Флот катился в открытое море; берега тонули, будто шли ко дну.
По приказу адмирала, высказанному флагами, и затем по команде капитанов
корабли то строились в две линии, то обращались в другую сторону,
то прорезывали одну линию другою, точно шахматы титанов;
и так близко миновали другие корабли мы,
что могли меняться приветами со своими знакомыми.
Наконец, император поднял свой штандарт над армадой военных судов
и едва победоносный орёл взмахнул крылами в золотом поле, играющем гербами городов –
вмиг салютные выстрелы загремели, аж задрожал кораблей остов.
Ах! Какой это был прелестный ад! Сначала клубы дыма отдельно катились по волнам,
но скоро всё море превратилось в жерло вулкана, который извергал огонь и дым, будто салютовал он сам.
Ветер не успевал разнести одну тучу, а уж другие напирали всё выше и выше,
всё чернее и чернее – чернее, чем земля,
Не говорю о громе; я думала, что я –
на вечность оглохну, так что и страшной трубы не услышу, не то что пушки у корабля.
Но с кормы я любовалась на валы дыма и моря...
–––––––––
Бестужев-Марлинский Александр Александрович.
Фрегат "Надежда" (Отрывки).
Флот катился в открытое море; берега тонули. По приказу адмирала, высказанному флагами, корабли то строились в две линии, то обращались в другую сторону, то прорезывали одну линию другою... точно шахматы титанов; и мы так близко миновали другие корабли, что могли меняться приветами со своими знакомыми. Наконец император поднял свой штандарт, и едва победоносный орел взмахнул крылами в золотом поле - вмиг салютные выстрелы загремели, со всех судов. Ах! какой это был прелестный ад! Сначала клубы дыма отдельно катились по волнам, но скоро все море превратилось в жерло вулкана. Ветер не успевал разнести одну тучу, а уж другие напирали все выше и выше, все чернее и чернее. Не говорю о громе; я думала, что я на вечность оглохну, так что и страшной трубы не услышу. С кормы любовалась я на валы дыма и моря...