У меня простудилась дочь.
На термометре – сорок, как обычно, ниже она не лихорадит.
Всю ночь я воевала с температурой: жаропонижающий укол, иммуностимулирующая свеча и водные обтирания сделали свое дело и наутро, убедившись в победе над «врагом» отбыла на работу, оставив больную на попечение старенькой мамы.
День прошел в постоянных звонках домой: «как дочка?». Мамины отчеты о том, что температура держится пределах тридцати восьми и не ползет выше, меня радовали. Только мое материнское сердце успокоилось и на тебе.
Позвонила классная руководительница моей дочери и сообщила: мы пропустили четвертной диктант. Пришлось объясняться, мол, Татуська заболела, важность диктанта понимаю, позанимаюсь с ней и, после выздоровления диктант будет написан.
Выдержав дочь на постельном режиме несколько дней и, добившись с помощью тщательно подобранной терапии стойкой положительной динамики течения болезни, я решила приступить к выполнению обещания, данного учительнице.
- Садись-ка, Татусь за стол, а то от программы отстанешь. Будем писать под диктовку.
Дочь, соскучившись целыми днями лежать в кровати, послушалась.
- Мам, а может, ты не из учебника будешь диктовать, а то я эти учебники видеть уже не могу? – попросила она.
Как я ее понимала! Мне за те полтора года, которые дочь отходила в школу самой ее учебники были «хуже горькой редьки». А когда память услужливо подсказывала, что смотреть нам обеим в них еще девять с половиной лет, так совсем нехорошо становилось.
- Ладно, я сейчас из головы что-нибудь выдумаю, пиши…
А голову как на грех ничего не шло.
И вдруг вспомнись слова песни, да и сорвались с языка:
Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была...
- Написала?
Дочка утвердительно кивнула головой.
Я подошла к столу, заглянула в тетрадь, прочла и… согнулась пополам от хохота.
- Ты чего? – обиженно протянула дочь.
А я смеялась и никак не могла остановиться.
Наконец, глубоко вдохнув и выдохнув, я ткнула пальцем в написанное Татуськой предложение и спросила:
- Шумелка… кто?
Дочь подняла на меня свои удивленные, широко открытые карие глаза и пожала плечами:
- Мышь!
Я снова прыснула со смеху.
Когда сквозь рвавшийся из меня хохот я все же смогла объяснить Туське в чем состояла ее ошибка, она принялась смеяться вместе со мной.
Вскоре дочь поправилась и, придя в школу, написала диктант.
После уроков я рассказала классной руководительнице о том, как мы писали под диктовку дома.
- Просто анекдотическая история вышла, - дослушав меня до конца, улыбнулась умудренная годами учительница, - Нарочно не придумаешь!
А дочку после этого случая, в шутку, конечно, я еще долго Шумелкой звала.