Папа попросил меня помочь вывезти бабушку на улицу. Ему было трудно, в одиночку, вывезти ее из дома. Бабушка уже не ходила и передвигалась в инвалидном кресле, а последнее время уже только с чьей-то помощью. Съезда для инвалидных колясок в подъезде ее дома не было.
Светило очень яркое, майское солнце. Было не по-весеннему тепло.
Когда вышли из подъезда, на солнце стала заметна ее бледность. Последние несколько лет она наотрез отказывалась выходить из квартиры, в которой жила, а затем запрещала ее вывозить на улицу на коляске. Не могла допустить, что соседи увидят ее такой, постаревшей и беспомощной, как она считала.
Ее удалось уговорить выйти из дома, только под очень серьезным предлогом. Для получения нужных ей документов, она должна была присутствовать лично. Когда все бумажные дела были завершены, она попросила не торопиться домой. День был прекрасный и погода…
Мы гуляли. Бабушка спросила меня про мои дела. Я коротко ответил, что у меня все хорошо. Они поговорили с отцом про документы. Она о чем-то переживала. Папа успокоил ее, как мог, убедив, что переживания излишни. Ограничения, приходящие с возрастом, вселяют в стариков различные беспокойства. Они не прекращают думать и переживать за нас, даже когда не остается ни сил, ни возможностей. Она оставалась мамой и бабушкой, несмотря на инвалидное кресло, которое вез ее внук, а рядом шел ее сын, который уже сам был дедушкой.
Она рассказывала истории из своей жизни, о которых я никогда от нее раньше не слышал. Рассказывала в таких подробностях, что было сложно поверить, что это правда. Отец шел рядом и периодически кивал, улыбаясь, потому что он был свидетелем некоторых из них. Если он что-то комментировал, то она его поправляла. События она помнила отлично. Он обобщал. А ей была важна точность, в мельчайших деталях.
Мы гуляли несколько часов и уже на закате подошли к подъезду.
Бабушка стала переживать и извиняться, что доставляет нам с отцом столько неудобств.
- Ма, все в порядке! - успокоил ее отец.
- Пятнадцать ступеней, а спуска для колясок нет. - посетовал я.
- Одиннадцать. - поправила она меня.
Она была права.
Ступеней было одиннадцать...