«…Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?»
Н. Заболоцкий «Некрасивая девочка»
Столичный город, утомленный суетой долгого будничного дня, с радостным облегчением впускал в себя густые неоновые сумерки. Маленькие улочки-старушки, затянутые в перваншевые рединготы домов, широкоплечие бульвары и раздобревшие площади наполнялись глубокой синевой, словно огромный невидимый кондитер заливал причудливые формочки вязким желе. Наступал тот короткий момент, когда день и ночь, минуя друг друга в одном из киевских переулков, встречаются взглядом и на мгновение вода в Днепре превращается в молоко.
Леше нестерпимо хотелось наклониться и зачерпнуть ладонями парную воду. Но он сдерживал себя. Что, если берег в такой сказочный момент вдруг окажется кисельным, как в сказке? Лучше отодвинуться немного дальше от кромки воды. Было бы совершенно глупо соскользнуть с гладкого кисельного берега и утонуть после столь удачного дня.
Сегодня свершилась Лешина заветная мечта. Под самый конец рабочего дня, когда он уже собирался покидать Андреевский спуск, к нему подошли трое иностранных туристов. Шумная компания долго рассматривала Лешкины пейзажи, обмениваясь мнениями на каком-то странном наречии. Парень прислушивался к звукам то ли французской, то ли арабской речи, старательно пытаясь понять, какое впечатление произвели на обсуждавших его фотографии. Наконец, смуглая женщина в пестром пончо обратилась к нему: «Мы брать три киевский картинка. Вот этот, этот и тот. How much?»
Вместе с деньгами, вырученными за проданные фото, у Алексея теперь накопилась достаточная сумма, чтобы приобрести новое оборудования для его ремесла. Профессиональная камера, освещение, экраны и его врожденный талант к запечатлению жизни – вот все, что нужно для создания собственной фотостудии, о которой он мечтал с детства. Клиенты и ранее всегда оставались довольны портретами, которые Леша чудом умудрялся выполнять на стареньком отцовском «зените». Теперь же качество его работы значительно улучшится, а это значит, что маме больше не придется мыть полы в трех организациях, расположенных в разных частях города. Он уже все продумал. Елизавета Степановна станет ассистентом в маленькой студии, которую они оборудуют в третьей комнате их небольшой квартиры. Она будет встречать клиентов, как настоящий секретарь, занимать их приятными разговорами и поить чаем, пока Алексей не выставит освещение и декорации. Он не сомневался, что с этой задачей мама с легкостью справится. До пенсии она работала преподавателем русской литературы. Ее открытая доброжелательность и красивая речь располагали к ней самых разных собеседников. Эту исключительную коммуникабельность Алеша тоже задумал использовать в коммерческих целях.
Снимая очередную клиентку, он никогда не говорил: «Улыбнитесь!». Вместо этого он рассказывал свежую шутку, найденную заблаговременно в газете. Иногда напрямую задавал интимные вопросы. Рассказывал печальную историю, которую вычитал в журнале, не переставая снимать во время разговора. Отчего фотограф так много болтал и расспрашивал о самых небывалых вещах, клиентка, как правило, понимала, лишь получив на руки уникальные фотографии, запечатлевшие разные, но всегда настоящие эмоции. Даже до боли неартистичные визитерши выходили на портретах живыми и чувственными. Теперь роль собеседника поможет выполнять мама. Она станет читать стихи, обсуждать музыку и интересные события, пока он, Леша, будет творить.
Головокружительные планы, к осуществлению которых теперь можно было приступать, пьянили Лешкино сознание. Он уже представлял, как заработав целую кучу денег, откроет в родном городе студию для таких же ребят, как он. Все свое детство и еще не закончившуюся юность, наблюдая, как мама пытается залепить сквозные дыры семейного бюджета скудными подаяниями социальных служб, он не сомневался, что рано или поздно сможет изменить ситуацию. Дорогу осилит идущий, если ему даны ноги. Даже самые паршивые. Если же и таких не имеется, ну и что ж! В таком случае, дорогу осилит творящий! И, когда он на собственном опыте докажет выведенную им же самим формулу, то обязательно поделится ею с другими.
Синеватый сумеречный воздух постепенно пронизал свет множества желтых электрических глаз, отчего вечер приобрел оттенок гелиодора. Перед тем, как развернуть коляску по направлению к дому, Леша по своему обыкновению выпрямился, устремил взгляд в полумрак и представил, будто он – вовсе не Лешка Занкевич, семнадцати лет отроду, а высокий статный казак Алексей. Стоит он на берегу, уверенно упираясь чоботами в родную землю, легкий ветерок щекочет могучее тело, проникая сквозь тонкую белоснежную свитку. Сильные жилистые его руки, утомленные кулачными боями, легко сжимают кожаную рукоять сабли, висящей на поясе. Казак с любовью оглядывает реку – живородящую артерию его земли, холмистые зеленые берега, бескрайний горизонт. Потом улыбается и всматривается в сумерки, в толще которых на противоположном берегу сидит Лешка в своем кресле.
- Алло! Рома! ты меня слышишь? Рома, блин! – звонкий женский голос заставил чайку Лешиного воображения пристать к берегу реальности. Невысокая темноволосая девушка стояла неподалеку и нервно нажимала клавиши миниатюрной телефонной трубки. Густые слегка вьющиеся волосы падали на белоснежное лицо, слегка тронутое румянцем раздражения. Большие, пожалуй, даже чересчур большие, темно-карие глаза излучали обиду.
– Рома, почему ты бросаешь трубку? – слезливо заговорила она, снова набрав номер. – Давай поговорим! Почему «нет»?
Собеседник, видимо, снова отключился. Девушка сунула трубку в карман и резко уселась на парапет, демонстрируя прохожим пару ровных ножек соблазнительной формы. Ее расстроенное красивое лицо неприятно поразило Алексея. Ему стало очень жаль, что в такой замечательный теплый вечер, увенчавший день его личных побед, кому-то может быть тоскливо и плохо на душе. И о чем вообще может печалиться такое красивое, почти совершенное на вид создание? Алексей перекинул через плечо лямку своей дорожной сумки и толкнул колеса своего кресла.
– Здравствуйте! Меня зовут Алексей. Я – фотограф.
Красотка подняла голову и с недоверием уставилась на Лешу.
– И что?
– Я подумал, что …
Под внимательным взглядом недружелюбных глаз Алексей вдруг смутился.
– Вы очень красивая и мне бы хотелось сделать ваш портрет. Совершенно бесплатно. Я могу прислать его, куда скажете. Это поднимет ваше настроение. Вот увидите, – закончил он быстро и робко улыбнулся.
Ничего не отвечая, девушка встала и оправила юбку.
- Да пошел ты! Калека, а все туда же!
Красотка фыркнула еще пару оскорблений и зацокала прочь по тротуару. Через несколько секунд ее стройный силуэт растворился во мраке наступающей ночи. Несколько минут Лешка сидел без движения, затем выпрямился, сжал обеими руками кожаный футляр фотоаппарата, висящего на поясе, и широко улыбнулся. Дорогу осилит творящий!