Северная тварь сожгла всю себя вместо воспоминаний.
Вонзив острие и клеймо «позора» в синие глаза,
убегала в лёгком платье босиком,
по колено проваливаясь в рыхлый снег,
подобно пустому ведру,
не чувствуя,
как красное вино стекает по ключицам,
сливаясь с червоточиной души.
*
Пока я блевал своими мыслями и жалкими чувствами,
ты поливала вчерашним чаем цветы на балконе;
кормила бездомных собак тухлыми продуктами;
отдавала гнилые фрукты бомжам;
дарила просроченные лекарства и монпасье с остротой горчицы в детские дома.
Как я раньше этого не замечал?
Ты – безмолвная гадюка.
Я устал от тебя.
От твоих иллюзорных табуреток под ногами и петлей «веры в любовь» на шее.
Твоя мать,
подруги,
ты сама – в праве думать,
что я ублюдок и моральный урод,
но я действительно хочу,
чтобы ты попала под поезд,
под колёса машины,
где взлетает клубами пыль колёсных шин.
Не обманывай себя и людей вокруг,
я не люблю тебя любить,
и не любил,
разве что однажды,
в ту нелепую встречу,
когда твои чёрные волосы пахли лебедой,
теперь же грёбанным табачным дымом и перегаром,
от старых автобусов и то меньше несёт гарью.
Прекрати неровно дышать,
следовать за мной по пятам,
искать встречи на каждой остановке,
в каждом подъезде и метро.
Мне не нужны эти истерики.
Не подходи.
Никогда.
Я лучше себе переломаю все пальцы,
но больше никогда не возьму тебя за руку.