(продолжение рассказа "Дружба")
Глава семьи был небольшого роста, лыс и шумен по мелочам. Зато очень любил, когда все вокруг занимаются лично им отданными распоряжениями, параллельно каждую секунду отчитываясь о выполнении.
Крыс, которая уже неделю наблюдала за происходящим из своего угла, с интересом следила за происходящим, стараясь разобраться в сложном мире человеческих взаимоотношений. Ее старая нора была временно затоплена внезапно вышедшей из берегов запрятанной под землю и полной мусора речкой. Так что на это время она перебралась повыше – в вентиляционную шахту жилого дома.
- Скоро обе-е-е-е-едать, - расплывалась в улыбке перед начальником какая-то совершенно замотанная работой и жизнью рослая, раз в пять крупнее его, прислуга.
- Дай! – короткая команда сопровождалась киданием в некрасивую женщину того, что было под рукой. На этот раз – чайной ложкой, неведомо как оставшейся у него с завтрака.
- Что дать? – на лице у женщины промелькнуло короткое раздражение, которое тут же сменилось елейно-ласковой улыбкой.
- Да-а-а-а-а-ай!
В небольшом доме становилось все шумнее.
«Ты медленная. Ты тупая. Я тебе уже сколько раз говорил – вон ту черную хреновину, которую ты упорно называешь пультом». Для Крыс, в отличие от прислуги, не составляло труда понимать, что от нее хочет маленький правитель домохозяйства. Возможно, потому, что ее новые способности, пока еще не совсем потраченные какими-либо усилиями позволяли ей видеть суть мыслей.
С не меньшим интересом за происходящим следила Главная Женщина – маленькая морщинистая леди с грациозными и плавными движениями и таким же маленьким, как у главы семьи, ростом.
Большую часть времени она спала в теплом и уютном кресле, изредка прислушиваясь к шагам домочадцев. Но теперь, когда, казалось, даже мертвый бы встал и ушел от такого ора, она наблюдала из-под полуприкрытых век за тем, кто застроил вокруг себя все семейство. Периодически Старая Леди одергивала себя, чтобы не подбежать и не приласкать это бесконечно несчастное и злое существо, но потом вспоминала о том, что новый глава дома не знает чувства благодарности и успокаивалась. Когда-то давно самой любимой здесь была она, полностью владея умами и любовью окружающих, но потом все полностью изменилось. Сначала сменилась прислуга на более деловитую и, кажется, не знающую, что такое ласка. А затем в доме появился новый господин, которому, как умели, начали прислуживать все, кроме нее. Она тоже пыталась познакомиться и наладить отношения, но неизвестно за что, он невзлюбил ее с первого взгляда, каждый раз норовя подстроить какую-нибудь каверзу, в том числе опасную для здоровья и жизни.
- Ну что, мать, не спится? – прервав череду воспоминаний, к старой маленькой леди подошел огромный, даже если сравнивать с прислугой, человек-охранник. Большую часть времени он проводил на улице и изредка приносил оттуда разные несъедобные вещи, которые люди зачем-то прятали в себя. В этих вещах не было разума или каких-то следов чужой мысли. Может быть, поэтому, наполняя себя подобным, они с каждым днем становились все глупее и все меньше понимали друг друга? Например, эти двое совершенно потеряли между собой ту хрупкую связь, которая служила им заменой слов целых 15 лет. И поэтому разобщились, позволив чистому злу перемен разрушить их хрупкое счастье.
Крыс на секунду отвлеклась от происходящего и в ее памяти зачем-то всплыл облик ее бывшего Друга, чей написанный с душой дневник она случайно съела и что стало причиной их катастрофичной для дружбы размолвки. Именно его ненадолго оставшимися в ней свойствами телепатии, понимания речи и некоторыми другими она с интересом пользовалась, пока они окончательно не потратятся в ней.
- Ай!
- Аа-а-а-а-а-а-а! «Мерзкая агрессивная тварь, которую неизвестно зачем мы терпим в этом доме! Как ты посмела, бесполезная скотина?». Все эти, наполненные искренностью слова глава дома нечленораздельно выпалил старой спокойной леди, в которую, чтобы позабавиться он уже успел бросить отданный ему пульт и которая, внезапно проявив
чудеса скорости, вдруг подскочила к нему и отвесила смачную, на все лицо, оплеуху, оставив на щеке яркий след. А затем с гордостью вернулась в кресло и задумчиво уставилась на свою чересчур морщинистую руку.
- Ну зачем ты так, Марта? – с некоторой укоризной спросил охранник, погладив ее по совершенно лысой и не менее морщинистой голове.
«Ты был рядом и не защитил меня. А я тебе так доверяла…», - промелькнуло в мыслях у Марты. «За эти два года ты совсем поплохел. Возможно, не высыпаясь, а, возможно, и старея. Ведь я была еще совсем маленькой, когда ты уже был в этом доме».
Охранник ничего не ответил старой леди. Как поняла Крыс, помимо роста Хозяева отличались еще и несколько другим языком, прислуге по большей части неизвестным, а только понятным интуитивно.
- Хватит с ней возиться! Да когда ж она, наконец, издохнет? – вдруг, совершенно отчаявшись, выдала прислуга. В ее голове промелькнула, совершенно зря, мысль о том, что если Хозяйка не говорит на их языке, то она его и не понимает. Но она все прекрасно понимала и, конечно же, ей было больно и обидно слышать такую речь. Впрочем, воспитанные леди не мстят сразу и уж тем более не мстят прилюдно прислуге. Но было в ее глазах что-то такое, что давало понять: что-то такое она точно оставила на потом.
- Да как ты можешь? – попытался было возмутиться охранник, но тут глава семьи устроил полный и всеобъемлющий скандал. Он рассказал в ярких и красочных выражениях о том, что прислуга совсем охамела, распустилась и смеет иметь какое-то свое мнение вместо того, чтобы выполнять свои обязанности. Что самых бесполезных надо гнать в три шеи, если они не хотят прислуживать ему. И это касается также и старой леди, ибо она не является чем-то, что принадлежит ему, а, значит, как посторонняя личность должна покинуть принадлежащую ему территорию. И много-много что еще.
Не гнушался Главный при этом и распускать руки, иногда до синяков и кулаками ударяя прислугу по лицу.
Поморщившись от лишнего шума, старая леди выразительно посмотрела на охранника и тот, внезапно без слов поняв ее приказ, подхватил маленькое тельце на руки и куда-то унес.
«Кажется, это хорошая мысль – уйти от звукового удара», - подумала Крыс и также скрылась в норе.
Когда она вернулась, уже без способности слышать мысли, но все еще понимая человеческую речь, ситуация в доме сильно изменилась.
Печальный, не находящий себе места охранник хаотично перемещался по помещению, собирая свои нехитрые пожитки и, видимо, собираясь покинуть это место навсегда. На него с укоризной и презрением, как на предателя, смотрела прислуга и, с некоторым недоумением, что такие мелочи могут повергнуть в тоску такого здоровенного жлоба, глава семьи.
- Тайно… Пока я корячился для вашего благополучия… Как вы могли… Марта…
На пару секунд приложив рукав к глазам, он, так и не дособирав свои вещи, вдруг захлопнул свой чемодан и, хлопнув дверью, вышел прочь.
На том месте, где он остановил сборы, осталась лежать ее любимая синяя подушечка с от руки вышитой надписью: «С Днем рождения, милый котенок».
От этой надписи веяло душой и морем эмоций, поэтому, не удержавшись, Крыс добралась до нее и спешно запихнула в свое полупрозрачное слизистое тело.
«Мой чудный бог и слуга, мой верный друг и защитник, как жаль, что ты так и не выучил мой язык. Наверное, так и должно быть. Я потеряла тебя, единственного спутника и единственную любовь моей жизни и, значит, потеряла и саму жизнь. Берегись и беги! Кто знает, может, убив меня, они также ночью придут и за тобой».
Затем ее мысли прервались короткой паникой и конвульсиями. И знанием того, что сделанный ей ночью укол и стал причиной этого всего.
Немного подумав, что для Крыс было дорогой роскошью, лишавшей ее понимания происходящего, она решила еще немного подкрепиться и отправилась дальше, подъедая все, что содержало хоть каплю съедобных чувств.
Свадебный альбом, кучу ненужного хлама, обожаемого Хозяином, золотые, украшенные драгоценными камнями, украшения прислуги, много почти
одинаковых прямоугольных бумажек с какими-то цифрами и кружочками и еще одну простую бумажку, запечатавшую в себе ощущение безграничного счастья от сбывшейся мечты и гордость за свою ловкость. Кажется, именно ради этого прислуга и перебралась в дом Марты.
Доев все это, Крыс снова забралась в свою нору смотреть уже менее понятный ей спектакль простой человеческой жизни. Теперь уже с усеченным составом действующих лиц.