Ядовитая сладость,
есть предложение в последний раз сыграть в поднадоевшую до коликов рулетку.
Заключительный патрон я возьму себе, обещаю,
всё равно никогда не пробьюсь через тернии к тебе туннелем из текстов,
а ты,
передай остальным «игрокам»,
пусть не пугаются,
для меня было бы страшнее в двадцать пять умереть от рака,
а это – пустяк.
*
В городе ливни бьют асфальтовые полотна,
я лежу на дне лодки,
плывущей не спеша,
покачиваясь плавно на волнах:
с телом ряспятым на рассохшихся досках,
с предателем по твоим словам,
даришим вместо букетов роз – букеты из лезвий в спину.
*
Общие дни крошились в руке, словно овсяное печенье,
бесконечным синим вышитым на руке,
не помогали ни бар,
ни аптека,
ты подвязала мои лёгкие дымным бантиком,
из-за чего из чрева стали рождаться слепые стихи,
зачатые непорочно.
Твой эгоизм вырвал,
сломал и вывел из строя все мои маяки в карманах.
Просто вспорол до мяса,
разбив вдребезги в последний счастливый апрель,
и к несчастью,
я сел в забитый самолёт с пустыми людьми,
такими же пустыми,
как ты.
*
Из борта лодки торчат пара вёсел,
надпись сбоку гласит:
«Утопия»,
я молю подводных Богов,
чтобы голодные снегири больше не падали с веток в воду.
Уходи.
Из моей головы.
Пустой жизни.
С холодной душой,
как февраль,
я тебя отпустил.
Отпустил.
Отпустил.