День неумолимо становился короче. Все литовские писатели из родительской библиотеки были прочитаны. Опять наваливалась хандра. Соседка уже не радовала своей нежной кожей и необхватной попой, приелась. А её эрудиция не оставляла ей шансов на интерес.
Регулярно звонил Юстук, раза два в неделю, справлялся о здоровье и настроении, не забывая рассыпаться в благодарностях.
Алексей попробовал несколько раз сходить в бильярдную, разочаровался. Там в основном столы для Пула, у которых лузы шире, чем задница соседки, да и у столов для Снукера не Уже. А «русский» стол один, да и тот постоянно пустует. Видел на нём разик «специалистов», пришёл к выводу, что лучше бы они кии в руки не брали.
Вдруг ожил телефон и потребовал к себе внимания. Тонков взял его в руки, поднёс к глазам. Номер не определялся. Нажал на соединение, послышался голос Серёги-атташе:
- Господин Тонков? Всё не забываете свои поварские наклонности? Кстати, линия чистая, только что отсканировали, говорим свободно. Слышишь?
- Рад слышать, Серёга, может работёнка какая-нибудь у тебя образовалась? А то я тут с тоски кисну.
- Как ты киснешь, мне уже донесли. Ну кто, в одиночку, может разгромить агентство Гозенпуда?
- Уже донесли? Не хило у тебя, полковник, агентура работает. По городу то слухи, что это дело залётной банды - то ли из Каунаса, то ли из Клайпеды.
- А это сам Гозенпуд и распространяет, чтобы не позориться. Ну кому признаешься, что его волкодавов, как слепых щенков, раскидал какой-то волосато-бородатый старикан? Лёха, слышь, ну уймись, не светись, не пацан ведь уже. Вдруг серьёзную операцию нужно будет провести, а ты в поле зрения полиции или ДГБ будешь! Ну сам понимаешь.
- Понимать то понимаю, конечно, но тут за детишек вступиться надо было. Ладно, Серёга, уже учёл и намотал на ус. А ты шары погонять не хочешь, или пульку расписать?
- Да пошёл ты, юморист хренов! Этим каналом связи можно пользоваться только в экстренных случаях, а тут приходится звонить, чтобы профессионалу разъяснить, что такое хорошо и что такое плохо. Ладно, бывай.
На следующий день позвонил Юстук и напросился в гости. В дверь он вошёл нагруженный пакетами с изысканными закусками и дорогими напитками. Накрыли стол, выпили по первой. Юстук спросил разрешения получить ещё один совет, но категорически без всяких действий со стороны Алексея.
- Ну рассказывай, Юстас, даже интересно, - согласился Тонков, закусывая мелким маринованным грибочком.
- В нашем городе есть республиканская Конкурсная комиссия, занимающаяся распределением крупных государственных заказов. Но все выгодные объекты, по очереди, получают только две фирмы. И это длится не первый год. А делается это так: Поданные запечатанные заявки, председатель комиссии втихую вскрывает заранее, узнаёт предлагаемые фирмами суммы и передаёт эти сведения одной из двух «своих» фирм, от которых и кормится. Поэтому «своя» фирма подаёт заявку с суммой чуть меньше минимальной, и соответственно выигрывает конкурс.
Далее интересней. Во время выполнения заказа находится с десяток «объективных» причин, по которым сметная стоимость объекта удваивается. Это и есть чистый навар, который делится между председателем Конкурсной комиссии и директором «своей» фирмы. Перепадает кое-что и отделу Госконтроля, ведущему надзор за объектом.
- Прямо идиллия какая то, Юстас, даже нарушать не хочется. Кстати, как называются фирмы-счастливчики?
- «Помпея» и «Содомас».
- А ты хочешь восстановить справедливость?
- Справедливость … скорее я хочу вырваться из глубокой финансовой ямы, за счёт одного госзаказа. Это заказ на вырубку деревьев и кустов под линиями ЛЭП выше одного киловольта. Причём по всей Литве. Стоимость заказа полтора миллиона евро. А я знаю, как выполнить его на тридцать процентов дешевле. Но с какой бы суммой не подал заявку, выиграю конкурс не я.
- Задачка, Юстас, интересная, но не простая. Я подумаю, время есть, до конкурса ещё три месяца.
А сейчас давай накатим по коньячку. Как ты догадался взять именно молдавский «Старый граф»? Молодец! Хотя выдержка у него невелика, да и рецептура, не смотря на название не древняя, но уж больно хорош насыщенный вкус. Но … хороший коньяк никак нельзя закусывать лимоном, лучше уж тогда солёным огурцом. Лимонная кислота гасит вкусовые рецепторы, и ты благородный напиток воспринимаешь как простую самогонку. Но об этом мало кто знает. Коньяк лучше закусывать шоколадом или фруктами. А если ты французский сибарит, то будешь руководствоваться правилом трёх «Ц»: Кофе, Коньяк, Сигара.
- А причём здесь буква Ц? – Занедоумевал Юстас.
- На французском, да и на английском, эти слова начинаются с латинской буквы «С»: Сafe, Cognac, Cigare. Но мы с тобой не такие уж гурманы-эпикурейцы. Особенно я, которого без грима можно принять за бомжа. Поэтому будем проще, и закусим балычком.
* * *
Первый городской бомж, а точнее главный, по кличке Тельняха обитал в бывшем подземном переходе железнодорожного вокзала. Переходом давно не пользовались, а технические службы использовали его как инженерный коллектор. Через него проходили все коммуникации, включая связь и канализацию.
Тельняхина резиденция представляла из себя огороженную часть коллектора, длинной в двенадцать метров. Учитывая доступ к коммуникациям, удобства здесь были все, включая туалет и душ.
Благодаря мудрому руководству и железной воле вождя, в бомжачьем царстве процветал мир и порядок, наводимый ближайшими подручными Тельняхи. Все его указания выполнялись без промедления и с надлежащим рвением. Ослушивающихся не бывало, а если и случалось такое, то судьбе бунтаря позавидовать было бы трудно. Сам главарь на разборки не выдвигался, строптивых приводили, а скорее притаскивали к нему во «дворец» на правИло. Чаще о них никто и ничего больше не слышал.
Уважали и боялись Тельняху не только бомжи. Весьма уважительны с ним были начальник железнодорожной станции Вильнюс и начальник линейного отдела полиции. По этой причине, в близи ж.д. и автобусной станций, все бомжи вели себя весьма умеренно, скандалы и поножовщина в их среде не случались, трупов утром не находили, а уровень воровства не превышал городскую статистику. В благодарность, администрация сквозь пальцы смотрела на попрошайничество бездомных.
Знали о благотворной деятельности Тельняхи даже в Мэрии города, особенно ценил его «работу» департамент общественного порядка. Там он даже вошёл в картотеку неформальных влиятельных лиц города под именем Терентий Акимович Росомаха, 1965 года рождения. Бывший десантник, бывший рэкетир, дважды осуждённый за нанесение тяжёлых телесных. Но этим, пожалуй, и ограничивались сведения о главном бомже города.
Вчера Тельняхе позвонили из центрального приюта для бездомных и сообщили, что его хочет видеть какая то интеллигентная дамочка, на тему благотворительного мероприятия. Поиметь что-то на халяву всегда приятно, а когда это и законно, ещё лучше. Поэтому через несколько минут в его резиденции должна появиться таинственная незнакомка.
Занавеска входа отошла в сторону и в проёме показалась, распространяя запах дорогих духов, достаточно высокая рыжеволосая женщина. Её сопровождал первый подручный главаря, Тыква. Женщина робко приблизилась к Тельняхе и тоненьким голоском поздоровалась. Сейчас можно было её разглядеть.
На вид женщине годков около сорока. Небольшая голова с правильными чертами лица, выразительные глаза, умелый макияж, нанесённый может быть немного с избытком - даже чуть по театральному, слегка завитые волосы. Стройный силуэт, подчёркнут дорогим приталенным пальто и изящными жёлто-коричневые сапожками на невысоком каблуке. Шею прикрывает взбитый кисейный шарфик в тон перчаткам и сапожкам. Несколько смазывали общий благоприятный вид широковатые плечи и лёгкая конопатость, присущая рыжеволосым. Тельняха сглотнул слюну и подумал, что бабёнка могла бы по отношению к нему проявить и персональную благотворительность.
- Меня зовут Элеонора, - представилась женщина и оглянулась на могучую фигуру стоящего за её спиной Тыквы, - наша благотворительная акция имеет некоторые деликатные стороны.
- Иди, Тыква, покури, - прохрипел Тельняха и предложил посетительнице сесть на сомнительной чистоты табуретку. – Я вас внимательно слушаю.
Сам он сидел в кожаном, но потрёпанном кресле, одетый лишь в брюки, кроссовки и десантную бело-голубую тельняшку без рукавов. На его правом плече красовалась наколка в виде раскрытого парашюта, в нижней части увитого лентой, с надписью: «108-й гв.ДШП 1983-85 г.»
Увидев татуировку, женщина округлила глаза и пропищала:
- Так вы наш, каунасский? Из 108-го десантно-штурмового?
Сейчас уже у Тельняхи глаза приобрели форму медных пятаков, - А вы?
- У меня муж служил там сразу после училища, а жили мы в Шансах, по другую сторону реки. Но … он погиб в Чечне, в 96-ом.
- А кто был у вас командир полка, и в каком году? – На всякий случай поинтересовался хозяин.
- Бабичев, гвардии подполковник, он командовал с 89-го по 92-й. А у вас?
- Сначала Халилов, потом Денисов. – Тельняха задумался, - знаешь, сеструха, давай на ты, мы же свои. Меня Терентием зовут, а для тебя просто Тёма. Да, кстати, что там у тебя за деликатное дело?
- Знаешь, Тёма, - голос гостьи зазвучал уверенней, - нужно сделать нехорошим людям несколько мелких пакостей, причём за хорошие деньги. Кстати, у тебя приличный компьютерщик есть?
- Найдётся, Норочка, тем более для тебя.
* * *
Антанас, председатель республиканской Конкурсной комиссии, под конец рабочего дня сидел у себя в кабинете и с улыбкой посматривал через окно на автомобильную стоянку, которую украшал его новенький золотистый внедорожник Lexus RX350.
Внезапно, его спящий компьютер ожил и пискнул, извещая о получении нового письма. Антанас открыл почту и прочитал: «Прекращай жульничать с результатами конкурсов, иначе будет продолжение». К записке было приложение в виде фотографии, на которой изображён его любимый Лексус, перечёркнутый двумя жирными красными полосами.
Тут же с улицы донёсся негромкий хлопок, и председатель увидел через окно своего любимца, объятого пламенем. После десяти секунд оцепенения он ринулся на стоянку.
Пожарный расчёт заливал водой и пеной сгоревший остов автомобиля, когда потерпевший вернулся в свой кабинет. Он присел к компьютеру, желая узнать, какая сволочь прислала письмо-угрозу. Но … никакого письма уже не было, оно растворилось в пространстве и времени без следа!
Трое хорошо одетых, представительных мужчин с сосредоточенными лицами сидели за столиком дорогого и престижного ресторана «Стикляй». Говорил наиболее молодой, Арвидас.
- Ну не можем мы пропустить мимо себя последний заказ! Капитальная реконструкция стадиона, это чистого навара не один миллион евро! А наши сгоревшие автомобили, это просто мелкие копейки, на которые не стоит обращать внимания!
- Но мы не знаем следующего хода этих шустряков, на что они позарятся. Тем более, что полиция только разводит руками – никаких следов! – Вздохнул Раймондас.
- Значит так, коллеги, мы действительно не можем упустить ближайший заказ. Слишком он для нас дорог, причём в буквальном смысле. – Резюмировал старший по возрасту и коррупционной схеме Антанас. – Действуем как всегда, но с максимальной осторожностью. Конкурс через неделю! Также не забываем о сохранности собственного имущества. Ну с богом, господа!
Через три дня после проведения конкурса, у всех троих сгорела загородная недвижимость – дачи и дома. В тот же день каждый из них получил по письму, где кроме перечёркнутых домов, были и их фотографии, перечёркнутые пунктирными красными линиями.
Уголовные дела по факту поджога заведены не были - пострадавшие отказались писать заявления, сославшись на возможный несчастный случай.
Фирмы широкого профиля деятельности «Помпея» и «Содомас» ушли с рынка госзаказов. А председатель Конкурсной комиссии уволился, сославшись на пошатнувшееся здоровье.
Давно не появлявшийся у Тонкова Юстук, наконец то объявился, излучая уверенность и оптимизм. Он радостно проинформировал Алексея, что в мире происходят чудеса, и дорога к заветному заказу по благоустройству ЛЭП для него открыта. Но потом спохватившись, поинтересовался, почему это пенсионер сбрил бороду и усы, а волосы выкрасил в рыжий цвет.
А уже уходя, заметил в прихожей на вешалке, женский, ярко-песочного цвета кисейный шарфик. Но по соображениям деликатности вопросы задавать не стал.
На следующий день позвонил Серёга-атташе, долго крутил вокруг, да около, а потом всё же спросил, не Тонкова ли это рук дело по устранению председателя республиканской Конкурсной комиссии? Н а что тот ответил:
- Ну сколько раз я тебе говорил, Серый, при штабе я, писарчуком был!
Вильнюс, 14 августа 2015 года.
Продолжение следует.