СУВОРОВСКИЙ АЛЫЙ ПОГОН
Роман
…Мы унесём с собою небо голубое,
Детства безоблачный светлый сон,
Суворовский алый погон
Из песни 18-го выпуска
Калининского суворовского
военного училища (1966 г)
Глава восьмая
Карантин по болезни «драка»
В воскресенье Костя пришёл в увольнение значительно раньше, и даже успел и маме помочь – в магазин на Речной вокзал сбегать, и с сестрёнкой погулять.
Погода стояла хорошая. Было тепло, комфортно. Даже с улицы уходить не хотелось. Он пожалел, что Наташа в тот вечер в театре, ну а Танечке, соседке своей по подъезду, уже и не стоило предлагать прогуляться. Наташа бы сразу узнала. У него же такие появились планы, такие надежды!
А в это же самое время в Гор-саду гуляли суворовцы второй роты, поскольку не знали они ещё толком, куда можно пойти в Калинине. Старшим в Гор-саду уже делать было нечего – у старших и девчонки появились, старшие и город знали достаточно хорошо, чтобы и погулять в уютном сквере, и в кино сходить, выбрав интересный для себя фильм.
Наумов тоже получил увольнительную, и тоже отправился в Гор-сад. Там он сразу нашёл аллейку подальше от глаз и раскрыл только что купленную пачку сигарет. Курил он много. Как удавалось до сих пор не попадаться, сказать трудно, ведь куревом от него несло за версту.
А на аллейке той расселась компания ребят, примерно его сверстников. Покуривали, да пиво попивали. Конечно, в ту пору школьники даже старших классов раздолья такого не имели, как во времена ельЦИНИЗМА.
– Эй ты, служивый, сигаретами не угостишь?
Отчего ж не угостить. У Наумова всегда этого добра хватало, да и в деньгах он стеснён не был.
Подошёл, протянул пачку. А один из ребят и предложил:
– А пивка рвануть не хочешь? – и бутылку подал.
Только хотел Наумов отказаться, ведь понимал, что с запахом спиртного в училище попасться нет ничто. Да другой парень опередил фразой:
– Куда ему. Молоко на губах не обсохло, не смотри что в форме. Им незяяя.
– Отчего ж не рвануть? Рвану, – назло ему бросил Наумов и, взяв бутылку, отпил от неё весьма прилично.
– Ты, ты, ты что?! – почти закричал парень, который дал бутылку. – Ты что тут мне оставил?
– Ну так пусть сходит, купит, здесь недалече, – сказал здоровяк, сидевший на спинке скамейки тоже с бутылкой в руках. – Выжрал, так сходи купи.
– Щас, – сказал «пострадавший» от прыти Наумова. – Только его и увидим. Щас, пятки подмажет. Ты вот что, – повернулся он к приятелю-крепышу, – ремень-то с него сними. А как пиво принесёт, так и получит.
– Так как же я без ремня-то, ребята, а патруль? – стал объяснять Наумов.
– И то верно. А ну давай.., – крепыш дёрнул Наумова за рукав, расстегнул его мундир и достал удостоверение суворовца и комсомольский билет. – Вот теперь иди.
И Наумов пошёл, не зная, как поступить, а ему вслед неслось:
– Да пяток, пяток бутылёчков-то принеси. Слышь, дурень.
Компания наглела по мере того, как их пленник становился сговорчивее.
Наумов вышел из Гор-сада, остановился, прикидывая, в какой магазин лучше пойти, и тут на своё счастье, но на беду всего училища увидел суворовцев старшей роты, тех самых, с кем водил знакомство на почве курева. Они уже стали вроде как покровителями его. Наумов к ним. Ну и выложил всё, что приключилось.
Ребят было двое, а в компании, как успел сосчитать Наумов, человек семь. Что делать?
Суворовец здоровяк, которого Наумов сразу стал называть Валерой, заявил:
– Ну, так что, аль не справимся, втроём-то?
Он напрасно сосчитал Наумова, просто не догадывался, что делает это совершенно зря.
– Пошли! – сказал Валера.
По дороге, на центральной улице, встретили ещё двух ребят из своей роты.
– Это даже лишку! – хорохорился Валера. – И втроём бы справились, а теперь.
Быстро отыскали аллею. Компания была ещё там. Конечно ребята, сразу заметили, что к ним идут пять суворовцев. Пока суворовцы приближались, посовещались обидчики Наумова, и один паренёк тут же рванул через кустарник к тыльному выходу из Гор-сада.
Его б задержать, да не догадались. Подумали, что со страху сбежал.
Между тем, суворовцы подошли к скамейке, и Валера потребовал:
– А ну ка, документы быстро сюда, – и протянул руку с раскрытой ладонью.
– Щас! – сказал заводила компании. – На блюдечке с голубой каёмочкой. Пусть пиво принесёт, тогда.
– Такое покажу тебе пиво! – рявкнул Валера, шагнул к заводиле и легко сбросил его со спинки скамейки.
– Наших бьют! – завопил заводила во весь голос.
Откуда не возьмись, на помощь компании примчалось ещё несколько человек. Но суворовцы подобрались не робкого десятка. Всё отработано, спина к спине, ремни на руку. Кто сунется, удар получит нешуточный.
Наумову как бы пары-то встать в оборону и не хватило, он под шумок в кустарник шмыгнул, разросшийся близ дороги, а когда началась драка, и всем стало не до него, помчался прочь.
Правда, отбежав на приличное расстояние, сам испугался. Что теперь будет? Покинул поле боя. Сам втянул своих спасителей и тут же бросил. Нужно было как-то реабилитировать себя. Он выскочил на улицу. Суворовцев прогуливалось там много. Кто где прогуливались – одни сидели в сквере у Драмтеатра, другие стояли у входа в Гарнизонный дом офицеров.
И Наумов помчался к ближайшей группе, чтобы сообщить о том, что на суворовцев напала целая толпа гражданских ребят.
Вся группа, не сговариваясь, помчалась в Гор-сад, а Наумов уже бежал к тем ребятам, которых увидел в скверике у Драмтеатра. Поднял по тревоге и их. Когда они тоже поспешили ко входу в Гор-сад, огляделся и заметил, что туда же бегут и гражданские парни, причём бегут со всех сторон.
Вот так снежный ком, брошенный не осторожно, падая вниз с горы образует целый обвал, так и здесь собирались две немалых рати для боя.
Что теперь было делать? Бежать в Гор-сад? Но там явно назревала потасовка, которая могла окончиться не в пользу суворовцев – силы становились неравными.
Бежать в училище? Но так ведь что потом скажешь? Как объяснишь, что убежал и спокойно спрятался в роте, пока его же спасителей били.
И всё-таки он пошёл в сторону училища, правда не по главной улице, а вокруг, мимо гостиницы «Центральная», обходя с тыла и Калининский мединститут.
И снова наткнулся на суворовцев той самой роты, в которой был Валера. Тут же разлохматил себя, ремень сдвинул, фуражку взял в руки, волосы взъерошил, и к ним.
– Много, говоришь, и весь город сбегается. Н-да. Дуем туда ребята. А ты? Тебя Валера за подмогой, что ль послал? – и, не дожидаясь ответа: – Дуй в училище и сразу в нашу роту. Скажи, что наших бьют, и где скажи.
Наумов побежал в училище. А навстречу уже спешили офицеры-воспитатели – видно сигнал прошёл.
Перед входом он привёл себя в порядок, доложил дежурному. На вопрос, что видел в городе, у Гор-сада, ответил, что шёл не с той стороны и ничего не видел.
В расположение шестой роты ворвался всклокоченным, и всё что просили суворовцы, которых в Гор-сад отправил, шепнул кому-то из ребят. Сам кричать побоялся. На том его миссия окончилась. В мгновение ока сорвалась рота, в мгновение ока суворовцы ринулись к забору, что со стороны Тьмаки, где теперь стоит новый корпус, а в ту пору были решётка чугунная, а за ней дорога к дому, в котором жили офицеры училища и обслуживающий персонал. Перемахнули забор и к Гор-саду побежали.
На помощь своим бросились все роты, кроме одной. Вторую роту даже не оповещали, видно понимали, что и дерзости не хватит в самоволку уйти, да и офицеры-воспитатели глаз с неё не спускали в выходные.
Наумов осторожно прошёл в расположение, доложил офицеру-воспитателю о прибытии, пояснив, что проголодался и хочет сходить в училище на ужин, потому и вернулся раньше, да и нечего особенно делать в городе.
Офицер был взволнован, а потому даже не заметил, что пивком попахивало от Наумова.
– Что в городе? Ты где гулял?
– Я, я, да трамвае катался через Волгу и обратно. Ничего особенного не заметил
– Иди, иди, передай дежурному, чтобы построение роты объявил. Срочное построение.
Роту построили, проверили.
Офицер-воспитатель велел всем зайти в классы, ничего не поясняя. Собственно, и не нужно было ничего пояснять. Новички пока ещё слушались по первому слову и лишних вопросов не задавали.
А в Гор-саду потасовка началась действительно не шуточная. Даже дежурное по гарнизону подразделение вызвали, чтобы перекрыть входы и выходы. Милиция, офицеры училища, патрульные наряды чуть не со всего города. Драчуны пытались разбежаться, попрятаться. Гражданских вылавливала милиция – по принципу, у кого синяки, тот и был в драке. Суворовцев останавливали патрули. А вот на выходах, да у лазеек разных солдаты дежурного подразделения пропускали по-тихому, вынужденных покинуть поле боя суворовцев. Победа была уже близка, но нашествие офицеров, милиции и патрульных оставили сражение в Гор-саду не решённым.
«Разбор полётов» офицеры начали сразу, по горячим следам. Как водится, искали зачинщиков.
А как их найдёшь, если все молчали, как воды в рот набрали. Конечно, в суворовских училищах места стукачам не было, да и быть не могло. Но вот в трудную минуту мог, конечно, кто-то, прижатый к стенке, и не выдержать. Указали-таки на Наумова, который посылал в Гор-сад группы суворовцев. Вызвали его вместе со своим офицером воспитателем к начальнику учебного отдела в кабинет. Там уже были командиры старших рот, ещё какие-то офицеры.
Сразу вопрос, зачем посылал в Гор-сад суворовцев? Откуда знал, что там драка? Прижали – дальше некуда. Грозили исключением, если не скажет. Чувствовалось, что он что-то знает, но не говорит – поняли: просто боится.
А все другие участники драки, и Валера с синяком под глазом – заработал, пока один против троих бился, и его товарищи, с которыми он на помощь Наумову пришёл – все молчали.
И тут Наумов вспомнил про свои документы. Аж мороз по коже пробежал.
«Так вот почему меня вызвали, видно, документы на месте драки нашли. Темнят просто. А документы? Ну да, конечно, наверняка их хулиганы там же и выкинули. Зачем им такая улика? Всё, теперь исключение. Что делать? Что делать?»
Это был тщеславный подросток. Может быть, он бы и не держался так за училище, да нахвастал в письмах одноклассникам, а главное одноклассницам своим, какой он герой. И как же теперь? Вернётся со срезанными погонами? И снова в тот же класс, на ту же парту. Вот позор так позор. Там уж, плети, не плети, не поверят. Наумов ухлёстывал за многими одноклассницами, поочерёдно, конечно. С одной облом, за другой пытался, снова облом – за третьей.
А тут такая возможность! Всех, как казалось, обошёл. Часто представлял себе, как придёт в школу, как зайдёт в свой класс, ну и в мечтах все девчонки его теперь. Хотя, конечно, в школу-то зайти проблематично. Каникулы суворовские со школьными совпадали полностью.
Наумов мог сподличать, но стукачом до сих пор не был, потому и держался из последних сил. Ну а не был стукачом потому хотя бы, что впору было таковым деятелям на него самого стучать, как на отпетого хулигана.
И вот перед ним встал выбор – вылететь из училища или сдать Валеру. Он ждал, что сейчас у командиров терпение лопнет, и положат перед ним на стол удостоверение личности суворовца и комсомольский билет. Ну а удостоверение вслед за тем сразу и отберут.
Начальник учебного отдела полковник Лысенко спокойно, но с твёрдой настойчивостью задал вопрос, который, как понял Наумов, мог быть последним. Ну а потом – разоблачение, недаром сказано, что почти всё известно. Жёстко прозвучал этот вопрос:
– Так что же всё-таки произошло? Кто вам поручил собирать суворовцев на драку, кто поручил направлять их в Гор-сад. Поймите, нам почти всё уже известно. Просто хочется, чтобы вы честно сказали всё сами.
Что делать? Ведь всё же, всё с него началось. А ребята молчат. Значит, и дальше не выдадут. Но документы, документы на месте драки. Он видел, как Валера протягивал за ними руку. Не тогда ли выронили их?
Начальник политотдела неожиданно пообещал:
– Понимаем, боитесь. Старших боитесь. Но то, что вы скажете, останется в стенах этого кабинета. Ну…
– Я не знаю фамилию. Зовут Валера. Он из шестой роты. Высокий такой, здоровый.
– Так я и думал, – со вздохом сказал командир роты. – Да, да, и на лице у него всё написано.
– Ну что же, вы, суворовец, свободны, – сказал Наумову начальник учебного отдела.
Наумов постоял ещё несколько секунд, ожидая, что сейчас ему вернут документы. Но о документах – ни слова.
Уже выходя, услышал, как кто-то из офицеров назвал фамилию Валеры и сказал:
– Ну что ж, не удивительно. Задира. Наверное, не поладил с кем-то из местных.
Больше Наумов уже ничего не слышал, потому что закрыл за собой дверь.
Он шёл по коридору шестой роты буквально крадучись и замер как вкопанный, когда услышал, как его окликнули.
Обернулся. Перед ним стоял Валера и протягивал ему его комсомольский билет и суворовское удостоверение.
– Что досталось? Спросил он с участием. И меня трясут, да только бес толку. А ты молодец, лихо сработал. Быстро людей собрал. Ну а потом, как понял я, в роте тебя и упрятали. А то б тоже с нами был.
Наумов ответить не успел, потому что офицер-воспитатель позвал Валеру в канцелярию роты.
«Фу, пронесло, – подумал Наумов. – Теперь, скорее в роту».
А Костя Николаев, ни о чём не подозревая, вышел из дома в точно назначенный себе самому срок, и быстро пошёл знакомой дорогой. Возле кинотеатра Звезда встретился патруль. Он отдал честь, но начальник патруля строго сказал:
– Товарищ суворовец, подойдите ко мне! – и когда Костя подошёл с докладом, прибавил: – Предъявите увольнительную записку.
Увольнительную так увольнительную. Что здесь такого?
– Где провели увольнение? – снова спросил начальник патруля.
– У родителей, в доме у Речного вокзала.
– Свободны.
А уже на главной улице, примерно в районе Драмтеатра, остановил уже другой патрульный наряд. И всё по тому же сценарию. Проверка увольнительной и вопрос, где проводил время.
Теперь уже нужно было поспешать. Но входа на стадион проверили в третий раз.
Это уже вызвало удивление. Едва успел доложить дежурному по училище и добежать до роты, как часы показали 22.00. Объяснил офицеру-воспитателю, почему чуть было не опоздал, а тот спросил:
– Разве не знаете, что произошло? Нет? Ну да суворовцы расскажут. Идите, готовьтесь к отбою.
А на следующий день после занятий было построено училище. Не по парадному, без выноса Боевого Знамени, но всё, все шесть рот.
Из строя шестой роты вывели Валеру, зачитали приказ и старшина срезал суворовские погоны.
На том «разбор полётов» закончился.
Но вскоре был зачитан приказ начальника училища о том, что в училище объявляется карантин, ну совсем как при эпидемиях гриппа в городе, да вот только эпидемия была иной. Драка. Мера вынужденная. Нужно было дать время, чтобы всё успокоилось, чтоб улеглись страсти. Разумеется, и в школах, и в техникумах и в ПТУ велась соответствующая работа.
Наказание понесли и с противоборствующей стороны – отправили какого-то заводилу в колонию, быть может даже того, что не хотел отдавать документы.
Карантин больно ударил по планам Кости Николаева. Как теперь быть? Как напомнить Наташе о вечере? Да и будет ли он, вечер-то при таких вот обстоятельствах?
Наумов затаился, даже к старшим перестал ходить. Старался держаться во взводе.
Но никто в роте даже не подозревал о его роли в бурных событиях воскресного дня.
(Продолжение следует)