие мажорики не пытались его нарушить, ехидно переглядываясь между собой, до поры, до времени не собираясь во что-либо вмешиваться, дождавшись развития событий, чтобы понять в конце концов: что там и к чему, чтобы к завершению успеть встать на сторону победителя.
Рикии Александрос тоже соблюдал временное перемирие, испытывая весьма противоречивые чувства. Во-первых, торжество, что отделали Лорку, причём отделали не его руками, так что, в любом случае, он тут не при чём. С другой стороны, негодование, с какой стати здесь всех строит какой-то новоприбывший болван (а судя по его манерам улаживать конфликты с девушками, он человек далеко не светский, и уж конечно не член этого клуба, у которого, между прочим, обширные традиции и не им установленный кодекс поведения)? К тому же, Рикки никогда его не встречал ни на одной модной тусовке. А значит, он не относится к категории населения с высоким достатком. А откуда костюм и прочее?... Понятно, Лорка постаралась, да и вполне от неё можно было ожидать, что эта сучка вывернется наизнанку ради себя любимой.
«Так он ещё и альфонс! – про себя ехидничал Александрос, - Светский человек никогда бы не принял такие дорогие подарки от малознакомой женщины. Это же просто неприлично! На что вообще он рассчитывал, ведь подачки обязывают?... Но с другой стороны, как он опустил эту профурсетку! Я бы пожал ему руку… Но с другой стороны, светский человек, так бы не поступил!»
Раздумывая в таком направлении, Александрос немного отвлёкся, однако вскоре перед глазами его разыгралась весьма любопытная сцена, которая абсолютно захватила его мысли целиком.
Вновь прибывший незнакомец достаточно продолжительное время находился под пристальным вниманием администратора. Женщина не сводила с него глаз. Потом она подозвала к себе одного из менеджеров, и они о чём-то долго шептались, после чего последний исчез.
«Ну всё, началась комедия, - усмехался про себя Рикки, - сейчас этого самозванца отсюда выставят. Он не член клуба и не соблюдает его устав. Развлечёмся по полной программе! И на что только рассчитывала мисс Вурэн, когда притащила его сюда?»
Лора не на что особенно не рассчитывала, ей главное было устроить скандал, а потом уже хоть трава не расти. Она тоже заметила начинающееся волнение, но лишь только злорадно улыбалась про себя. Свинопас не оправдал её надежд, и на дальнейшую судьбу его ей было абсолютно наплевать.
А спустя время вся компания стала свидетелем того, как в зал, где они ужинали, буквально вбежал взволнованный член совета клуба. В начале он тоже долго шептался о чём-то с администратором, не сводя пристального взгляда с самозванца, но ко всеобщему удивлению, подойдя к нему лишь только шепнул что-то на ухо и, услышав ответы на свои вопросы, почтительно удалился, извинившись. Инцидент был исчерпан и все скоро о нём забыли и лишь только Рикки был обескуражен произошедшим, потому что, сидя ближе всего к самозванцу, слышал этот тихий диалог.
- Разрешите представиться, меня зовут Альберт Липус, я – председатель Наблюдательного совета клуба. Могу ли я от имени администрации задать вам вопрос: есть ли у вас замечания, пожелания или предложения, касательно вашего пребывания в нашем заведении? – прошептал он в крайнем смущении.
- Нет, милейший, - едва повернув к собеседнику голову, коротко ответил Лангрен, я всем доволен и не в чём не нуждаюсь.
- Разрешите ещё спросить: официанты растерянны и в крайнем недоумении, а администратор интересуется каким именно образом к вам, в случае надобности, обращаться?
- Милейший господин Липус, - ответил тот, удостоив его улыбкой, - поскольку вы лицо ответственное за работу данного учреждения, то я мог бы представиться вам официально и назвать свой высочайший титул. Но я думаю, что будет лучше, если меня будут называть попросту – «мистер Лангрен».
- Благодарю и прошу извинить, - с поклоном ответил тот.
«Любопытно, - продолжал рассуждать про себя Александрос, - и чем этот тип мог так переполошить официантов и напугать администратора настолько, что она сама не осмелилась к нему обратится? Как правило штат элитных клубов состоит из людей, разбирающихся в тонкостях психологии и этикета, а официанты вообще первоклассные психологи, этим и определяется их профессионализм… Хотя не исключено, что это очередная интриганская выходка мисс Вурэн. Эта стерва на всё способна… не мешало бы проверить».
- Тито, а может сыграем партию в бильярд?
Вопрос этот задан был Рикки отнюдь не случайно, потому что если перед ним проходимец и челядь, то скорее всего он откажется, потому что не умеет играть. Если же имеет хоть отдалённое представление о развлечениях бомонда, то вероятней всего он играет, ну или хотя бы парочку раз сможет загнать шар в лунку.
Конечно, есть светские люди, не играющие в бильярд, и есть, играющие в бильярд, не светские люди. Но его отец всегда любил повторять: «По тому, как человек бьёт кием по шару, я всегда могу определить его социальную принадлежность».
Дубовый бильярдный стол с декоративной отделкой, который стоял на китайском ковре в центре бильярдной комнаты сам по себе являлся произведением искусства. Кроме него в уютном помещении с зеркальным потолком имелись бар, столик и мягкий диван, а стены были обиты бархатом.
- Мне кажется, что старик Фрейд несколько преувеличивал, когда писал о том, что мужчины любят наблюдать за тем, как женщина выбирает себе кий, - говорил Александрос, не торопясь приступать к игре, краем глаза внимательно наблюдая за поведением партнёра, - никогда не видел, чтобы представители сильного пола пялились на девушек за этим занятием. Но вот некоторые мужчины за содержимым кошелька определённых дамочек наблюдают гораздо охотнее.
- Ну да, - рассеянно ответил Тито собеседнику, не понимая или пропуская мимо ушей его намёк, как будто он абсолютно его не касался.
Рикки замер в замешательстве. На безымянном пальце правой руки Лангрена поблёскивал золотой перстень в виде черепа с огромным бриллиантом по середине. Собственно, не это его удивило, впечатляло то, что он сидел на нём, как влитой, как будто с ним он и родился. Руки незнакомца были конической художественной формы, как будто выточенные из слоновой кости. У руки наблюдалось широкое основание, которое постепенно сужалось до кончиков пальцев и выглядело очень красиво и изящно. Пальцы были достаточно длинными и тонкими, с закруглёнными кончиками и красивой формой ногтей. Он где-то читал, что человек, которому характерен такой тип рук, обязательно творческая и оригинальная натура. У него достаточно сильно развита чувствительность, а мир он воспринимает тонко и эмоционально.
Как заворожённый Рикки продолжал смотреть за тем, как длинные тонкие пальцы таинственного чужака изящно скользят по поверхности кия.
- Так значит ты – начинающий художник? – перевёл неожиданно Александрос разговор на другую тему.
- Вообще-то не такой уж начинающий, - уточнил художник, неторопливо преступая к игре, - просто мисс Вурэн почему-то захотелось так подумать.
- Я спрашиваю потому, - пояснил Рикки причину своего любопытства, ударяя по кию и загоняя шар в лунку, - что где-то я уже слышал фамилию «Лангрен», звучная такая фамилия, прямо как-то на слуху, - он на минуту задумался, рассматривая свой кий, а потом добавил, - не далее, как вчера… а может позавчера крутилось что-то, то ли на радио, то ли по телевизору… а может в видеоролике в интернете.
Тито Лангрен рассеянно улыбнулся, оставив без комментария это замечание.
- Дай бог памяти, о чём же шла речь? – продолжал напрягать извилины Александрос, - Кажется речь велась то ли о какой-то публикации, то ли акция какая-то была демократических сил. Послушай, Антито, а ты случайно не иностранец? Во внешности у тебя есть что-то не совсем наше. Да и имя у тебя монарканское, в отличии от фамилии.
- Я на половину монарканец, - пояснил он, - вернее, мать моя – уроженка этой страны.
Во время игры Рикки, по-прежнему заворожённо продолжал следить за движением пальцев таинственного чужака. Да, они были необыкновенно изящными, но одновременно и чёткими – ни одного лишнего жеста, казалось, что природа в течении долгих поколений оттачивала на нём своё совершенство. Бывшего любовника Лоры это настолько поразило, что в голове его промелькнула мысль: смотреть можно бесконечно на огонь, воды и то, как он играет в бильярд.
«Уж если я мужчина, и отнюдь не голубой, не могу оторваться от этого зрелища, так девицы и подавно, наверное, бегают за ним по пятам, - продолжал размышлять он, - теперь я понимаю, почему так всполошились официанты и эти клубные психологи, знатоки аристократических манер и этикета. Нет, он не просто аристократ, а аристократ какой-то 999-ой пробы, самых отборных голубых кровей».
- Постой! Так ты не тот ли художник, - предположил он под впечатлением увиденного, услышанного и каких-то смутных ассоциаций, - служивший при дворе монарканского эмира, который замешан в недавнем скандале как противник тоталитарного исламизма, который покинул родину по политическим и религиозным соображениям? Тот самый, которого с восторгом приняли наши демократы, король на официальном приёме встретил с унылой миной, а члены кабинета министров проводили с до невозможности кислыми физиономиями?
- Тот самый, - неожиданно тявкнула из угла бильярдной Лора, которая тайком давно наблюдала за парочкой своих дружков, решив, что настал удобный момент ударить по самолюбию неверного любовника и утереть ему нос, - тамошний премьер министр и его приближённые хотели, чтобы он рисовал их портреты, а он отказывался, - соврала она.
- То есть как это? – не понял Рикки, косясь на мисс Вурэн в насмешливом недоумении, - Разве ислам не запрещает рисовать портреты людей?
- Ну, как тебе сказать, - пояснил Лангрен, в задумчивости смотря на бильярдный стол и готовясь загнать шар в лунку, - согласно законам шариата, можно изображать лишь то, что не имеет души, например, солнце, луну, деревья, лес, дома, мечети. Всё это можешь рисовать себе на здоровье. А на животных и человека уже существуют какие-то ограничения. Если, к примеру, изображение нарисовано на полотне или бумаге, то это разрешено. Если же скульптура, изготовлена из чего-то цельного, имеет форму тела и отбрасывает тень, то это строжайше запрещено. А портреты можно. Скажу тебе даже больше, в апартаментах у эмира висит его огромный портрет в полный рост, причём он сам настоял, чтобы его нарисовали и долго позировал художнику, которого он перед этим даже послал учиться за границу. А после приказал повесить картину у себя в спальне. Но мисс Вурэн немного напутала. Сонью Кильоз, как раз наоборот, рисовал карикатуры на премьер-министра Татрисо. А наш, всеми уважаемый, Сайдан слишком вспыльчив и самолюбив, чтобы терпеть такое.
- Я вот только не пойму: какую роль в этом скандале сыграл Селестрро? Почему его опять объявили в розыск? Я видел его портрет в уголовной хронике.
- Ну, Селестрро в розыске всегда, - с застенчивой улыбкой пояснил художник, - это уже национальная традиция. Открываешь газету: цены на нефть растут, в парламенте грызутся левые либерала и правые радикалы, а Селестрро в розыске.
Последующие полтора-два часа прошли для Лоры абсолютно в пустую, потому что «свинопас» и Рикки что-то горячо обсуждали. При этом Лангрен непосредственно снял пиджак и повесил его на спинку стула, хотя по правилам поведения в элитном клубе это было строжайше запрещено. А потом и вовсе уплюхался задницей на барную стойку, свесив ноги и потягивая коктейль из трубочки. Но проделал всё это, как что-то само собой разумеющееся, абсолютно естественно настолько, что ни менеджеру, и никому из членов администрации даже не пришло в голову сделать ему замечание. А бармен только любезно осведомился:
- Что-нибудь ещё хотите, мистер Лангрен?
- «Маргариту», пожалуйста, - рассеянно ответил тот.
«Ну, абсолютно никакого воспитания! – шипела про себя Лора, которая носилась из угла в угол словно привидение, - Ему, что его свинарник, что элитный клуб – совершенно одинаково. И никакого уважения к столь изысканному обществу!»
- Ты не прав, - возражал Лагрену Рикки, обсуждая особенности монарканского менталитета, - несмотря на их всегдашнюю приверженность тоталитарному исламизму, за последние двадцать лет там явно прослеживаются тенденции к прогрессу.
Он сел на корточки и буквально смотрел своему новому знакомому в рот, а поза его сама по себе выражала какое-то безмолвное почтение. И Лора прямо не могла понять, как свинопас и сумел-то так подмять под себя её самолюбивого Рикки, внука академика Александроса.
- Да какие там тенденции! – возражал ему Тито с явным жаром, видно было, что его эта тема очень заводила, - Ну, конечно, старшая жена эмира на заседания Совета безопасности является теперь без паранджи. Но скажу я тебе, что лучше бы она этого не делала. Зрелище, прямо скажем, непередаваемое, особенно вблизи!
- Сногсшибательные подробности! – воскликнула Лора, не к месту вмешиваясь в разговор и всплеснув руками, пытаясь вбить клин в отношения этой парочки, - А извольте вас спросить, многоуважаемый господин Лангрен, а что именно вы делали на заседании Совета безопасности?
- Видите ли, мисс Вурэн, - ответил ей Тито холодно, едва удостаивая её взглядом, - присутствовать на ежегодном заседании Совета безопасности Организации Объединённых Наций – моя непосредственная обязанность.
- В самом деле! – Лора делано расхохоталась, - Ну, конечно, а я и забыла, что без вас это заседание абсолютно не могут начать!
- А что, старшая жена эмира так дурна собой? – перебил её, совершенно не слушая их перебранку, Александрос.
- Не то слово! – со смехом пояснил ему Лангрен, помешивая коктейль трубочкой, и мало смутившись от такого замечания девушки, - У меня даже есть подозрение, что Сайдан Татрисо нарочно протащил через монарканский парламент этот законопроект, чтобы насолить эмиру Нильюсу, с которым они извечно на ножах.
- Любопытно, любопытно, - живо продолжал разговор Александрос, - Я тут как раз пишу доклад для конференции на тему «Культура и религия народов Южно-азиатских островов». Но крайне мало материала. Я даже пытался прочитать несколько книг, но они абсолютно не поддаются переводу. И я никак не могу найти специалиста в этой области. Трудность в том, что все они написаны на языке Сен-Джу, если ты не знаешь, то это такое наречие…
- Я знаю, что это наречие. И даже более того: знаю это наречие.
- Ты знаешь Сен-Джу? - искренне изумился Александрос.
- И причём знаю его в совершенстве.
«Ну, Александрос и вовсе к нему прилип», - продолжала размышлять про себя Лора, глядя на своего бывшего любовника, у которого даже уже до неприличия горели глаза, когда он не сводил взгляда со своего нового знакомого, хотя на неё он никогда не смотрел с таким пылом. И к их компании всё больше начинали примыкать любопытные слушатели. Дина Роуз обсуждала дела на фондовой бирже, Дик Нильсон задавал вопросы по поводу финансовой и аграрной реформ, а бармен хватался за живот, выслушивая рассказы Лангрена о нравах при дворе монарканского эмира. И это сборище постепенно разрасталось.
Унижение, которое испытывала мисс Вурэн совершенно не поддавалось описанию. Тем более, что Лора постоянно находилась, как под пулемётным обстрелом под градом язвительных взглядом своих однокурсников. Они уже, не стесняясь, потешались над ней. Оно и понятно! Когда тебя бросает парень – это вызывает насмешки. А когда тебя кинули за один день сразу двое парней – это уже унижение в квадрате.
Ну, хоть бы они спорили из-за неё между собой! Так нет же, они сдружились. Так хоть бы они сдружились против неё, это бы было понятно, но они оба совершенно, то есть вообще не обращали на неё никакого внимания.
- Как я погляжу, мистер Лангрен, вы – крупный специалист во всех областях! Как я рада за тебя, Рикки! – с притворным оживлением снова воскликнула Лора, - Это же надо, ты, наконец, встретил человека, который сможет помочь тебе перевести тексты, с которыми ты носился, как с писанной торбой. И самое главное, наш общий знакомый знает редкие языки в совершенстве. И теперь твой доклад на конференции просто произведёт фурор!
- Да? – немного замявшись, проговорил Александрос, - Но я не знаю, удобно ли загружать этим человека, с которым познакомился только сегодня. Наверное, это бы было нескромно. Тем более, что у меня нет с собой этих книжек…
- Полно-полно! Какие мелочи! Вы же уже почти свои люди! - Лора махнула рукой, с притворной любезностью, - А до следующего заседания Совета безопасности ещё очень много времени. И поэтому наш общий друг ПОКА совершенно свободен. А тексты, тексты, кажется записаны у меня на телефоне… Да, вот и они. Какая радость! Как хорошо, что я могу оказать тебе любезность, Рикки. Хоть мы с тобой сегодня немного повздорили, но мы же всё ещё друзья, не так ли?
Лора горько пожалела, что затеяла эту интригу, в надежде подловить свинопаса на лжи, потому что в течении следующего часа, оба её парня с живостью занимались переводом. Лангрен наконец слез со стойки и уплюхался теперь уже с ногами на мягкий диван ручной выделки из элитной кожи, а Рикки крутился вокруг него, ловил каждое слово и заискивающе заглядывал в глаза.
И лишь только одна мысль, согревала амбициозную девицу, что Александрос обязательно теперь опростоволосится со своим докладом на конференции, потому что была полностью уверена: поскольку Рикки в языках ни бум-бум, то Лангрен ему просто вешает лапшу на уши. Ну, и наглый парень!
«Да ему хоть скажи, что этот текст про размножение диких ёжиков, он всё равно поверит. Но какой бесцеремонный негодяй этот проходимец. Хоть бы постеснялся!» – возмущалась она про себя.
- Как же нам всё-таки повезло, что мы встретили такого специалиста по языкам в лице мистера Лангрена! – восклицала она вслух, - Простите, уважаемый, а где вы обучались?
- Да, действительно, а где ты обучался? – переспросил Рикки, выпучив с интересом на Лангрена глаза, - И какие ещё языки ты знаешь?
- Вообще-то я знаю семь языков, не считая латыни и древнегреческого, - пояснил Тито, как всегда без смущения, не попадая в расставленные ловушки, - но данное наречие я выучил только потому, что это родной язык моей матери. Моя матушка – женщина весьма своеобразная, - продолжал он с простодушием свой рассказ, - В нашей стране она прожила более двадцати лет, с тех пор как вышла замуж за моего отца. И несмотря на то, что столько времени находится в Пронсельвани и говорит на нашем языке превосходно, ругается исключительно на своём родном наречии. Каждое утро она начинает с того, что отчитывает прислугу особняка. И ей наплевать, что её не понимают. Но только попробуй её не пойми, лучше, скажу, тебе сразу повеситься. Так что на Сен-Джу в совершенстве говорю не только я, но и наш дворецкий, и вся охрана.
«Вот это он ловко ввернул! – восхитилась про себя Лора, которая была полностью уверена, что всё это снова выдумки свинопаса, - С одной стороны вроде бы ненавязчиво и естественно, а с другой – совершенно определённо, и про дворецкого, и про особняк. Как он, однако, умеет трепаться! И откуда только научился, от своих что ли свиней?»
Но мысли об этом её лишь заставляли наполняться змеиным ядом.
Мисс Вурэн была не из тех девиц, которые могут простить оскорбления и забыть обиды, для этого она слишком была самолюбива. И даже мелочи подчас её ранили подобно отравленному ножу. А тут такое! На кон в буквальном смысле слова поставлена её репутация, та самая репутация, ради которой она потратила столько денег своего отца и проделала столько интриг. Да эту репутацию она всю жизнь зарабатывала, начиная ещё с того возраста, когда выходила на прогулку в городской парк со своей няней: красивая девочка в кружевном платье и новых сандаликах, с распущенными волосами и огромными бантами. Она гордо вышагивала по асфальтовой дорожке, прогуливаясь возле озера, где плавали живые лебеди, посматривая свысока на других детей, краем уха ловя восхищённые возгласы взрослых:
«А кто эта замечательное создание?»
«Это дочка профессора Вурэна!»
- Вообще, моя матушка - женщина крайне темпераментная, - продолжал Лангрен свой рассказ, - И лучше ей не противоречить. Оно и понятно, ведь выросла она в горном ауле этой южной монарканской провинции. Ты знаешь, что такое Сен-Джу? Это гнездо неприкрытого экстремизма, а цивилизация и вовсе не коснулась её жителей. Если там выйдешь из дома без ружья или обреза, то считай покойник. А детей с пелёнок воспитывают для борьбы с неверными. Сейчас этой деревни и вовсе не существует, потому что её разбомбили и начисто сожгли правительственные войска, уничтожая лагерь террористов-смертников в долине Твас.
- О боже мой, какой конфуз! – вскричала Лора, воздевая руки к небу, про себя же радуясь тому, что этот выскочка, чуть-чуть выпив, немного расслабился и случайно допустил оплошность, проговорившись, - Такой продвинутый человек, а матушка, оказывается уроженка какой-то дикой деревни! Что скажут в Совете безопасности?
- Ну, да, я полукровка, - задумчиво ответил на её прикол Лагрен, с одной стороны без особой злости, а с другой всё-таки в некотором смущении. И было заметно, что в конце концов эта язва – профессорская дочь его всё-таки достала.
Он резко поднялся с дивана, на котором сидел, и снова подошёл к барной стойке.
- Сто грамм водки, - сказал он бармену.
- Не вижу здесь ничего особенного, - констатировала Мила, чувствительная дочь музыканта, - на дворе двадцать первый век. Что за предрассудки, в самом деле?
Эта девушка была как бы некая антитеза современному прагматичному миру, одетая в длинное платье до пола с рюшами и кружевами с высокой причёской с локонами, романтична, беззащитна и слаба, другими словами – истинная леди.
- Конечно, не всем же так повезло, как вам, мисс Бурэн, не все могут сказать про свою мамочку: «Ой, она у меня с отличием окончила консерваторию и пела в Ла Скала на одной сцене с Лучано Паваротти!» – съязвила Альбина.
- Правда зашла она туда с чёрного хода и брала лишь только высокие ноты на подпевке, но кого это интересует! – подхватила, всплеснув руками Мальвина.
Лору не трогали колкие замечания. Внутренне она торжествовала. Она всё-таки устроила склоку и теперь в нетерпении жаждала продолжения.
- По-моему ты поступила отвратительно, - продолжала Мила, которая воспринимала всё слишком близко к сердцу, - я думаю, тебе следует извиниться.
- Да, пойди и извинись немедленно! – жаром настаивал Рикки, он был так разозлён, что от возмущения вспотел.
- Мне пойти извиняться перед сыном какой-то дикой экстремистки? – взъерепенилась Лора, снова почувствовав себя на коне.
Тито стоял в углу, опершись на барную стойку, рассеянно наблюдал за этой сценой и, видимо, думал о чём-то своём. Заметив это, язва решила, что ему всё-таки мало досталось. И до конца он ещё не прочувствовал своего унижения.
- Хотя нет, конечно же, нет. Я должна пойти и извиниться немедленно! – с нарочитым сарказмом воскликнула Лора, и, подойдя к свинопасу, скорчила картинно кислую рожу, - Я же так виновата! Простите меня, мистер Лангрен, что оскорбила вашу матушку. Конечно же она преисполнена всяческих достоинств, и в ней явно что-то было раз на ней женился ваш отец – счастливый обладатель особняка с дворецким и прислугой!
- Ну, у моей матушки, пожалуй, только два достоинства, - ответил он ей, внимательно смотря в упор на интриганку, доставая из кармана пачку очень дорогих элитных сигарет, открывая её и закуривая, - Во-первых, она в самом прямом смысле слова – красавица, а во-вторых, была влюблена в моего отца, как кошка, - ответил он и добавил, испытывающе глядя ей в глаза, - а влюблённой в тебя женщине многое можно простить, мисс Вурэн, не так ли?
Поймав его взгляд, тщеславная дочка профессора разгадала, наконец, его игру. Всё это время он торчал здесь только из-за неё и не уходил потому, что на что-то ещё надеялся. А всё его деланное равнодушие было только маской, чтобы прикрыть свои истинные чувства. Но открытие это только подлило масла в огонь её тщеславию. Как разъярённая собака она смотрела на свою жертву, ища слабое место для укуса.
Тито сделал ещё одну затяжку и поморщился.
- Терпеть не могу эту гламурную гадость! – в сердцах воскликнул он, бычкуя и бросая сигарету в пепельницу (он явно нервничал под её взглядом), - Послушай, братишка, - сказал он, обращаясь к бармену, - а у тебя не найдётся каких-нибудь других папиросок.
- Какие табачные бренды предпочитаете? – услужливо осведомился тот, - могу предложить «Lucky Strike»…
- Мне что-нибудь попроще, - нетерпеливо перебил он его.
- Ну, вот возьмите «Вечера в заливе», - сухо ответил он, недоумённо пожимая плевами, - Ей богу, ничего более дешёвого не держим.
Как и все представители своей профессии, бармен моментально терял интерес к клиенту, видя, что он употребляет исключительно дешёвый продукт.
- У меня есть папиросы «Пальма», мистер Лангрен, - предложил один из официантов.
- Спасибо, дружище, самое то.
Какое-то время вся компания мажоров с кислыми минами, вытаращив глаза наблюдала за тем, как их новый знакомый раскуривает дешёвые папиросы. А Дина Роуз даже демонстративно поморщилась и помахала в воздухе рукой, отгоняя дум.
Мисс Вурэн поняла, что настал, наконец, её коронный час.
- Ну, что, мистер Лангрен, - начала она вкрадчиво, - вы нам поведали о том, кто ваша уважаемая матушка. А теперь, быть может, поделитесь с нами тайной, кто ваш отец?
- Мой отец? – переспросил он, рассеянно, - Мой отец… ну, как бы это вам сказать? Когда мне задают это вопрос, я обычно отвечая, что мой отец – крупный авторитет в определённых кругах.
- Каких? – сквозь зубы переспросил Зини Мартин, сын директора картинный галереи.
Худой и самоуверенный до безобразия, он частенько любил стоять в углу, свысока смотря на других, делать вид, как он ненавидит весь свет. Это был не просто ребёнок, а ребёнок который с детства привык получать всё, на что указывает пальцем, поэтому совершенно уверился в своей исключительности настолько, что считал, что по-другому и быть не может.
- Определённых, - ещё раз уточнил Лангрен, не моргая продолжая глядеть ему прямо в глаза и демонстративно продолжая курить дешёвую папиросу.
- Ну, всё понятно, - разочарованно произнёс Дик Нильсон – сын богатейшего магната (этот ребёнок и вовсе был настолько «золотой», что привык, что все должны кланяться ему в самые ноги), - мы тут перед ним распинаемся. А он вешает нам лапшу на уши.
- А кто первый стал смотреть ему в рот? – возмутился Теддис Бридж, - Ты же сам…
- Помолчите! – зловеще поставила точку в этом споре мисс Вурэн, чувствуя, что настала минута её бенефиса, - Я должна рассказать вам всю правду. И поведать то, как было дело по-настоящему, кто такой этот человек и каким образом он оказался в нашей компании.
Мажорики застыли в безмолвном ожидании. Дик Нильсон хотел что-то сказать, но промолчал.
- Сегодня после нашей отвратительной ссоры я возвращалась домой со своей дачи, - таинственным голосом начала рассказ Лора, наслаждаясь каждой минутой, - и была слишком расстроена поведением Рикки, который изменил мне, и выведена из себя его обидными слова. Поэтому, чтобы немного развеяться, попросила шофёра остановиться в пригородах, чтобы прогуляться, походить по мягкой траве и полюбоваться на океан. Честно сознаюсь: был такой момент, что я даже хотела утопиться и броситься со скалы, настолько я была в шоке и обижена весь белый свет, но в конце концов передумала, потому что встретила вот его, - Лора нарочно сделала в этом месте паузу, чтобы показать, что теперь-то и начинается самое интересное, - в окрестностях нищего посёлка, настолько нищего, что я боюсь это даже описывать словами. Он занимался тем, что пас стадо грязных, ленивых свиней, развлекаясь при этом рисованием.
- Свиней? – переспросила Дина Роуз, скривив неимоверно брезгливую гримасу.
Ходили слухи, что её семья разбогатела на свиньях. И хотя деньги не пахнут, почему-то все долгое время крутили носы и корчили рожи при её появлении на светских вечеринках. Главной целью её жизни было найти хорошего жениха. Что только она для этого не делала, даже пользовалась услугами брачного агентства. Она ходила на бесконечные свидания с парнями из высшего общества, но абсолютно безуспешно, никто её не воспринимал всерьёз. Конечно, возможно, всё это оказывалось по вине недостатков её воспитания, взрывного темперамента и легкой неотёсанности, но всё-таки она во всём винила свиней. И услышав это слово, даже восприняла происходящее, как лёгкий намёк в свою сторону. И поэтому попыталась вложить в произнесённую реплику весь свой сарказм.
- Не может быть! - в унисон всплеснули руками Альбина и Мальвина.
Возможно, они бы и слыли обладательницами тонкого вкуса, но хоть обе и славились великолепной родословной и в любом обществе чувствовали себя, как рыба в воде, однако, во-первых, у них не очень-то ладилось с деньгами, а во-вторых, они напрочь были лишены какой-либо индивидуальности до такой степени, что их прозвали в компании «парочка ксерокопий».
- Но это ещё не всё, - продолжала Лора торжествовать, глядя на унижения «пастуха» с безмерным наслаждением, - всё, что на нём надето, вплоть до сорочки, куплено на мои деньги, вернее на деньги моего отца. Костюм, ботинки, носки, запонки – всё моё. Я его подучила немного манерам и рассказала, как себя вести. Он оказался способным, очень способным, не скрою. Но к сожалению, тот человек, чьи россказни вы тут слушали, развесив уши, всего лишь – пастух.
С минуту длилось безмолвное молчание, которое нарушил Дик Нильсон.
- И что, - спросил он, обращаясь к Лангрену, - это правда, что она нам тут говорит? Конечно, она может и приврать…
- Совершенная правда, - равнодушно ответил Тито, пожав плечами, - кое-где в её рассказе, конечно, что-то несколько преувеличено. Во-первых, свиньи не совсем мои, а моего приятеля. А во-вторых, отсутствуют некоторые детали. Мне-то она рассказала, чтобы привести сюда совсем другую историю… Кроме того, она ещё не знает, что за костюм и прочие причиндалы платил я сам со своей кредитной карточке, о чём заранее договорился по телефону с менеджером сети элитных магазинов одежды и ювелирных украшений, которую мы посещали… Впрочем, золотые часы, запонки и перстень я могу вернуть, - сказал он снимая вещи и равнодушно кладя их на стол перед мисс Вурэн, - они меня не интересуют, поэтому я на них не претендую… Да, кстати, Лора, я тут тебе должен ещё что-то за мелкие расходы на меня. Я бы заплатил за себя и сам, но уж больно не хотелось тебя обижать. Ты ведь, кажется, мне говорила, дорогая, что влюблена в меня по уши и ценишь, как художника, за мой талант? И делаешь всё это только исключительно от того, что заботишься о моём будущем. Но уж раз открылась правда, то возьми. Думаю, этого хватит.
Он достал из кармана кожаный бумажник и, отсчитав несколько крупных купюр, положил их на стол рядом с часами и драгоценностями. Причём сделал это так небрежно, как будто это были конфетные обёртки.
- Теперь, надеюсь, я ничего не должен вам, господа? – осведомился он у общества, потом демонстративно бросил окурок от папиросы на паркетный пол и раздавил носком ботинка, а, уходя, добавил, - Извините за вторжение. Счастливо оставаться!!
- В чём дело, Лора? Тебя обокрали? – осведомилась, в спешке подошедшая, администратор.
Она краем глаза наблюдала эту и сцену и видела, что сначала молодые люди о чём- то горячо спорили, а потом заметила, что тот самый незнакомый парень из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, поспешно выложил перед Лорой на стол часы и драгоценности, а затем торопливо ушёл.
По своему обширному опыту она знала, что украсть могут где угодно и что угодно, несмотря на то, что клуб обладал хорошо отлаженной системой безопасности и везде были расставлены камеры слежения. Но всё равно, единичные случаи кражи всё-таки случались. Воровали всё, от нижнего белья до косметики. Конечно, ушедший парень был хорошо одет, но среди гостей клуба нередко попадались и настоящие клептоманы. И совсем не исключена возможность, что это работает какой-нибудь профессионал, специально за этим посещающий подобные заведения. Они, как правило, тоже прекрасно одеты и воспитаны, и чисто внешне производят очень хорошее впечатление, блещут манерами и умеют поддержать разговор в обществе. Не исключено, так же, что девушка по своей наивности стала лёгкой добычей какого-то мошенника, и даже, возможно, брачного афериста. И неплохо бы ей выяснить что конкретно произошло, а полученную информацию иметь ввиду.
Как правило, члены клуба не боялись оставлять свои сумки и личные вещи в принадлежащих им ячейках, но, если происшествие будет иметь огласку, очень может быть, что вскорости в общественной среде поползут неприятные слухи, а посетители будут опасаться воров. Женщина заметно нервничала, скандал такого рода мог сильно сказаться на репутации заведения.
- Да, миссис Лёрек, меня обокрали, - с вызовом подтвердила Лора, снова используя своё искусство превосходной актрисы, давя на жалость и пуская слезу.
- Это неправда! Врёт она всё! – с гневом вмешался в ситуацию Рикки.
Честно говоря, он едва сдерживался, чтобы не двинуть ей. Она его доконала… и не только сегодня.
- А ты молчи уж лучше, Александрос, - заткнул ему рот Дик Нильсон, - с пижонским видом доставая из кармана сигарету и закуривая, - что разве не так? Мисс Вурэн купила этому проходимцу костюм, дорогой галстук, ботинки, запонки. А он наговорил ей с три короба гадостей и смылся. И считает при этом, что инцидент исчерпан? Как бы не так! Уж коль они не поладили между собой и повздорили из-за каких-то там своих проблем, подарки полагается вернуть. Так заведено в обществе, и так поступают все, без исключения, приличные люди, - он сделал очередную затяжку, свысока поглядывая на окружающих, потом продолжил, - а коль не хочешь возвращать подарки, то веди себя тише воды, ниже травы, не высовывай язык и не распускай руки.
- Он же вроде бы говорил, что заплатил, - попытался вставить Рикки, но голос его прозвучал жалко, потому что симпатии компании явно были не на его стороне.
- И ты в это веришь? – снова ринулся в атаку Нильсон, взбешённый до крайности, - Откуда у него могут быть деньги, если Лора созналась, что подобрала проходимца в каком-то свинарнике?
Он считал всё случившееся личным оскорблением, и был совсем не намерен оставлять такое унижение безнаказанным. Самолюбивый молодой человек ценил свой статус в обществе, и считал, что посещает элитный клуб подобного уровня именно для того, чтобы общаться с людьми своего круга. Социальная иерархия всегда существовала и будет существовать. И никто не давал право рушить какому-то ничтожеству не им заведённые устои и порядки.
- Нужно немедленно вызвать полицию, - продолжал Нильсон в совершенном бешенстве, - пусть составят протокол, отыщут этого мошенника, заставят его вернуть все вещи, которые он присвоил себе незаконным образом, абсолютно не имея на это право, во всём сознаться и ответить за свои хулиганства, которые он сотворил в этом уважаемом заведении. Он вёл себя недостойно, устроил здесь погром, обидел и избил девушку…
- Значит ты считаешь, что если бы у него были деньги, и он сам бы заплатил за свой костюм, то мог бы всё это устраивать и распускать руки? – поинтересовался Рикки, с недоумением смотря на своего университетского приятеля, - а если нет, то вообще не имеет право ни на собственное мнение, ни на чувства, ни на эмоции?
- Да, я так считаю, - с вызовом продолжал Нильсон, - потому что если он сам заплатил за свой костюм, то свободен в своих действиях. А если его ему купили, то он не вправе не понимать, что, взяв такой подарок, он взвалил на себя своего рода обязательства, которые не может не исполнять. Если он принял подачки и услуги, значит вместе с костюмом и всеми прочими благодеяниями мисс Вурэн купила и его самого, и может распоряжаться им по собственному усмотрению. Поэтому я и расцениваю подобное поведение, как воровство, и настоятельно требую, чтобы вызвали полицию. Неплохо бы было выяснить личность этого мерзавца. Очень возможно, что это не первая его «вылазка» в свет.
- Никакой полиции, - уверенно пресекла его поползновения администратор, - конечно, я понимаю ваши чувства и крайнее возмущение, мистер Нильсон, но ведь мы не можем не учитывать, что при данных обстоятельствах девушка сама виновата. Скандал клубу не к чему, и я решительно на этом настаиваю. В конце концов мисс Вурэн грубо нарушила устав клуба, приведя сюда, как я понимаю, мало знакомого ей человека, и в первую очередь должна понести за это ответственность. А значит на собрании совета клуба я обязана поставить вопрос об исключении её из его членов… Ну, или попросту, могу замять скандал. Что скажите, мисс Вурэн?
- Я согласна, что полиция нам не нужна, - выдержав минутную паузу для раздумья, прошипела Лора.
- Вот и прекрасно, - довольно кивнула головой администратор, - а поскольку Лора Вурэн – главная пострадавшая, и она не настаивает на том, чтобы обращались в органы, то и проблемы будем решать внутри нашего дружного коллектива. А теперь расскажите мне во всех подробностях, что произошло.
- Что произошло, что произошло, - прошипела Дина, косясь с неприятием на свою воинственную подругу, - мисс Вурэн, буквально на улице подобрала какого-то оборванца, одела его, причесала. И не нашла ничего лучше, как притащить его в клуб и представить приличным людям в качестве своего знакомого, чтобы продемонстрировать нам свою востребованность и досадить Рикки Александросу, с которым они повздорили сегодня утром.
- Но, как я посмотрю, девушке вернули, купленные ей, ценные вещи, драгоценности и деньги, значит инцидент исчерпан? – задала вопрос миссис Лёрек, недобро поглядывая в сторону Лоры.
- Не совсем, - снова с вызовом вмешался Дик, делая вид, что роется в своей сумке, - у меня пропал бумажник. И я подозреваю, что те деньги, которые лежат на столе, как раз из него. Так что наш таинственный незнакомец совсем ничего и не вернул, а попросту стащил некоторую сумму из моего бумажника. А значит и я теперь тоже пострадавший.
- Я только теперь начинаю понимать, как мы все низко поступили, - решился высказать своё мнение Бридж, - на наших глазах, какой-то проходимец жестоко избил и унизил нашу подругу, а мы и не подумали вмешаться.
- Да потому что она уже всех достала! - снова прошипела Дина.
- И не унизил, а утихомирил, я бы сказала, - интеллигентно поправила Теддиса дочь музыканта.
- Какая сумма у вас пропала, мистер Нильсон? – сухо осведомилась администратор.
- Около ста тысяч лиоров, - нагло заявил тот, глядя на неё в упор и скрестив руки на груди.
- Да врёт он всё, - с усмешкой на устах констатировал Александрос, - откуда он знает сколько у него было денег, и что они пропали. Да он их и не считает, не так ли, уважаемый сын магната Нильсона?
- Определённо, - подтвердила Мила, - я хорошо помню, что Лангрен доставал эти купюры из дорогого кожаного кошелька, а у него такого и сроду не было.
- Тоже у кого-то украл, наверное, - скептически заметил Дик.
- Это мой кошелёк, - выходя вперёд, неожиданно заявил Зини Мартинс.
- Неужели? Что-то я у тебя никогда такого не видела, - с сомнением парировала ему Мила.
- Мне подарил его двоюродный дядя на позапрошлый день рождения. Я носил его редко, но сегодня взял с собой, - уточнил Зини, нимало не смутившись.
- А значит пострадавших уже трое, - почувствовав себя на коне сообщил Нильсон, поглядывая на администратора, – и если мисс Вурэн сама виновата, то мы с Мартинсом здесь абсолютно не причём. И поэтому настоятельно требуем, чтобы всё-таки вызвали полицию.
Тем временем происшествие всё больше привлекало внимание окружающих. Официанты, проходя мимо, недобро косились, обслуга перешёптывалась по углам, а вокруг компании уже собралась солидная толпа случайных свидетелей.
- Дядя кошелёк подарил, говоришь, - продолжала докапываться до истины Мила, - Так может позвоним твоему дяде?
- А зачем его расстраивать? – заткнул ей рот Нильсон, - Скоро прибудет полиция, она очень быстро найдёт этого мерзавца, выведет его на чистую воду и вернёт нам наши деньги и вещи.
- Прекратите балаган, - вмешалась администратор, которая не знала ещё пока точно, как реагировать на инцидент, - у кого ещё что пропало?
- У меня пропала золотая серёжка, - заявила Дина Роуз, делая наивные глаза.
- А у меня часы, - сказал Теддис Бридж за компанию со всеми.
- Интересно-интересно, - вставил Александрос, - а вы не пробовали искать по своим карманам?
- Я немедленно звоню директору клуба, - решительно заявила администратор, доставая свой мобильный телефон, - у нас произошло самое настоящее чрезвычайное происшествие.
- И без полиции решить вопрос никак не получается, - ещё раз настоятельно уточнил Нильсон.
«Хорошо ещё нет поблизости журналистов, - подумала в это время миссис Лёрек, - а то бы завтра во всех газетах и в вечерних новостях трезвонили, что в элитном клубе «Фобус» орудует профессиональный мошенник.
продолжение следует