Сколки, сколки, осколки в сердце стекла, волки, иголки, венки в груди. Глубоко дышать буду, А-а-а! Вать машу, и басом: ВАТЬ МАШУ-а-а-а!
Зачем они рвут меня, что им всем надо? Рядом со мной кот, какой-то обормот (только не думать), нет, а-а-а! А глаза, глаза мои, оченьки, аж интересно - небо с овчинку - серое, а солнце - черное (мразь везде, все умрут), и стук молотка, что кол в сердце вбивает. Ой-ли ой-ли, не любима что-ли, не унять мне боли. Ха-ха-ха, как же можно так, я же маленький, лучик солнечный, котик раденький... ха-ха-ха, нет, не раденький - то же, что со мной сделали, сделал и я с-с-с... Не шипи, кот (у, глаза злющие, как у меня), не шипи. Ты и не шипишь, это я шипю, шиплю, шепчу. Молитва. И снова на пол, и поползаю, да и поползаю, вырву-выкашлю то, чему нет названия.
Хух, кончилось. Шапка, курточка. Новый год сегодня, сне-е-е-е-г, елочки, люди, радости то сколько. Пиво для себя (давно все бросили меня, прокаженного), шампанское, всякая дребедень. Что вчера было - не помню, что завтра - не знаю, только этот день, день-день, как колокольцы звенят, день-день, как хорош он день-день, а к вечеру пошел снег, день-день.
В автобусе зеркало. Лицо ясное, спокойное, глаза, от шока, большие, какие-то странные, глубокие, как море зимой. Только не могу смотреть в них - голова болит.