Люди ножа спят на оружии
Люди меча спят на костях
Небо с землёй в эту ночь занедужили
Здесь даже пепел отринет мой прах
Здесь заживу я другими желаньями
Здесь я умру за чужие мечты
Небо с землёю зайдутся в комланиях
Где умер я, там погибнешь и ты.
Конрад
Орден Симаргла был посрамлён. И только теперь стало ясно как много у него было недоброжелателей. Рыцари покинули город, однако, их наемные кнехты без особых сожалений меняли чёрно-белые котты Псов на красно-синие плащи стражи Тоттенбурга. Силы города убыли, однако, оказались теперь в руках одного полководца-дона Бальтазара. Часть духовенства ушла вместе с беженцами, но Гемма предпочёл остаться и разделить судьбу с Тоттенбургом. С ним же остался и Александр. Оставшиеся шумно отпраздновали победу своей партии. Пролилось вино, прозвучали заздравные речи, умолкла музыка и смех. Гости разошлись и разъехались по домам и постоялым дворам, а «Розе Ветров» пришлось перенять праздничную эстафету у городской площади. Десятки разгоряченных людей и даже один лунарк продолжали пить и петь в таверне под резиденцией дожа. А сам Бальтазар, вместе со своим чемпионом заседал в верхних покоях. Друзья распивали красное сухое вино, в котором к виноградному примешивался и перебродивший сок яблок. Сидя на двух старых резных креслах, они смотрели на вид из большого окна, выходящего на балкон. Ночь стояла чудесная. А если учесть, что на дворе была уже поздняя осень, то просто великолепная. Они смотрели на Море Штормов, опоясывающее горизонт. На огни родного города, лежащего под ногами. А сам Бальтазар то и дело поглядывал на черный силуэт маяка, не дававший ему до конца расслабиться.
-Не снимай его хотя бы до полуночи. - Дож нахлобучил лавровый венок на голову Конрада.
-Иначе что? - Кавалер захотел снова сбросить с макушки дурацкий символ дурацкой победы, но решил таки уступить Бальтазару.
-Почему - то, сейчас вспомнилось как ты пришел ко мне тогда. - Выдавил из себя владыка Тоттенбурга. - Извини...
-Нет, продолжай! - Мечник говорил решительно, но судя по взгляду был в этот момент не здесь и не сейчас.
-Ты сказал, что убьешь их обоих. - Бальтазар тяжело вздохнул. - Ты просил меня спровоцировать князя на дуэль.
-А ты попытался мне запретить мне это. - Конрад невесело улыбнулся.
-А какой в этом смысл? - Дож возмутился с такой обидой в голосе, как будто был еще мальчишкой. - Она ушла. Отпустил бы ее! Но нет, ты пошел сначала ко мне, а потом в Инквизицию. Ты весь город мог подставить под удар!
-Весь, но не тебя. - Кавалер обернулся ко входу в покои и прислушался.
-О чем секретничаете, господа? - От звонкого голоса Елисаветы дож чуть не подпрыгнул.
-Молчание - величайшая женская добродетель. - Прохрипел мечник, - Подслушиваешь? Так слушай до конца! - Он по-волчьи улыбнулся следопытке. - Вот, бери пример с Луны.
-Луны?! Вы за дурака тут меня держите? - Буркнул дож и подслеповато всмотрелся во тьму своих покоев. Действительно, две самые обворожительные дамы Тоттенбурга собрались сейчас в его доме, в его личных апортаментах, и... на его кровати. Они полулежали на целой груде перин, в обнимку и укрывшись пуховым одеялом. И Бальтазар мог поспорить, что все части их нежных тел, неприкрытые темнотой и постельным бельем, были обнажены. Что все это время делали две бестии на дожеском ложе, мог угадать и юродивый. Святой Пирр! Под этим балдахином зачинали владык Мантикории как минимум две сотни лет, а одеяло подарила Бальтазару его матушка. Впрочем...
-Как уже было сказано, молчание - величайшее из женских добродетелей. - Дож смотрел на девушек с нескрываемым аппетитом. - Прошу, оставим же разговоры и начнем с того на чем вы остановились. - Конрад усмехнулся, но Бальтазар как будто потерял из виду старого друга. Он весь был сосредоточен на своих гостьях. Впрочем, его мечник всецело разделял дожеский выбор.
Мужчины поднялись и, захватив с собой кресла улизнули на балкон. А девушки переглянулись и наконец, сомкнули губы в долгом поцелуе. Их теперь укрывала полупрозрачная занавесь из лунарского шелка. Следопытка смущённо дрожала, однако, Луна знала-эта штора непроницаема для звука и света если смотреть в комнату из балкона. Спальня дожа была не чужой для неё. Нежные, почти невесомые прикосновения друг к другу отдавались жаром страсти и огнём в глазах обоих девиц. Опьяненные желанием бестии встали на колени и принялись осыпать поцелуями тонкие шейки и упругие груди. В то время как их пальчики шалили между покрытых испариной бедер. Горячие юнцы или помешанные праведники ворвались бы сейчас в их альков и принялись вмешиваться в это действо. Но искушенные жизнью и смертью мужчины, смотрели на море и лишь помпезно подняли бокалы.
-За то, чтобы мы и впредь их желали! - Промолвил дож.
-А они счастливы, быть желанными! - Поддержал Конрад.
Обнаженные, отдающие во тьме безупречной белизной, девичьи тела свернулись в невероятный клубок. Напряжение достигло пика... и бестии вновь превратились в домашних кошек.
-Ты спишь? - Мелодичный голосок вырвал Лису из плена неги. Следопытка напряженно дернулась, но крепкие объятия лунарки не дали ей приподняться. - Расслабься. Ты можешь спать, если хочешь. Но это возможно последняя из наших с тобой ночей и глупо тратить ее на сон.
-Это все вино! - Варварка выглядела сконфуженно. – И, каких еще "наших с тобой"…
-Тише... Ты говоришь прямо как мужчина. И ведешь себя после ЭТОГО также. - Луна легонько улыбнулась. - Слышишь шаги, там внизу?
-Идут строем. Солдаты. Люди. - Лиса снова закрыла глаза. - Не лунарки, так что нечего тут беспокоиться.
-Лучше бы это были войны моего отца. - Лунарка поймала на себе ошарашенный взгляд следопытки, сон которой как рукой сняло. - Это кнехты. "Полубратья" ордена Симаргла. Маркус больше им не комтур. Даже хуже, он теперь почти что еретик. А значит его бывшие "братья" и их солдаты имеют полное право бросить нас здесь. Тоттенбург теперь предоставлен сам себе. Не удивлюсь, что если нас не убьют альголиты, то дорежут люди императора или Инквизиции.
-Но ведь Бальтазар теперь за главного? - Вырвалось у следопытки. - Он законный дож.
-Ты в это веришь. Я в это верю. Но республиканские законы не признают нигде за пределами Мантикории. - Луна тяжело вздохнула. Впервые варварка могла видеть на ее лице нескрываемый страх. - Я лучше умру, чем вернусь на острова.
-Острова... - Лиса погладила свою любовницу по щеке, стирая холодные слезы. - Почему Маркус решил так легко тебя отдать? Почему он чуть не убил Конрада за то, на что сейчас согласился добровольно? Я не понимаю!
-Времена меняются. - Ответила Луна.
-Я думала,что они любили тебя?
-Я тоже так думала... - Луна убрала руку варварки от своего лица и приложила ее ладонью к своему животу. - Вот, что любил во мне князь. - Она невесело улыбнулась. - Он хотел, чтобы здесь жил правитель людей и лунарков. Империя бы его не приняла, а потому Маркус и решил отослать меня к отцу.
-На Островах не знают слова "бастард". - Прошептала следопытка, как старую молитву. - Белобрысый не мог передать своему сыну Империю, и решил подарить Лунарский архипелаг. Если бы это был сын...
-Лунарский архипелаг, а затем и всю Обскурию, принесённую ему на саблях моих сородичей. Да. Он хотел назвать его Новин. - Прошептала лунарка, едва заметно покраснев. - Это значит "Новый" на праязыке людей. Не мог придумать ничего лучше! - Девушки рассмеялись. - Однако, я рассудила иначе.- Но вдруг Луна понурила голову и едва слышно всхлипнула. - Да, он любил меня тогда...
Она резко повернулась к окну. На горизонте что-то блеснуло, и послышался разъяренный крик Бальтазара.
- Это знак Аранэи, старой подруги нашего дожа. - Луна кивнула в сторону старого маяка. - С тех пор как погиб флот Республики, только она не давала кораблям моего отца незаметно войти в гавань Тоттенбурга.
-Мне кажется, лунаркам сейчас наплевать на эффект неожиданности. - Лиса неотрывно смотрела на свет маяка. - Что ты будешь делать, когда они придут?
-Умру. А ты? - Спокойно прошептала лунарка. Она смотрела не на свет, а на неразличимый во тьме горизонт. Там была теперь ее смерть.
-Значит, и я умру. - Отозвалась следопытка с показным безразличием. В показном равнодушии она кривила душой, но отнюдь не врала.