Если бы Миша не прочитал ту смс сразу же, остаток рабочего дня не стал бы для него адом. Но он ждал эту смс, можно сказать, знал, что она придет именно накануне их с Ленкой отъезда на Родину. Все просто – на Родине и в Ленкином сердце до сих пор жил его СОПЕРНИК. И эта тварь, Ленка, непременно захотела бы с ним увидеться. Поэтому Миша заблаговременно установил Ленке на комп кейлоггер, настроив его на имя соперника, чтобы, как только Ленка написала ему, программа сразу же прислала оповещение. И вот теперь Миша сидел и читал их переписку – ТОТ тоже хотел встречи.
«Сука, ****ь, тварь, *****, шлюха!» - только и повторял про себя Миша, не в силах собраться с мыслями. «Надо ее выгонять, это не дело!» «Ну почему она так со мной, чем я это заслужил?» Работа не клеилась. Миша со злости сломал несколько образцов, порвав провод от любимых наушников и поранив руку.
Хотел написать ТОМУ из ее аккаунта, но не стал. Не унижаться же и просить не писать больше Ленке, не встречаться с ней. ТОТ ведь – мудак. Он не поймет, ему вообще насрать. Или угрожать ему, хотя зачем? Лучше найти его без предупреждения и набить морду. Миша точно знал, кому нужно позвонить, чтобы «пробить» соперника, узнать, где тот живет и работает. И кого позвать с собой на «стрелку» – ТОТ же боксер и, кажется, всегда в окружении мужиков.
«Ну и толку будет, если я его побью? Даже если убью. Толку мне жить со шлюхой, которая готова ноги расставить перед неотесанным мужланом, да еще и врать мне, крутить хвостом перед моим носом! Я с ней превращаюсь в животное, а я ведь человек, и у меня есть чувство собственного достоинства». Злость ушла, уступив место понурой решительности: «Нужно уходить».
Решив расстаться с Ленкой, Миша ощутил дикую, навалившуюся на него усталость от вечных дрязг и ревности последнего года. Ему будет полезно пожить одному, подумать, поразмышлять спокойно. Никому не быть должным. О чем подумать найдется: с ним так уже поступают в третий раз. «Значит, дело во мне. Что-то не так во мне, - думал Миша по дороге домой. - Я всегда жертва. Я просто очень добрый, и этим пользуются. Нужно быть пожестче. Вон ТОТ, например, постоянно Ленку третирует, отталкивает от себя, но она все равно стремится к нему, а не ко мне, он поманит – она прибежит на задних лапках. Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. Боже, какой бред! Так не должно быть!!!»
Обида снова подступила к горлу, стучала в висках. Спокойно указать Ленке на дверь он уже не смог. Начались разборки: его упреки, ее смешные оправдания. Как нашкодившего щенка тыкал он ее носом в ею же сделанную лужу, а она говорила, что лужи вовсе нет. Конечно, ее единственным выходом было утверждать, что все это было провокацией. Дескать, она написала ТОМУ для проверки, следит ли все еще Миша за ее компом. Ведь он как-то обещал ей удалить кейлоггер, и она вполне обоснованно могла подозревать, что он обещание еще не сдержал.
Ленка так красиво врала, с такими огромными доверчиво раскрытыми испуганными глазами, что ей очень хотелось поверить. В этих глазах Миша видел то, что окрыляло его – ее ребяческую непосредственность и любопытство, которые заставляли их двоих забираться в самые невероятные места города, устраивая там незабываемые романтические свидания. Именно эти глаза возбуждали Мишу рисовать новые эскизы и делать новые образцы, часами оттачивать детали… Что он будет делать без них? Он готов был поверить, даже понимая, что все, что она говорит, неправда. Поверить не в прошлое, а в будущее с ней.
- Дай мне обещание, что, если ты захочешь мне изменить с НИМ, ты уйдешь, - нашел для себя компромисс Миша.
«Да, да» и преданный взгляд – и впереди зажглась бы путеводная звезда. Но вместо этого Ленка стала увиливать:
- Если я тебе изменю, то сразу же уйду.
Вроде все то же самое, но – нет! Тут Миша опять остается запасным вариантом для Ленки, для этой твари! Ему безумно захотелось ее ударить. Он замахнулся и лишь в последний момент скорректировал движение, неловко загнув ее раком. «Я не могу ее избить, но могу отыметь в жопу, так, чтобы не могла сидеть», - мысль о том, что он поднимет на Ленку руку, пугала Мишу призраком психбольницы, порог которой он поклялся себе никогда больше не переступать. Его член уже стоял. Рывком он сорвал с Ленки юбку, оцарапав ее, отодвинул стринги. Ленка затаилась, наверное, сука, надеялась, пережить приступ его бешенства с наименьшими потерями. С размаху он ударился о ее задницу – Ленка вскрикнула и выгнулась, пытаясь увильнуть от члена, как она всегда увиливала от ответственности. Миша вцепился ей в бедра и со всей силой потянул на себя. Вторая попытка – член чуть не сломался, ударившись в насухо закрытое заднее отверстие, а Ленка закричала от боли. У Миши тоже от боли потемнело в глазах, он на секунду перестал контролировать угол удара, и член по накатанной вошел во влагалище. Там было мягко и тепло, боль ушла, и Миша стал неистово натягивать Ленку, позволил своему бешенству выплеснуться наружу.
Кончив в нее, Миша содрогнулся от брезгливости, вдруг представив, как ее трахал ТОТ, и ему захотелось, чтобы этого секса сейчас не было. Не сказав ни слова, он пошел в ванную и долго стоял под душем. Бешенства уже не было. За ним ушла и брезгливость. На их месте не оказалось ничего: ни надежды, ни желания поверить, ни даже отчаянной усталости. Он целиком представлял собой решето, сквозь которое падали струи воды.
Глава 4. http://www.proza.ru/2015/11/11/1694